Она подложила одно одеяло под Голицына, сама легла рядом с ним и накрыла его и себя еще двумя. Теперь они доживут до утра. Шутиха прижалась к телу мужа. Она согреет его и своим теплом. А Волынский приобрел себе сильного врага
***
Пьетро догнал герцога и заскочил в его сани. На его коленях была коробка полная драгоценностей. Он поклялся сберечь их для Бужениновой и Квасника.
Ты жив, друг мой! И я сему рад! сказал Бирон, когда кучер погнал коней.
И я рад. Сидя в подвале на цепи в жутком холоде, я признаться, простился с жизнью. Но Мария спасла меня
***
На том свадьба ледяная и закончилась. И брак сей счастливым оказался. Буженинова принесла князю двоих сыновей, которые род Михаила Алексеевича продолжили. И прожили вместе они несколько счастливых лет, от двора удалившись.
Деньги, сохраненные для них Пьетро Мира, им помогли новое имение купить зажить богато. А после того как Авдотья Ивановна Голицына умерла, князь долго по ней горевал. Но после снова женился уже в четвертый раз. Судьба уготовила ему длинную жизнь.
Глава 10Мы, Анна, императрица и самодержица Всероссийская.
Год 1740, февраль, 10-го дня. Санкт-Петербург
Волынский у государыни.
Артемий Петрович даже обрадовался тому, что «молодая» пара шутов выжила. Императрица любила Буженинову и зла той не хотела. И от того, что в ледяном доме оказались меховые одеяла, она благодарила именно Волынского. А тот не отрицал сего. Зачем? Ежели, настоящий виновник того так и не признался.
Государыня приняла Волынского 10 февраля в своем кабинете и с его генеральным проектом о поправлении дел в империи ознакомилась.
Дельно написано, Петрович, но не думаю, что воплотить сии прожекты возможно.
Ежели, будет на то твоя воля, матушка-государыня, то сие возможно! настаивал Волынский.
Дак ты вспомни, кто меня на трон посадил, Петрович! Али забыл? Гвардия сиречь дворянство российское.
В моем проекте роль дворянства отмечена, матушка.
Ты не понял, Петрович, что тогда сие дворянство власти самодержавной возжелало! Думаешь, я не поняла, почему так сталось? Князь Дмитрий Голицын, глава Тайного совета верховного, задумал царям на Руси воли урезать. И знать могла его в том поддержать. Но среднее и мелкое дворянствонет! А знаешь, от чего сие? Знатный князь по рождению своему много чего имеет. И крепостных у него тысячи и возможности для карьеры. Вот как у тебя. А у мелкого дворянчика что? Погляди на гвардейцев многих. Чего есть то у них? Деревенька убогая на пять дворов. Такие в лаптях в столицу приходят. Токмо благодаря воле самодержца сей дворянин подняться может до верхов! От того им и надобна власть самодержавная. А ты что написал?
Да я, матушка, про то и толкую! Стоит умных людей продвигать!
Но ты в сем проекте царя Ивана Грозного ругаешь и говоришь, что подобное правление повториться не должно. Так? Али я не поняла чего?
То верно, матушка. Правление Грозного было вредно для России, согласился Волынский.
А, знаешь ли, Петрович, что и меня с Грозным царем сравнивают? императрица внимательно посмотрела на своего кабинет-министра. Стало и мое правлениезло?
Тот сказал:
То неправда, матушка-государыня. Ты милостивая царица. И токмо злые языки могут то сказать.
Не лукавь, Петрович. Не лести я жду от тебя, но правды.
Могу ли, и посмею ли соврать тебе, государыня?
Не знаю того, Петрович. Хочу тебе верить и возвысить тебя желаю. Но есть в тебе нечто, что меня настораживает.
Вернее меня нет слуги у тебя, матушка! горячо заявил Волынский. И я буду верен корени царя Ивана. В том надежу имей.
Иди, покуда, Петрович! Я думать стану над проектом сиим. А тебе вот пока от щедрот моих. Возьми!
Императрица указала на шкатулку. Волынский взял её и сразу почувствовал тяжесть.
В ней 20 тысяч рублей, Петрович! Они твои. Знаю, что долгов у тебя много и потому дарю тебе деньги для погашения оных!
Благодарю тебя, матушка-государыня! Волынский низко поклонился.
В этот момент в кабинет вошла без стука Буженинова. Она была чистой на этот раз, и на её лице и руках не было грязи. Волынский понимал, что совсем не дура была Авдотья Ивановна. Грязной она ранее хаживала, ибо так ей выгодно было. Нынче она княгиней стала.
А вот и куколка! улыбнулась императрица.
Буженинова метнула на Волынского ненавидящий взгляд и сказала:
Волынка плохо играет матушка! Пора волынку выбрасывать.
Императрица засмеялась шутке. Артемий Петрович позеленел от обиды.
Я матушка, знаю сплетни новые, сказала Буженинова. Много чего произошло за дни сии.
Иди, Петрович. Служи верно, и я не забуду о тебе!
А что до моего проекта, матушка?
Я разберу его и подумаю. Иди, Петрович.
И выпроводила кабинет-министра. Уж больно царица любила свежие сплетни.
***
Год 1740, февраль, 10 -го дня. Санкт-Петербург.
У ГЕРЦОГА БИРОНА.
Герцог Эрнест Иоганн Бирон приказал слугам паковать вещи. Он был настроен решительно. Анна сама советовала ему ехать в Митаву. Он имел с императрицей разговор серьезный.
Анна искренне Бирона любила, и высылала его токмо из-за любви своей. Она так и говорила:
Ты, Эрнест, ради сына нашего Карлуши и других детей твоих Петра и Гедвиги должен на Митаву отбыть. Я пока жива, то все ладно. Но ежели скоро помру?
Курляндия от России зависит, Анхен.
Но ты герцог там, Эрнест. И русские не смогут сожрать тебя там. А здесь они могут быть беспощадными. Волынский тебя сожрать желает и другие не лучше.
Так защити меня!
Что я могу если умру, Эрнест? Мне надобно на кого-то наследника оставить, что племянница в утробе своей носит. Родители его не годятся для того.
***
Но в полдень к Бирону в кабинет явился банкир Либман.
Вы, ваша светлость, куда-то собирались?
В Курляндию!
А я? спросил банкир. Что будет со мной и с теми, кто пользуются твоим покровительством, Эрнест?
Лейба! Меня выгоняет сама императрица! Вчера она со мной говорила и предложила уехать! Могу ли я после такого остаться. Подумай Либман.
Я много думаю о твоих делах, Эрнест. И тебе нельзя никуда ехать. Волынский скоро падет! И твоя звезда еще ярче засияет. Я, пока ты с Пьетро надирался вином, работал!
А что с того, что мы выпили за спасение Пьетро? Да и за мое также.
Сейчас не время для того, Эрнест. И не только моими заботами вам жить надобно!
Не видно плодов твоих забот, Лейба. Волынский в большом фаворе. Ты знаешь, что вчера мне сказала царица? «Что с тобой будет, мой бедный Эрнест, когда меня не станет?» И затем спросила, смогу ли я мириться с Волынским? А знаешь, что сие значит? Анны не будет, и Волынский будет регентом.
А ты знаешь, что это я подкинул одеяла в Ледяной дом? И теперь Буженинова на моей стороне. А Буженинова сила при дворе Анны Ивановны.
И что? вскричал Бирон. Анна принимает Волынского у себя чаще меня за последние месяцы. Многие придворные теперь дежурят не у моих дверей, а у дверей Волынского.
Это ненадолго, Эрнест.
В кабинет к герцогу вошел Пьетро Мира. Того допускали до герцога беспрепятственно, как и Либмана.
А вот и наш Пьетро, сказал банкир. У него хватило времени посетить нас. Как чувствует себя сеньора Дорио?
Она в моем доме. И Арайя её не получит! Хотя он затаился пока и не желает начинать скандал. Ведь он замешан в моем похищении. И знает, что я могу подать жалобу императрице.
Но и место в придворной капелле она потеряла. Франческо уже представил императрице новую певицу, сказал Бирон. И я пока не могу тебе и ей ничем помочь, Пьетро.
Это ничего. Мария под моей защитой и обойдется и без места в капелле. Возвращаться к Арайя ей опасно. Но я пришел в этот час к вам не за этим.
А что случилось? спросил Бирон шута.
Анна только что принимала Волынского и была не довольна его проектом о поправлении дел в империи.
Что я говорил? вскричал Либман.
Тогда я рано начал собираться в Курляндию. Эй вы! он повернулся к слугам. Давайте распаковывайте все обратно!
В кабинет вошел адъютант Бирона барон фон Бюлов.
Ваша светлость! К вам прибыл вице-канцлер империи граф Андрей Иванович Остерман!
Началось, проговорил Либман
***
Лейба Либман и Пьетро Мира удалились из кабинета герцога курляндского через запасной выход. Герцог не захотел, чтобы его гостей увидел Остерман.
Вице-канцлер империи вошел в кабинет своими ногами, хотя его привыкли в последнее время видеть передвигавшимся на коляске.
Ваша светлость! граф немного склонил голову перед герцогом.
Вице-канцлер! Бирон поклонился Остерману ниже, чем тот ему. Прошу вас садиться. Вот в это удобное кресло!
Герцог сам подвинул графу кресло. Вице-канцлер сел.
Я рад вас видеть у себя, граф. И я вам не враг! герцог устроился напротив Остермана.
И я вам не враг, герцог. У нас с вами есть враги и посильнее и нам стоит объединиться. Иначе нас с вами сожрут, честно высказался Остерман. Я слишком долго служи при дворе, герцог. И меня не зря зовут оракулом!
Но мое положение при дворе пошатнулось, граф. Я как раз собирался покинуть Россию, и уехать в Митаву.
Этого вам делать не стоит, ваша светлость.
Здесь у меня только врагов, хотя я не могу понять, чем я заслужил это! Эти русские для меня все еще загадка, сколь не пытался я их понять.
Вы слишком были добры, герцог. Русским надобен кнут. Того, кто его держит, они боятся, а после смерти они его любят. То отлично понимал мой государь Петр Алексеевич.
Но я не император, граф. Я только слуга императрицы. Как и многие.
Против вас, герцог, сейчас стоят Волынский со своими конфидентами и партия принцессы Елизаветы Петровны. Но елизаветинцы сейчас слабы. Они пока лишь присматриваются к обстановке. А вот Волынский наоборотсилен. Вокруг него формируется кружек и русских вельмож и чиновников. Он опасен.
Я это знаю и без вас, граф. Что вы предлагаете?
Объединить мои и ваши усилия. И я поддержу ваши притязания на пост регента империи Российской.
Вы? Вы добровольно откажетесь от поста регента для себя, граф?
Я слишком стар, герцог. И пост регента мне не нужен. Мне нужно сохранить мое теперешнее положение и управлять внешней политикой империи. Вы можете дать мне слово, герцог, что оставите меня в должности вице-канцлера?
Охотно, Андрей Иванович. Я весьма ценю вас как государственного мужа. Да и где найти человека достойного? Вы, если я стану регентом, останетесь вице-канцлером!
Тогда союз меж нами заключен, герцог. И первое что нам надобно сделатьсвалить Волынского. И с этим лучше вашего Либмана никто не справится. Он ведь был у меня недавно. И это он предложил мне сей союз с вами.
Либман?
Я знаю, что вы не в курсе сих дел, герцог. Ваш банкир осторожен и хитер. Именно он сказал мне что мой Иоганн меня предал! Эйхлер, которого я поднял из грязи и столько ему дал! Подумать только!
Остерман заплакал. Бирон хорошо знал о способности Андрея Ивановича выдавливать из себя слезы, когда нужно. Сейчас вице-канцлер начал играть новую рольобиженного и преданного учителя.
А ведь Иоганн не русский, герцог! Чего его потянуло на сторону этого негодяя Волынского? Кстати, это вы подняли Волынского до нынешних его высот! И теперь он метит на ваше место!
Виноват, граф, развел руками Бирон. Признаю, что не разглядел, кто такой Волынский. И он предал меня, также как Эйхлер предал вас. Но вы, насколько мне известно, от услуг Эйхлера пока не отказались?
Нет. Еще не пришло время для сего, герцог. Этого выкормыша стоит арестовать вместе с его новым покровителем Волынским.
***
Так был заключен союз между герцогом Бироном и вице-канцлером Остерманом. Вокруг них стал сбиваться круг немецких вельмож при дворе, которые опасались усиления Артемия Волынского и боялись его проектов относительно немцев в России.
***
Мы лишим Волынского поста кабинет-министра, герцог, продолжал Остерман. Но нам понадобится новый человек на его место. И назначить его следует из русских. А то пойдут нехорошие слухи при дворе. А нам нет нужды давать оружие в руки партии Елизаветы Петровны.
И кого бы вы посоветовали на место Волынского, граф? спросил Бирон.
Вашего старинного приятеля, герцог. Нашего посланника в Дании Михаила Бестужева-Рюмина. И пока его стоит отозвать в Петербург и дать ему чин действительного тайного советника.
Но Михаил развратник и вор, граф. Можно ли его поднимать столь высоко. Я давно знаю Бестужева-Рюмина.
Это ничего, герцог. Иногда с ворами приятно иметь дело. Вы этого еще не смогли понять, ибо не столь долго в России живете как я. Я ведь еще при Петре Алексеевиче служить начал.
Я согласен на Бестужева-Рюмина, граф. Пусть он будет тайным советником. Но Волынского еще никто от должности кабинет-министра не отстранял. Сие может сделать только сама императрица.
Война с Волынским уже началась, граф. И Анна лишит его не только поста кабинет-министра, но и головы. Дайте срок.
***
Год 1740, февраль, 11-го дня. Санкт-Петербург.
Либман и Буженинова.
Авдотья Ивановна Буженинова, нынче ставшая Голицыной, по-прежнему, свою обязанность лейб-подъедалы исполняла. И она помнила услугу Либмана и всяческое содействие ему при дворе оказывала.
Она явилась в покои обер-гофкомиссара, как и было назначено. Там её уже поджидал Лейба.
Вас никто не видел? спросил Либман, закрывая двери за шутихой.
Нет. Я могу быть незаметной. Не первый год при дворе живу.
Как государыня приняла проект Волынского?
Не шибко хорошо. Не нравится ей он. Они много с Волынским про сие спорили. Но то не главное. Не с тем пришла. Прознала я, что Волынский в своем дому родословное дерево рода своего нарисовать велел.
И что с того? не понял шутиху Либман. Многие знатные особы родословные деревья рисуют.
Не понял ты меня, а говорят, что умный ты. На том дереве, что ему Гришка Теплов, намалевал, свой род Волынский от персоны некой древней выводит.
И что сие за персона? спросил банкир.
Имени я не запомнила. И не в том дело. Главное, что получаетсяВолынский наш нынче родом самой императрице не уступит. А для чего оно ему? Может и сам он на корону империи метит, когда матушка помрет?
Либман ахнул. Ай да шутиха! Вот где заковырка на которой Волынский споткнется, да и шею себе на том сломает!
***
Год 1740, март, 5-го дня. Санкт-Петербург.
Кляуза.
Андрей Иванович Ушаков, генерал и начальник Тайной розыскных дел канцелярии немало кляуз и доносов на своем веку прочитал. Но то, что принес ему обер-гофкомиссар Либман, выходило за рамки даже для Ушакова.
Я знаю про то, что герцог Бирон коему вы служить изволите, не любит кабинет-министра Волынского. Но сей кабинет-министр особа высокая. До него нынче руками не достать.
Вы хорошо слышали, что я вам рассказал, господин Ушаков?
Вы обвиняете кабинет-министра в страшном преступлении, господин обер-гофкомиссар.
Не токмо обвиняю, господин генерал, но доказать то могу. Кабинет Министр Волынский заказал свое генеалогическое древо. И древо сие некий маляр Гришка Теплов на его стене в его дому изобразил. И род свой Артемий Волынский выводит от некого Дмитрия Боброка-Волынского, что в боярах еще при Дмитрии Донском состоял. А стало быть, род свой древне Романовых почитает.
То не преступление, господин Либман. Многие князья свои роды от Рюриковичей и Гедиминовичей ведут. А те рода древнее рода Романовых будут.
Но кабинет-министр Волынский не имеет отношения к Боброку-Волынскому и на то я отписку из Академии наук имею. В «Бархатной книге дворянства российского» написано, что род от Дмитрия Боброка-Волынского ведомый пресекся еще в середине века XVII-го.
И что с того? В чем здесь государственная измена, господин Лтбман, все еще ничего не мог понять Ушаков.
Артемий Волынский желает до власти дорваться высшей токмо монархам положенной. Он свою родословную поддельную состряпал и затем став регентом и в императоры себя предложит! Царской власти он жаждет, а матушка-государыня ему верит. И для того верных престолу людей он извести желает.
Либман бросил на стол мешочек.
Что сие? спросил Ушаков.