Король женат всего несколько недель. Пусть пройдет какое-то время.
Однако Джон никак не мог отвлечься от своих печальных мыслей.
С меня довольно, сказал он. Меня тошнит от этих лордов, жалко лепечущих, как прекрасны реформы короля, и от себя самого, не смеющего рта раскрыть. Думаю, нам лучше уехать домой. Акт о престолонаследии издан, трон передан детям королевы Джейн. Дочь покойной королевы объявлена незаконнорожденной, как и леди Мария.
Кэтрин мысленно пожалела бедняжку Елизавету, которой было Сколько? Года два? Несчастная малышка сурово наказана за грехи своей матери.
Да, нам лучше поехать домой, согласилась Кэтрин.
Ей вдруг захотелось оказаться как можно дальше от двора.
Север кипел от недовольства, и это было очевидно всякому. На постоялых дворах и в домах, где останавливались Кэтрин и Джон по пути назад, люди были обозлены. У церквей и на рынках собирались стихийные сходки, подстрекатели пламенными речами разжигали в людях негодование. Каждый встречный имел свое мнение. Как и Джон, многие надеялись, что теперь все будет как в те времена, когда король еще не порвал с Римом. Перемены нанесли удар по самым основам повседневной жизни англичан. Дошло до того, что никто не знал, можно ли и дальше молиться святым, совершать паломничества или даже дозволено ли им принимать причастие.
Нам нужна определенность, заявил Джон, сев во главе семейного стола в Снейпе в первый вечер по возвращении домой. Король нарушил естественный порядок вещей. Люди тревожатся о безопасности своих душ.
У Кэтрин не было ответа. Она не думала, что король рискнет потерять лицо, вернувшись под пастырский надзор Рима, и втайне поддерживала его решимость избавить английскую Церковь от суеверных практик и злоупотреблений. Зачем просить святых о заступничестве, если можно обратиться к самому Господу? Об исчезновении из церквей статуй святых Кэтрин тоже не сожалела. Господь приказал: «Не сотвори себе кумира», так что в этом отношении она была заодно с королем. Однако в большинстве окрестных церквей священники и паства не хотели расставаться с дорогими их сердцам статуями.
Ропот недовольных становился все громче. Джон слышал его всякий раз, встречаясь со своими соседями и арендаторами.
Они все верные подданные, говорил он дома. Никто не желает свержения короля. Люди хотят лишь восстановления старой веры, сохранения монастырей и устранения негодных министров вроде Кромвеля. Без его пагубного влияния король скорее прислушался бы к своему народу. Но эти реформисты, они кормят его ложью И он, сердитый, пошел умыться перед обедом.
А вот Кэтрин принятые королем меры казались мудрыми и необходимыми. Она не могла представить себе ни одного правителя, который с радостью выслушивал бы критику своих решений, подсказанных учеными и совестливыми людьми. Неудивительно, что говорили, будто его милость стал в последнее время чрезмерно обидчивым и раздражительным, особенно если учесть, что он горевал о своем юном сыне, бедном герцоге Ричмонде, который, как сообщил ей Уилл, в конце июля внезапно умер. По общему мнению, король был человеком умным, хорошо образованным и искушенным в вопросах теологии. Кэтрин не сомневалась, что он обладает нужными знаниями для принятия верных решений по вопросам религии. Однако свои мысли она держала при себе.
Как-то раз, ближе к концу сентября, Джон вернулся из Рипона в большом возбуждении.
Распускают не одни только монастыри, сказал он Кэтрин. Церкви тоже планируют позакрывать. Мои друзья из городского совета слышали, что королевские порученцы объедут с инспекцией все церкви на Севере. Ей-богу! Джон стукнул кулаком по столу. Этот корольантихрист! Он покончит с религией и отправит нас всех в ад!
Вы точно знаете, какова цель приезда этих посланцев короля? спросила Кэтрин, находя сообщение мужа невероятным. Может быть, они едут проверить, соблюдаются ли в церквях новые законы.
Да, ровно так же, как они сделали в монастырях, набросился на нее Джон. А теперь закрывают их один за другим. Только самые мелкие обители, так нам сказали, но, помяните мое слово, в конце концов их уничтожат все до единой. И король присвоит себе церковные богатства.
Кэтрин не показала мужу письмо Уилла, в котором тот говорил про опасения его милости, что монастыриэто рассадники папизма. Она понятия не имела, обоснованны ли эти страхи, а вот то, что монахи привержены старому порядку, не подлежало сомнению.
Джон расхаживал взад-вперед, топая каблуками по плитам пола.
Когда монастыри закроют, мы увидим на улицах монахов и монахинь. Кто станет поддерживать бедняков, лечить больных, содержать школы? Кто сохранит книжное знание, которое вам так дорого? Кейт, это нужно остановить! Здешние люди желают прекращения реформ. В воздухе носятся разговоры о восстании.
А кто возьмется останавливать все это? спросила Кэтрин. Вы хотите подняться против короля? И рискнете подвергнуться аресту за измену? Вспомните о том, что делают с изменниками, Джон! Подумайте о детях, которых могут лишить наследства. И обо мне! Она вдруг заметила, что в мольбе заламывает руки.
Муж молчал. Он стоял к ней спиной, и Кэтрин не могла прочесть выражения его лица.
Подумайте о ваших арендаторах и обо всех, кто от вас зависит, Джон. Вы для них хороший хозяин. Лучшего они никогда не найдут. Прошу вас, проявите рассудительность, прежде чем решиться на какой-нибудь отчаянный поступок. Вы и правда считаете, что слеплены из того же теста, что и мученики?
Джон повернулся к ней, хмурясь, и спросил:
Вам безразлична ваша вера, Кейт? Вы будете спокойно смотреть, как ее попирают и предписывают нам новые порядки?
Вопрос мужа ошеломил Кэтрин. Посмеет ли она сказать ему, что разделяет подходы короля к вопросам религии?
Конечно нет, сказала она. Вера для менявсе, но и вы тоже, и мне бы не хотелось, чтобы вы рисковали, особенно когда нам неизвестно доподлинно, правдивы ли эти слухи насчет посланцев короля. Нет, Джон, люди должны обратиться с прошением к его величеству и взывать, чтобы он, в своей отеческой милости, прислушался к их тревогам.
Когда это Генрих Тюдор прислушивался к кому-нибудь? бросил ей в ответ Джон. Он не отступится от своих эгоистических планов, а остальные пусть выкарабкиваются, как могут!
Кэтрин оставила этот спор и пошла сказать повару, что пора подавать обед. Атмосфера за столом была напряженная. Джон напоминал разъяренного быка, готового броситься на первого встречного. Джек сидел молча, и даже Маргарет, обычно разговорчивая, притихла. Кэтрин попыталась завести разговор, но никто не поддержал ее. Когда настал момент подняться из-за стола, она с радостью скрылась в своей комнате. Джон не пошел за ней. Никогда еще он не бывал в таком дурном расположении духа.
В начале второй недели октября к ним заехал близкий друг Джона, лорд Редмэйн из замка Хэрвуд, расположенного милях в тридцати к югу от Снейпа.
Приветствую! сказал он. Я еду в замок Миддлхэм и в другие места, чтобы поднять тревогу. Вы знаете, что в Линкольншире началось восстание?
Кэтрин и Джон изумленно уставились на него.
Боже правый, как это вы не слышали колокольного звона оттуда?! продолжил лорд Редмэйн. Все началось в Лауте. Один викарий призвал паству к восстановлению старой религии и убедил начать протесты. Его послушались, и скоро все окрестные городки бунтовали. Королю отправили петицию. Расплата наступила быстро. Не прошло и десяти минут, по крайней мере так казалось, как в Линкольншир вступила королевская армия под предводительством герцога Саффолка. За пару недель восстание было подавлено.
Джон недовольно присвистнул. Кэтрин не смела взглянуть на него, понимала, что прочтет на его лице не высказанное вслух: «Я же вам говорил».
Видите, Кэтрин, чем оборачивается отправка петиций королю! воскликнул Джон.
Лорд Редмэйн с любопытством взглянул на нее, но ничего не сказал. Они угостили его вином, и он отправился дальше.
Слушайтесь меня впредь, более мягким тоном произнес Джон, когда супруги вошли в дом с крыльца.
Кэтрин кивнула:
Вы были правы. Ей хотелось, чтобы отношения между ними наладились.
Уилл вместе с войском герцога Саффолка пришел на Север и прислал Кэтрин письмо с рассказом о произошедшем:
Мы разбили бунтовщиков. Они плохо подготовились. Я был в Лауте и Хорнкасле, производил надзор за повешениями. Смерть собрала обильный урожай заблудших душ. Думаю, люди теперь подумают дважды, прежде чем восставать против короля.
Три дня спустя их среди ночи разбудил Уолтер Роулинсон, управляющий Джона.
Прошу прощения, милорд, но прибыл аббат из Жерво и просит встречи с вами.
Какого черта ему понадобилось?! проворчал Джон, вставая и надевая ночной халат.
Он говорит, это срочно, милорд.
Когда мужчины спустились вниз, Кэтрин выскочила из постели и тоже быстро накинула халат. Ей нужно знать, что происходит. Она бросилась вслед за мужем и застала его в холле, в обществе высокого монаха в накидке с капюшоном.
Милорд, я молю вас дать мне убежище, слегка задыхаясь, говорил монах. У ворот аббатства Жерво собрались сотни вооруженных людей. Они пришли час назад и потребовали, чтобы мы вместе с ними встали на защиту старой религии и монастырей. Некоторые мои монахи загорелись идеей, так как боятся закрытия обители, хотя до этого пока не дошло. Но мне отвратительно ослушание королю. Я запер ворота гейтхауса и убежал через потайную дверь рядом с конюшнями. Я летел сюда как ветер. Да простит меня Господь, я оставил своих братьев, и это будет выглядеть так, будто я их бросил, но мне нужно было найти подмогу. Бунтовщики настроены решительно. Боюсь, они станут искать меня.
Не бойтесь, отец аббат, без колебаний ответил ему Джон. У меня есть мыза недалеко отсюда. Она стоит на отшибе, так что никто не вздумает соваться туда. Мой управляющий проводит вас. Вам нужно взять с собой еды.
Я позабочусь об этом, сказала Кэтрин и торопливо ушла на кухню, где сложила в корзину холодное мясо, несколько кусков пирога с голубятиной, яблоки, хлеб, сыр и вино.
Они поступали правильно. Насилием и угрозами не решить никаких проблем. Давая убежище человеку, который боялся, что его принудят к восстанию против короля, они могли заслужить только королевское одобрение.
Аббат с благодарностью взял корзину:
Благослови вас Господь, миледи, и вас, милорд. Я не забуду вашей доброты. По крайней мере, если они явятся сюда, вы будете готовы.
Уолтер и аббат оседлали коней и ускакали в ночь. Кэтрин и Джон смотрели им вслед.
Что мы будем делать, если они придут? спросила Кэтрин; появление бунтовщиков казалось ей неизбежным.
Мы тоже запрем перед ними двери, мрачно ответил Джон. Это одно из преимуществ жизни в замке.
Больше Кэтрин заснуть не удалось. Она лежала в постели и напряженно прислушивалась, не раздадутся ли стук копыт или голоса. Но было тихо. На следующий день она занималась своими обычными делами, то и дело поглядывая в окно и чутким слухом стараясь уловить любые тревожные звуки.
В полдень, когда они только-только закончили обедать, появился молодой монах.
Милорд, миледи, сказал он, сильно картавя на йоркширский манер, прошу прощения за беспокойство, но не показывался ли у вас наш аббат? Нам нужно, чтобы он вернулся в обитель. Бунтовщики грозят, что сожгут ее, если он не явится, и настроены весьма воинственно. Они требуют от него клятвы, что он поддержит их. Прошу вас, помогите, милорд!
Джон сперва заколебался, но потом быстро проговорил:
Думаю, я знаю, где укрылся ваш аббат, объяснил монаху дорогу и отправил его туда. Пусть он убедит своего аббата вернуться, сказал Джон, обращаясь к Кэтрин. Господу известно, я так же горячо желаю восстановления старых порядков, как и эти бунтари, но восставать против королячистая глупость. Посмотрите, что случилось с Линкольнширом.
Только бы они не явились сюда, нервно проговорила Кэтрин.
Больше супруги ничего не слышали ни про аббата, ни про сожжение монастыря Жерво, а потому решили, что настоятель вернулся в обитель и дал клятву.
Три дня прошли без всяких происшествий. Джон отправился по делам в Рипон и взял с собой Кэтрин. В рыночной толчее она невольно прислушивалась к разговорам и заметила некое общее волнение. Люди говорили кто возбужденно, кто с опаской, и именно там она впервые услышала имяРоберт Аск, причем оно было на устах у многих. Встретившись с Джоном на постоялом дворе, где они оставили лошадей, Кэтрин спросила мужа, слышал ли он об этом человеке.
Слишком много раз сегодня, ответил тот. Кажется, он поднимает весь Йоркшир на борьбу за старую веру. Но протест будет мирный. Они называют это Благодатным паломничеством.
Как бы они его ни называли, это восстание, сказала Кэтрин, садясь на лошадь и выезжая вслед за Джоном со двора.
Да, именно так отнесется к этому король.
И тот сброд у Жерво вовсе не был настроен протестовать мирно. Тоже мне паломничество!
Когда они вернулись в Снейп, их ждал Уолтер.
Милорд, пришло известие из Жерво. Аббат вернулся, а эти сволочи избили его и заставили принести клятву.
По крайней мере, он сможет сказать королю, что у него не было выбора, заметил Джон и перекрестился.
Милорд, продолжил Уолтер, вскоре после этого сюда прибыли несколько джентльменов. Все они ранены и просят убежища. Я не посмел отказать им, потому как один из них сказался вашим знакомым, миледи, и добавил, что он королевский сборщик налогов.
Полагаю, это сэр Уильям Аскью, сказала Кэтрин, вспоминая свой визит в Стэллингборо шесть лет назад, когда ей привиделся ночной кошмар. Джон, вы помните, я вам рассказывала, что он друг лорда Боро, и у него была чудесная дочь. Она повернулась к Уолтеру. Что случилось с этими джентльменами?
Думаю, они сами вам расскажут, миледи.
Это и правда оказался сэр Уильям, с ним были трое его помощников. Кэтрин тепло приветствовала его и представила Джону, который велел подать вина, заметив:
Судя по вашему виду, вам всем это необходимо.
И верно: одежда у них была испачкана кровью, заляпана грязью, у всех ссадины, у кого где, и синяки под глазами. Один лишился зуба, у другого был сломан нос. Кэтрин послала Маргарет за горячей водой и полотенцами и приказала двум своим горничным промыть мужчинам раны. Когда это было исполнено, гости начали рассказ.
На нас напали, когда мы отправились выполнять свои обязанности, сообщил сэр Уильям. Эти негодяи сказали, что не станут платить налоги и тем поддерживать религиозную политику короля. Они избили нас, похитили собранные к тому моменту деньги и сбежали. Нас запросто могли убить. Милорд, прошу у вас прощения за то, что мы явились сюда, но я с большой приязнью вспоминаю леди Латимер и, боюсь, взял на себя смелость полагаться на это.
Мы вам очень рады, сэр Уильям, с улыбкой ответил Джон, подливая гостю вина.
Приятно видеть вас даже при таких обстоятельствах, поддержала мужа Кэтрин. Как ваша семья?
По лицу сэра Уильяма пробежала тень.
Наша старшая дочь Марта не так давно умерла, упокой Господь ее душу. Это был тяжелый удар. Она должна была выйти замуж за одного местного джентльмена, сэра Томаса Кайма. Теперь его супругой станет ее сестра Анна. Он нахмурился. Ей только что исполнилось пятнадцать.
Она рада, что займет место Марты? спросила Кэтрин, ощущая, что тут что-то неладно.
Последовала пауза.
Анна понимает, что этот брак поможет мне финансово, так как приданое Марты невозвратное. Но мне пришлось ее уговаривать.
Кэтрин подумала: «Интересно, какую форму приняли эти уговоры?»
Но теперь она согласна?
Да, миледи. Думаю, что так.
Сэр Уильям, вы бывали при дворе в последнее время? спросил Джон.
Я был в числе присяжных во время суда над королевой Анной.
Что вы думаете по поводу доказательств? поинтересовалась Кэтрин, стремясь получить побольше информации.
Нет сомнений, что по ней плачет ад, ответил сэр Уильям. Дело против нее было разобрано в деталях, со всем тщанием.
Кэтрин все равно не могла понять, почему королева, так горячо поддерживавшая реформы и с достойной удивления легкостью добивавшаяся своих целей, вела столь беспорядочную личную жизнь. Одно противоречило другому.
Королева Джейночень милосердная леди, продолжил сэр Уильям. Такой контраст с той, прежней. Леди Мария выразила схожее мнение, когда я заезжал к ней летом.