Неправдоподобные истории фронтового разведчика
рассказ
У врача-рентгенолога Ивана Ивановича, словно предчувствуя начинающую метель, разболелась голова. Он откинулся на стуле и, прислонив голову к стене, устало закрыл глаза. Загадал желание, чтобы в коридоре никого бы не было, три раза плюнул через левое плечо. Тут же встал и выглянул за дверь.
Покосился на скрипящие петли и тут же неожиданно столкнулся лицом к лицу с небольшого росточка, сухоньким старичком с необычайно резкими движениями.
Вы еще принимаете?
Проходите, присаживайтесь, рассказывайтеИван Иванович вымыл под умывальником рукиЧто у вас?
Да болячки о себе знать далипосетитель кончиками пальцев нажимал на грудь в области сердца и морщился, Не дают старые царапины спать. Вот хирург на снимок меня и направил. До семидесяти дожил, а ведь на рентгене и не бывал ни разу!
Что снимать будем? у Ивана Ивановича медленно выгибались брови в ходе прочтения протянутого направления, Всю верхнюю половину?!Всю?!Так сильно боль, что ли, донимает?
Ещё как достаёт! А этой весной даже чуточку посильней
Врач перебирал в кармане связкой ключей, до последнего надеясь, что произошло недоразумение, и хирург сейчас перезвонит сам, даст отбой, и Иван Иванович пойдет домой Поздний же посетитель и не думал уходить. Он удобно устроился на стуле и выжидающе смотрел в глаза рентгенолога;
Снимок будем делать?
Два оборота ключа щелкнули в полной тишине, и Иван Иванович обернулся к пациенту;
А что стряслось-то? А, дед?
Дед, задрав подбородок, прижимался к рентгеновскому «станку». Он морщился и что-то бормотал, не обращая внимания на раздраженный взгляд врача. Когда кабинка закрылась, в отражении мелькнули две крошечные белые точечки, которые можно было принять за что угодно, включая даже слезы пациента.
Не дышать Можно дышатьврач вдруг развернулся, быстро подошел к столу и снова поднес к носу направление старика, Что-о-о!!! Срочно?! Так я лаборанта же еще час назад отпустил! Час уже!!!
Он почти с ненавистью вглядывался в невозмутимый взгляд деда. Через минуту, словно прочитав в дедовских глазах нечто, начал успокаиваться
Ну, раз надо, значит надо! Дедушка, ты посидишь здесь с полчасика, пока я снимок проявлю? искоса заметил, что дед согласно кивнул. Потом я тебе его отдам, и ты к хирургу с ним и пойдешь Хорошо?
Только сейчас врач обратил внимание на наброшенный на спинку стула пиджак. На левой стороне заметил приколотую на груди наградную «трехэтажную» планку.
«Да у деда повоевано было!» подумал с уважением Иван Иванович и захлопнул за собой двери крошечного закутка для проявки. Достав пластинку-негатив, он неожиданно для себя отметил, что головная боль таинственным образом исчезла, и он обрадовался этому необыкновенно. В благодарность он решил развлечь пациента;
А чтоИван Иванович напрягся и с трудом, но вспомнил имя-отчество пациента, Владимир Викентьевич, может сердце все-таки?
Дощатая стенка перегородки, разделявшая их, совершенно не сдерживала звук. Заскрипел стул под ветераном.
Да нет! Не Не сердце! У меня с войны это! Из шмайсера немец меня с трех шагов очередью прошил! Четыре пули навылет! Во, как бывает! Четыре выстрела в упор, а я выжил! Никто не верил, что выживу я! Ни полковые медсёстры, ни врачи в госпитале Даже в мертвецкой два часа пролежал!
Ух-ты! удивился Иван Иванович и тут же понял, что деду не верит. Совершенно не верит. Дедушка-та, оказывается, «ку-ку» «Того», дедушка
Даже незначительное повреждение пулей жизненно важных органов приводило к необратимым последствиям. Ну, а попадание сквозное, тем более многократное, возможности выжить бойцу лишало наверняка. Даже простому человеку поверить в такое было непросто. А Иван Иванович был еще и врач. К тому же прошёл практику после четвертого курса мединститута в одном из ленинградских военных госпиталей. Он-то знал навернякатакое невозможно! То есть, у Владимира Викентьевича шансов выжить не было практически никаких.
Рентгенолог покрутил пальцем у виска и осексяв памяти вдруг возникла наградная колодка ветерана. Затем махнул рукой, да уж чего там, мели, дед, все, что взбредёт, потерплю.
Почти всю Отечественную в разведке я С февраля 1942 го по март 45-го! В госпиталях, правда, после этого ранения пять месяцев околачивался, а так тридцать месяцев на передовой. Пересчитал как-тобез одиннадцати девятьсот дней сухари грыз да под кустами спал, да спящим немцам горла перерезал. И выжил даже еще как-то!
Врач вспомнил про своего соседа-фронтовика, того еще фантазера, после второй стопки и не такое «вспоминающего». Задумчиво водил в проявителе пластинку с дедовскими ребрами.
Это, наверное, дед, в разведке было?
Конечно, в разведке! На Втором в Белоруссии! А ровно за неделю до этого меня от смерти отвело Языка тогда брали
Я и Нечаев Федька прикрывать отход были поставлены. Ну, по сути, как это бывает, жены после таких вот приказов получали бумажки, что смертью храбрых, мол, и так далее Так вот, через минут десять патроны закончились, гранаты закончились! Все! Кранты! По любому с Федькой полечь были должны тем утром А тут чудо невероятное! Из лощины туман вверх полез. Густой, как сметана. Ветром, начавшимся, его мгновенно выдуло из низинки той! В трех шагах ничего не видно! За пару минут всю округу затянул! И не мы фашистов, ни они нас не видят! Мы с напарником как ломанулись бок о бок напролом, куда глаза глядят Наобум с полчаса бежали от немцев! Оторвались, слава богу! В кустах отлежались и, когда стихло все, дальше двинулись, в сторону своих. Туман рассеиваться начал, когда вышли мы на заброшенную лесную дорогу. И надо вот так случиться опять былоза первым же поворотом нос к носу с немцами снова свело. Трое танкистов, перепачканных, с танком возились Может, от своих отстали, может, сломались, то ли еще чтоне знаю! Пока они в себя пришли, мы уже кончили их. А у тех на костре уже и завтрак приготовлен былсловно нас ждал, и шнапсу три бутылки в сумках! Фрицы еще дергались, когда мы их пайки съели и бутылку первую выпили. А потом что? Что потом А крышу сорвало напрочь после того чудесного спасения, зашлифованного шнапсом.
На танке не покатались хоть? Иван Иванович беззвучно засмеялся.
У меня ума не хватило бы, а Федька где-то верхов нахватался! Пока я жрачку по мешкам танкистов собирал, он внутрь забрался и двигатель завел. «Прокатимся, говорит, Викентьевич, напоследок?" Пьяненькие мы уже тогда были. Молодые, все нам по фиг! И по этой лесной дорожке мы и поехали. Примерно определили сторону линии фронта и заруливаем, значит, песни пьяные оремвосторг наружу выпрыгивает Туман вокруг рассеялся почти совсем, как тут из леса в поле мы выехали. Вниз по склону оврага несемся, а тут лагерь немецкий по левую руку Федька, ни слова не говоря, рычаг резко влево, и по палаткам с разворотами! Утюжил минут пять, потом снова на дорогу выскочил и дальше. Последнее, что помню, на опушке леса остановились. Из танка вылезли иВеришь не веришь , на танк глянули и глазам собственным не поверилиона до кабины стала красной. В крови вся! Во, такихмы там делов понаделали! Покуролесили! Затемпо полстакана «хряпнули» и два грузовика с фрицами лоб в лоб расхрястали. Очнулись, как позднее выяснилось, уже через сутки, на нейтральной полосе. В густом перелеске Танка поблизости уже не наблюдалось. Прижавшись ко мне, спал Федька с немецкой каской на голове. Еле растолкал его. «Каска откуда?», спрашиваю, а он в ответ по моей голове стучит; «А оттуда, откуда и у тебя!» Так самое смешное в этой истории то, что когда вечером к своим пробираться собрались, обнаружили, что в моем вещмешке две бутылки шнапса! А мы с Федькой прекрасно помнили, что у танкистов нашли три, вырубились на второй! Откуда еще одна? Неужели умудрились к кому-то в гости еще зайти?
Иван Иванович понимающе и согласно кивал головой, стоя в дверном проеме проявочной комнаты. На пол падали капли воды с рентгеновского снимка дедовых рёбер.
Вам мемуары надо писатьвкрадчиво и тихо произнес врач, глядя прямо в глаза пациенту, такая история!
Глаза округлились от удивления, когда он, приблизившись к фронтовику, внимательно рассмотрел орденскую планку.
Ни черта себе! У вас же орден Александра Невского! Вот так да! с неподдельным уважением смотрел он на старика, Это, наверное, за тот танк?
В ответ дед неожиданно рассмеялся и посмотрел на врача, как на мальчишку, будто бы сверху вниз.
Нет, Иван Иванович Нет, дорогой мой! Об этом случае я вот тебе чуть ли не впервые рассказываю! Что ты! Упаси боже! Нельзя было. Там ведь так сказатьстарик замолчал, явно подыскивая подходящие слова, Понимаешь, ну такие там нюансы возникли Нельзя было ничего говорить.
Хорошо, а Красного Знамени тогда, за что дали?
Знамени-то? дед улыбнулся, Там вообще случай интересный былЭто когда мы Кенигсберг брали! В конце войны уже!
Иван Иванович взглянул на часы и уже пожалел, что спросил; стрелки указывали на конец рабочего дня. А пациент, удобно откинувшись на стуле, явно демонстрировал то, что история не будет короткой.
Да не переживайте! дед с хитринкой посмотрел искоса на врача, я уложусь до закрытия! Даже раньше, скорее всего, закончу
Иван Иванович развел руками, мол, ну, ничем не хотел обидеть! Ничем! А сам, глубоко вздохнув, приготовился слушать очередные дедовские «враки».
Наша разведгруппа получила задание прочесать один из кварталов Кенигсберга. Там могла укрываться большая группа немецких моряков, вырвавшаяся из захваченного порта. В одном из домов мы с ребятами разделились и поодиночке ползали в развалинах частного сектора. Несколько раз натыкался на уцелевших немок с детьми, стариков А так кругом везде трупы, трупы, трупы Вонь и трупы
Старик достал папиросу и, не спрашивая, согласия и покрутил ее в пальцах.
В одном из подвалов шорох за стенкой. Смотрюрядом вместо выбитой двери висит одеяло и оттуда же звуки непонятные Я сначала к стенке прижался, послушал малость, затем ствол автомата в щель между одеялом и косяком тихонечко просунул и «бах» одиночным в потолок! Ворвался внутрь Сначала показалось, никого Но чуть присмотревшись в полумраке, вижу бабу в углу. Она так и замерла, когда ее мой выстрел застал! Ха! Представляешь, что этот момент я ее в пикантном положении остановилона панталоны свои одевала! Я опешил немного, автомат за спину; «Пардон, фрау! Пардон!», говорю, и шаг назад делаю
И перед тем, как выйти, взгляд совершеннейше случайно упал на лежащий перед зеркалом и хорошо видимый френч И может я опустил бы это без внимания, если бы не эполеты! Мать родная! И тут взглядом с немочкой этой еще встретился Расфуфыренная такая, красавицамама не горюй, волосы белые до плеч, губы накрашены, а взглядмужской!
А та в себя приходит и от панталон своих руки убирает. Оп-па-на! А ноги-то волосатые, как у гориллы! Я снова на мушку, только на этот раз не ее, а его! «Хенде, ору,-хох»! «Сука!» и «Не выделывайся!», на немецком! Так и вел его до своих, в панталонах и женской блузке В скатерти через плечо все его принадлежности, в том числе китель, документы, парабеллум, кортик.
А в штабе у всех рты пооткрывались! Целого, я оказывается, контр-адмирала в плен в одиночку взял! Вот так вот! Документы контрразведка вместе с фрицем забрали, парабеллум адмиральский командиру достался, ну а мне орден. И в качестве трофея мундир его. Сувенир, как сейчас сказал бы! Как мне взводный тогда сказал: «Контрразведке он и на хрен не нужен, а ты внукам покажешьдоказательство!»
Дед замолчал, спросил и тихо у Ивана Ивановича;
А у вас сын есть? видя утвердительное покачивание головы врача, В войну ведь играет? Давайте я ему подарю? Все равно пропадёт! куда мне этот мундир? Да и показывать некому
Ну врать же ты, дед! прошептал, улыбнулся Иван Иванович и, улыбнувшись, смотрел вслед пациенту, пока тот не скрылся за массивными стволами тополей, обступивших здание , в котором и располагался рентгенкабинет. Он понял, что поймал деда на откровенной лжи! Дед и предполагать не мог, как хорошо врач, помимо своей работы, знал историю, особенно историю Великой Отечественной Войны! Изучал и помнил такие детали, о которых знал лишь узкий круг историков и военных. И среди этих вот подробностей был один фактнемцы эвакуировали штабы минимум за месяц до наступления Красной Армии на тот или иной участок фронта. Значит, этот самый контр-адмирал даже гипотетически не мог столкнуться в подвале с разведчиком! Никак не мог!
Внезапно он увидел, что Владимир Викентьевич возвращается. Тут же открыл окно и с улыбкой окликнул фронтовика?
Забыли что-то?
А ещё вот не досказал; про немца-то пленного Штаб у них за месяц эвакуировали, а он, получается, самовольно остался! Искал кого-то до последнего Детей, кажется! он развернулся на тропинке, Ну, всё у меня!
Наутро среди обступивших дверь пациентов рентгенолог неожиданно увидел хирурга.
В проеме окна «на просвет» врачи голова к голове безмолвно рассматривали тот самый снимок, который был сделан вчерашним вечером.
Неужели, дедуля, про очередь в упор не придумал? хирург, поворачивая снимок, изменял угол просмотра, или ребра его другая сила могла так покрошить?
Если на коже следы от пуль входящих и исходящих остались, то, Иван Иванович, заинтригованный, от окна отошел и задумчиво рассматривал поверхность стола, Визуальный осмотр производил?
Самое интересное, что я, разумеется, не поверил ему, ладно С утра я ему прием назначил, скоро должен подойти.
В распахнутую хирургом дверь вместе с первым посетителем зашла медсестра и положила на стол сверток.
Дедуля какой-то сидел-сидел, ждал, пока вы освободитесь, и не дождавшись, попросил передать. Он говорит, вы знаете Для сына вашего!
Иван Иванович с недоумением перевел с исчезающей за дверью спины медсестры на стоящую перед ним пациентку. Подошёл к столу. Развернул старую газету и, встряхнув, обнаружил, что держит хорошо сохранившийся немецкий офицерский китель. Встряхнув, услышал, как что-то упало из рукава на пол
А это что еще за фокусы? строго посмотрел он на клиентку.
Увидев, что та лишь с улыбкой пожала плечами, разложил китель на столе и поднял с пола предмет, оказавшийся хорошо сохранившимся кортиком в ножнах.
Ну, даешь, Василий Викентьевич! А я все почему-то думал! Извиняйтеподнял глаза Иван Иванович на женщину, сейчас лаборантка подойдет. А мне отлучиться ненадолго надо! Дело есть неотложное
Он поднёс кортик поближе и, вынув лезвие из ножен, начал внимательно его рассматривать.