Не всегда был я старый, внучек, говорил дед, молодой был, да отважный, да забиячливый. И за то прозвали меня товарищи Орлом. А Петр Алексеевич только Россией начал править. И мыстрельцывеликий бунт против него учинили. Велено нам было голову сложить на плахе.
Он видел
как поднимался его дед на плаху как под ноги деду покатилась отрубленная голова казненного стрельца. И, с усмешкой взглянув на усталого палача, уже поджидавшего его с топором, дед, как мячик, откинул ногой отрубленную голову. И, засмеявшись, положил своюпод топор, на плаху.
Увидел царьи понравилось ему бесстрашное озорство мое, слышал он голос деда. И помиловал он меня. Помни, внучек: до конца имей надежду и смерти не бойся.
Смерти не бойся, беззвучно шептали губы старого графа.
Около постели графа сидела Анна, любимая, единственная дочь графа. Ее мать умерла сразу после ее рождения. Сейчас Анне исполнилось двадцать лет.
Анна всматривалась в изуродованное страданием лицо графа. В глазах старика стояли слезы. Он о чем-то просил, что-то хотел сказать. Но она не могла его понять и только умоляюще шептала:
Что прикажете, папенька?
Сына просят, сказал сзади Изотов, за сыном велят послать.
Старик умоляюще кивнул.
Пошлите за Александром, сказала дочь и заплакала.
И опять граф впал в беспамятство. И опять он видел деда своегостарого Орла.
Они стояли перед дедом в ряд, пять красавцев гвардейцев, пять родных братьев.
Пять братьев вас, пять Орлов Ты, Гришка, самый красивый, подмигнул дед Григорию. Но зато ты, Алешка И дед глянул на Алексея. А ну, покажи нам
Привели быка. Черный, огромный, бык неподвижно стоял перед братьями. Алексей подошел к быку. Сжал пудовый кулак. И одним страшным, быстрым движением ударил быка меж рогами Качнулся бык. Рухнул как подкошенный. Крик восторга вырвался у братьев.
Да, ты самый сильный, шептал дед, но ты и самый буйный, осторожки в тебе нет. Но на то, внуки, даден вам брат Иван. И он ткнул в старшего брата. Он самый хитрый, и он отца вам вместо. А Владимир да Федормладшие, всем вам преданы. Одна душа и одна голова Покуда вместе будете, никому вас не сломить!
Императрица на потолке улыбалась.
Сломила слышал свой голос умирающий граф, одна ты нас всех сломила.
И он увидел императрицу совсем молодой великой княгиней на том балу.
Тогда все ночи танцевали, усмехнулся старик, Елизавета села на трон после переворота Был он ночью устроен И теперь по ночам боялась спать. И Петербург танцевал, танцевал до утра. Бал бал
Они стояли в дворцовом залеГригорий и Алексей, два красавцавысоченные, в блестящих гвардейских мундирах.
Ох и хороша великая княгиня. Ей-ей, хороша! шептал Григорий.
Екатерина, танцуя, вдруг обернулась.
Отметила! зашептал Григорий и совсем приник к уху брата:Загадал, коли сейчас еще обернется Ну, обернись, душа ты моя!
И опять, танцуя, Екатерина мельком взглянула на братьев. И улыбнулась.
Моя будет, прошептал Григорий.
Да ты в своем уме? лукаво взглянул на брата Алексей. И восхищенно добавил:Ох, Гришка! Ну враг! Сущий враг!
Торжественно раскрылись парадные двери. Вошла высокая, полная, немолодая дама в роскошном платье.
Императрица Елизавета Петровна неслось по зале.
Модница была не нашивала одно платье два раза. После смерти остались в ее гардеробе пятнадцать тысяч платьев шептал старик.
За императрицей следовал тоже высокий, тоже дородный и тоже немолодой господин: граф Алексей Григорьевич Разумовскийфаворит и, как утверждала молва, тайный муж Елизаветы.
Вот он, ночной император, шептал Григорий Орлов брату. А ведь простым певчим был, грамоты не знал В хоре его увидела да и влюбилась без памяти. Попал в случай
За Алексеем Разумовским важно вышагивал господин помоложе, столь же высокий и величественныйграф Кирилла Григорьевич Разумовский, родной брат Алексея, гетман Малороссии.
А ведь недавно этот гетман свиней пас, шептал Григорий. Сам мне рассказывал: когда Алексей фаворитом стал, послал за ним офицера.
А Кирилла решил, что его в солдаты хотят упечь со страху на дерево залез и три дня там просидел. С голодухи только слез. А теперьвон они! Что случай делает! И добавил лукаво:А ведь они тоже братья и на нас с тобой похожиетакие же здоровенные Только мы красивее да умнее.
И опять Екатерина, танцуя, взглянула на братьев
Потом старик увидел Москву, зиму Бежали сани. В санях они: Григорий и Алексеймолодые, в распахнутых шубах Проезжали мимо белых колонн дворца на Покровке
Тпру! закричал Григорий. И остановились сани.
Вот он дворец графа Алексея Григорьевича Разумовского. В переулке на холме за дворцом виднелась церковь.
Церковь Воскресения в Барашах, усмехался Григорий. Здесь он тайно повенчался с императрицей А может, и нас с Катериной когда-нибудь повенчают, да не тайно!
Алексей уставился на брата.
Моя она, усмехнулся Григорий, любит меня без памяти все сделает, как я скажу
Ох, Гришка, любуясь братом, сказал Алексей. Ей-ей, сущий враг!
Екатерина, прекрасная, молодая, танцует с Григорием. И открытое безумное женское счастье на ее лице
Умирающий старик глядел на императрицу на потолке и шептал беззвучными губами:
Ах, эти гордые твои фавориты, они всегда думали, что они выбрали тебя, а это ты их выбирала. Счастливая, ты всегда любила тех, кто был тебе нужен. Нас было пятеро братьев удальцы-кутилы, любимцы гвардии И ты взяла Григория и взяла тем нас всех и всю гвардию. Ты знала: скоро скоро умрет Елизавета. И тогда муженек, тебя ненавидевший, упечет тебя в монастырь да и женится на полюбовнице. И ты готовилась Екатерина ВеликаяЕкатерина Предусмотрительная.
Граф застонал. Изотов и Анна перевернули его на другой бок.
Теперь он видел гроб. В гробу лежала императрица Елизавета. Молодая Екатерина стояла на коленях у гроба, и слезы лились по ее лицу
Ты всегда умела плакать, когда хотела, шептал старик императрице на потолке.
Гвардейцы стеной окружали гроб.
Ишь как убивается, сказал Иван Орлов.
А император, муженек ее, в это время бражничает со своими немцами да с полюбовницей горбатой, усмехался Григорий Орлов в другом конце зала.
Опять немцы сядут нам на голову, вздыхал Владимир Орлов, окруженный гвардейцами.
А ведь матушку Елизавету Петровну отцы наши на трон посадили, тихо начал Алексей и умолк.
Дело говорит, зашептали в зале.
Старик вспоминал. Точнее, это не были воспоминания. Просто когда боль отпускала, он уходил в ту жизнь. И жалкое, беспомощное тело, лежавшее на огромной кровати под балдахином, было не его тело Его тело жило в той жизнивеликолепная, мощная плоть
Скоро скоро оно на бойню пойдет, беззвучно смеялся старик.
Бал в разгарепервый бал после траура по умершей императрице. Неряшливый, дрожащий старик в старом серебряном камзоле стоял у колонны.
Лесток, лейб-медик умершей императрицы, шептал Иван Орлов Григорию и Алексею, его только что вернули из ссылки Двадцать лет пух там от голода. А ведь это он когда-то Елизавету на трон сажал. Попомните, братья, как она его отблагодарила.
И еще один старикв мундире с золотым шитьем, в орденах и лентахвошел в сверкающую залу.
Фельдмаршал Миних, шептал Иван, и его из Сибири вернули Двадцать лет подряд господин фельдмаршал, полуголодный, картошку там себе на пропитание сажал. А ведь какую власть имел. Вот до чего тщеславие доводит.
Ничего, они вернулись, захохотал Алексей. По мне, или всеили плаха.
О плахе для нас, видать, уже заботятся, усмехнулся Иван. И кивнул на молодого гвардейца, танцевавшего менуэт. Танцуя, гвардеец нет-нет да и посматривал на братьев. Адъютант императора Перфильев Говорят, его к нам приставили, шептал Иван.
Ба! Да он же игрок! Уж я-то знаю, как задобрить подобных господ! смеялся Григорий. Теперь каждую ночь стану проигрывать ему в карты. И он будет доволен, и император спокоен: ночью мы картами заняты. Ведь по ночам у нас перевороты делаются!.. Но торопитесь, братья, иначе разорюсь!
Ты прав. время выступать! сказал Алексей. Откроют заговортолько наши головы полетят Катька Дашковасестра родная полюбовницы государя, ее, конечно, помилуют. Никита Панин каждый день иное говорит, один Бог ведаетс нами он иль нет. Кириллу Разумовского его брат Алексей с плахи за уши вытянет. Сама Екатерина вообще будет ни при чем Только наши головушки
Ага, засмеялся Григорий. Если мою первой отсекут
Ага, захохотал Алексей. Уж я, как дед, пну твою дурацкую голову!
В гвардейских казармах шла большая игра. ИгралиПерфильев, Григорий Орлов, офицеры-измайловцы, когда вошел Алексей Орлов. Поманил брата. Весело поманил, будто собираясь поведать о чем-то забавном.
Я сейчас, господа. Григорий бросил карты, подошел к Алексею, сопровождаемый внимательным взглядом Перфильева.
Будто рассказывая о веселом и все хохоча, Алексей сказал брату:
Капитан преображенцев Пассек утром арестован императором. Заговор раскрыт
Кто сообщил?
Никто не ведает Но откуда-то слух, что арестовали его и раскрыт заговор. Теперь эта сумасшедшая девчонка, Дашкова, носится по Петербургу с этим слухом Она всех нас под топор подведет. Времени нет, надо действовать. Фортуна за нас: император пьянствует в Ораниенбауме на скрипице играет Екатерина одна в Петергофе. Осталось одно: привезти ее в Петербург и объявить императрицей.
Слушает, кивнул Григорий на Перфильева.
Вижу вернешься к столу продолжишь игру И напои хорошенько, чтоб бела света не видел Я отправляюсь сей час в Петергофза Екатериной. На рассвете жди меня на пятой версте у Петербурга со свежими лошадьми. Ну?
С Богом, брат, и до встречи: во дворце иль на плахе.
Ух, как я пну тогда, Григорьюшко, дурацкую твою голову!
Григорий возвращается к столу. Перфильев вопросительно глядит на него.
Презабавное амурное дельце предложил мне брат. Но я, как всегда, предпочел игру, улыбнулся Григорий.
А я, как всегда, даму, захохотал в дверях Алексей. Пожелайте мне удачи с дамой. И он весело подмигнул Перфильеву.
Старик шептал, глядя на Екатерину, парящую на потолке:
Ах эта ночь Тогда была белая теплая ночь 28 июня и двадцать восемь верст надо было проскакать до Петергофая отметил это странное сочетание цифр
Карета, запряженная шестеркой, мчалась по дороге в Петергоф. На козлахкучер, в карете за занавескамиАлексей Орлов. Рядом с каретой верхом скакал молодой офицеркапитан-поручик Василий Бибиков.
Послушай, не торопись, береги лошадей, сказал из кареты Алексей.
Я люблю Петергоф, Алеша, мечтательно отвечал с лошади Бибиков. Там все: статуи, фонтаны, рощислужат увеселению чувств
Береги, береги лошадей, Бибиков.
А коли ударят тревогу, когда подъедем? вдруг спросил Бибиков.
Тогдаруби, Васька! засмеялся в карете Орлов. Мы должны захватить императрицу.
Подъехали к ограде Петергофского дворца. У ограды ни душини караульных, ни сторожей.
Дворец неохраняем странно, Алеша, зашептал Бибиков. Останься с лошадьми.
И Орлов выпрыгнул из кареты.
Осторожно открыл решетку главного входа. И ступил в парк.
В паркени души. Он крался мимо цветника к дворцу «Монплезир». И здесь ни души.
И тогда Орлов начал хохотать. Он шел по пустому парку и хохотал во все горло:
Какой же ты болван, батенька Не охраняется. Это она сторожей сняла она слух пустила, что Пассек арестован за заговор, чтоб всех нас на дело поднять. А сама ни при чем. Сама будто безмятежно спит. Если заговор сорветсяобъявит, что мы увезли ее силой. Ай да Катерина! Ох, врагиня!
Он подошел к «Монплезиру»маленькому дворцу, построенному еще Петром Великим. Обошел дворец, остановился у потайной двери.
Коли я прав, потаенная дверь в ее покои будет открыта
Толкнули дверь легко распахнулась
Усмехнувшись, он вошел во дворец.
Торопливо взбежал по лестнице. Рядом со спальней Екатериныее уборная. И, проходя, он увидел золотое нарядное платье, разложенное на креслах.
Ну как же Сегодня из Ораниенбаума император ее навещает платье приготовили Вряд ли кого найдете здесь, батюшка император Петр Федорович.
Распахнул дверь в ее покои. Екатерина спала. От стука проснулась, открыла глаза.
Пора вставать, жестко сказал Орлов. Все готово для вашего провозглашения.
Как?.. Что?! играя пробуждение, удивилась Екатерина.
Пассек арестован. Остальное расскажу по дороге, не время медлить.
Который час? спросила она деловито.
Шесть утра. И добавил:Ваше императорское величество государыня Екатерина Вторая.
Она сидела на постелипростоволосая, в сорочке
Он посмотрел на нее. Она усмехнулась. И тогда
Старик глядел на акварель над кроватью. Под акварелью стояла подпись: «Отъезд из Петергофа 28 июня 1762 года».
Англичанин Кестнер акварель эту изготовил. И только для нас с тобой чтобы помнили мы тот день
Вот я веду тебя к карете а этот вблизи кареты стоиткамердинер твой В воротах твоя камер-фрау а этот, верхом на лошади, Васька Бибиков А этозеваки, рабочий люд Не узнали они тебя, оттого шапки у них на головах
Орлов вскочил на козлы рядом с кучером:
С Богом!
Карета понеслась в Санкт-Петербург.
Тысячи людейу храма Казанской Божьей Матери. Гвардейцы теснили толпу. Екатерина в черном платье поднималась по ступеням собора, окруженная братьями Орловыми. За нимиКирилла Разумовский, Никита Панин, гвардейские офицеры.
Алексей Орлов громовым голосом провозгласил со ступеней:
Матушка наша самодержицаимператрица Екатерина Алексеевна!
Вопли восторга, крики толпы, «ура!» гвардейцев. И под перезвон колоколов навстречу Екатерине вышло духовенство
Императрица на потолке улыбалась.
Как я тебя знаю. Никто так тебя не знал, матушка государыня, шептал старик.
Карета с закрытыми занавесями, окруженная гвардейцами, подъехала к Ропшинскому дворцу. Впереди на лошадиогромный, тяжелый Алексей Орлов. Из кареты вывели низложенного императора
Он дал себя свергнуть легко, как ребенок, которого отсылают спать, шептал старик.
Петр Федорович входит во дворец. Худенький, жалкий, похожий на мальчика, он совсем потерялся рядом с исполином Орловым. Полуобняв за плечи, Алексей Орлов вводит его в спальнюместо заточения.
Она поручила мне охранять свергнутого императора Поручила зная, что Гришка хочет стать ее мужем, шептал старикНо пока был жив этот несчастный выродок, ее законный свергнутый муж, Гришка мужем-то стать не мог И она все-таки поручила его нам. Яснее своей воли не выскажешь!
Позаботься о нем, Алексей Григорьевич, говорит Екатерина, муж он мне все-таки. И не должен он терпеть ограничений ни в чем, кроме свободы. Следи, чтоб не обижали.
Не изволь беспокоиться, волю твою исполню. Екатерина, не выдержав его взгляда, отворачивается.
Ропшинский дворец окружен гвардейцами. У входа в спальню бывшего императорагвардейцы со штыками.
Я запер его в спальне, и этот недавний самодур и деспот сразу превратился в жалкого забитого мальчика. Злодеи не умеют достойно переносить несчастия и слабы духом.
Я прошу вас привезти мою собаку, мою обезьянку и скрипицу, подобострастно заглядывая в глаза Орлову, просит Петр.
Чего ж не привезти? Я привез Я быстро стал лучшим другом этого дурачка. Иногда я над ним шутил.
В спальне Орлов играл в карты со свергнутым императором.
Алексей Григорьевич, дозвольте немного погулять в саду. Душно мне в спальне, какой день без прогулки
А чего ж, погуляй, Ваше императорское величество.
И Орлов подмигнул часовым. Петр резво вскочил со стула, по-мальчишески подбежал к дверям. И тотчас часовые скрестили штыки перед его грудью.
Не пускают, почти плача, закричал Петр.
Пропустить императора! повелительно приказал Орлов.
И опять подмигнул часовым.
И снова Петр опрометью бросился к дверям. И снова солдаты молча скрестили штыки
Не слушают! кричит император.