Сколько тебе лет?перебила она его.
Двадцать два.
Мне тоже.Она улыбнулась.А консулом может стать гражданин, достигший сорока трёх.
Вот как?удивился Гай.
Ты не знал?
Нет.
Ничего, это поправимо, если захотеть.
Она прильнула к его губам. Он не стал сопротивляться, стиснул её в объятиях, они оказались на полу и, охваченные страстью, долго не могли подняться. Её возбуждало каждое его прикосновение, запах тела, неторопливые движения, стоны и шумное дыхание. Он завораживал Мессалину красотой атлета. Многие скульпторы просили его попозировать, но он отказывался, точно ждал своего часа. И вот он настал. Его заметила императрица и в первую же встречу отдалась ему. Они даже не пошли в спальню, а лежали на ковре посреди гостиной. И это ей тоже понравилось.
Потом они обедали. Она молча кормила его из своих рук.
Я бы хотела, чтоб ты жил во дворце,прошептала она.
Да, но...
Не волнуйся, с императором я договорюсь, ты будешь давать мне уроки по риторике и пластике, будешь жить рядом, зато мы сможем каждый день видеться! Я не хочу, чтоб ты уходил,с мольбой проговорила она.Я не проживу и ночи!
Она кинулась к Гаю Силию на шею, прижалась, хотя они были знакомы всего несколько часов.
Я не смогу,растерянно пробормотал он.
Почему?!
Мне надо домой.
Домой? Зачем?.. Мамочка до сих пор ждёт тебя к ужину?усмехнулась Валерия.
Вообще-то я женат.
Женат?вскрикнула она.На ком?!
Её зовут Юния...
Несколько секунд она в упор смотрела на него.
Но почему?
Я не знаю, так получилось. Мы вместе росли, и родители настояли на свадьбе...
Ты её любишь?
Не знаю. Наверное, то есть да, она мне нравилась, но, когда я увидел тебя, во мне всё перевернулось!
Повтори ещё раз,прошептала Валерия, обнимая его за шею и прижимаясь к нему.
Во мне всё перевернулось...
Во мне тоже!сказала она.
Несколько минут они сидели молча, прижавшись друг к другу.
Ты с ней разведёшься?тихо спросила Мессалина.
Но мы год назад поженились.
Ты хочешь... жить с ней?
Я не знаю, мы только что с тобой встретились,попытался оправдаться Гай Силий,ты мне понравилась...
И в тебе всё перевернулось,напомнила ему Валерия.
Да, перевернулось, я не спорю, но мне надо подумать, ты требуешь от меня невероятного, чтобы я полностью изменил свою жизнь.
А ты не хочешь её менять?
Я не знаю, но...Гай Силий нахмурился.Но я не так уж плохо жил...
И в тебе каждый день всё переворачивалось,язвительно заметила Мессалина.
Гай не ответил.
Я хочу, чтобы у нас всё было по-настоящему,помолчав, произнесла императрица, глядя в сторону и прикусив губу.Понимаешь, всё по-настоящему.
Гай Силий молчал.
Ты слышишь?
Он кивнул.
А теперь иди домой и всё обдумай,сказала она.
Но я...
Завтра придёшь!
Он неловко поднялся, потоптался на месте, словно не решаясь покинуть гостиную.
Иди, ты же торопишься!
Я не тороплюсь, с чего ты взяла,улыбнулся он.И могу ещё немного побыть с тобой.
Я не люблю, когда мне делают одолжение. Иди домой!
Но я...
Ты пойдёшь домой, разведёшься и вернёшься ко мне,проговорила Мессалина,если ты хочешь быть со мной по-настоящему...
По-настоящемуэто как?не понял он.
По-настоящемузначит по-настоящему! Только ты и я!
Но у тебя есть муж!
Помолчи!оборвала она его.Муж не вечен, ему почти шестьдесят, а мы молоды, я императрица, мой сыннаследник, но он не скоро ещё станет полновластным правителем, и до этой поры будем властвовать мы, мы, понимаешь, у нас вся жизнь впереди, и ты станешь наместником, консулом, кем угодно. Пораскинь мозгами, если они у тебя есть! Что ты боишься, торгуешься, как крохобор, и да, и нет, и хочется, и ножки бы не замочить, нигде не наследить. Ты кто, Аполлон или козлоногий сатир Марсий? Чего ты хочешь? Мне, кроме любви, ничего не нужно, а тебе? Что нужно тебе, ну ответь?!выкрикнула Валерия.
Она говорила столь убедительно и темпераментно, что он увлёкся, загорелся этой идеей.
Так что же ты хочешь, мой мальчик?
Всё!Гай Силий даже вспотел.
Она усмехнулась, пристально посмотрела на него, не выдержала, улыбнулась, потянулась к нему рукой, погладила по лицу:
Ты красивый...
Мессалина прильнула к нему, он обхватил её, прижал к себе, впился в её губы. Она застонала в его объятиях.
Я не хочу уходить.
Не уходи. Оставайся. Но только уже навсегда!
Но мне...
Решай!
Она оттолкнула его, и он несколько секунд с обожанием смотрел на неё.
Я вернусь, я завтра же вернусь!
Ты разведёшься?
Да!
Вот и хорошо.
Гость поднялся, Мессалина бросилась ему на шею. Гай Силий крепко обнял её.
Я люблю тебя,прошептал он.
13
Это было какое-то безумие, наваждение, она ворвалась в его жизнь как смерч, и он не мог противостоять её напору, красоте и чёрным блестящим глазам, светившимся даже в темноте, её постоянной ненасытной жажде любви, её жадному рту и ласковым, приводящим в дрожь его тело рукам.
Уже полторы недели они встречались каждый день, он утром уходил из дома, будто бы на работу, император якобы поручил ему архивные изыскания. Жена Юния радовалась, как ребёнок, провожая и встречая мужа, расспрашивала о том, чем он занимается, но Гай, утомлённый страстными ласками императрицы, еле доползал до кровати и засыпал мертвецким сном. Супруга с большим состраданием относилась к его каторжному труду, стараясь не обременять его домашними хлопотами и разговорами. Мессалина же каждое утро встречала возлюбленного одним и тем же цепким вопросом: «Ты объявил своей дурочке о разводе?» Гай юлил, сообщая, что Юния уехала в Арицию к сестре и до сих пор не вернулась. К счастью, императрица не посылала слуг, чтобы проверить его ложь, и Силий продолжал обдумывать, как объявить жене о таком невероятном решении. Родители приложили немало усилий, засылая сватов, чтобы их обвенчать. Юния была влюблена в другого и грозила наложить на себя руки, родители колебались, уговаривали её, сам жених, пылая чувствами, посылал ей розы, переписывал стихи Катулла и сумел-таки растопить лёд её сердца. Юния наконец согласилась, счастливые новобрачные под радостные вздохи родителей, соединились и зажили душа в душу.
И вот всё это предстояло разрушить, принести несчастье двум почтенным семействам, в традициях которых сохранялся дух верности, честность и долг. Гай Силий, представляя масштабы будущей трагедии, мгновенно мрачнел, и у него язык не поворачивался объясниться с Юнией по этому поводу. Однако слухи по Риму уже поползли, и он со страхом ждал, когда они докатятся до родных. Он не мог отказаться и от приходов во дворецВалерия устраивала скандал из-за его пятиминутных опозданий, и можно было легко догадаться, что случится, если он вообще не придёт,императрица пришлёт за ним преторианцев, и те приведут его силой. Он не знал, что делать. Дома томился жуткими предчувствиями, ноги не слушались, он едва приползал в покои Мессалины. Но там происходило чудо: властительница, заключая его в объятия, точно переносила в иной мир, Гай забывал обо всём, погружаясь в чувственное море ласк и наслаждений, они смывали все страхи и тревоги, превращали его в сильного героя, и он уходил от возлюбленной с твёрдой уверенностью в сердце, что брак с Юнией был роковой ошибкой. Гай должен немедленно развестись и соединиться с самой прекрасной из земных женщин. Однако стоило переступить порог собственного дома, как сомнения тяжёлой ношей наваливались на плечи, точно духи родного очага терзали его и не давали заснуть.
Мессалина же не умела и не хотела ждать. Она, так долго жаждавшая любви и открывшая для себя её радости, порхала по дворцу, как птичка, не скрывая своего счастья. Поджидая Аполлона, она каждый день посещала термы, умащала кожу благовонными маслами и, едва Гай входил в гостиную, она хватала его за руку и тащила в спальню, спрашивая по дороге, вернулась ли от сестры жена-дурочка и объявил ли он о разводе.
Полторы недели императрица терпела его странное лопотание, невразумительные ответы, но вот её терпение иссякло, и она взорвалась:
Почему ты меня обманываешь? Твоя жена никуда не уезжала! Она сидит дома, разгуливает по Риму, и у неё радужное настроение, а ты меня каждый день обманывал, видимо радуясь тому, что я верю твоим словам, твоим обещаниям, твоим чувствам. Но всё это чудовищная ложь! Как это понимать, что происходит, мой мальчик? Кто ты? Двуликий Янус, оборотень? И что мне теперь делать? Зажечься местью, убить тебя?Она прожигала его взглядом, и Гай ничего не мог сказать в ответ: он действительно обещал ей развестись, и сделать это немедленно.Почему ты молчишь, скажи что-нибудь. Скажи, что я не права, что ты говорил с этой дурочкой, но она и слышать ни о чём не хочет, потому что в её семье не принято разводиться, а ты не хотел меня огорчать. Или у тебя есть причина скрывать правду?
Я боюсь всё потерять там и ничего не найти здесь,выдавил из себя Гай.
Разве там есть что терять?
Покой, осознание того, что ты хозяин и всем распоряжаешься в доме, здесь же я гость и ничего своего у меня нет,осмелев, заявил Гай.
Но я же тебе говорила и всё исполню: мы будем оба править империей, я и ты при моём сыне Британике. Ты сам станешь принимать решения о назначении на любые должности, о том, с кем и когда начинать войны, ты сам выберешь себе любое звание, твой бюст украсит стены Курии, твоё имя войдёт в историю! Разве этого мало, чтобы поменять ничтожный покой на лавры, славу и любовь земной богини?!гневно воскликнула Мессалина.Или ты не веришь моему слову?
Но когда это будет?
Как только ты сделаешь первый шаг. Ты должен верить мне, ибо я хочу быть с тобой всегда! Я люблю тебя больше жизни и всё исполню, что обещала!
Она бросилась ему на шею и так укусила в плечо, что Гай вскрикнул. Выступила кровь, но Мессалина тотчас слизнула её языком, впилась в его рот, повалив возлюбленного на пол, и у него опять в голове всё смешалось. А через минуту, когда обоих охватило дикое возбуждение, он уже ни о чём не помнил.
Тяжёлые мысли вновь вернулись, когда утомлённый Гай Силий возвращался домой по вечерним улочкам Рима. Стоял август, буйная листва таинственно перешёптывалась в небольших скверах, свет крупных звёзд разгонял густой предосенний сумрак, молодые «волчицы» хватали его за рукав, предлагая свои услуги, и, казалось, весь Рим был переполнен ими.
Дома пахло жареной уткой с черносливом, служанка Марция, давно влюблённая в него, кокетливо стрельнула карими глазками и, рассмеявшись, убежала. Юния увлечённо обсуждала со своей служанкой-мастерицей рисунок для большого настенного ковра, на котором она хотела изобразить Венеру, выходящую из морской пены. Однако, увидев мужа, она тотчас прекратила разговор, улыбаясь, вышла к нему, прильнула к его груди.
От тебя так сильно пахнет нежными благовонными маслами, какие обычно используют женщины, перед тем как увлечь любимого мужчину на ложе, что это вызывает удивление. Неужели старинные папирусы в императорском дворце пропитаны ими?улыбнувшись, шутливо проговорила она, однако в глазах её промелькнул и огонёк настороженности.Вот уж не думала!
Когда читаешь письма Клеопатры к Цезарю, то от запахов кружится голова и приходится на некоторое время покидать кабинет императора, чтобы глотнуть свежего воздуха,тотчас выкрутился он.
Вот как?удивилась она и сразу же этому поверила.Я представляю тогда, как сильны были её ароматы,у поклонников невольно кружилась голова, и они уже не могли её забыть никогда. Ты есть хочешь?
Нет.
А у нас утка с черносливом.
Я слышу.
Как бы я хотела одним глазком заглянуть в её письма! Какой ты счастливый!восторженно проговорила Юния.О чём она пишет, расскажи.
О чём пишет влюблённая женщина?пожал плечами Гай.
Она же была умница, а все влюблённые девушки, как правило, глупы. Тут должны быть такие письма, с таким подтекстом, с таким изяществом написанныея представляю. А ты можешь для меня переписать хоть одно письмецо?
Неудобно, император мне доверяет...
Я никому-никому не покажу. Зато буду читать и наслаждаться. Как я хочу походить на неё!
Гай усмехнулся.
Ты считаешь, я не похожа на Клеопатру? У меня те же нахальные зелёные глаза и такая же красивая маленькая грудь.Она повернулась к зеркалу, придирчиво осмотрела себя.Губы... У неё полные губы, яркие, сочные, резко очерченные, а у меня бледные, тонкие. Но зря ты усмехаешься, мы всё равно родственные души! Ибо если я кого-нибудь сильно-сильно полюблю, то этот бедняга уже разлюбить меня не сможет!высокомерно сказала она.
Значит, ты меня не любишь?язвительно заметил он.
Почему? Я тебя люблю...Она вдруг осеклась, ибо поняла смысл его слов, и взглянула на Гая. Но супруг упал на скамью и закрыл глаза.
Он вдруг представил, как тяжело она будет рожать, понемногу толстеть, наскучит ему и превратится постепенно в такую же толстуху, как её мать, а он нарочно будет поздно возвращаться, чтоб только её не видеть. Со временем Юния превратится в ворчливую каргу, опостылевшую и ненавистную. Сейчас она выглядела ещё свежо, соблазнительно, но тонкая кожа быстро увянет, ибо всё умирает в этом мире. Она так же далека от Клеопатры, как он от толстячка Клавдия. Уж если кто-то и напоминает её, то несомненно Мессалина, да она и внешне очень похожа. С чего это Юнии взбрело в голову, что она родная сестра Клеопатры?
Ты хочешь сказать, что разлюбил меня?негромко спросила она, сохраняя самообладание.
Я никогда не был влюблён в Клеопатру,помедлив, уточнил он. Момент был подходящий, чтобы единым махом разорвать отношения, но Силий не решился.
Но это я так, она мне нравится...
Тебе нравится царица, которая любила менять мужчин в своей постели?скривился Гай.
Чем больше сплетен, тем труднее найти истину.
Я читал об этом в её письмах!
Женщины любят фантазировать о своих победах и зажигать этим мужчин,отмахнулась Юния.
Что же ты никогда не фантазируешь?усмехнулся он.
Почему, я часто фантазирую!с вызовом бросила Юния.
И что же ты фантазируешь?
Сейчас я придумываю, что у меня много-много любовников, как у Мессалины, что по ночам я хожу в лупанарий, а потом беру с улицы первого понравившегося мне женатого мужчину, делаю его своим любовником и приказываю исполнять любую мою прихоть. Интересная фантазия?Глаза у Юнии загорелись, она не отрываясь смотрела на мужа, и он понял: она обо всём знает.
«А какое хладнокровие!удивился он.И как тонко повела разговор, с какой притворной искренностью! В этом Клеопатре она, пожалуй, не уступит».
Разве не интересные фантазии?переспросила она.
Интересные,выдавил Гай.
Тогда я должна была бы тебя зажечь.Юния подошла, в упор посмотрела на него, но он отвёл свой взгляд.Что же ты не зажигаешься, Гай?Голос её дрогнул.Я так надеялась, что ты никогда меня не разлюбишь, так верила в это, а ты вдруг взял и огорчил свою жену! Я проклинаю её! Слышишь? Так и передай ей: проклинаю! Если с ней останешься, и ты погибнешь. Вот и выбирай теперь. Сам выбирай, своим умом. Если еёзначит, я, не раздумывая, уйду. Меняя останусь. Решай, Гай Силий, супруг мой!
Что, прямо сейчас?не понял он.
Да, сейчас. У тебя было время подумать.
Клавдий, притомившись, прилёг на скамью в своём кабинете, тотчас засопел, но его через мгновение разбудила Мессалина.
Милый, я привела Гая!проворковала она.
Кого?недовольно пробурчал властитель.
Гая Силия, ты же сам хотел с ним познакомиться.
Клавдий шумно вздохнул, поднялся, еле сдерживая зевоту, потом взглянул на светлокудрого красавчика в белой тоге, робко застывшего у двери.
Он принёс образец своего почерка?спросил Клавдий.
Зачем?не поняла императрица.
Какзачем? Мне нужно самому взглянуть на его почерк.Император направился к столу.Я не люблю помарки, описки, слишком сильный наклон, разлапистость букв, завитушки в конце строк...
Милый, он не собирается наниматься к тебе в писцы,перебила мужа Мессалина.
А кем он хочет служить?
Он просто мой друг, и я хотела тебя с ним познакомить,ласково проговорила она.Чтобы твой гадкий грек не наговаривал потом, что я снова с кем-то путаюсь. Наверняка он успел уже наболтать обо мне мерзостей, ведь так?