Семь уроков по углубленной программе, и, кроме того, я пересдаю государственные экзамены, потому что знаюв прошлом году меня облапошили, сказала она. Я держу все, что мне нужно, в этом кармане, а в другом у меня аптечка
Зачем тебе аптечка? поинтересовалась я.
У меня двое младших братишек, и кто-то из них обязательно поранится или ушибется. Тео положила учебник физики на прилавок и открыла его.
Представить не могу, как ты со всем справляешься. Идешь после клуба домой и корпишь над домашним заданием всю ночь?
Она пожала плечами:
Не всегда. Еще я работаю в ночную смену в «Шоутайм». Ты не поверишь, как поздно некоторые люди заявляются в кинотеатры. Она помолчала, а потом со вздохом добавила:Меня родители заставляют.
Почему?
Тео опять пожала плечами:
Так уж сложилось. Они всегда были такими. Это родители хотят, чтобы я занималась по углубленной программе по стольким предметам.
Вступить в клуб тебя заставили тоже они?
Тео улыбнулась:
Нет. Никто из нас не вступал в клуб по собственному желанию. Кроме Джетты. Иван, Ян и я оказались в нем, когда два года тому назад подсыпали в школьной столовой слабительное в чили. Она рассмеялась. Так что поделом нам.
Я фыркнула от смеха. Тео оказалась хорошей.
А остальные как здесь очутились?
Арта засекли в туалете с какой-то травкой, но он наш лучший борец, и его не стали выгонять из команды, а пристроили сюда.
Никогда бы не подумала, что Арт балуется травкой.
А он этого не делает. Он просто пытался поговорить по душам с некоторыми своими товарищами по команде. А те подставили его.
Кого-то все-таки выгнали из Ист-Шоал или всех отдали Майлзу на поруки?
Я слышала, что выгоняли за что-то совсем уж непотребноеза драки или за оружие в школе.
А Джетта?
Тео посмотрела на учебник физики и вздохнула:
Думаю, Джетта здесь из-за босса.
Что ты хочешь сказать?
Она пришла сюда в прошлом году и по-английски говорила плохо. С ней разговаривал только босс.
А Майлз? быстро спросила я, прежде чем Тео примется за физику. Он что здесь делает?
Хмм. Тео закатила глаза. Ты про босса? Не знаю точно. Я, Иван и Ян вступили в клуб первыми, но Майлз уже был главным. Он был здесь всегда и все делал сам.
Она неожиданно замолчала. У большого окна киоска стоял Майлз. Бросив потрепанный черный блокнот на прилавок, он оперся о него.
Как там игра? поинтересовалась Тео.
Вообрази тысячу умирающих от голода сирот на идущем ко дну корабле посреди кишащего акулами моря и получишь примерное представление о том, что происходит, сухо ответил Майлз. К тому же каждые пятнадцать секунд мне приходилось выслушивать восторги Клиффорда по поводу того, как хорош зад Райи. Они встречаются с седьмого класса, пора бы ему привыкнуть.
Хммм.
Скучно мне, сказал Майлз.
Что новенького? спросила Тео.
Давайте сыграем в пять вопросов, сказал Майлз.
Тео захлопнула учебник.
Можно я спрошу? И твою скуку как рукой снимет. А мы станем называть игру «Три вопроса», потому что пять уже не понадобятся.
Что за игра? спросила я.
Она похожа на двадцать вопросов, но боссу достаточно не больше пяти. Я загадала. Начинай.
Ты президент? спросил Майлз.
Да.
Твои имя и фамилия начинаются с одной и той же буквы?
Да.
Ты Рональд Рейган.
Вот видишь? вскинула руки Тео. Два! Два вопроса!
Я не слишком утруждала себя в клубе, поскольку Майлз считал, что я вполне справляюсь со своими обязанностями. Это позволяло мне выкраивать больше времени на написание многословных эссе для колледжа о том, как моя болезнь сформировала меня. По сравнению с ночными горами домашних заданий, Вавилонская башня казалась зубочисткой, довершали дело поздние смены у Финнегана. Сам по себе Финнеган был вовсе не плох, но стоило появиться там Майлзу, и я начинала испытывать одновременное желание спрятаться и налить жидкого мыла ему в еду.
Каждый раз, когда я приходила на работу, а Майлз уже был там, у меня возникало неясное чувство, будто он вытянул ногу, чтобы я споткнулась о нее и растянулась по полу. Разумеется, Майлз этого не делалслишком уж мелко и не в его стиле. Ему больше шли пилки для ногтей, секаторы и огнеметы.
Я подала ему бургер, отступила за стойку и спросила у магического шара: Попытается ли Майлз Рихтер убить меня?
Очень может быть, последовал ответ.
В конце сентября у нас каждую неделю были лабораторные работы. Майлз чертил в тетради таблицы, а я то и дело смотрела на него. Он низко склонялся над партой, очки соскальзывали на кончик носа, левая рука огибала тетрадь. Рукава рубашки были завернуты, и я впервые заметила, что его руки от кистей до локтей тоже усыпаны веснушками. Интересно, они теплые? Создавалось впечатление, что да. У Голубоглазого были теплые руки. Между моей ладонью и его рукой было четыре дюймаесли преодолеть их, то я узнаю наверняка.
Не делай этого, идиотка. Не смей.
Я подавила свой порыв и вместо этого спросила:
Ты действительно можешь говорить на каком-то другом языке?
Я не замечала у него больше того странного акцента, который внезапно появился в его речи в первый день, но знала, что он и Джетта разговаривают по-немецки.
Откуда ты это взяла? Майлз даже не поднял головы. Возможно. Все зависит от того, кто тебе поведал об этом.
Сама так решила, сказала я. Это было не трудно. Ты говоришь по-немецки?
Майлз хлопнул ручкой по тетради для лабораторных работ.
И откуда только ты здесь взялась?
Они записали меня в этот класс. Не надо смотреть так, будто это моя вина.
Почему ты здесь? В этой школе? В клубе? Он говорил так тихо, что никто кроме меня не мог его слышать. Что ты такого натворила?
Нет, что это ты натворил? парировала я. Очень странно, что ты заправляешь целым клубом в одиночку, без супервизора.
Ничего я такого не сделал, сказал он.
Я серьезно.
Серьезно, ничего. А почему ты не отвечаешь на мои вопросы, раз уж тебе так хочется разжиться информацией обо мне?
Я посмотрела на карбонат кальция.
Я разрисовала пол спортивного зала краской из баллончика.
Что ты разрисовала?
Пол спортивного зала, сказала же.
Что ты нарисовала? В его голосе послышался очень легкий акцент.
Слова.
И широко улыбнулась, потому что у него на лице появилось отвращение. Это было здорово. Я повернулась к газовой горелке и услышала, как он клокочет от возмущения.
Во время игры в киоске случалось временное затишье, и мы с Тео развлекались тем, что делали пирамиды из пластиковых чашек и болтали об уроках английского.
Оказалось, Тео пишет заметки в школьную газету и потому часто разговаривает с Клодом Гантри, редактором. («Знаю, всем кажется, что он постоянно страдает запором, Тео, махнув от волнения рукой, разрушила только что выстроенную башню, но ты не видела его бицепсы. Боже, они прекрасны».)
У меня такое ощущение, будто в этом классе нужно постоянно следить за тем, что происходит у тебя за спиной, сказала я. И меня почему-то очень беспокоит Райя. Она сидела недалеко от меня, но лишь с энтузиазмом хлопала ресницами, глядя на Клиффа, и хихикала, словно бойкий робот, накачавшийся кофе.
Райя не такая уж плохая, заступилась за нее Тео. Она девушка популярная, но не слишком старается перед нами, существами низшими. Если только не хочет в очередной раз свести с ума Клиффа.
А зачем ей сводить с ума Клиффа?
Они встречаются с седьмого класса, но настоящая драма разгорелась лишь в девятом классе. Это было что-то грандиозное. Отвратное. Она вечно обвиняла его в изменах; он относился к ней как к трофею. Ну и раз в году Райя находила себе парня и спала с ним, чтобы вызвать ревность Клиффа. Он разыскивал того парня, избивал, а потом они мирились и все шло по новой. Тео увенчала вершину новой пирамиды чашкой. Нет, если кто здесь и представляет для тебя интерес, так это Селия и сиамские близнецы.
Две закадычные подружки Селии, Бритни и Стейси, как будто сиамские близнецы, сросшиеся бедрами. Мне было легче различить братьев Тео, чем этих девушек. Я поместила на вершину пирамиды еще одну чашку.
Селия так смотрит на Майлза на уроках английского, словно хочет слопать его с потрохами.
Тео вздрогнула.
Не говори так, когда босс где-то поблизости. Она одержима им. Уже несколько лет. И с тех пор стала какой-то странной. Она в этом никогда не признается, но ведь и так видно.
Ну, она стерва, а он паршивецидеальная пара, улыбнулась я.
Тео взглянула на меня, как родители смотрят на детей, когда те не понимают, о чем говорят. И этот ее взгляд пронзил меня больнее, чем я ожидала. Я встала и спряталась за пирамидой, лицо у меня горело. Что я такого сказала? Я чего-то не знала, но чего?
Снова заскучал? неожиданно спросила Тео. У окна стоял Майлз со своим вечным черным блокнотом в руке.
Ненавижу волейбол, скривился он.
Тео ехидно улыбнулась:
Нет, ты ненавидишь Райю Вулф. И не надо переносить свою ненависть на ни в чем не повинный спорт.
Майлз одарил ее таким же малоприятным взглядом, каким удостоил меня ранее, и нетерпеливо забарабанил длинными пальцами по прилавку.
Тео сделала загадочное лицо и продолжила наше с ней строительство.
А я загадала, сказала она.
Ты жила в прошлом веке?
Да.
Майлз подпер подбородок блокнотом и выглядел (я не могла не заметить этого) хитрющим мальчишкой, знающим, что непременно выиграет. Голубоглазый мальчишка, весь в золотистых веснушках.
Ты была одним из лидеров союзников во время Второй мировой войны?
Зубы у Тео скрипнули:
Да.
Ты Чан Кайши.
Тео швырнула чашку, и вся пирамида рухнула на стойку.
Почему ты не сказал, что это Черчилль? Черт побери, ты должен был назвать или Черчилля, или Рузвельта, или Сталина!
Майлз молча смотрел на нее. Тео с громкими причитаниями помогла мне все прибрать.
Неделей позже на уроке английского произошел странный случай.
Я хотела сесть на стул, но вдруг оказалась на полу, и мне было очень больно. Перекладина, соединяющая парту и сиденье, была подпилена, и я, навалившись на нее всем своим весом, сломала ее окончательно. Какую-то секунду казалось, мне это почудилось. Все вокруг смотрели на сидящую на полу меня. Тихо ругаясь, я встала, оттащила сломанную парту в дальний конец класса и поставила на ее место новую.
Мистер Гантри даже не оторвал глаз от своих бумаг. Майлз, всегда вежливый и рассеянный, притворился, что ничего особенного не произошло, и продолжал что-то строчить в черном блокноте.
Это означало также, что он пока не заметил, что я залезла в его рюкзак и запустила в него из пробирки огненных муравьев, чей домик обнаружила в лесу. В течение предстоящих шести уроков я точно увижу его реакцию.
Селия Хендрикс, всегда пребывающая на посту, материализовалась рядом с партой Майлза и принялась накручивать свои локоны на пальцы, словно училась флиртовать по журналу для подростков. Майлз посмотрел на нее и спросил:
Чего надо, Хендрикс?
Селия одарила его победной улыбкой:
Я скоро устраиваю костер. У нас будет копия спортивного табло, чтобы разрисовывать, и все такое. Ты должен прийти.
Каждый год я говорю тебе «нет». Почему на этот раз я должен сказать «да»?
Потому что у нас будет весело! взвизгнула она и попыталась положить ладонь на его руку, но Майлз увернулся. Казалось, он сейчас выругается.
Слезь с моей парты, Селия.
Пожа-а-а-алуйста, Майлз. Ну как мне тебя уговорить? Ее голос стал грудным, она почти легла на парту и смотрела на него через полузакрытые ресницы. Майлз захлопнул блокнот, прежде чем она успела заглянуть в него. Все что угодно, шептала она. Только согласись.
Майлз выдержал довольно большую паузу. А потом через плечо показал большим пальцем на меня и произнес:
Пригласи Алекс. Тогда и я приду.
Выражение лица Селии стало меняться так быстро, что я с трудом уловила все стадии. Только что она пыталась соблазнить Майлза, затем посмотрела так, будто меня следует посадить на кол, а закончилось это мини-представление выражением смущенного удивления.
О! Хорошо ты обещаешь? Она почти касалась своим лицом лица Майлза. Он откинулся назад. А я приобрела внезапный статус идиотки, загоняющей разъяренную ядовитую змею в угол.
Конечно. Обещаю, язвительно подтвердил он.
Вот и славно! Селия достала из кармана рубашки визитку и, коснувшись плеча Майлза, протянула ее мне. Ей явно хотелось, чтобы он ткнулся лицом в ее грудь. Я дала ему возможность покорчиться дольше, чем это было необходимо, и взяла карточку. Селия соскочила с его парты.
Жду не дождусь тебя у себя, Майлзи!
Я фыркнула.
Майлз посмотрел на меня.
Майлзи, можно мне так тебя называть? ехидно спросила я.
Только попробуй не явиться, ответил он, глядя на меня равнодушно и холодно.
Селия устраивала вечеринку с костром в середине октября в День счетного табло. Мне пришлось долго уговаривать себя пойти туда, и я решилась на это, только посоветовавшись с магическим шаром Финнегана (Знаки указывают на положительный ответ.) и поддавшись уговорам других членов клуба. Всех, кроме Майлза, разумеется, который счел необходимым лишь один-единственный раз напомнить мне о столь важном мероприятии. (Тыльную сторону его ладони все еще украшал ряд ярко-красных рубцов, оставленных муравьями.)
То обстоятельство, что члены клуба возжелали моего присутствия на вечеринке, представляло дело так, будто я использую приглашение не как повод для того, чтобы сделать счастливыми маму и врача, а скорее сама хочу повеселиться с С друзьями.
Моя паранойя разыграется там во всю прыть, но мама впала в такой экстаз, что стало понятно: отступать некуда. Возможно, у нее даже что-то замкнуло в голове, потому что она стояла и непонимающе смотрела на меня целую минуту, прежде чем спросить, надо ли мне брать с собой еду и сколько. Она позвонила врачихе, чтобы сообщить ей великолепную новость, и та захотела немедленно поговорить со мной об этом. Она поинтересовалась, почему я приняла такое решение и что я по этому поводу чувствую. Мама сказала, что отвезет меня на машине, но я отказалась;
Примечания
1
До скорого (нем.).
2
Ассоциация восьми частных американских университетов, расположенных в семи штатах на северо-востоке США.