Немало находок в стилевом и лексическом строе повествования. Писатель наделен даром образного видения, и это накладывает явственную печать на словесную ткань, в которой преломляются реалии труда и быта социальной и духовной жизни народа. Благодаря этому роман в целом не несет на себе балласта описательности: авторское слово экономно и лаконично. «Он, как челнок в ткацком станке, метался теперь туда и сюда между Бухарой и Нуратой» только и всего, что сказано о бесконечных поездках Маматбая, истомившегося ожиданием рождения сына. «Радости в сердцах от улака ни у кого не было, напротив, у всех было такое настроение, будто в душу им набросали сажи от казана», так передано подавленное, после гибели Маматбая, состояние участников затеянного им праздника. Писателю нет нужды многословно рассказывать о том, какое множество народа съехалось на похороны Маматбая он довольствуется лишь одной, но выразительной деталью: «Цепочки следов на снегу со всех сторон сбегались к дому умершего». Не развернутым описанием со стороны, а через образное уподобление раскрывается Сахиб-саркор, выведенный как социальный тип байского прихвостня управителя и прихлебателя, также наживающегося на эксплуатации народа: «Если сравнить все богатства Маматбая с сундуком, который предстоит открыть, то ключ от сундука был в руках у Сахиба-саркора». Чуткость к душевным движениям, отвечающим характеру молодого Ходжи-цирюльника, избавляет от необходимости пространно разъяснять, как природно в нем чувство личного достоинства: эту черту героя доносит красноречивый эпизод, которым завершается его воспоминание о пребывании в доме бухарского мударриса: «Затем Ходжа надел свой халат, снова обвязался той самой веревкой в две сажени, сложил вещи в мешочек, взял его под мышку и вдруг, подкинув вверх кошелек, рассыпал его содержимое по комнатке. Пустой кошелек он протянул мударрису и решительно шагнул в настежь открытую дверь».
Особо о развитом чувстве детали, поданной броско и выпукло, несущей на себе большую социальную и психологическую нагрузку. Через спор двух имамов «о том, кто же из них имеет право прочитать джанозу» заупокойную молитву и комическое разрешение спора дается сатира на мусульманское духовенство. В авторском описании намаза нет ни слова о неравенстве людей, казалось бы, равных перед сотворившим их аллахом, но мыслью об этом пронизана вся сцена в мечети: «Обычно люди высоких сословий совершали намаз внутри мечети, а большинство молельщиков ремесленники, бедняки на террасе мечети, на широком дворе. Находившиеся внутри мечети молились богу на ковровых или на тканых из шерсти толстых, мягких подстилках, а те, кто был снаружи, поклонялись аллаху на постланных на землю собственных халатах или поясных платках». Ничего не надо добавлять и к сказанному о бедности Джаббаркула-аиста бытовые детали восполняют все: «Разостлали дастархан, положили на него две тонкие лепешки и немного урюка. Хозяин перелил чай из чайника в пиалу, а потом обратно из пиалы в чайник, разломал лепешки, подал гостю в руки пиалу с чаем, заклепанную свинцом в нескольких местах и с обкрошенными краями»
Социальные, психологические, бытовые детали, образные уподобления и сравнения, метафоры и символы в словесной ткани повествования ибо всем этом зачастую говорится как о «художественных особенностях» письма, формальных признаках манеры. Но одной ли форме принадлежат столь колоритные приметы стиля, разве не содержательны они по своей сути? Поэтика романа не нечто внешнее, со стороны заданное его идеям и образам, но единая, внутренне взаимосвязанная система выразительных средств, изобразительных приемов, реализующих, воплощающих социально-историческое, идейно-нравственное содержание произведения. Одно не существует отдельно от другого.
Такое нерасторжимое единство содержания и формы, органичный их синтез счастливо найдены Назиром Сафаровым. В образном строе его нового романа «Гроза» давняя дастанная традиция обрела новую жизнь; обогатилась социально-аналитическим качеством современного реализма. И благодаря этому стала тем полноводным руслом, в которое широко и свободно влился многоструйный поток исторического бытия нации, соединивший в своем глубинном течении судьбу человеческую и народную.
Историю недостаточно знать, ее надо уметь чувствовать, переживать нравственно и эстетически. О таком переживании истории писал академик Д. С. Лихачев в эссе «Служение памяти» («Наш современник», 1983, 3), в одном синонимическом ряду сближая понятия память и совесть, память и культура, память и нравственность. Если память человека, размышлял он, создает духовную основу личности, нравственный стержень характера, то историческая память народа определяет нравственный климат, в котором живет народ.
Читая роман Назира Сафарова, невольно вспоминаешь суждения ученого. Они помогают уяснить актуальное и познавательное, и воспитательное значение этого повествования, перебрасывающего мост народной памяти в туманную, зыбкую даль минувшего.
В. ОСКОЦКИЙ
Примечания
1
Земляное возвышение для отдыха.
2
Аллах велик!
3
Аллах и только он!
4
Кайвони (то же, что и дастархончи) женщина, преимущественно пожилая, которую во время справления обрядов свадеб, поминок и т. д. приглашают для наблюдения за приготовлением пиши, приемом гостей, вообще за распорядком.
5
Минбар возвышение в мечети, с которого читается проповедь.
6
У мусульман пятница праздничный день.
7
Джаноза моленье перед похоронами.
8
То есть до шестидесяти трех лет.
9
Мурсак верхний халат с короткими до локтей рукавами, одежда для старух.
10
Кушмазар сдвоенная могила.
11
Табут погребальные носилки.
12
Сторона молельни, обращенная к Мекке.
13
Дивана безумный, юродивый.
14
Чилля зимнее сорокадневье с 25 декабря по 5 февраля. Время самых суровых холодов.
15
Катырма тонкая слоеная лепешка из пресного теста, испеченная в котле.
16
Сахарлык. Во время мусульманского поста разрешается есть ровно в полночь. Это и есть сахарлык.
17
Бобо дедушка.
18
Худжра комната, келья.
19
Усто мастер, умелец. Принятая форма обращения к человеку любого ремесла.
20
Ишан духовное лицо, здесь уважительная форма обращения.
21
Зякет очистительная милостыня в пользу бедных в размере 1/40 стоимости имущества.
22
Курпача мягкая подстилка для сидения, отдыха.
23
Таньга серебряная монета достоинством в 15 копеек в старой Бухаре.
24
Музафат область.
25
Пашша слово, прибавляемое при вежливом и почтительном обращении к женщине.
26
Суюнчи подарок человеку, принесшему радостную весть.
27
Почча старший зять, муж старшей сестры.
28
Атчапар букв. всадник, джигит, здесь в значении мальчик.
29
Давлатъяр мужское имя. Дословно: человек, которому сопутствует богатство.
30
Додхудай богом данный.
31
Банорас кустарная шелковая ткань.
32
Дай-то бог!
33
Пешавар название индийского города.
34
Улак конные состязания, на которых группы конников или отдельные конники отнимают друг у друга тушу козла. Выигрывает тот, кто доскачет с козлом до определенного места. Иногда эти игры называют по-русски козлодранием.
35
Тандыр небольшая глиняная печь для выпечки лепешек.
36
Семенами кунжута посыпают лепешки перед выпечкой.
37
Ошпаз повар.
38
Лаган плоское блюдо, на котором подают плов.
39
Таштаваны самодельная обувь на жесткой подошве; носили обычно горцы.
40
Дунан конь-четырехлеток.
41
Здесь слово «мулла» употребляется как приставка при почтительном обращении в сочетании с именем собственным.
42
Той пиршество.
43
Палван богатырь, силач.
44
Прозвище Черный всадник.
45
Могущественный.
46
Создатель.
47
Милостивый.
48
Томная.
49
Насвайфуруш торгующий насваем табаком, который закладывается под язык.
50
Маддах профессиональный рассказчик священных историй.
51
Мударрис преподаватель медресе.
52
Акаджан братец.
53
Атаджан отец дорогой.
54
Кяризец-амин распределяющий кяризную воду.
55
Чанач примерно два пуда.
56
Кузмунчак черные бусы четок с белыми крапинками.
57
Алакуз пучеглазый.
58
Зиндан тюрьма в эмирской Бухаре в виде ямы.
59
Саиль народное гуляние.
60
Абриз яма, закрываемая крышкой, для стока воды при умывании.
61
Кумган металлический кувшин с узким горлышком.
62
Шалча небольшой домотканый палас.
63
Махрам придворная должность в Бухарском ханстве.
64
Дутар двухструнный щипковый инструмент.
65
Яхтак легкий летний халат без подкладки.
66
Казы колбаса из конины.
67
Салом церемония, заключающаяся в том, что молодая жена ежедневно по утрам (обычно до рождения первого ребенка) кланяется родственникам мужа.
68
Джаным душа моя.
69
А. Твардовский. Из писем о литературе. Вступительная заметка, публикация и комментарий М. И. Твардовской. «Вопросы литературы», 1983, 10, с. 192.