Фараон - Валерио Массимо Манфреди

Фараон

Посвящается Марчелло, Марции, Валерии и Флавии

Глава 1

Иерусалим, восемнадцатый год

царствования Навуходоносора,

девятый день четвёртого месяца,

одиннадцатый год царя Иудеи, Седекии

Пророк обратил свой взор к долине, залитой светом несчётных огней, а затем возвёл очи к пустынным небесам и испустил глубокий вздох. Рвы опоясывали склоны Сиона, стенобитные и огнемётные машины угрожали его укреплениям. В разорённых домах плакали малые дети, прося пищи, но там не было никого, кто оделил бы их хлебом; старики, изнурённые голодом, понуро мыкались по улицам и больше не толпились на площадях города.

Конец,горестно изрёк он, повернувшись к спутнику, который следовал за ним.Конец, Варух. Если царь не выслушает меня, не будет спасения ни для его рода, ни для дома Господня. Я буду заклинать его в последний раз, но не питаю больших надежд.

Пророк продолжил путь по пустынным улицам и вскоре остановился, чтобы пропустить кучку людей, которые, без плача и причитаний, семеня, несли покойника. В темноте труп можно было различить только по светлому цвету погребального покрова, облекавшего его. Старец проследил взглядом за людьми, чуть ли не рысцой спускающимися по улице к кладбищу, устроенному по велению царя за стенами города. Оно уже давно еле справлялось с потоком многочисленных мертвецов, который война, голод и нужда каждый день низвергали на него.

Почему Господь поддерживает Навуходоносора Вавилонского и позволяет ему заключать в железное ярмо все народы?спросил Варух пророка, возобновившего свой путь.Почему он на стороне того, кто и так намного сильнее?

Сейчас дворец возвышался недалеко от них, подле Башни Давида. Пророк выбрался на открытое место и обернулся, ибо луна вышла в просвет меж облаками, озарив молчаливую громаду Храма Соломона, тонувшую во мгле. Старец воззрился своим незамутнённым взором на блики лунного сияния, заигравшие на массивных колоннах и отразившиеся в изобилии бронзы и позолоте остроконечных башен. Ему вспомнились торжественные обряды, которые веками совершались в его дворе, толпы, набивавшиеся в храм до отказа в дни празднеств, дым жертвоприношений Господу, возносившийся с алтарей. Он подумал о том, что всему придёт конец, что всё это погрузится в прах на многие годы или многие века безмолвия, и с трудом сдержал слёзы. Варух тронул его за плечо:

Пойдём, учитель, уже поздно.

Царь бодрствовал до глубокой ночи, совещаясь с военачальниками своего войска и сановниками. Пророк направился к нему, и все обернулись на стук его посоха, громко отражавшийся от каменных плит настила.

Ты просил видеть меня,промолвил царь.О чём хочешь поведать мне?

Сдайся,воззвал к правителю пророк, остановившись перед ним.Облачись в траурные одежды, посыпь свою главу пеплом и выйди босой из города; прострись у ног его и моли о прощении. Господь возвестил мне: «Я передал страну во власть Навуходоносора, царя вавилонского, моего слуги, даже скот в полях передал ему». О, царь, нет спасения. Предайся ему и моли о милости. Возможно, сжалится он над твоей семьёй и, быть может, пощадит дом Господень.

Царь поник головой и надолго замер, храня молчание. Он выглядел измождённым и осунувшимся, а вокруг глубоко запавших глаз образовались тёмные круги.

«Цари есть сердце народов,думал про себя пророк, испытующе взирая на владыку в ожидании ответа,и по природе своей умеют воздвигать многие преграды для защиты самих себя: границы и отряды воинов, крепости и бастионы. От того, когда властитель чувствует угрозу близости врага, его смятение и его ужас возрастают несоизмеримо, в тысячу раз больше, нежели у самого бедного и самого жалкого из его подданных, который всегда привык быть беззащитным перед всеми бедами».

Я не сдамся,изрёк царь, поднимая голову.Мне неведомо, вправду ли Господь наш Бог говорил с тобой, в самом ли деле возвестил тебе, что передал свой народ в руки чужеземного тирана, идолопоклонника. Я же склонен полагать, что либо прислужник царя Вавилона, либо царь сам говорил с тобой и совратил сердце твоё. Ты взываешь в пользу вражеского завоевателя против своего царя, помазанника Божия.

Ты лжёшь,с гневом вскричал пророк.Навуходоносор доверял тебе, сделав тебя пастором своего народа в земле Израиля, но ты предал его, тайно строил козни в союзе с египтянами, которые когда-то держали израильтян в рабстве.

Царь ничего не ответил на эти слова. Он приблизился к окну и прислушался к приглушённому раскату грома. Стены Сиона заслоняли собой небо, и исполинский Храм казался только тенью во мраке. Владыка провёл рукой по лбу, покрытому испариной, в то время как громыхание постепенно затихало вдали, в направлении Иудейской пустыни. Ничто теперь не нарушало тишины, ибо не было больше в Иерусалиме ни птиц, ни собак, ни иных тварей живых. Все они пали жертвой голода. И женщинам было запрещено оплакивать умерших, дабы не погрузился город в нескончаемый гул стенаний.

Внезапно у венценосца вырвалось:

Бог наделил нас землёй, зажатой между могущественными соседями, предметом их вечных притязаний. Землёй, что постоянно вырывают у нас и которую мы неустанно пытаемся вернуть. И каждый раз приходится обагрять руки кровью.

Лицо царя было бледно, подобно лику мертвеца, но в глазах вдруг на мгновение вспыхнул мечтательный огонёк.

О, если бы он дал нам иное место, удалённое и безопасное, изобильное плодами и скотом, спрятанное меж гор и неведомое для других народов земли, стал бы я сговариваться с фараоном? Стал бы прибегать к его помощи, дабы освободить народ мой от ига вавилонского? Дай мне ответ,повелел он,и дай его быстро, ибо нельзя больше терять времени.

Пророк окинул его взглядом и понял, что царь погиб.

Не могу сказать тебе ничего другого,вымолвил он.Истинный пророк есть тот, кто советует заключить мир. Но ты осмеливаешься требовать у Господа ответа за дела его, ты осмеливаешься бросать вызов Господу Богу твоему. Прощай, Седекия. Ты не пожелал выслушать меня, и оттого суждено тебе блуждать во мраке.

Он повернулся к своему спутнику и произнёс:

Пойдём, Варух, здесь уши глухи к речам моим.

Они вышли, и до царя донёсся затихающий стук посоха прорицателя в окружённом колоннадой дворе, вскоре растаявший в тишине. Взгляд повелителя упал на объятых ужасом советников; их лица приобрели зеленоватый оттенок от усталости, длительной бессонницы и страха.

Час настал,молвил он,мы не можем более мешкать. Исполняйте план, который мы замыслили, и созовите воинов безо всякого шума. Раздайте тайно последние крохи пищи, дабы могли они подкрепить свои силы.

В эту минуту приблизился начальник дворцовой стражи.

Царь,доложил он,пролом в стене почти готов. Отряд воинов под предводительством Этана сейчас выходит из восточных ворот, чтобы сделать вылазку и привлечь врага на ту сторону. Время пришло.

Седекия кивнул головой. Он сбросил царскую мантию, надел доспехи, на пояс прикрепил меч.

Идём,приказал он. За ним последовали царица-мать Хамуталь, его жёны, евнухи, сыновья Элиэль, Ахиз и Амазай, а также его военачальники.

Они спустились по лестнице до женских покоев и оттуда вышли в дворцовый сад. Несколько каменотёсов почти закончили прорубать проход в стенах со стороны Силоамского пруда, и два лазутчика уже бесшумно спустились вниз, чтобы разведать, свободен ли путь.

Царь подождал, пока не были извлечены последние каменные глыбы, затем выскользнул наружу. Из долины дул горячий, сухой ветер, промчавшийся через пустыню, и Седекия привалился спиной к стенной кладке, пытаясь подавить снедавшее его беспокойство. Тем временем стражники в спешке помогали людям пробираться через пролом и уводили их в укромное место за скалами.

Издалека внезапно донёсся звук труб и шум схватки: Этан атаковал ряды осаждавших вавилонян, и тотчас же запели сигнальные рожки, возвещая сбор войскам Навуходоносора Царь Седекия воспрянул духом: его воины недаром пожертвовали собой, теперь ему, может быть, удастся пройти невредимым сквозь вражеские ряды и добраться до пустыни, где он будет в безопасности. Прошло ещё некоторое время, и внезапно в глубине долины вспыхнул огонёк и трижды качнулся из стороны в сторону.

Сигнал! Наконец-то!воскликнул предводитель войска.Дорога свободна, можно трогаться в путь.Он передал пароль прочим военачальникам для сообщения его воинам и отдал приказ уходить.

Царь шествовал в середине вереницы, и вместе с ним шли его сыновья. Элиэль, старший, двенадцати лет, и Ахиз, которому исполнилось девять. Самому младшему, Амазаю, было всего пять лет, и его нёс на руках начальник стражи царя, дабы дитя не заплакало и не выдало всех, если они вдруг забредут в поле действия вражеских лазутчиков.

Беглецы достигли самого низа долины, и предводитель прислушался, навострив ухо в направлении к востоку.

Этан всё ещё сражается,проговорил он,и, возможно, нам удастся добраться до безопасного места. Да придаст ему Господь сил и прибавит мужества героям, что бьются бок о бок с ним. Пошли, теперь надо двигаться как можно скорее.

Они держали путь к югу, в направлении Хеврона, чтобы достичь Беэр-Шевы и оттуда попытаться искать прибежища в Египте. За царём Седекией шли полторы тысячи человек, все те, кто ещё был в силах нести оружие.

Но воины Этана, обессиленные выпавшими на их долю испытаниями, не смогли долго противостоять ответному напору несметного числа сытых, хорошо вооружённых вавилонян и вскоре были окончательно разгромлены. Многих из них взяли в плен, пытали и замучили до смерти. Кто-то, не вынеся истязаний, выдал замысел царя, и о нём тотчас же донесли Навуходоносору.

Тот почивал в своём шатре на ложе из пурпура в окружении наложниц, когда сон его был прерван появлением вестника, посланного военачальником Навузарданом.

Царь поднялся с ложа, приказал евнухам облачить его в одежды, начальнику телохранителейчтобы принесли доспехи и запрягли боевую колесницу.

Приготовьте мою колесницу и созовите стражу,повелел он.Не стану дожидаться возвращения Навузардана. Я сам буду преследовать его.Начальник поклонился и вышел отдать приказы, дабы была исполнена царская воля.

Немного позже царь покинул шатёр и взошёл на колесницу. Возничий взмахнул кнутом, и весь отряд двинулся строем вослед, вздымая облако густой пыли.

Ближе к востоку облака поредели, и приближающийся восход зари придал нежный оттенок светлеющему небу. Пение жаворонков воспарило к солнцу, медленно поднимавшемуся из-за горизонта. Пленённые иудеи были посажены на кол. Их предводителя, Этана, в отместку за выказанную им великую храбрость, распяли на кресте.

* * *

Царь Седекия добрался до долины Хеврона, когда солнце уже стояло высоко в небе, и расположился в тени пальмы, дабы вместе со своими подданными испить немного воды и съесть остатки хлеба и солёных маслин для подкрепления сил. Тем временем его телохранители рыскали в городских конюшнях в поиске лошадей и верблюдов, чтобы можно было быстрее следовать далее. Утолив голод и жажду, царь спросил своего военачальника:

Как ты думаешь, сколько времени понадобится моим слугам набрать достаточное число лошадей, мулов и верблюдов, чтобы мы уже полным ходом двинулись по дороге на Беэр-Шеву? Мои сыновья обессилели и больше не могут идти пешком.

Военачальник собрался было ответить, но внезапно замер, прислушиваясь к отдалённому гулу, похожему на гром.

Ты ведь тоже слышишь это, мой царь?

Должно быть, это та самая гроза, что надвигалась на Иерусалим ночью.

Нет, государь, те тучи сейчас уже над морем. Это не глас бури...И, пока он произносил эти слова, лицо его исказилось от ужаса и страха, ибо он увидел на верху плоскогорья, нависшего над городом, облако пыли, и в этом облаке развёрнутые на большом пространстве ряды боевых колесниц вавилонян.

Мой царь,вымолвил он,мы пропали. Единственное, что осталось нам,умереть как мужчины, с мечом в руке.

Я не хочу умирать,произнёс Седекия.Мне надлежит спасти трон Израиля и моих сынов. Построй наше воинство и прикажи немедленно доставить мне лошадей: Господь будет на вашей стороне в сражении, и этим вечером вы победителями присоединитесь ко мне в оазисе Беэр-Шевы. Я распорядился, чтобы царица-мать и мои жёны ожидали вас в Хевроне. Им будет удобнее путешествовать с вами на пути ко мне в Беэр-Шеву.

Военачальник повиновался приказу и построил воинов, но у тех от ужаса подкосились ноги, как только они узрели сотни колесниц, мчавшихся прямо на них на огромной скорости, сверкание кос, прикреплённых к осям, чтобы сокрушить любого, кто попадётся на пути. Почва дрожала, будто разразилось землетрясение, воздух наполнился раскатами грома, отзвуками ржания тысяч лошадей и грохотом бронзовых ободьев колёс, катящихся по земле.

Некоторые из воинов обернулись назад и увидели царя, пытавшегося вместе с сыновьями ускользнуть на коне. Они завопили:

Царь убегает! Царь бросает нас!И воинство тотчас же стало рассеиваться, обратившись в бегство; люди бежали куда глаза глядят. Полчище вавилонян гналось за ними на колесницах, словно шла охота на диких животных в пустыне. Преследователи пронзали их копьями и поражали навылет стрелами, как газелей или антилоп.

Предводитель Навузардан заметил Седекию, который вместе с сыновьями пытался ускакать на коне, прижимая к своей груди своего младшего. Навузардан подал знак своим штандартом, и отряд колесниц перестроился в полукруг, оставив погоню за убегающими в долине.

Седекия вскоре был окружён и вынужден остановиться. Воины-вавилоняне привели его к Навузардану, который приказал заковать его в цепи вместе с сыновьями. Им не дали ни питья, ни еды, не позволили передохнуть. Царя погнали через равнину, усеянную трупами его воинов, и ему пришлось брести рядом со взятыми в плен и закованными в цепи подданными; те взирали на него с презрением и ненавистью, ибо он покинул их.

Вереница колесниц вновь направилась на юг, к Рибле, где их ожидал царь Навуходоносор. Седекию привели пред его очи вместе с сыновьями. Старший, Элиэль, старался утешить всхлипывавшего маленького Амазая, лицо которого было покрыто коркой от пыли и слёз.

Седекия простёрся перед завоевателем.

Молю тебя,стенал он,великий царь. По своей неопытности и по своей слабости я поддался лести и угрозам царя Египта и предал твоё доверие. Делай со мной что хочешь, но пощади моих сынов, они есть чада невинные. Увези их с собой в Вавилон, взрасти их в великолепии твоего двора, и они будут верно служить тебе.

Царевич Элиэль вскричал:

Встань, отец! Встань, о царь Израиля, не оскверняй лик твой в пыли! Мы не страшимся гнева тирана, не унижайся из-за нас.

Царь Вавилона сидел в тени смоковницы на троне из кедрового дерева, положив ноги на серебряный табурет. Борода густыми кольцами падала ему на грудь, голова была увенчана короной, украшенной драгоценными каменьями.

Стояла жара, но ни капли пота не было на челе властителя, дуновение ветерка время от времени овевало его, однако же и борода, и волосы, и одеяние ни разу не шелохнулись, как у статуи. Царь Иерусалима валялся в пыли у его ног, но взгляд венценосца был устремлён на линию горизонта, словно он восседал один посреди пустыни.

Повелитель не вымолвил ни слова и не сделал ни малейшего знака, но его слуги вели себя так, как будто он высказывал свои мысли, отдавал им точные приказы.

Двое из них подхватили Седекию под руки и подняли его, третий вцепился сзади ему в волосы таким образом, чтобы тот не мог спрятать своё лицо. Ещё один схватил царевича Элиэля, подтащил к отцу и силой принудил отрока стать на колени, заломив ему руки за спину и упёршись в неё ногой. Юный царевич не издал ни стона, ни мольбы о пощаде; он стиснул зубы, когда палач, взмахнув саблей, приблизился к нему, но не смежил веки. Глаза его так и остались открытыми, когда голова, отсечённая от туловища, покатилась к ногам отца.

Тело раздавленного горем Седекии содрогнулось в конвульсиях, кровавый пот хлынул со лба и из глаз и потёк по шее и ключицам. Из его утробы вырвалось бессвязное и прерывистое завывание, безумный и нечленораздельный всхлип. Глазные яблоки вылезли из орбит, а взгляд беспорядочно метался по сторонам, как будто хотел убежать от вида бездыханного тела, источавшего струи крови, орошавшей пыль. Отчая иное стенание маленького Амазая разрывало ему душу и сердце, в то время как прислужники Навуходоносора принялись за второго из его сыновей, царевича Ахиза.