Здесь он прав: я вряд ли смогла бы удержаться от смеха. Несмотря на то что в последнюю пару недель мы много времени проводили вместе, мы не настоящие друзья.
Я не стану ему мешать, просто возьму кофе и уйду. Но тут карандаш в его руке зависает посреди страницы, Алекс прикусывает нижнюю губу, закрывает глаза и на секунду задумывается. Он похож на маленького мальчика, сосредоточившегося на вечерней молитве, такого милого и ранимого.
Я буду скучать по нему.
Я быстро поправляю челку и окликаю его:
Эй, Линд!
Алекс испуганно открывает глаза. Поспешно спрятав записную книжку в задний карман, подходит ко мне.
Привет, Кэт! Какие планы на вечер?
Я закатываю глаза.
Я еду к Ким, на концерт. Забыл?
Я, черт возьми, говорила ему об этом всего пять часов назад, когда он забегал на пристань в мой обеденный перерыв. Мы начали общаться в июне, встретившись как-то в яхт-клубе. Разумеется, я и до этого знала, кто он. Наша школа не такая уж большая. Но мы никогда раньше не разговаривали. Может, пару раз в прошлом году, на уроках рисования. Уж очень разные у нас круги общения.
Однажды Алекс привез в порт новую моторную лодку, но застрял, пытаясь ее завести.
Я выгнала его с водительского места и показала, как и что нужно делать. Мои умения поразили Алекса. Несколько раз, когда я сильно разгонялась, он так отчаянно держался за края лодки, что костяшки пальцев белели. Но это было даже мило.
Сегодня я надеялась, что он побудет со мной до конца моей смены и мне не придется умирать со скуки. К тому же я знала, что завтра он уезжает на рыбалку. Но Алекс бросил меня, чтобы пойти на пляж с друзьями, с его настоящими друзьями.
А, да, говорит Алекс, кивая, точно.
Затем он наклоняется и облокачивается на барную стойку.
Да, и поблагодари от меня Ким еще раз за то, что разрешила мне у нее остаться.
В июле я взяла Алекса в музыкальный магазин, на концерт группы «Армия никого». Он никогда о ней не слышал до того, как мы стали общаться, но теперь это его любимый коллектив. Мне было неловко, потому что Алекс надел тогда футболку поло с логотипом загородного клуба Джар Айленда, шорты цвета хаки с карманами и шлепки. Как только мы вошли, Ким укоризненно на меня посмотрела, настолько не к месту он был одет. Там же Алекс купил футболку с изображением группы и переоделся в нее. Те, кто приходит на концерт в футболках с изображением выступающей группы, выглядят жалко, но все же это было лучше, чем поло. Как только концерт начался, Алекс вполне успешно слился с толпой и качал головой в такт музыки одновременно с остальными. И он был предельно вежлив в квартире Ким. Прежде чем залезть в свой спальный мешок, собрал пустые пивные бутылки и выставил их на улицу, чтобы потом отнести на переработку.
Хочешь пойти со мной? Билеты распроданы, но я могу тебя провести.
Не могу, говорит Алекс, тяжело вздохнув. Дядя Тим хочет отплыть на рассвете.
Дядя Алекса, Тим, лысеющий убежденный холостяк. У него нет ни семьи, ни каких-то обязательств, потому все деньги он тратит на игрушки вроде новой яхты, на которой они с Алексом и его друзьями собираются на глубоководную рыбалку исключительно мужской компанией.
Я пожимаю плечами.
Что ж, значит, больше не увидимся. Я салютую ему как моряк. Хорошей поездки!
Я говорю это с сарказмом, потому что совершенно не хочу, чтобы он уезжал. Теперь, когда Алекс больше не будет навещать меня на работе, последняя неделя лета обещает быть отстойной.
Он выпрямляется.
Я могу подбросить тебя до парома.
Да ладно, не парься.
Поворачиваюсь, чтобы уйти, но он хватает меня за ремешок сумки и снимает ее с моего плеча.
Я только рад буду, Кэт.
Ладно, если хочешь.
Алекс ведет машину к причалу и всю дорогу посматривает краем глаза на меня. Не знаю, почему, но из-за этого я чувствую себя странно. Я отворачиваюсь к окну, чтобы он не видел моего лица, и говорю:
Ты чего?
Он тяжело вздыхает.
Поверить не могу, что лето закончилось. Не знаю, такое чувство, что зря потратил время.
Не успев сдержаться, я говорю:
Ты потратил время зря на своих друзей-неудачников, это ты хочешь сказать? Или на общение со мной?
Ненавижу себя за то, что говорю так, будто мне есть до этого дело.
Обычно Алекс защищает своих друзей, если я над ними смеюсь, но в этот раз он ничего не отвечает.
Всю оставшуюся дорогу я думаю о том, что будет, когда начнется учебный год. Останемся ли мы с Алексом друзьями? Да, этим летом мы провели вместе много времени, но я не уверена, что захочу общаться с ним в школе, на людях.
Мы с Алексом Нам лучше вот так, когда есть только мы.
Он заезжает на парковку рядом с паромом, но не успевает остановить машину, как я внезапно принимаю решение и говорю:
Я могу не ходить на концерт, если хочешь сегодня потусить.
Я не фанатка «Щенков чау-чау». К тому же они наверняка заедут еще. А мы с Алексом Сегодня наша история может закончиться. Возможно, это наш последний вечер, и, думаю, в какой-то степени мы оба это понимаем.
Алекс улыбается:
Серьезно? Ты останешься со мной?
Я открываю окно и зажигаю сигарету, чтобы он не увидел, что я тоже улыбаюсь.
Да, почему бы и нет? Хочу своими глазами увидеть яхту богатенького буратино.
И Алекс отвозит меня туда. Яхта припаркована у особняка дяди Тима. Мы идем к ней, и я подшучиваю над тем, какая она безвкусная, но на самом деле думаю: «Черт возьми! Это судно больше, чем весь мой дом». Я никогда в жизни не видела такой красивой яхты. Она круче любой другой в порту.
Алекс забирается первым, яза ним. Он проводит для меня быструю экскурсию: внутри яхта оказывается еще более роскошной. Итальянский мрамор, огромный телевизор с плоским экраном, винный погреб, забитый бутылками из Италии, Франции и Южной Африки.
Я думаю о Ренни. Она бы умерла, увидев все это.
И так же быстро я выкидываю ее из головы. В последнее время я редко о ней думаю, но меня бесит, что пока еще вспоминаю.
Пока я пытаюсь разобраться, как включить стерео, Алекс подходит ко мне сзади. Он очень близко, гладит мои волосы и перекладывает их набок.
Кэт.
Я застываю. Губы Алекса касаются моей шеи. Он берет меня за бедра и притягивает к себе.
Он не в моем вкусе, совершенно.
Все это кажется полным безумием. Потому что, как только я поворачиваю голову, мы целуемся. И тогда я понимаю, что все лето ждала именно этого.
Глава перваяЛИЛИЯ
Неделю спустя
Я стою в ванной у зеркала, пытаясь вспомнить, как именно консультант из магазина косметики советовала рисовать стрелки, если у тебя азиатская внешность. Только вот в голову лезут совсем другие мысли.
Вроде бы она говорила слегка заострить кончики. Я пробую на правом глазу, и получается неплохо. Почти заканчиваю левый глаз, и тут моя сестра Надя начинает так громко колотить в дверь, что я подпрыгиваю.
Лил! Мне надо в душ! кричит она. Лилли-и-и!
Я беру щетку для волос, тянусь к двери и отпираю ее. Надя вбегает и включает воду. На ней свободная спортивная футболка, а ее блестящие черные волосы спутались на затылке. Она садится на край ванны и смотрит, как я расчесываюсь.
Ты очень красивая! говорит она охрипшим от сна голосом.
Правда? По крайней мере, снаружи ничего не изменилось.
Я продолжаю расчесываться. Двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять, готово. Я расчесываю волосы двадцать пять раз каждое утро. Я делала так с самого детства.
Сегодня будет обычный день.
Но я думала, что после Дня труда белое не носят, добавляет Надя.
Я смотрю на свой новый свитер из белого кашемира: он мягкий и уютный. Я надела его с белыми короткими шортами.
Никто больше не соблюдает это правило, говорю я ей, отворачиваясь от зеркала. К тому же белыйцвет зимы.
Я шлепаю ее по попе щеткой.
Скорее забирайся в душ!
Я успею накрутить волосы до того, как приедет Ренни? спрашивает меня сестра.
Нет! отвечаю я, закрывая за собой дверь. Пять минут!
Вернувшись в комнату, на автопилоте начинаю складывать школьные принадлежности в коричневую сумку. Новая ручка и кожаный ежедневник, который мама подарила мне в честь начала нового учебного года. Леденцы, вишневая гигиеническая помада. Я пытаюсь вспомнить, не забыла ли чего, но ничего не приходит в голову, так что я беру белые сандалии и спускаюсь по лестнице.
Мама на кухне в халате пьет эспрессо. Папа подарил ей на Рождество одну из дорогих новомодных кофе-машин, и она старается угодить ему, варя кофе хотя бы раз в неделю, хоть и предпочитает чай, а отца все равно почти всегда не бывает дома, и он даже не видит, как она этой машинкой пользуется. Мой отецврач-исследователь. Все время, что я его помню, он работал над новым препаратом для лечения рака. Часть месяца он проводит в лаборатории в Бостоне и ездит по всему миру, чтобы представить свои открытия. Этим летом он даже попал на обложку какого-то научного журнала, название которого я все время забываю.
Показывая на тарелку с маффинами, мама говорит:
Сядь и поешь перед уходом, Лилли. Я испекла твои любимые, с сахаром.
Ренни вот-вот приедет! возражаю я, но, увидев разочарование на мамином лице, беру маффин и заворачиваю его в салфетку. Поем в машине.
Гладя меня по волосам, мама говорит:
Поверить не могу, что ты уже в выпускном классе! Еще годи ты уедешь в колледж. Моя девочка-красавица совсем взрослая!
Я прячу взгляд. О да, теперь я взрослая.
Ну хоть одна малышка у меня еще осталась. Надя уже собирается?
Я киваю.
Теперь вы с Надей в одной школе, так что тебе нужно за ней приглядывать. Ты же знаешь, как она на тебя равняется, Лилли.
Мама сжимает мою руку, и я тяжело вздыхаю. Я должна лучше присматривать за Надей, а не так, как в эту субботу, когда оставила ее на вечеринке у Алекса. И неважно, что она была с подругами.
Я должна была остаться.
С улицы доносится гудок машины Ренни, и я встаю.
Надя! кричу я. Ренни приехала!
Еще минутку! кричит Надя в ответ.
Я обнимаю маму и выхожу через гараж.
Возьми маффин для Ренни! кричит мама, но я уже закрыла за собой дверь. Ренни все равно бы его не съела. В начале каждого сезона тренировок группы поддержки она полностью отказывается от углеводов. Хотя ей никогда не удается продержаться больше месяца.
В гараже я надеваю сандалии и направляюсь по подъездной дорожке к «джипу» Ренни.
Надя сейчас придет, говорю я, забираясь внутрь.
Ренни наклоняется ко мне и обнимает, как делает каждое утро. Я мысленно приказываю себе: «Обними ее!» и только тогда мне удается обнять ее в ответ.
Твоя кожа шикарно смотрится на контрасте с белым! восклицает она, рассматривая меня с головы до ног. Хотела бы и я быть такой же загорелой!
На Ренни обтягивающие джинсы и еще более обтягивающий кружевной топ с глубоким вырезом, под нимтоп телесного цвета. Она такая худенькая, что видны все ребра. Похоже, на ней нет бюстгальтера. Ей он и не нужен. У нее спортивная фигура.
Ты тоже хорошо загорела, замечаю я, пристегиваясь.
Это бронзер, детка! она надевает солнцезащитные очки и начинает тараторить со скоростью сто слов в минуту. У меня есть идея для следующей вечеринки. Тема мне сама вчера ночью приснилась, и это будет Ты готова? Ревущие двадцатые! Девушки оденутся как флэпперы, ну, знаешь, с перьями на голове, длинными бусами, а парнив костюмы с длинными пиджаками и шляпы-федоры. Отпадно, да?
Не знаю, говорю я, глядя в окно. Ренни болтает так быстро и так много, что у меня голова тяжелеет. Ребятам это может не понравиться. Где они найдут такую одежду на острове?
Ау! Есть такая штука, как Интернет! Ренни стучит пальцами по рулю. Почему Надя так долго? Я хочу приехать раньше всех, чтобы застолбить парковочное место на весь год.
Она жмет на гудокодин, а потом два раза.
Хватит! говорю я. Ты всех соседей разбудишь!
Ой, да брось! Ближайший дом в километре отсюда.
Входная дверь распахивается, и Надя сбегает по ступенькам. Она кажется совсем крошечной на фоне нашего громоздкого белого дома. Он отличается от большинства построек на острове: современные линии и много стекла. Мама помогала его проектировать. Изначально это был наш летний дом, но, как только я перешла в старшую школу, мы насовсем переехали на Джар Айленд. Это я упросила родителей жить здесь круглый год, чтобы не расставаться с Ренни и всеми моими летними друзьями.
Мама машет нам с крыльца. Я машу в ответ.
Ну так что? Ревущие двадцатые! Ты «за» или «против»? спрашивает меня Ренни.
Если честно, мне все равно, но я знаю, что мой ответ для нее важен, и поэтому мне хочется сказать, что я «против».
Но я не успеваю, потому что Надя садится в машину. Ее волосы еще влажные после душа. На ней новые джинсы и черный топ, который мы купили втроем, когда в июле вместе ходили по магазинам. Это было будто бы вечность назад.
Она забирается на заднее сиденье. Я оборачиваюсь и говорю:
Надо было высушить волосы, Надя! Ты же знаешь, что всегда простужаешься, когда выходишь с мокрой головой.
Запыхавшись, она отвечает:
Я боялась, вы уедете без меня.
Мы бы тебя не оставили! восклицает Ренни, поворачивая руль. Мы твои старшие сестры и всегда за тобой присматриваем, крошка!
Мерзкие слова вертятся у меня на кончике языка, и я сжимаю зубы, чтобы не произнести их. Если я это скажу, все изменится навсегда, станет даже хуже, чем сейчас.
Мы выезжаем на дорогу.
Тренировка чирлидеров в четыре часа, напоминает мне Ренни, пританцовывая на месте. Не опаздывай. Нам надо оценить свежее мясо. Посмотрим, с чем придется работать. Ты не забыла взять мини-камеру, чтобы всех записать?
Я открываю сумку и ищу, хотя уже знаю, что ее там нет.
Забыла.
Лил! Я хотела пересмотреть их сегодня вечером в хорошем качестве! Ренни недовольно вздыхает, как будто она во мне разочарована.
Я пожимаю плечами.
Как-нибудь справимся.
Ведь именно этим мы сейчас и занимаемся, да? Мы справляемся. Но Ренни это явно удается лучше, чем мне.
Надя, кто из твоих подружек самая красивая? спрашивает Ренни.
Патриция! отвечает Надя.
Ренни поворачивает налево, и мы проезжаем мимо сдаваемых в аренду коттеджей, которыми пестрит Кэноби Блафс. Я сосредоточиваю внимание на одном. Дом опустел, и снаружи смотритель закрывает его до следующего сезона. Думаю, это отец Рива. Он опускает ставни на окнах первого этажа. До хозяйской спальни смотритель еще не добрался, и ее окна широко раскрыты.
Я отворачиваюсь и краем глаза смотрю на Ренни. Мне интересно, думает ли она о том же, о чем и я. Но ее лицо не выражает ни узнавания, ни тревогиничего.
Надя, ты гораздо красивее Патриции. Имей в виду, для сборной старшей школы я выбираю наилучших, говорит Ренни. Дай мне знать, если хочешь поддерживать кого-то одного, и я это устрою.
Не задумываясь Надя восклицает:
Алекс! Можно мне поддерживать Алекса?
Ренни вздыхает.
Ой! Лучше спроси свою сестру. Это ее игрушка.
Помолчи, Ренни! говорю я более раздраженно, чем хотела, и она строит Наде рожицу в зеркале заднего вида. Я делаю вдох. Надя, перед тобой к Алексу стоит огромная очередь девчонок из десятых и одиннадцатых классов. Мы не можем иметь любимчиков. Представь, как это будет выглядеть, если мы прикрепим к выпускнику девятиклассницу? К тому же тебе еще кастинг надо пройти. Ты еще не попала в команду.
При этих словах Ренни кивает.
Лил права. То есть да, фактически ты в команде, но мы должны обращаться с тобой как со всеми остальными. Несмотря на то что ты, несомненно, особенная.
Надя ерзает на сиденье как щенок.
Да, и передай своим подругам, что если они хоть на минуту опоздают, то отправятся домой. Точка. Как капитан я должна задавать ритм в этом сезоне.
Поняла! говорит Надя.
Молодец! Ты будешь нашей новой звездой!
Я будто бы парю над собственным телом и, не подумав, говорю:
Ей нужно работать над сальто назад. Оно очень слабое.
Становится очень тихо.
Я поворачиваю зеркало, чтобы посмотреть на Надю: уголки ее губ опущены вниз, в глазах боль.
Зачем я это сказала?
Я знаю, как сильно она хочет попасть в команду. Мы тренировались все лето: сальто назад, стойки, прыжки и танцевальные движения. Я сказала сестре, что, когда Ренни окончит школу, Надя займет ее место на вершине пирамиды, и вся школа будет на нее равняться, прямо как на ее старшую сестру.
Но теперь я не уверена, что хочу, чтобы она стала такой же, как мы с Ренни. Больше нет.