Дон Хулио как раз показывал мне научный труд, запрещённый по той причине, что он был написан английским протестантом, когда мы обнаружили, что Изабелла подслушивает. В тот раз у моего наставника тоже была возможность вовлечь супругу в дискуссию или рассказать ей о содержимом книжного шкафа, но он этого не сделал.
Некоторое время поколебавшись, я отбросил все страхи и сомнения. В конце концов, Изабелла ведь дону Хулио не чужой человек, а верная жена.
76
Гасиенда Велеса и его хозяйский дом оказались ещё больше, чем у дона Хулио. На взгляд lépero, этот дом был настоящим дворцом. По дороге Изабелла рассказала мне, что владелец гасиенды, дон Диего Велес ди Малдонато, был очень важным gachupin в Новой Испании.
Поговаривают, что со временем он станет вице-королём,сказала она.
В тот день самого дона Диего на гасиенде не было, но Изабелла заверила меня, что часто общалась с ним в Мехико. Похоже, что общению с выдающимися людьми она придавала большое значение.
Там будут семьи с двух других соседних гасиенд,объясняла Изабелла.Гостей созывает управляющий дона Диего, но, поверь мне, ты можешь многому научиться, просто сидя у его ног и слушая его. О, этот человек не просто управляющий дона Диего, он также блестящий коммерсант и помимо всего прочего считается лучшим фехтовальщиком Новой Испании.
Мы подъехали к большому дому дона Диего ближе к вечеру. Как только карета остановилась, нас встретили несколько женщин (все, как и Изабелла, владелицы гасиенд, где бывали только наездами) с дочерями. Вслед за ними шли их мужья.
Я устал, весь покрылся пылью, от долгой дороги у меня затекли ноги, и, когда меня начали представлять дону такому-то и донье такой-то, ни одно из имён не отложилось у меня в памяти. Большую часть пути Изабелла пребывала в сонном состоянии, но оживилась, как только экипаж остановился перед домом.
Она без особого энтузиазма представила меня как молодого кузена дона Хулио, дав, хоть и исподволь, понять, что вовсе не рада появлению в доме ещё одного бедного родственника. Стоило лишь Изабелле намекнуть на мои плачевные обстоятельства, как любезное внимание со стороны матерей моментально сменилось хмурыми взглядами, а улыбки их дочерей стали холодными, словно плоть лягушки. В который уже раз она заставила меня почувствовать себя ничтожеством.
Ах, донья Изабеллачто это была за женщина! Неудивительно, что дон Хулио поддался её чарам, даром что теперь старался держаться от супруги как можно дальше. Матео утверждал, что некоторые женщины похожи на ядовитых пауков чёрная вдовау них тоже очень красивое брюшко, но они безжалостно пожирают своих самцов. А Изабелла была воистину великая мастерица плести паутину.
Правда, я совершенно не огорчился, тогда как настоящий бедный родственник на моём месте наверняка почувствовал бы себя задетым: в душе я смеялся над тем, что столь важную даму сопровождал leper о. Однако веселье моё моментально испарилось, когда я услышал голос из прошлого:
Рад встрече с тобой, Изабелла.
Для некоторых из нас дорога жизни извилиста: она петляет среди опасных утёсов и отвесных скал, а внизу поджидают острые камни.
Христианская церковь внушает, что в жизни у нас есть выбор, но порой мне приходит в голову, что, может быть, правы были древние греки, которые верили в существование игривыха порой и злобныхбогов и богинь, плетущих нить нашей жизни и вносящих в неё сумятицу и хаос.
Как иначе можно объяснить то, что пять лет тому назад я бежал от моего врага, благополучно скрылся от его кинжала и его убийц, однако в конце концов оказался с ним в одном доме?
Кузен дона Хулио.Изабелла представила меня с таким пренебрежением, что Рамон де Альва, человек, который лишил жизни отца Антонио, едва ли глянул в мою сторону. Изабелла так и не узнала, как я был ей за это благодарен.
Нам предоставили время освежить свою одежду и тело перед ужином. Должно быть, известие о моём скудном материальном положении успело разнестись и среди слуг, потому что комната, которую мне отвели, оказалась сущей каморкой, меньше гардеробной настоящего кабальеро. В комнатке было темно, тесно и нестерпимо душно, вдобавок она пропахла запахами располагавшейся внизу конюшни.
Я уселся на кровати, опустив голову на колени, и призадумался о своей судьбе. Узнал бы меня Рамон де Альва, если бы я посмотрел ему прямо в глаза? Внутренний голос подсказывал мне, что нет. Я стал старше на пять лет, причём то были важные годы, когда отрок мужает и изменяется особенно сильно. Я отпустил бороду. Меня представили испанцем, и я был одет как испанский кабальеро, а не как уличный мальчуган-lépero.
Шансы на то, что враг меня узнает, были совсем невелики. Однако остававшаяся ничтожная возможность заставляла трепетать моё сердце. Самое лучшее для меняэто держаться от Рамона подальше.
Как я уже понял, все гости были городскими друзьями Изабеллы, приехавшими на свои гасиенды с ежегодным визитом. Нам предстояло пробыть здесь только ночь и пуститься в обратный путь рано поутру, чтобы поспеть домой до наступления темноты. Мне всего-то и надо, что продержаться в тени те несколько часов, которые будет продолжаться ужин. Поменьше пить и воздерживаться от болтовни.
Не пойти на ужин вовсе означало наверняка избежать встречи с Рамоном де Альвой, а стало быть, и вероятности того, что он меня всё-таки узнает и изрубит мечом прямо на глазах у гостей. Тут же у меня в голове созрел план.
Скажу-ка я, что мне нездоровится, мол, прихворнул с дороги и присутствовать на ужине не смогу.
Я послал к донье Изабелле слугу с извинениями, сообщением о том, что у меня расстроился желудок, и просьбой разрешить мне остаться у себя в комнате. Конечно, если сеньора будет настаивать, велел я передать слуге, я отправлюсь на ужин.
Слуга вернулся через несколько минут с ответом от Изабеллы. Она обойдётся без меня.
Я страшно проголодался и велел слуге принести мне тарелку с едой. Он посмотрел на меня с удивлением, и я пояснил, что, по словам моего доктора, такая желудочная болезнь, как у меня, лучше всего лечится именно сытной пищей, вот только принимать её нужно непременно лежа.
Рухнув на кровать, я возблагодарил святого Иеронима за то, что он не оставил меня своей милостью.
Я поклялся отомстить злодею Рамону, но сейчас для этого не подходящие время и место. Любое действие, которое я бы предпринял против него, отразилось бы на доне Хулио и Матео. И хотя мне очень хотелось сразить этого человека, пусть даже ценой собственной жизни, здравый смысл подсказывал мне, что, сделав это, я не отплатил бы добром моим друзьям и навлёк бы на них несчастье. Новая Испания велика, но испанцев на обширной территории проживает сравнительно не много. Рамон де Альва ещё появится в моей жизни. Так что лучше будет выждать время, пока не представится возможность отомстить, не навредив при этом тем, кто отнёсся ко мне с добротой.
Я заснул, вдыхая запах навоза и под звуки музыки, доносившейся из трапезной. Несколько часов спустя я проснулся в тёмной комнате и сел. Шум стих, видимо, ужин завершился. Посмотрев на луну, я решил, что уже перевалило за полночь.
Мне захотелось пить, и я вышел из комнаты в поисках воды, но ступал тихонько, стараясь не производить шума, не перебудить весь дом и не привлечь к себе внимание.
Ещё раньше я приметил колодец, находившийся в маленьком patio в стороне от главного внутреннего двора. Рядом с этим двориком поставили нашу карету. Наверняка этот колодец предназначался для конюшен, но мне в жизни доводилось пить и кое-что похуже воды, которой поят лошадей.
Я остановился у подножия лестницы, ведущей наружу из моей комнаты, жадно вдыхая прохладный ночной воздух. Стараясь ступать легонько, я углядел при свете луны колодец, зачерпнул из него воды и, после того как вволю напился, вылил то, что ещё оставалось в ведре, себе на голову.
Возвращаться в комнату и изнывать от пота мне не улыбалосьтам было жарко и сыро, как в индейской парилке. Зато у меня имелась возможность скоротать ночь в нашей каретевоздух там чище, лучше, а сиденье немногим жёстче соломенной постели в комнате. Я залез в карету. Правда, чтобы уместиться на сиденье, мне пришлось скрючиться, но здесь, по крайней мере, можно было дышать.
Сон уже начал туманить мои мысли, когда я услышал чей-то шёпот и смех. Опасаясь выдать своё присутствие, я постарался не делать резких движений и, осторожно выпрямившись и сев, выглянул наружу.
Двое вышли в маленький внутренний дворик. Мои глаза приноровилось к темноте, и я узнал парочку почти мгновенно: то были Изабелла и Рамон де Альва.
Негодяй заключил женщину в объятия и поцеловал. Его губы скользнули вниз к её груди, и он раздвинул её корсаж, обнажив белую грудь, которую мне уже довелось однажды увидеть.
Этот человек обошёлся с Изабеллой, как с сукой в период течки: бросил на землю и стал срывать с неё одежду. Если бы я не видел, что супруга дона Хулио пришла с ним по доброй воле и что ей по вкусу такое грубое обращение, я бы схватил свой кинжал и бросился на Рамона, дабы не допустить насилия.
Её нижнее бельё было отброшено в сторону. Когда Рамон обнажил тёмный уголок между поблескивавшей белизной её бёдер, он спустил собственные штаны, упал на Изабеллу, засадив свой реnе ей между ног, они оба начали двигаться в такт, постанывая и тяжело дыша.
Я медленно отполз подальше, вздрагивая от скрипа пружин кареты, закрыл глаза и зажал ладонями уши, чтобы не слышать звуков их собачьей возни.
Душа моя истекала кровью. Мне было мучительно горько за дона Хулио. И за себя.
Что такого ужасного я сделал, что заставило этого злобного человека снова появиться в моей жизни?
На следующее утро вместо приглашения к завтраку я получил пригоршню тортилий с кухни, перекусил и отправился прогуляться по дому. В парадном зале моё внимание неожиданно привлёк портрет.
На картине была изображена девочка лет двенадцати, ещё не начавшая расцветать как девушка, но уже приблизившаяся к той грани, что отделяет ребёнка от формирующейся женщины.
Сомнений не было: я видел перед собой портрет той самой юной Елены, которая тайком провезла меня в карете из Веракруса. Глядя на картину, я вспомнил, что её старшие спутницы тогда в карете упоминали её дядю дона Диего.
Санта Мария! Неудивительно, что я встретил этого злодея Рамона де Альву. В карете ведь заходил разговор о том, что де Альва состоит на службе у её дяди.
Сходство девушки на портрете с моей спасительницей было слишком велико, ошибиться я не мог, но на всякий случай спросил у проходившего мимо слуги:
Эта девушка, она племянница дона Диего?
Да, сеньор. Она умерла от оспы.
Я вышел из дома и направился к карете со слезами на глазах. Если бы сейчас на пути мне попался де Альва, я бы бросился на него и всадил кинжал ему в горло. Хотя это было глупо, я винил де Альву и в смерти Елены. Поэтому теперь я считал, что он отнял у меня двух людей, которых я любил, и обесчестил третьего. Я снова поклялся себе, что настанет день, когда я отомщу ему, но так, чтобы это не повредило дону Хулио или Матео.
Теперь моё сердце знало, почему эта земля, названная Новой Испанией, была землёй трагедий и слёз в той же мере, что веселья и песен.
77
После того как Изабелла вернулась в город, дон Хулио отбыл с Матео на тайное задание, а я остался дома изнывать от скуки и зависти.
В моё отсутствие ты будешь управлять гасиендой,сказал мне дон Хулио.Весьма ответственное поручение для человека молодого и непоседливого.
Я упрашивал, чтобы они взяли меня с собой, но дон Хулио остался глух к моим мольбам.
Пока я помогал Матео нагружать вьючную лошадь, он рассказывал мне о предстоящем задании.
Дона Хулио не интересуют обычные преступления, наводнившие страну: скажем, мелкие разбойники, которые отнимают кошельки у клириков или товары у купцов. Дон Хулио подотчётен непосредственно Совету по делам Индий в Испании, и ему поручают действовать, когда возникает угроза общественному порядку или сокровищам короля.
Это я понимал, именно такой угрозой как раз и было возрождение культа Ягуара, которое мы старались пресечь. А мало-помалу сопоставив факты, я понял и то, что одной из причин, по которой корона пользовалась услугами дона Хулио, являлась его уязвимость. При всех предоставляемых ему широких полномочиях этого человека было легче контролировать, чем других, ибо над ним постоянно висела угроза обвинения в иудаизме.
Ходят слухи, что пираты затевают нападение с целью захвата серебра, подготовленного для отправки казначейским флотом. Моя задачасобирать информацию по трактирам, где посетители, напившись, похваляются перед служанками и шлюхами. За несколько сунутых кому надо монет и несколько удачно подаренных поцелуев женщины с удовольствием повторяют то, что слышали.
А куда вы собрались ехать?
В Веракрус.
Тут стало ясно, почему меня оставляют дома: дон Хулио беспокоился, что в Веракрусе кто-нибудь может меня узнать. И снова мы ни словом не обмолвились о моём прошлом. Пока Матео или дон Хулио не поднимут эту тему сами, решил я, я тоже не стану смущать их или обременять своими проблемами. Укрывательство человека, разыскиваемого за убийство, могло привести их на виселицуи меня, разумеется, тоже.
Однако предполагаемое нападение пиратов оказалось лишь очередным слухом, которые часто сопутствовали прибытию казначейского флота. Матео вернулся домой с очередным шрамом. Этот звался Магдалена.
Я так и не рассказал своему другу о свидании Изабеллы с де Альвой. Мне было слишком неловко за дона Хулио, чтобы поделиться этой информацией даже с Матео. К тому же было очевидно: скажи я об этом Матео, и он убьёт де Альву. Между тем я сам мечтал отомстить этому человеку, и ни к чему было втравливать Матео в поединок с лучшим фехтовальщиком страны. Матео непременно захотел бы сразиться с ним по-честному, потому что он делал бы это ради дона Хулио. А по моему убеждению, этот злодей не заслуживал ни честного боя, ни честной смерти.
В скором времени я понял, что гасиенда управляется сама собой, и мои старания управлять ею более эффективно почти всегда приводили к тому, что индейцы снижали темпы работы или прекращали её вовсе. Чтобы не выставлять себя дураком, я удалился в библиотеку, надеясь чтением рассеять скуку и за тот месяц, пока Матео и дон Хулио находятся в отъезде, пополнить свои познания.
Дон Хулио как-то сказал, что я впитываю знания как губка.
Из тебя получится настоящий человек эпохи Возрождения,заметил он однажды,человек, который имеет познания не только в одной какой-то области, но во многих.
Моё лицо запылало от смущения, как полуденное солнце. Сам дон Хулио был истинным человеком Возрождения, кладезем познаний в сфере искусства, литературы, науки и медицины. Он одинаково легко мог вправить сломанную руку, рассуждать о Пелопоннесских войнах, цитировать «Божественную комедию» Данте, проложить курс на суше или море с помощью звёзд и планет. Я чрезвычайно гордился его инженерным талантом, позволившим дону Хулио осуществить грандиозный проект туннеля, одного из чудес Нового Света.
Поощряемый своим наставником, я пожирал книги, как огромный кит, поглощающий стаю рыб одним глотком. Отец Антонио, конечно, дал мне немало уроков по классической литературе, истории и религии, да вот только собрание книг его было невелико, менее трёх дюжин томов. Библиотека дона Хулио была одной из самых больших частных библиотек в Новой Испании и насчитывала более полутора тысяч томов. Для человека с неутолимой жаждой знания это был настоящий cornucopia, рог изобилия.
Я прочёл и перечитал не только философские и литературные сочинения, имевшиеся в библиотеке доброго клирика (почти все они имелись и у дона Хулио), но также и практические труды, такие как трактат по медицине святого отца Августина Фарфана, сочинения великого арабского фармацевта Месуйи, служившего в IX веке при дворе Гаруна аль-Рашида в Багдаде. Я узнал о тайнах хирургии, открытых испанцем Бернавидесом, прочитал «Историю индейцев» Саагунаи «Историю Конкисты» Берналя Диаса цель Кастильо.
Чего только не было в библиотеке дона Хулио: сочинения Галена, Аристотеля и арабских врачей; труды древнегреческих философов и римских законодателей; произведения поэтов и художников Возрождения; увесистые фолианты по инженерному делу и космографии. В числе самых любопытных работ были исследования по медицине, в которых описывались методика пришивания человеку отрубленного носа, симптомы греховного французского недуга (известного также под названием «сифилис») и методы полевой хирургии Амбруаза Паре.