Арик, никто никогда не видел твоего Поля-как-его-там. Этого не было, сказала Эмили, это просто байка, которую рассказывают на курсах, чтобы воодушевить студентов.
Проверь в интернете. Это было. Шедевр! И он все спланировал сам. Гений!
Ваш завтрак, сказала официантка. Она появилась сзади Гая, поставила перед ним тарелку с яичницей, хлебом, маслом и маленьким салатом и добавила: Сейчас принесу мятный лимонад.
Гай удивленно поднял глаза.
Тебя правда видно насквозь иногда сказала Эмили.
Он кивнул и посмотрел в тарелку. В воображении перед ним вдруг рассмеялась Кассандра. «Ты? Не волнуйся, тебе в жизни ничего не скрыть от меня, сквозь тебя видно до горизонта».
Гай, Эмили и Арик встретились в первый день курсов для творцов совпадений, три года назад. Шестнадцать месяцев общей работы под руководством Генерала могут сплотить кого угодно, даже таких разных людей, как эти трое.
Шестнадцать месяцев, за которые вы зубрите вместе историю и альтернативную историю, обрабатываете более чем пятьсот отчетов о совпадениях за последние сто лет, сидите вместе в машине напротив здания всю ночь напролет только для того, чтобы попытаться доказать или опровергнуть теорию частотности открывания дверей Мольдани, и экзаменуете друг друга снова и снова по построению причины и облака следствий для каждого из событий, которые были показаны в последнем выпуске новостей.
На этих курсах, где ты учишься просчитывать вероятность того, что люди поступят так, а не иначе, с тобой что-то происходит ты и самых близких людей начинаешь видеть как-то по-особенному.
Они называли себя мушкетерами (но потом перестали, потому что поняли, что это идиотизм), делали ставки, что будет завтра в новостях, основываясь на анализе сегодняшней сводки, и иногда устраивали друг другу маленькие испытания. Однажды Гай на спор с Ариком смог заставить жильцов целого этажа одновременно вывесить белье на просушку. Эмили после двух месяцев отчаянных попыток ухитрилась сделать так, чтобы на центральной автостанции в течение получаса находились лишь те автобусы, номер которых начинается на тройку. Гай считал, что у нее полгода уйдет только на то, чтобы понять принципы прибытия автобусов и сложные связи между этими автобусами и всем остальным транспортом в городе.
Арик же справлялся почти со всеми испытаниями меньше чем за неделю, а потом без умолку говорил о каждом таком успехе, так что в конце концов они перестали давать ему задания и позволили быть «судьей».
После курсов они минимум раз в неделю встречались за завтраком, рассказывали о своих последних совпадениях и давали друг другу маленькие советы.
Так что у тебя сейчас? спросил Гай у Эмили, уплетая яичницу.
Я все мучаюсь со своим поэтом, сказала Эмили. Это крайне замкнутый и бесчувственный тип. Я-то думала, что поэты должны быть легкими, жизнерадостными и ненавидеть банальности, что для них каждое мгновение ценно.
Ты удивишься, насколько топорно они могут мыслить, прямо как бухгалтеры, сказал Гай.
Он же и есть бухгалтер, нет? спросил Арик.
Да. Эмили пожала плечами. Я пытаюсь втянуть его в ситуацию, в которой он почувствует потребность писать, но у меня ничего не выходит. Он жуткий материалист, ну вы знаете. Мы все, мол, машины из генов с эволюционным механизмом, бла-бла-бла. Ни намека на чувства.
Ты пробовала, например, захватывающий пейзаж? спросил Гай. Что-нибудь воодушевляющее?
Он живет в трехкомнатной квартире в центре города, вздохнула Эмили, каждый день в половине восьмого уходит на работу, обедает в одиночестве, возвращается домой, выходит на часик на прогулку недалеко от дома, смотрит телевизор до одиннадцати, а на ночь читает научпоп. У него нет увлечений, нет хобби. Друзей у него немного, да и с ними он всего лишь обменивается лаконичными письмами по электронной почте или разговаривает по телефону минуты три. Он не гуляет, не развлекается, не ходит на море, в театр или куда бы то ни было еще, даже на ужин у него одно и то же каждый день. Как я должна изменить сознание у такого человека? Как заставить его осознать собственное предназначение, если он живет как автомат?
М-да, сложный тип, сказал Арик.
Я вообще не уверена, что он способен мыслить в категориях предназначения, сказала Эмили с сожалением. Вечно я проваливаю сложные совпадения.
Сколько времени у тебя осталось? спросил Гай.
Месяц. Я уже пыталась устроить ему случайные встречи с красивыми меланхолическими девушками, подкидывала томик стихов на лестничную клетку, даже делала так, что известный поэт проколол шину рядом с его домом и поднялся к нему попросить о помощи. Парень не понимает намеков. В нем будто нет никакого внутреннего стремления к поэзии.
Это потому, что он уже занят, сказал Арик.
В смысле?
У него другое на уме. Числа и факты, когда он на работе, и дурацкие телепередачи, когда он дома.
И?
Так уволь его.
Что?
Ты знаешь, что я имею в виду.
А ты знаешь, что я не люблю этого, сказала Эмили.
Ты должна делать свое дело, и не важно, что ты там любишь или не любишь. Сделай так, чтобы его уволили с работы и чтобы из-за поломки у него неделю не работал телевизор. Если через неделю смотрения в стену он не попробует взять ручку и не начнет писать стихи, то тогда и правда нет шансов.
Эта идея пустить под откос всю жизнь человека ради его же блага никогда мне не нравилась, сказала Эмили. Максимум, на что я способна, это сделать так, чтобы кто-то не попал на прием к дантисту. Я не хочу увольнять его.
Вернее, у тебя духу не хватит его уволить, сказал Гай. Арик прав. Судя по состоянию на данный момент, через месяц тебе придется докладывать о неудаче, а твой подопечный продолжит в том же духе и только лет через пятьдесят поймет, что прожил зря. А это, уж поверь, куда хуже увольнения.
Но
Найди ему другую работу, раз ты такая мягкотелая, сказал Арик.
Если времени хватит, добавил Гай.
Эмили с грустью смотрела в полупустую тарелку перед собой:
Уф. Ненавижу, когда все идет не так, как надо.
Тогда ты, по всей видимости, ненавидишь бóльшую часть того, что происходит в мире, сказал Арик, и взгляд его обратился на улицу. Кстати, это напомнило мне о совпадении, о котором я слышал года полтора назад.
Тоже поэт?
Нет, автомеханик, ответил Арик.
Вы помните, что у меня первым был композитор? спросил Гай.
Да, да, да, ответил Арик. Сейчас я говорю. Тихо. Фокус на меня, пожалуйста. Тут речь не о художественных талантах. Клиенту было уже шестьдесят пять лет, он работал в автомастерской. Вдовец, одна дочь, с которой он от большого ума решил разорвать все связи, потому что она вышла замуж, как ему казалось, не за того парня. Живет в однушке над мастерской, которая ему даже не принадлежит. Теперь поди сделай так, чтобы этот человек, который уже тридцать восемь лет работает на одном месте, развлекается тем, что злится на весь мир, и жалеет себя за то, что у него отняли жизнь, дочь, все, что угодно, проводит вечера за бутылкой, а по утрам дрыхнет, сделай так, чтобы он возобновил связь с дочерью и чтобы это случилось, цитирую задание, «посредством активного действия, инициатором которого выступит он, а не вследствие случайной встречи с дочерью».
Как это сделали?
Если мне точно рассказали, то перепробовали почти все, как по книжке. Чужие люди возле него как бы ненароком произносили фразы, пробуждающие тоску, радио в мастерской сломалось и передавало только меланхоличные программы, в которых плачущие матери рассказывают душераздирающие истории о потерянных сыновьях, кто-то пригнал машину, бардачок которой был забит детскими книжками, ничего не помогало.
Дело кончилось тем, что его уволили? спросила Эмили.
Не-е-ет, сказал Арик, творцом был какой-то тип старой закалки, видимо. Он пришел к выводу, что никакие нормальные жизненные перемены, в том числе увольнение, не заставят его переосмыслить отношение к жизни. Он найдет другую мастерскую, чтобы отвлечься от одиночества, или будет сидеть дома и бить баклуши.
И что же сделали? спросил Гай.
Арик глотнул сока и сказал:
Рак.
Рак?! Эмили была шокирована. Не перебор ли это?
Может быть, сказал Арик, но факт остается фактом: парню поставили диагноз «рак». Прошло почти полтора года с начала лечения, и после депрессии, гнева и невыносимой боли он просто начал разговаривать с людьми вокруг и спрашивать, о чем они мечтают. У него развилась навязчивая идея на тему человеческих мечтаний и того, что дает людям волю к жизни и ради чего стоит стараться. Он начал писать дневник и стал осознавать, насколько был глуп. И за день до того, как ему сообщили, что он выздоровел, за день! к нему пришла семнадцатилетняя девочка-волонтер от какого-то молодежного движения, и ее лицо напомнило ему изгнанную дочь. Это оказалась его внучка, естественно. И тогда, как по учебнику, на следующий день после того, как ему сообщили, что он выздоровел, он сделал две вещи: во-первых, сел в машину и поехал в дом своей дочери, и во-вторых, сделал предложение той, что его лечила.
Вау, сказал Гай.
Абсолютно, ответил Арик. Но это не важно. Исполнитель получил выговор за превышение полномочий, а из-за того, что на задание изначально отвели только два месяца, его классифицировали как невыполненное.
Даже после того, как он поехал к дочери?
Статус задания был изменен, но выговор не убрали из досье. В качестве наказания он должен был организовать другую череду совпадений, чтобы тот дурачок с раком написал и опубликовал автобиографию. Предполагалось, что в будущем подобные методы не понадобятся благодаря этой книге, потому что клиенты смогут прочитать ее, вместо того чтобы переживать такой мучительный опыт. Если хотите знать мое мнение, дурацкое предположение.
Эмили и Гай сидели и слушали на своих стульях.
Ну и история, сказал Гай.
Да уж, подхватила Эмили, если не обращать внимания на то, что это выдумка.
Эй, зачем обижаешь! сказал Арик.
«После принятия бланка номер пятьдесят семь творцам совпадений запрещено вызывать у клиента опасные заболевания, причинять серьезные телесные повреждения или устраивать клиническую смерть во время выполнения заданий, не являющихся частью исторического процесса пятого уровня», процитировала Эмили.
Как ты это все помнишь, а? спросил Арик.
Твой рассказ неправдоподобен, ответила Эмили.
Выговор он точно получил, пожал плечами Арик.
Говорю же, этого не было, сказала Эмили. Ладно бы ты еще сказал, что произошла какая-нибудь авария, но рак? Как, как вообще это могло произойти? На нашем уровне у нас нет таких технических возможностей. Мы же не штаб.
Может, я немного ошибся или преувеличил. Может, творец просто сделал так, что результаты обследования оказались неверными, и это на какой-то период заставило клиента думать, что у него рак, а по сути ничего не было, сказал Арик.
Преувеличил? спросил Гай.
Возможно, ответил Арик.
Гай и Эмили посмотрели на него. У них уже был специальный взгляд для таких случаев.
Что? спросил он и добавил: В любом случае мне кажется, что ты должна его уволить.
Я подумаю об этом, ответила Эмили.
Гай откинулся на спинку стула.
Над чем ты сейчас работаешь? спросил он Арика.
У меня два задания, ответил тот. Одно из них я получил позавчера. Я должен сделать так, чтобы один неудачник нашел работу за три недели. Очень дурацкое задание. Мне нельзя прибегать к помощи правительственных учреждений, нельзя никого увольнять, и это должна быть работа, которая заставит его каждый день выходить из дома. Задание, из-за которого начинаешь думать, что ребята наверху просто хотят нас позлить. Может, они на нас ставки делают?
А второе?
Разве мы не говорили две минуты назад о рыжей девушке с каре? улыбнулся Арик.
Эмили и Гай недоверчиво покачали головами.
Ты просто дебил, сказал Гай.
Возможно, ответил Арик, но это так кайфово.
Официантка подошла к их столику и подала мятный лимонад:
Прошу прощения за задержку.
Затем она поставила перед ними еще одну небольшую тарелочку и обратилась к Эмили:
Это брауни для вас.
Брови Эмили удивленно поднялись.
Я не заказывала брауни.
Я знаю, сказала официантка и указала подбородком чуть в сторону. Это от юноши в том углу.
Все трое обернулись. Слегка смущенный молодой человек, который не ожидал увидеть больше чем одну пару глаз, застенчиво кивнул.
И еще вот это, сказала официантка и положила рядом с тарелкой небольшую сложенную записку.
Эмили уставилась на нее.
Он довольно милый, сказала она официантке.
Да, Эмили, сказал Арик и кивнул с тонкой улыбкой. Очень милый.
Спасибо, сказала Эмили официантке и гневно посмотрела на обоих своих спутников. Ладно, процедила она, кто из вас двоих это сделал?
Они инстинктивно воздели руки мол, невиновны.
Почему ты думаешь, что это мы? спросил Гай.
Ложные обвинения портят цвет лица, сказал Арик.
Слушайте, сказала Эмили, я точно знаю, что один из вас сделал так, чтобы этот юноша послал мне брауни. Я просто уверена.
Тебе так трудно поверить, что кто-то пытается с тобой познакомиться? спросил Арик.
При помощи брауни?
А что такого? Он вкусный и сладкий, сказал Гай.
Эмили встала и взяла тарелку:
Ладно, пойду разберусь с этим.
Дай ему шанс! сказал Арик.
Эмили не ответила и быстро отошла от них.
Ты это организовал? спросил Гай.
Нет. Ты?
Нет.
Они помолчали несколько секунд, и Арик вздохнул:
Ну, жаль. Юноша выглядит симпатичным.
Ага.
Я не сбился со счета? Это уже десятый парень, которого она отвергла с тех пор, как мы закончили курс?
По крайней мере, из тех, о которых мы знаем, да, сказал Гай.
Гай, можешь опустить руки. Это Эмили вернулась и села на свое место. Так какое у тебя следующее задание?
Это одна из самых странных вещей, которые я видела за последнее время, сказала она через несколько минут.
Они все еще сидели вокруг стола и передавали друг другу лист бумаги, который Гай получил в конверте утром.
«Как насчет стукнуть тебя по башке», сказал Арик, это определенно новаторская формулировка задания.
Я не понимаю, что это значит, сказал Гай.
Ты уверен, что это тот самый конверт? То есть ты проверил? От наших? спросила Эмили.
Да, ответил Гай.
Как насчет стукнуть тебя по башке? сказал Арик, акцентируя жестом слово «тебя».
Где описание задания? Где ограничения? спросил Гай. С каких пор мне вместо задания шлют загадки?
Как насчет стукнуть тебя по башке? сказал Арик. Нет, все равно плохо.
Мне кажется, это ошибка, сказал Гай.
Очень сомневаюсь, что они совершают такие ошибки, сказала Эмили.
КНСТПБ, сказал Арик.
Что? спросил Гай.
Это первые буквы слов. Ни о чем тебе не говорит, да?
Да.
Арик вернул ему листок бумаги и пожал плечами:
М-да, подкинули тебе загадку. Поздравляю.
И что мне теперь делать?
Думаю, стоит пойти туда, куда указано, в назначенное время, сказал Арик.
И?
И реши, как там насчет
Как насчет чего?
Стукнуть тебя по башке.
5
Арик все стоял и высматривал такси.
О боже, сказал он, за последние годы я организовал по меньшей мере пятнадцать такси, которые приезжали точно в нужное время, но когда такси нужно мне, полчаса пройдет, пока оно приедет. И то уже занятое.
Гай рассмеялся:
Сапожник без сапог.
Я не сапожник, сказал Арик. И в последнее время я понял, что не воспринимаю иронию.
Через три секунды рядом с ними остановилось такси.
Как ты это сделал? Эмили раскрыла глаза от удивления.
Кто сказал, что я что-то делал? улыбнулся Арик. Иногда события происходят сами по себе.
Ты сделал так, чтобы такси приехало только сейчас, лишь бы ввернуть эту фишку о том, как ты не любишь иронию? спросил Гай. Тебе заняться нечем?
Арик сел в такси и помахал им рукой.