Свистящий звук вырвал служанку из раздумий. Хлыст рассек воздух на волосок от нее. Она поспешно воскликнула:
Я пока не знаю его имени, госпожа, зато я разузнала кое-что другое. Я тайком следила за рассказчиком и карликом и теперь знаю, где они живут. Молодого лорда я тоже там видела. Он и вправду хорошо смотрится, просто красавчик
Замолчи! Что за дело тебе до того, как выглядит лорд! Где он живет?
В самом конце улицы чеканщиков по серебру, в старом двухэтажном доме.
Ага! Ты хотя бы передала ему мое послание, если уж не знаешь его имени?
Извини, повелительница, но как я могла это сделать? Я же была одета мужчиной, и посуди сама, сколько бы у тебя было неприятностей, если бы разоблачили, что я женщина, переодетая мужчиной, да еще без чадры!
Да-да, конечно. Повелительница знала не хуже Рабии, что неприятности навлекла бы на себя прежде всего служанка. Женщина, появившаяся на людях без чадры, могла подвергнуться судебному наказанию по законам шариата, а законы эти были суровы. Бывали случаи, когда женщин, второй раз появившихся с непокрытым лицом, забивали камнями как проституток.
Да-да, опять произнесла повелительница, иди за мной! Она встала и, обойдя большую кровать с балдахином, прошла к богато инкрустированному письменному столу. Сев за стол, она взяла позолоченное камышовое стило и обмакнула его в такую же позолоченную чернильницу. Вынимая ручку, она брызнула несколько капель чернил на пол. На одном из нескольких персидских ковров, которыми была устлана вся комната, расплылась уродливая клякса. Амина исторгла проклятие. Потом начала писать. Пятно ей нисколько не мешало. Испорчен ковер навсегда или нет, ее не интересовало. Она была замужем за самым богатым купцом Танжера, за Шакиром Эфсанехом, который был родом из города паломников Радж, в самом сердце Персии, и сколотил свое состояние на торговле шелками и фарфором из Китая, равно как и на другом прибыльном делепродаже рабов.
Его караваны бороздили Восточную и Западную Европу, снаряжались к берегам берберийских государств, устремлялись с востока на запад и с запада на восток, и так из года в год, всегда дорогами прибыли. Единственное, что, пожалуй, богач Шакир Эфсанех не мог купить ни за какие деньги, молодость. Ему исполнилось уже шестьдесят девять лет, и, несмотря на самые дорогие возбуждающие средства, он не мог больше удовлетворять свою молодую жену. Амина была его самой любимой женой, потому что три другие состарились и увяли. Он с огромным удовольствием предался бы с ней любовным утехам, как в прежние годы, но суровое время иссушило его.
Лекарь Шакира подробно объяснил ему, в чем тут дело. Ветру в купцовых чреслах, так сказал он, недостает жара, поэтому он еле теплится, словно прохладная вода. Два сосуда, называемые яичками, которые должны бы, как меха, раздувать этот жар, выдохлись от многолетней невоздержанности их хозяина, им не хватает сил поднять ствол.
Толку от всех умствований не было никакого. Шакир Эфсанех сам себе казался евнухом. Ему ничего не оставалось, как только еще больше сил и времени отдавать делам, что привело к тому, что он стал еще богаче и еще больше пренебрегал женой.
Повелительница присыпала песком написанное, сложила лист бумаги и протянула его служанке.
Отнесешь это безымянному белокурому лорду. Немедленно. Передай только ему в руки. Если спросит, почему я обращаюсь именно к нему, притворись дурочкой. Ты всего лишь подательница письма, не более. Дождись ответа и тут же возвращайся назад. Все поняла?
Рабия низко поклонилась. Распрямляясь, она получила сильный удар по плечу.
Служанка оказалась чересчур медлительной.
Мой любезный доктор Шамуша, произнес с улыбкой белокурый господин, я крайне признателен, что вы еще раз решили посмотреть мою ногу, но, заверяю вас, с переломом все обстоит благополучно. Верьте мне.
Человек, названный доктором Шамуша, худой пожилой араб с седой бородой, дружелюбно кивнул.
С верой не все так просто, коллега. Если речь идет о слове Аллаха всеведущего, то оно, естественно, не подвергается сомнению. Если же мы имеем дело с рассказом больного, то лучше проявить недоверие. Тем более если больной сам врач. Врачи, как известно, самые негодные пациенты.
Доктор Салих Шамушатаким было его полное имяцеремонно опустился на табурет, следя за тем, чтобы не помялся его белоснежный бурнус.
Покидали ли вы уже сегодня ваше ложе и упражнялись ли немного в ходьбе?
Да. Равно как и вчера, и все получается на удивление хорошо. Уверяю вас, перелом уже действительно
Сделайте-ка несколько шагов, чтобы я мог видеть, не преувеличиваете ли вы.
Молодой человек, уступив настояниям врача, поднялся с кровати. Его походка была слегка деревянной, но без посторонней помощи он дошагал до узкого окна в глубине комнаты, повернул назад, громко выдохнул и вернулся к своему ложу.
Вот видите, я не солгал вам.
Но вы испытываете боль, дорогой Витус из Камподиоса, я же вижу. Взгляд врача задержался на лице больного. Умные серые глаза были его главным украшением. Прямой нос, красиво очерченный рот и ямочка на подбородкеясные черты.
Не стоит и обсуждать. Витус снова сел.
Если бы это было иначе, я бы удивился. Перелом берцовой кости все-таки более болезнен, чем перелом пальца. Поднимите больную ногу повыше. Вот так хорошо. Врач задрал панталоны Витуса и обследовал место перелома. Оно действительно зажило, отек уже спал. Тонкие ловкие пальцы врача скользили вверх и вниз по ноге, потом он попытался осторожно повернуть ногу влево и вправо. Витус резко втянул в легкие воздух. Салих Шамуша продолжил осмотр. Вот видите, еще больно, не так ли? Но в остальном, похоже, все идет своим чередом. В тканях есть еще некоторое напряжение, но это нормально. Может, кто-нибудь сможет время от времени массировать вам ногу, это пошло бы на пользу. Скоро будете опять скакать, как кузнечик. Только будьте осторожны, не спешите с этим. Вы, молодые люди, никогда не любите ждать
Витус звонко рассмеялся:
Мне уже за двадцать, доктор!
Шамуша состроил удивленную гримасу:
Аллах милостивый, милосердный, вы такой старый? Ведь вы уже почти на пороге дряхлости! Разрешите, я вам на прощание быстренько наложу одну мазь. Он залез в свою сумку и вытащил оттуда маленькую баночку. Чтобы предвосхитить ваши любопытные вопросы, уважаемый коллега: это самая простая мазь, изготовленная из розмаринового масла, смешанного с пастой из семени сального дерева. Соотношение три к семи. Мешать лучше не слишком большой лопаточкой. При перемешивании следить, чтобы движения не были чересчур взбивающими, тогда отдельные частички плотнее соединятся. Я ничего не забыл?
Витус опять засмеялся.
Вы видите меня насквозь, доктор. Нет, больше у меня вопросов нет. К сожалению, подобные мази очень редко встречались в Англии, поскольку розмарин растет лишь на юге. Погодите, у меня тоже есть кое-что для вас. Он поднялся и проковылял в темный угол, где к стене было прислонено нечто вроде короба. Порывшись в нем, он извлек оттуда губку. Знаете ли вы, что это такое?
Шамуша удивился:
Губка, разумеется, из тех, которыми моются каждый день.
И тем не менее, в ней есть нечто особенное! Глаза Витуса радостно блестели. Европейские врачи называют это Spongia somnífera,то есть губка, пропитанная снотворным средством. Сейчас она сухая, но стоит ее только смочить и поднести под нос пациенту, как у того вскоре отключится сознание, после чего ему можно без спешки провести болезненную операцию.
Шамуша повертел губку в руках, но так и не смог обнаружить в ней ничего необычного. Тем не менее слова молодого коллеги не вызывали у него сомнения.
Я уже слыхал об этом методе, отозвался он наконец. Много лет назад, я тогда учился в Мессине, на острове Сицилия. Впрочем, должен признать, что обезболивание с помощью дурмана или красавки мне привычнее. В любом случае, я вам весьма признателен. Равно как и за те увлекательные беседы, которые мы вели с вами в последние недели. Должен признать, что кое-чему научился у вас. Честно говоря, никак не ожидал, ведь каждая медицина считает себя самой лучшей в мире, и арабская не исключение. Он поднял руку, чтобы не дать возразить собеседнику. Подождите. От меня не укрылся ваш особый интерес к лечению чумы. Я тогда сказал вам, что, по моему мнению, панацеи не существует, и тем более не придумано специального средства. Но все-таки я обнаружил нечто, что заслуживает вашего внимания.
Шамуша опустил руку в бездонные складки своего одеяния и извлек оттуда небольшой пергаментный свиток:
Это список оригинального фрагмента из описания путешествия Ибн Баттуты. Я полагаю, вы знаете, кто такой Ибн Баттута?
По правде говоря, нет.
На самом деле его звали Абу Абдаллах Мухаммед ибн Абдаллах, это был один из величайших сынов Танжера. Он появился на свет спустя 682 года после переселения Великого Пророка, то есть по вашему летосчислению в 1304 году. Первоначально он хотел лишь отправиться паломником в Мекку, но объехал Африку, Азию, включая Османскую империю, монгольскую Золотую Орду и огромные владения магараджей; побывал на большом острове, лежащем южнее. Аборигены называют его Ланка. Это страна коричных деревьев, искателей жемчуга и озер, вода в которых голубая и прозрачная. В этой стране Ибн Баттута посетил султана Мабара, миролюбивого и мудрого человека, проявившего большой интерес к особенностям жизни на Западе. Не буду перечислять, о чем именно они беседовали, мой любезный Витус из Камподиоса. В конце концов, вы сами сможете прочесть об этом, поскольку мой маленький подарок представляет собой латинский перевод. Скажу лишь одно: среди прочего они говорили и о чуме, а также о ее симптомах и возможном лечении. Выяснив, что они имеют в виду одну и ту же болезнь, вы же знаете, сколько существует заболеваний с одинаковыми или схожими симптомами, султан хлопнул в ладоши и призвал к себе своих самых лучших лекарей. Он спросил их, есть ли действенные снадобья против «болезни паха и подмышек», как называют в Ланке чуму, и после обстоятельного обсуждения услышал, что существует множество лекарств, но все они лишь облегчают симптомы, а не излечивают болезнь. Лучшее из них, по всеобщему мнению, имбирь.
Имбирь?! Витус рывком подался вперед, и лицо его передернулось: от резкого движения ногу пронзила острая боль. Восточный имбирь?
Именно так, подтвердил араб. Корневище имбиря, которое посвященные называют «рука». Оно должно быть твердым, крепким и не слишком волокнистым, ни в коем случае не сморщенным. Особенности применения вы можете почерпнуть у самого Баттуты. Шамуша протянул ему свиток.
Я даже не знаю, как отблагодарить вас! Витус неуверенно принял подарок. Вы не можете себе представить, как много это для меня значит.
Шамуша улыбнулся. Прирожденный такт не позволил ему сказать, что он прекрасно понимает, насколько значителен его дар для молодого человека. Магистр успел рассказать арабу, что невеста его собеседника годом раньше пала жертвой чумы, и Витус из Камподиоса на ее смертном одре поклялся положить все свои силы на то, чтобы найти средство борьбы со страшной болезнью. Именно ради этого он с друзьями сел в Англии на корабль и отправился в путешествие. Молодой хирург надеялся расспросить лучших врачей и умнейших людей своего времени, не знают ли они чудодейственного средства против черной смерти. Но в Танжере его нога угодила между бортом корабля и пирсом, и ему еще повезло, что при этом он лишь сломал большую берцовую кость, а не лишился голени.
В итоге друзьям пришлось изменить свои планы и помимо своей воли надолго осесть у подножия Джебель-аль-Тарик, где, к несчастью, у Витуса похитили все деньги, так что Магистр и Коротышка были вынуждены выступать на площадях с историями, чтобы прокормить себя и больного.
Внимательно прочтите описания Ибн Баттуты, дорогой Витус, и вы узнаете, что излечивающая чуму сила имбиря кроется в его потогонном действии. Вероятно, вместе с потом из организма уходят соки чумы.
Благодарю вас снова и снова. У меня нет слов, доктор. Потогонный имбирь! Соки чумы, уходящие из организма! Каким беспомощным звучит на этом фоне совет Галена: Cito longe fugas et tarde redeas Витус спохватился, что врач-араб совсем не обязан владеть латынью, и продолжил:что означает «быстро убежать подальше и возвратиться как можно позднее!»
Шамуша хотел что-то произнести в ответ, но тут хлипкая дверь распахнулась.
Возвратиться? Кто должен возвратиться? Если ты имеешь в виду нас, то мы уже тут! В комнату вошел Магистр, а следом за ним вкатился Коротышка. Я вижу, у тебя гость, светило арабской медицины! Приветствую вас, доктор Шамуша!
Энано тут же подхватил:
Салют, господин пульсодав! Уй, и вам привет, господин лорд!
И вам, господин лорд! с ухмылкой повторил Магистр.
Витус отмахнулся.
Поменьше шума вокруг моей персоны, сколько раз просил! Почести пэра я буду принимать лишь тогда, когда однозначно будет доказано, что я аристократ по происхождению. К тому же вряд ли это интересует нашего доктора.
Шамуша опять хотел что-то произнести, но Магистр опередил его.
Откуда ты можешь знать, Витус? К тому же могу тебя заверить, что, по крайней мере, слушателей на базаре это чрезвычайно интересует. Согласись, звучит куда более загадочно, если я рассказываю о приключениях молодого лорда, чем какого-то Витуса без роду без племени! Вот, смотри, доказательство!
Магистр высыпал содержимое своего холщового мешка. Немало монет и еще больше камней покатилось по глинобитному полу.
Рекорд, могу заверить вас со всей присущей мне скромностью, хотя бы по количеству гальки! Если бы я знал, какое прибыльное дело рассказывать истории, я бы никогда не изучал юриспруденцию, а тем более не расточал бы свои знания ленивым студентам в Да Корунье. Но теперь поздно сожалеть об этом. Так или иначе, у нас достаточно денег, чтобы отправиться дальше. Полагаю, мы наконец должны вознаградить доктора Шамушу за его врачебные усилия. Доктор, сколько я вам
Хотите меня обидеть? Араб вскочил с резвостью, неожиданной для своего возраста. Об оплате не может быть и речи! Лечить Витуса из Камподиоса было для меня исключительно приятной дружеской услугой, я не лукавлю. Брать за это деньги значило бы согрешить перед Аллахом!
Низкорослый ученый почувствовал себя на какое-то время озадаченным, но быстро нашелся:
Тогда простите великодушно, доктор, я не хотел задеть вас. Может, я могу загладить свою вину? Погодите-ка, у меня тут есть кое-что
Магистр шагнул к полке, на которой стояла амфора, и запустил в нее руку. Характерное позвякивание говорило о том, что там хранились монеты.
Я слышал, доктор, что вы расположены к коллекционированию старинных денег. Может, вот это доставит вам небольшую радость. Он протянул Шамуше золотой. Глаза лекаря радостно вспыхнули:
О, скорей всего, это экспонат с изображением Нет, не могу разглядеть: монета слишком мелкая, а здесь так темно! огорченно воскликнул он. Наверняка очень ценный экземпляр, но, разумеется, я не могу принять такой дар.
Нет-нет, можете, всенепременно, усмехнулся Магистр. Или вы хотите нанести мне обиду?
Шамуша тоже не мог не улыбнуться: ученый победил лекаря его же оружием.
Монета отчеканена в Риме, в семнадцатом году до Рождества Христова. На ней изображен император Август в профиль. На обратной стороне выбита Триумфальная арка. В словах Магистра звучала гордость, как если бы он сам чеканил монету. Не знаю, кто бросил ее в железный тазик Энано. Ясно одно: либо он не имел представления, какой это раритет, либо сделал это по ошибке. Теперь это уже не важно, спокойно берите монету.
Да, пожалуйста, возьмите ее, я прошу вас, поддержал друга Витус.
Уй-уй, хватай, пульсодав!
Шамуша сделал вид, что покоряется судьбе:
Тогда мне, пожалуй, не остается ничего другого. С нескрываемой радостью он уложил свою ценность в коробочку с пилюлями и упрятал в сумку, а затем произнес с серьезным и решительным видом:Теперь я, к сожалению, должен распрощаться с вами: меня ждет еще пара пациентов. При сегодняшней жаре они нуждаются в моем особом внимании. Желаю вам, Витус из Камподиоса, скорейшего выздоровления. Для меня было большой удачей познакомиться с вами. Он кивнул как бы в подтверждение своих слов. Это, разумеется, относится ко всем трем господам. Аллах воинствующий и хитроумный да пребудет с вами!
С этими словами доктор Салих Шамуша, сын Махмуда Шамуши, араб, мусульманин и филантроп, покинул пристанище трех друзей.
Уф, я должен для начала сесть, закряхтел Магистр, когда за ним закрылась дверь. После сегодняшнего выступления на площади я словно выжатый лимон. Надо же, в такое пекло Шамуша добровольно наносит визиты больным. Редкий человек! Почти святой. Я же чувствую себя куда более земным существом. С каким бы наслаждением я сделал сейчас глоток прохладного галисийского вина. Придет часи мы покинем этот город. Венеция и Падуя ждут нас. Как ты считаешь, Витус, твоя нога уже способна на подвиги?