Потом вошла Эдит и объявила:
Плутовской вомбат только что описался.
Что ж, по крайней мере это меня заняло: отмыть бедного малыша, и найти сухое белье, и прочесть ему «Дом на Пуховой опушке», пока его сестра не прекратила жаловаться, и они оба уснули.
Я отнесла грязное белье в прачечную, и сполоснула его, и положила в котел. Настало девять вечера, потом десять. Провернула белье через гладильный каток, нашла прищепки и повесила простыни на веревку.
Включила неоновые огни под навесом, и вернулась в кухню, и сидела там, глядя в окно. Свет заливал пустой двор, а человек по радио вел «Кросби по заявкам». Я нашла свое пальто и сидела, дрожа, за кухонным столом.
Мне не следовало делать это с пропеллером. Сама напросилась на неприятности.
8
Есть много разумных причин, почему мужчину могут привлекать женщины, неуравновешенные по своей природе. За их лицами интереснее наблюдать, их взгляд столь непредсказуем. Они всегда сложнее, динамичнее, опасней. Если смотреть с этой стороны, моя личная история обладает определенной логикой.
Я лежу в постели один со страницами «Океании», 3, март 1953 года, но от индекса (Берндт, Элкин, проч.) меня отвлекли мысли о Кловердейл, моей сопернице в викторине Дизи. Мистер Дизи звал ее мисс Кловер.
Слушатели, на арене Кловер.
«На арене» было оскорблением, которое всегда разжигало дремлющий огонь в ее глазах, но ни она, ни я не могли противостоять мощи мистера Дизи, который задолго до викторины был коммивояжеромпродавал сигареты «Ротманс». Он по-разному держал нас на крючке.
Кловер была примерно моего возраста, высокая и грациозная, как зонтичный эвкалипт, ее кожа на длинных ровных ногах, не затянутая в чулки, сильно блестелакак у довольного теленка. Порой в студии она снимала туфли, и мне было дозволено разглядывать ее ногти на ногах, словно морские ракушки на пляже.
Каждую неделю мы стояли с ней за большими пушистыми микрофонами, и Дизи сообщал аудитории, что она вот-вот «заберет корону» или «уделает короля». Я знал, что он не мог этого допустить. Кловер, с другой стороны, как и слушатели, верила, что я каждый месяц уносил домой тысячи.
Кловер видела, как мне дарили чек. Она понятия не имела, что меня заставляли его рвать, что большие деньги были наживкой для растущей аудитории и, наконец, постучим по деревукрупного спонсора, который сможет включить в свой рекламный бюджет настоящие призовые деньги. Сейчас мы рекламировали автодилера христианских израилитов, сеть уцененной одежды для мужчин и химчистку с точками в семи пригородах. Дизи рассчитывал вскоре от них избавиться. Он подписался на службу рейтинга Нильсена и следил, как медленно растут наши показатели. А пока тратил «начальные инвестиции», развлекая рекламных менеджеров «Колгейта», «Дженерал Моторс», «Данлопа» и Австралийского совета по молочным продуктам.
Придет время, обещал он, когда причалит и мой корабль. Я был на «первом этаже», то есть, как я предполагал, пока еще не спущен на воду.
Они не дадут выиграть женщине, сказала Кловер на прошлой неделе, когда Дизи ушел отлить. Я на шоу, только чтобы проиграть.
Мы всегда были, так или иначе, «в эфире». То есть Малышка Дизи никогда не снимала свои наушники, и я не мог пригласить Кловер в кино так, чтобы отказ не был ею услышан. Но даже в самой безопасной среде я бы никогда не осмелился признаться, что завидовал ее еженедельным чекам в двадцать фунтов, которые в итоге все-таки оказывались на ее банковском счете.
Думаю, вы не правы, сказал я.
Вы хороший человек, Вилли, но ваше мнение в действительности ничего не значит.
Эти слова едва ли покажутся привлекательными, но истинный ответ весь ушел в голос, чистый голос. Ее лицо почти не шевельнулось. Почему эта неподвижность столь соблазнительна?
Так хочет публика, сказала она мне, произнося слова как обычно: словно она очень устала, всю ночь читая Спинозу.
Дайте мне выиграть один раунд, просила она. Это изменит мою жизнь.
Это бы не изменило ее жизнь вовсе, но она была чрезвычайно привлекательна, маленькая битница с короткой и пушистой стрижкой: волны, мягкие локоны, как у Джины Лоллобриджиды в «Ночных красавицах». Проблемы страсти, том ХХI.
Если бы я вам действительно нравилась, сказала она, вы бы дали мне выиграть раунд.
Я желал ее, безмерно. Она была столь стройной, что могла перекрутить юбку задом наперед и обратно. Порой она совершала это: победоносно, с насмешкой и размахом, возможными только на радиоодновременно на публике и тайно. Пять очков мисс Кловер. И она вырывается вперед.
Если вы победите в следующем раунде, спросил я, вы пойдете со мной на танцы?
Если я выиграю раунд, я буду вытворять разные вещи.
Малышка Дизи, должно быть, это услышала. Я скоро это узнаю. А теперь, лежа в постели с «Океанией», я вызвал образ этого зовущего рта. «Я буду вытворять разные вещи», обещала она.
«Кто бы захотел быть холостяком?» думал я. Фары осветили потолок моей спальни, и я увидел мотылька, и услышал хриплый двигатель мощной машины. Она медленно проехала мимо, а затем застучала и забулькала под навесом, где ей было дозволено продолжать.
Ночь разорвал крик измученной женщины.
Тогда, простите меня, я стал подглядывать из темной кухни, а волосы на моих руках и шее зашевелились. Соседний двор был омыт неоновыми огнями. Воздух зелен, как трава. И там, под навесом, стоял, как я позже узнаю, «ягуар-икс-кей 120»: длинный, утонченный, жемчужно-белый, с округлыми крыльями, увенчанными сигнальными лампочками, сливавшимися с передними фарами, и длинным капотом. Он был столь прекрасен, будто возник из космоса. Водитель появился, как на ладони, и я подумал, что он, должно быть, замерз, пока ехал с откинутым верхом. Конечно, он был в пальто из верблюжьей шерсти и желтом шарфе, но этого было бы мало на Пентлендских холмах. Была машина продана или куплена, этот вопрос даже не пришел мне в голову. Ход моей мысли был продиктован душераздирающим воплем.
Миссис Боббсик вошла под навес на освещенную сцену, метнулась, молотя руками, ее пеньюар развивался позади, словно хвост кометы. О господи! Она его била. По голове. В грудь. Он пытался ухватить ее за запястья.
«Не лезь не в свое дело». Да, так я и подумал и выдохнул, когда мистер Боббсик достал до выключателя и сцена потухла.
Ты кретин, кричала она.
Их можно было услышать в торговых дворах, аж у католической церкви через дорогу от государственной школы 28.
Я уткнулся в «Океанию» 3 от марта 1953 года. Где нашел план исследования археологической структуры Восточного Мелтона, всего в десяти милях от Бахус-Марша.
Сова прокричала «мопок».
Я мог представить себе археологию в Греции или Месопотамии, но никак не на пастбищах тоскливого Мелтона. Однако тут предполагалось, что исследование общинной земли или сада ручья Короройт (который я завтра пересеку на поезде) откроет «в избытке реликвии местного населения». Это удивило образованного человека, учителя.
Я вернулся в кухню за стаканом молока. И оттуда случайно увидел весьма щеголеватого мистера Боббсика, актера в свете фонаря на заднем крыльце, входящего в дом, дабы возлечь со своей женой.
Чтение было моим обезболивающим.
Из «Океании» я узнал, что археолог предлагал раскапывать знаменитые поместья Рокбэнк и Динсайд, которые когда-то были огромными пастбищами У. Дж. Т. Кларка, богатейшего человека в Австралии. На землях Кларка в Мелтоне двадцать тысяч овец стригли каждый год. Поблизости, за сегодняшними пороховыми заводами, «Океания» предсказывала обнаружение древних аборигенских захоронений, артефактов, мусорных куч, изрубленных эвкалиптов, из которых туземцы вырезали каноэ и щиты.
Болван, услышал я.
Я сел в своей односпальной кровати и увидел, сам того не желая, Боббсиков в их кухонном окне, сцепившихся в битве, как казалось. Потом стало темно. Потом сетчатая дверь Боббсиков хлопнула, и я увидел, как мне представилось, женщину верхом на мужской спине, то ли смеющуюся, то ли плачущую, бьющую мужа по голове. Это было совсем не эротично, но света хватало, чтобы увидеть их на лужайке, спотыкавшихся, во весь рост. Затем они гонялись по кругу внутри яркого параллелограмма освещенного гаража, и теперь мужчина ухал, насмешничал, дурачился, дурачился, дурачился, а женщина, без сомнения, смеялась. «Океания» не могла с этим состязаться.
Из дома напротив послышались крики очевидного страдания, и затем сетчатая дверь хлопнула снова и снова, и на свет выбежали двое детей, сначала мальчик, за ним девочка в белой сорочке, волочащейся, как у Эль Греко, плачущая и умоляющая, ищущая родителей, которые вскоре упали на залитую луной траву под гнетом детской нужды в них, а я, один в ночном воздухе, в пижаме и ночных носках, был непомерно напуган.
Того, что было сказано, я не услышал. Что было понято, я не мог угадать. Теперь отец катал на спине высокую светловолосую девочку, чьи ноги едва касались земли, а маленький мальчик разъезжал на маминых плечах, и я тревожился, пока мне не пришло в голову, что, возможно, Боббсики были счастливы.
Ты дурак, кричала Айрин Бобс.
И целовала мужнины руку и рот.
Дети визжали от смеха и вошли в святилище с цементным полом, шлепая тапками. Коротышка взялся за одну гаражную дверь, а жена за другую, вместе они медленно заслонили яркий свет.
Всю ночь я читал. Это меня успокаивало. Я все еще был увлечен этим, когда ассенизатор прошел под моим окном забрать свое еженедельное «ведерко меда».
Я спал: я вновь был внутри отцовской церкви в Аделаиде. Моя мать была сильно опечалена, так как полиция обнаружила странные провода под скамьями.
Я проснулся, услышав, как спортивная машина бормотала на дорожке у дома, увидел, как миссис Боббсик резвится возле нее в пеньюаре.
Петух со своими девушками ждал у задней двери. Я сделал сэндвич с яйцом с собой в поезд.
9
Милый Коротышечка был честным, хотя его правда управлялась бурными эмоциями, а объяснения его действий могли быть слегка неточными, как в случае приобретения «ягуара-икс-кей 120».
Он заявил, что сначала увидел «ягуар» припаркованным на Лидиард-стрит возле станции Балларат. Сказал, что просто «наткнулся» на него. Ладно. Но он отказывался признать, что «икс-кей 120» сразу его зацепил. Тут он походил на мужа, признающего, что пялился на женские ноги, но настаивающего, что делал это без особого интереса.
Мой муж просто прошел мимо самого быстрого серийного автомобиля в мире?
Извините, нет. Он таращился, как и все остальные. И его маленький хитрый мозг рассуждал так: какая сволочь из Балларата импортировала «икс-кей 120» и припарковала здесь, чтобы другие бесправные водители, продавцы из магазинчиков и разносчики из мясных лавок истекали слюной? За «яг» можно было умереть. Он был брошен нагим, незащищенным, с откинутой крышей, так что любой подмастерье сантехника мог прикоснуться к обивке из красной кожи, открыть ящик для перчаток из орехового дерева и заглянуть внутрь. Конечно, мой муж желал его, как желал дилерства «Форда», не важно, было ли это мудро или даже возможно. Кто бы не захотел иметь все, что сердце пожелает? Кто сейчас был занят уговорами сестры, что их совместное наследство должно быть продано, дабы Коротышка мог стать дилером?
Очевидно, Джо Тэкер выставил «яг» как приманку, чтобы Коротышка прошел мимо него по дороге от поезда до гостиницы «У Крейга». Так я сказала, чтобы оправдать его глупый поступок.
Но нет, о нет. Мужа оскорбили мои оправдания. И если я думала, что он пал жертвой мерзавца Тэкера, сказал он, я понятия не имею, кто он и что.
Ладно. Я была «У Крейга» всего раз, в ресторане, не в баре, куда женщинам вход воспрещен, чтобы мужчины могли ругаться и говорить сальности без помех. Там я встретила знаменитого Мерзавца Тэкера, с бритым подбородкомчто скобленая картофелина, в неряшливом пальто. Он сказал, что посадит меня в карман, гадкий любезник. Он сказал, что принял нас с Коротышкой за Малышей из Страны игрушек, и, возможно, мы именно такими ему и представлялись. Но по сравнению с чумазыми ирландскими фермерами и ипподромными спекулянтами мы сверкали, как искусные жокеи на пути к кубку.
Коротышка учился плавать в грязных водах, с детства надышался затхлым спертым воздухом. В этом отравленном озере его ждал Джо Тэкер.
Тэкер был отморозком с большими и проворными кулаками. Коротышка был самым успешным продавцом «фордов» в сельской Виктории. Он пересек замызганный ковер к дальнему углу Джо Тэкера. У Коротышки был пронзительный взгляд, он был собран, розовощек, набриолинен и в элегантных ботинках. Мы оба договорились, что он купит «форд-кастомлайн» у этого мошенника в углу.
Собутыльником Тэкера оказался букмекер, но видок у него был, сказал Коротышка, как у богача, способного нанимать громил для своих разборок. Он был крупней Тэкера, уткнулся в барную стойку животом, выпиравшим из жилета, настоящая золотая цепь держала часы. На нем был серый шелковый галстук и белая рубашкачуть свободней, чем требовала его шея.
Он, мистер Грин, сокрушал чужие пальцы при рукопожатии.
Джо пил пиво, по неизвестным причинам смешанное с томатным соком. Он объявил, что у него для посетителя есть три машины на выбор, все «форды-кастомлайны», все припаркованы в двух шагах. Один из них двухцветный. Мы бы не стали брать двухцветный, сказал Коротышка. Обсуждая этот вопрос, Коротышка ощутил себя объектом неучтивого внимания букмекера.
Ты Бобс, верно? По прозвищу Коротышка?
Этот мистер Грин был большеголовым, лысеющим, с грубым красным ртом. Он поднял бровь столь изящнуюможно подумать, цирюльник час над ней бился.
Сынок знаменитого Опасного Дэна? Маленький проныра, который выиграл суд против собственного отца.
Даже я была в курсе, какой позор он имеет в виду. Я сознавала, сколько боли это до сих пор вызывало, и, если хотите знать мое мнение на этот счет, могу сказать, что для Дэна было типично винить сына за то, в чем тот не был виноват. Даже грубиян Грин понимал, что ситуация была смехотворной. Они попросили паренька быть свидетелем на защите и не объяснили, какую ложь ему требуется произнести.
Много лет назад Дэн обязался доставить на самолете этого самого мистера Грина на скачки в Балларат. Коротышка хорошо это помнил. Он стоял на летном поле в Хамбаг-Пойнт, когда увидел Грина, забиравшегося в «Морис Фарман». Именно объемы пассажира делали событие столь знаменательным: огромный живот в одежде, сшитой на заказ, большие красные губы, шестнадцать стоунов, не меньше. Коротышка смотрел, как самолет пытается преодолеть забор в конце взлетной полосы. Менее отчаянный пилот повернул бы назад, но Дэн получил свои деньги, и ничто не вынудило бы его сдаться.
Авиатор и букмекер пробирались сквозь моросящий дождь и неожиданный холод. Медленно набирали они высоту, преодолевая расстояние между шпилями Мельбурна и Балларата. Пролетели две тысячи футов, но поднялись лишь чуть выше крыш. Конечно, букмекер пропустил скачки. Опоздал на два часа.
Грин предъявил Дэну иск за потерю дохода.
В суде адвокат Дэна вызвал Коротышку как свидетеля и спросил его: «Ваш отец не мог ожидать такого затруднения?»
Но конечно, Коротышка сказал, что он должен был его ожидать. Как только увидел пассажира, его размеры.
Ты сказал правду, произнес Грин годы спустя в гостинице «У Крейга», все еще не веря, что кто-то мог быть на такое способен.
Отчетливый запах рынка в Алфредтоне вмешался в разговор. Это Джо Тэкер шаркал ботинками. Кто мог ожидать, что это дикое существо закончит свою жизнь богачом с огромным домом на озере Вендури, и «бентли», и всеми картинами, которые когда-то висели в кофейном дворце «У Рейда»? (Кто бы мог представить, что Грин погибнет от огнестрельных ранений?)
Что возвращает меня к моему вопросу, сказал Джо. Поэтому я и хотел, чтобы Коротышка встретился с вами, мистер Грин.
Коротышка сказал, он собирался только взглянуть на «кастомлайны». Именно он был человек «Форда» и пришел, чтобы купить «форд». Он думал: «Почему Джо мне подмигивает?»
У мистера Грина, сказал Джо, есть автомобиль, который он хочет продать сегодня.
У Коротышки был список потенциальных клиентов в кармане. Его целью было заключить сделку до вечера. Он повторил, что его интересует только «форд-кастомлайн» с малым пробегом.
Мистер Грин рассмеялся. Коротышка не связал его с «ягуаром». Грин проверял свой виндзорский узел, расстегивал и застегивал шикарный костюм. Он был крайне собой доволен.