Пора в актовый зал! прихрамывая, Ирина Семеновна идет к двери.
Я спешу к ней, пристраиваюсь рядом. С ней мне легче, чем с одноклассниками. Попутно замечаю, с каким восторгом те разглядывают мою фигуру. Пусть восхищаются, я это заслужила. Пришлось забыть, что такое «плохие» углеводы и с чем их едят.
У вас до сих пор болит колено? спрашиваю учительницу. Сколько помню, она жаловалась на боль в суставах.
Так куда ж оно денется, колено-то! Вот, коплю деньги на операцию. Учительница покосилась на мою брендовую сумочку. Если я предложу ей деньги, она не откажется от подарка. Я бы обязательно предложила, если б они у меня были, те самые деньги. Ирина Семеновна хорошо ко мне относилась, поддерживала, защищала.
«Гончарова рассеянная, невнимательная, не пытается понять задания, выполняет от силы половину, ей наплевать на учебу» жаловались другие учителя.
Ирина Семеновна помогла мне с русским и литературой, хотя они и не были ее предметами. Благодаря ее усилиям меня допустили к экзаменам, и сдала я их тоже во многом благодаря ей. Чудом. На удивление терпеливая женщина! «Скажи, как тебе объяснить, и я постараюсь», твердила она, и мы начинали сначала. Порой я гадала, почему ей не все равно, зачем тратит на меня столько сил.
Я смотрю, как она морщится, поднимаясь по лестнице, и мне не хочется ее впечатлять и поражать. Внутри нет ничего, кроме слов благодарности. Я бормочу их, краснея от неловкости, и она кивает. Больше ничего не говорит.
Максим Филиппов пристраивается рядом, пытаясь взять меня под руку.
Ты плывешь на каблуках, как фея! делает кривой комплимент. Эк его зацепило, беднягу женатого. Даже феи и те поплыли.
Это дело привычки, отвечаю, высвобождая локоть. Впечатлить бывших одноклассниковэто одно, а вот влажные руки на лавандовом платьесовсем другое. Неприемлемое другое. Да и платье не мое, надо быть аккуратней. Тетина знакомая работает в элитном магазине, и они зачастую балуются тем, что носят отказные вещи. Богатые люди покупают наряды, а потом возвращают с кучей претензий. Продавщицы втихаря носят отказную одежду или одалживают родным и знакомым. Вот я и воспользовалась связями тети в очередной раз. Для образа восставшей из пепла Золушки нужна брендовая одежда, а я не трачу деньги зря. На квартиру коплю.
Мы заходим в актовый зал, и я нервничаю, как в школьные годы. Наращенный за годы защитный панцирь дает трещину, и вот я снова тупая оборвашка, не верящая в себя. Хочу забиться в угол, где меня не заметят и не обидят, но одноклассники тянут меня к самой сцене.
Второй ряд пустой, мы все поместимся! радостно восклицает Наташа.
Я хотела переписать прошлое, и вот, пожалуйста, мы идем все вместе, как неразлучные друзья, не способные прожить друг без друга даже полчаса. Толпа смыкается вокруг меня, удерживает в ловушке, и от этого бешено стучит сердце. Я хочу спрятаться, исчезнуть. В школе я старалась не высовываться, слиться с толпой. Сегодня пришла покрасоваться, но зря я верила, что вечер встречи сможет изменить прошлое, хранящееся у меня в голове.
Пришедшие рассаживаются по местам, и директор выходит на сцену. Все те же седые волосы в строгом пучке, прямая спина и серое вязаное платье. Наверняка у нее их целая коллекция, я никогда не видела ее в другой одежде.
Улучив минутку, пока директор возится с микрофоном, я высматриваю место в последнем ряду. Там безопаснее: я вижу всех, но никто не видит меня. Шагаю в проход, сопровождаемая десятками любопытных взглядов. Кто-то зовет меня, но я ускоряю шаг.
До последнего ряда остается несколько шагов, когда я поднимаю взгляд и замираю.
Никита Королев. Король.
Стоит, прислонившись к двери, руки в карманах. Разглядывает меня так откровенно, что в животе скручивается нервный клубок. Вот она, моя мечта, впечатлить Короля.
Он вырос, стал еще привлекательней. Высокий, широкоплечий, привлекающий внимание. В волосах светлые выгоревшие пряди, значит, недавно из отпуска. Глаза то серые, то зеленые. Помню, как любовалась ими, затаив дыхание и пытаясь угадать цвет.
И вот мы встретились снова.
Не обращая внимания на тишину в зале и на монолог директора, Никита присвистывает в знак восхищения.
А-ля! растягивает мое имя, говорит достаточно громко, чтобы услышал весь зал.
Никита меня узнал.
От этого все тело пронизывает внезапным восторгом. Если узнал, значит, не забыл. Вспоминал обо мне все эти годы.
Энергичная дама бросается наперерез и занимает облюбованное мною место в последнем ряду. Я остаюсь в проходе на глазах у всех.
Привет, Никита! улыбаюсь.
Аля Гончарова, надо же Он поигрывает бровями. Надеюсь, ты не уходишь. Уж чего-чего, а такой встречи я не ожидал. Он смотрит на меня с искренним восхищением, как на чудо света. В его необычных глазах сияют смешинки крохотными искрами. От его взгляда кружится голова.
Я останавливаюсь прямо перед ним, глаза в глаза. Всегда мечтала именно так на него посмотретьсмело, не стесняясь, даже вызывающе, и чтобы он не видел никого вокруг, только меня. Я мечтала так сильно и преданно, что реальность не подвела. Никита настолько впечатлен, что игнорирует полный зал свидетелей и недовольную директрису.
А я пошатываюсь, как после двух бокалов шампанского. Внутри лопаются крохотные пузырьки счастья. Сладкие, как мед и шоколад, компенсация за годы без сладкого. Пять лет я готовилась к этому моменту, и он стоил усилий и жертв. Пять лет за эту минуту, за горящий и жаждущий взгляд Короля. За его руку, выжигающую искры на моем плече.
Ты собиралась уйти? Останься, пожалуйста! просит он.
В ответ я загадочно изгибаю бровь.
Никита так близко, что ощущаю его всей кожей. Чувственный озноб встряхивает тело до пальчиков на ногах. Я не слышу директора, она похожа на гигантскую рыбу, беззвучно открывающую рот. Мой мир сосредоточен на мужчине рядом. Никита проводит ладонью по моей спине, и меня простреливает жаром. Становится тесно в конфетной обертке платья, оно царапает кожу.
Отец Никиты владеет сетью магазинов, и, закончив обучение, сын влился в семейный бизнес. Вокруг него такие девушки, до которых мне еще расти и расти, а при этом он смотрит на меня с восторгом, словно впервые увидел противоположный пол. От этого горит кожа и слова присохли к языку. Королевская лихорадка.
Никита, перестань так на меня смотреть, отвлекаешь!
Я смотрю на тебя с чисто исследовательской целью: пытаюсь найти изъян. Пытаюсь, но не могу. Ты стала роскошной женщиной, Аля. Красивых баб много, но вкус и хороший стиль есть далеко не у всех. Посмотри на бывших школьных красавиц! Обняв меня, Никита заставляет обернуться и показывает на зал: Они стали грубыми, потасканными бабами. А твоя красота естественная, как есть, без ухищренийи не отвести глаз.
Его дыхание щекочет шею. То и дело касаясь моей кожи губами, он улыбается, когда я вздрагиваю. Восхищается искренне, как ребенок, и я поневоле улыбаюсь в ответ.
Мне потребовалось пять долгих лет, чтобы добиться этого «как есть», и я не собираюсь сдавать позиции. Восхищение Никиты щекочет что-то внутри, становится тепло. Просыпается раненое эго, и для него комплименты как живительный бальзам.
Сглотнув, я силюсь прийти в себя.
А где Изабелла? Стараюсь, чтобы вопрос прозвучал непринужденно.
Никита не сбивается, ни на секунду не мешкает в поисках ответа.
Понятия не имею. Она не пришла, что ли? Равнодушно пожимает плечами.
Я ее не видела.
Может, она опаздывает и придет после выступления директора?
Вздохнув, я ощущаю, как под его ладонью расслабляются мои плечи, как его рука спускается ниже, обхватывая талию.
Вы расстались? Я не свожу глаз с директора, боюсь показать Никите сотни чувств в моих глазах.
Да, расстались, уже давно. Мы видимся редко и только потому, что наши родители дружат. Никита машет рукой, отбрасывая эту тему как совершенно несущественную. Не стоящую даже упоминания.
Директор спускается со сцены, зрители аплодируют, но я почти ничего не замечаю. Изабелла и Никита. Никита и Изабелла. Неразделимая комбинация распалась, освобождая мужчину, который покорил мое юношеское сердце.
Я была уверена, что они до сих пор вместе. Они редко используют свои страницы в соцсетях, но на фотографиях с вечеров встреч сидели в обнимку и выглядели счастливыми.
А у тебя есть кто-нибудь? Склонившись ко мне, Никита улыбается, его волшебные глаза меняют цвет. Хотя нет, не отвечай. Даже если у тебя есть парень, забудь о нем! Завтра у нас с тобой свидание.
Золушка собиралась бежать с бала, оставив за спиной восхищенную толпу и очарованного принца. Однако теперь, ощущая сильную руку на талии, я путаюсь в своих планах.
Все расходятся по классам, а мы так и стоим в дверях, загораживая проход.
Никита улыбается, и я неопределенно хмыкаю в ответ. Стараюсь держать себя в руках и не показать, насколько меня потрясло, перекроило, вывернуло наизнанку от его беззаботного, почти шутливого тона.
Еще одна легкая победа. Поверхностная и пустая.
Никита не считает нужным извиниться за прошлое. Тупая оборвашка испарилась из его памяти вместе с презрительными насмешками и неуместной влюбленностью. Он видит только то, что перед ним. Сейчас.
Я приехала, чтобы покорить Никиту со второго первого взгляда, но теперь, добившись желаемого, я морщусь от горечи во рту. Все слишком быстро и поверхностно, его умелый флирт против моей давней влюбленности. Будет лучше, если я уйду. Я перебила горький вкус прошлого шоколадной сладостью победы, и теперь самое время исчезнуть, оставаясь красивой загадкой для всех. Особенно для Никиты.
Глядя в его красивые глаза, я наконец понимаю, что могу начать с ним что-то новое, однако переписать прошлое не удастся. Оно навсегда со мной, как призма, через которую сегодняшний день выглядит по-другому. И Никита тоже.
Они с Изабеллой никогда не дразнили меня оборвашкой. Никита называл меня Алей, но от этого не было легче. Он смеялся и говорил друзьям: «Да оставьте вы Алю в покое! Что с нее возьмешь, с убогой? Дура и есть дура».
Он не называл меня оборвашкой, он ранил сильнее.
Он ранил в самое сердце, и я верила, что со мной что-то не так. Толстая, глупая, никудышная. Я верила, что если похудею, поумнею, похорошею, то Король полюбит меня так, как никого другого. Сильнее, чем Изабеллу. Признает свои ошибки и
Юношеская любовь как болезнь, и вот я вернуласьзачем? Чтобы доказать Никите, что он не прав? Я изменилась снаружи, но не внутри. Прошлое до сих пор держит меня за горло.
Мы возвращаемся в класс, и Никита ведет меня прямиком к восьмой парте у окна. Я сажусь на место Изабеллы, но расслабиться не могу. Кажется, подо мной вот-вот треснет стул или меня поглотит адово пламя.
Все хорошо? Никита ласкает меня взглядом серо-зеленых глаз.
Все замечательно. Это правда, если не считать того, как жжет кожу чужое место и как ранят воспоминания.
Одноклассники болтают, смеются, вспоминают забавные истории из прошлого. Время от времени они оборачиваются и смотрят на нас с Никитой, на неожиданное изменение в мизансценевторженка сидит на месте примадонны.
Знаешь, почему они оборачиваются? Никита наклоняется ближе. Его пальцы бегут по позвонкам и останавливаются на пояснице. Остаются там, парализуя меня, отвлекая от происходящего. Ты обалденно выглядишь!
Спасибо.
Мне-то за что? Тебе спасибо.
Я мечтала именно о таких словах, о таком восторженном взгляде и собственническом прикосновении. О том, чтобы Никита не мог от меня оторваться. Никогда.
Аля, а ты работаешь? Максим пересаживается за соседнюю парту, чтобы продолжить допрос с пристрастием.
Я визажист. Можно сказать, что я посвятила себя красоте, отвечаю весело и от души, потому что работа у меня хорошая и жаловаться не на что.
Живут же некоторые! весело фыркает Никита. Посвящаешь себя красоте, надо же. А я посвящаю себя вечной борьбе с отцом. Он не дал толком институт закончить, погулять, побыть молодым. Впряг в дело, как лошадь. Под напускным весельем Никиты мелькает раздражение, неуместное в легкой атмосфере вечера встречи.
Я тоже большой ценитель красоты. Максим забавно дергает бровями.
Красоток, а не красоты! хихикает кто-то.
«Красоты» звучит лучше. Максим придвигается ближе, словно не замечая недовольства Никиты, который притягивает меня к себе вместе со стулом. У тебя, Аля, всегда был отлично подвешен язык, а фантазия вообще убийственная. Помнишь, ты в начальных классах нам сказки рассказывала? За тобой на переменах ходили толпы детей, слушали тебя до самого звонка. А как учительница литературы с тобой мучилась, помнишь? В книге одно написано, а тебя фантазия заводила невесть куда. Учительница жутко бесилась и кидала тебе двояки и колы для острастки
Да, я помню об этом и о многом другом. Как, наслушавшись моих сказок, одноклассники дразнили меня за то, что болтать я могу, а читаю и пишу с трудом. За то, что я не такая, как они. Дети наказывали меня за то, что им нравились мои сказки. Сказки нравились, а меня принять не могли. Потому что раз не могу читать и писать, значит, дура. А раз дура, значит, не могу нравиться. Замкнутый круг жестокости.
Лучше вспомни, как Аля в походах страшилки рассказывала, говорит кто-то.
О да! Оборвашкины страшилкиэто нечто. Девчонки пяти минут не выдержали, сбежали в палатки. Инка плакала в голос.
Да ну тебя, Макс! Я не плакала, фыркает Инна, еле сдерживая смех.
Плакала! Вы насобирали палок и спали с ними, чтобы защищаться, если зомби нападут. Оборвашка напугала вас до чертиков.
А парни как будто лучше! Карпов вообще описался.
Все мы оглянулись по сторонам в поисках Карпова.
Да не ищите вы, он не пришел, продолжает Инна. Но я вам точно говорю, он описался от страха. Мы сбежали по-честному, а вы притворялись смелыми, досидели до конца, а сами потом не спали и тряслись. Карпов прокрался к своей палатке, держась за штаны, переоделся, а мокрые закопал.
Какое-то время мы неловко переглядывались, потом разразились смущенным смехом.
Значит, из-за тебя еще в пятом классе парни писались? Никита щекочет мое ухо теплым дыханием. Представляю, что творится сейчас.
Сейчас со мной творится нечто неописуемое. Несколько лет назад я бы все отдала за каплю позитива, доброты и общих воспоминаний, а теперь не знаю, что чувствую. Изумление, наверное, от того, как быстро стерлось плохое из памяти одноклассников. Они не сожалеют о прошлой грубости, не ощущают вины. Тупая оборвашка пропала, и они помнят только хорошее. Жаль, что мои сказки и фантазииэто всего лишь прошлое. Коллекция детских фантомов, мечты, не выжившие в ядовитом свете реальности.
Жаль, что я еще в детстве научилась не верить в хорошее, потому что его могут отнять. Осмеять. Растоптать надежду.
Это были детские сказки, натянуто улыбаюсь.
Никита наклоняется ближе и шепчет:
Сходишь со мной на свидание, сказочная Аля?
На языке пульсирует «нет», что неожиданно, ведь отголоски школьной влюбленности еще звенят в ушах. Золушке пора бежать, мне не место в Никитином дворце. Я превратилась в Изабеллу Ларину, заняла ее место в прямом и переносном смысле, но это только снаружи. Внутри я все та же, и обиды, боль и неуверенность по-прежнему со мной. Лучше уехать на высокой ноте, на пике успеха, потому что отсюда есть только один путьвниз.
Не отказывай мне, А-ля, прекрасная А-ля, игриво напевает Никита. Встретимся завтра?
Я с тоской смотрю на одноклассников, потом на телефон в надежде, что мне помешают сказать «да». Но на нас не обращают внимания, и я не в силах предать свою юношескую мечту.
Почему бы и нет. Пожимаю плечами, подавляя невероятное волнение внутри.
Учителя сказали, что каждый может стать кем угодно. Достичь любых высот. Воплотить в жизнь любую мечту. Они говорили правду. Я получила желаемое, хотя и с опозданием. У меня, Али Гончаровой, идеальная внешность, благополучная жизнь и мужчина, в которого я влюбилась с первого взгляда.
Я переплетаю наманикюренные пальцы и не отрываясь смотрю на дверь. Хочется бежать. Внутри плещется пустота с привкусом страха.
Я оказалась совершенно не готова к тому, чего когда-то жаждала всем сердцем.
Глава 2Свидание
За рулем дорогой спортивной машины Никита выглядит очень органично, как и положено человеку, рожденному в достатке.
Я не могу выйти, здесь бешеное движение. Сядешь сама?
Салон машины пахнет кожей, лимоном и деньгами. Я непроизвольно ежусь, сжимаюсь, стараясь занимать как можно меньше места. Я люблю машины, но эта роскошная модель кажется частичкой мира Никиты, в котором я чувствую себя неуютно, как нежеланная Золушка.