Я бережно хранил Ваш секрет и храню его до сих пор, низким голосом произнес Рафаэль, подойдя к Клодетт почти вплотную. Девушке пришлось вжаться в стену, чтобы сохранять между их телами хоть какое-то расстояние. Вас сдал кое-кто другой.
Сердце Клодетт колотилось с бешеной скоростью. Непонятно, в чем было дело: в неприемлемой близости капитана или в том, что она была взволнована ситуацией в целом. В душе она ликовала, радуясь тому, что Рафаэль не был оборванцем, каким она его посчитала, но при этом боялась узнать о том, кто совершил на нее донос. Кто еще, кроме бабушки и дедушки, мог знать о кошках?
Жюльен де Валуа доложил о Вас, промолвил Рафаэль, глядя в большие глаза Бастьен. Она была похожа на испуганную кошку: если бы у Клодетт была шерсть, она точно стояла бы торчком. Он сделал это вчерашним вечером.
«Боюсь, ты пожалеешь об этом в скором времени», всплыла фраза сына судьи в голове Клодетт при звуке его имени. Голос Жюля, предупреждавшего ее, эхом отдавался внутри, заставляя девушку дрожать.
Что стряслось?.. испугался Рафаэль.
Это друг моего отца! призналась Клодетт, едва ли не плача. Вчера я отказала ему, и он сказал, что скоро я об этом пожалею Но как он узнал, ох, непонятно!
Жюльен де Валуа, сын судьи, человек с таким достойным происхождением, сделал Вам предложение, и Вы его не приняли? удивился капитан, отмечая финансовый достаток и хорошую репутацию этого мужчины.
Помилуйте, сударь!
Клодетт принялась прокручивать в голове вчерашний день. Как она себя выдала? Неужели, успешно пряча кошек столько лет, всего за один день она умудрилась быть такой неосторожной, что о них узнали сразу двое?
И тогда она поняла. Должно быть, Жюль был рядом, когда она мыла Шарля, и услышал, как котенок завопил, испугавшись воды. Конечно же он сразу понял, какого цвета была его шерсть, ведь прятать белых, рыжих или серых просто не имело смысла,
Это все сейчас неважно, Рафаэль избавил ее от этой ужасной темы. Потому что я могу помочь.
Как? спросила Клодетт, выждав недолгую паузу. Она смотрела на капитана снизу вверх глазами, залитыми кровью из-за полопавшихся сосудов, и взгляд ее был тяжел. Ничего нельзя вернуть.
Но этого можно не допустить снова, подметил мужчина.
Что Вы имеете в виду? нахмурилась Клодетт.
Если Вам понадобится убежище он наклонился к ее уху и зашептал: я его предоставлю.
Рафаэль отстранился.
Мне не нужна помощь! решительно ответила Клодетт с видом настоящей парижанки. В любых ее проявлениях.
Неужели никто не выжил? спросил он сочувственно.
Нет.
Тогда чье это?
Капитан коснулся щеки девушки, заставив ее вздрогнуть от неожиданности, снял с нее волосок черной кошачьей шерсти и показал его Клодетт. От его бдительных глаз редко что-то ускользало.
Хорошо, сдалась Бастьен, когда поняла, что бороться дальше не было смысла. Может быть кто-то выжил.
Рафаэль улыбнулся уголком рта. Его темные глаза были спокойны и безмятежны, густые брови расслаблены. Клодетт разглядывала его гладко выбритое лицо, щетина была оставлена лишь на подбородке и придавала солидности прикидывая, можно ли этому человеку доверять. Он не был похож на других военных.
Если кто-то узнает, что Вы сказали мне это, Вас казнят пролепетала Клодетт, когда к ней пришло осознание этого факта, не понимая, зачем капитан умышленно портил себе жизнь.
Правильно, согласился он. Я доверился Вам. Моя жизнь в Ваших руках. А верить мне или нет решать Вам.
Откуда мне знать, что это не ловушка? Почему я должна тебе верить? с вызовом вопросила девушка, когда Рафаэль сделал шаг назад.
Клодетт не отдавала себе отчета в том, что перешла на «ты», но капитан не возражал.
Мне не нужно строить тебе козни и заставать врасплох. Я могу прямо сейчас арестовать тебя, но я этого не сделаю, спокойно ответил Рафаэль. И я позволил твоей бабушке спасти тебя, когда мог сказать правду о том, что кошки принадлежали тебе. Если бы я хотел убить тебя, ты уже была бы мертва. Подумай об этом, Клодетт.
Она задумалась. Все, что говорил офицер, имело смысл, до которого она, ослепленная эмоциями и всепоглощающей ненавистью вкупе с унынием, не могла доискаться.
Ты знаешь, где меня найти, бросил капитан напоследок и покинул ее, оставив Клодетт наедине со своими мыслями в пустом коридоре.
Глава 5
Господь не делает ошибок, но, думалось капитану, создавая Жюльена де Валуа, Он был навеселе. Готовый задушить этого подлого человека голыми руками, наш офицер не смыкал глаз целехонькую ночь и никак не мог отделаться от мысли о том, что если кто в этом городе и заслужил виселицу, так это сын судьи.
Рафаэль Ларивьер был примерным капитаном. Кто-то даже говорил, что он был лучшим. Многие считали, что на него следовало равняться всем солдатам королевской гвардии. Ни одного прокола, ни единой ошибки его служба была безупречна. Он всегда демонстрировал безоговорочную верность королю, выполняя все приказы, однако, как оказалось, он был в любой момент готов нарушить закон. Но только ради чего-то стоящего.
И за семилетний срок своей службы он это стоящее нашел. Теперь на счету капитана королевской гвардии было сразу несколько преступлений.
Первое он совершил, когда не донес о преступлении Клодетт.
Второе, когда на казни не сообщил об обмане Джозефины и позволил ей спасти внучку.
Третье, когда продолжал хранить молчание, утаивая от судьи правду.
Четвертое, когда предложил убежище ведьме и дьяволу в лице ее черной кошки.
Пятое, когда не сознался в этом на утренней исповеди.
Пять преступлений и всего два дня. Учитывая его звание, все это было даже вдвое хуже, чем для обычного горожанина. Он заслуживал быть торжественно повешенным в Монфоконе под рев толпы.
Рафаэль видел много девушек, ложно обвиненных в колдовстве, повешенных за украденную буханку хлеба, и считал это вопиющей несправедливостью, но никогда не рисковал своей жизнью ради кого-то из них. Иначе Ларивьер не стал бы таким великолепным в глазах других, в том числе и в безжалостных глазах судьи Михеля де Валуа. Но теперь он был готов распрощаться со всем этим: с безупречной репутацией, с высоким званием и даже с головой. Чем это было вызвано? Эти мысли не оставляли Рафаэля несколько часов сряду и именно они мешали уснуть.
Клодетт тоже не могла похвалиться, что провела спокойно эту ночь.
Она никогда и подумать не могла, что так дорого заплатит за отказ сыну судьи. Жюльен де Валуа совершенно оправданно мог получить звание самого большого мерзавца и самого мстительного человека Парижа.
Смерти «ведьм» требовали только те, кто в них верил. Жюль узнал о кошках, но все равно хотел взять Клодетт в жены, из чего можно было сделать абсолютно резонный вывод о том, что в колдовство он не верил, ровно как и в ведьм. А значит, если он понимал, что Клодетт с ее кошками не представляли для Парижа никакой угрозы, но все равно хотел отправить ее на костер, он делал это просто из мести.
Этот человек, к несчастью, был жутко избалован и воображал, что все в этом мире было устроено нарочно для него, а потому решил следующее: если Клодетт откажет ему, так пусть пожалеет об этом и не достанется никому.
И что же особенного он нашел в Клодетт, что просил ее руки дважды? Зачем сыну судьи девушка из третьего сословия? Может быть, он влюбился в нее с первого взгляда и решил, что желает лишь ее одну?
Конечно же нет. Этот человек был достаточно богат сам по себе еще большая сумма денег для него была не столь необходима, поэтому приданое не имело значения, а вот в примерной жене он по-настоящему нуждался. Клодетт, хорошая девочка, чья красота заключалась в простоте, отлично подходила на эту роль.
Такие мужчины, как Жюль, всегда хотят жениться на девушках, подобных Клодетт. Она будет воспитывать детей, готовить и хлопотать по дому, стараясь угодить ужасному мужу, а он в это время будет изменять ей, развлекаться с распутными девками в борделях и беспечно жить.
«Жюльен де Валуа, человек с таким достойным происхождением, сделал Вам предложение, и Вы его не приняли?» слова Рафаэля с его удивленной интонацией все не шли из головы девушки, напоминая о самом ужасном дне и о самой большой ошибке в ее жизни. Клодетт не могла избавиться от мучительной мысли о том, что если бы она согласилась выйти за него замуж, ничего плохого кроме того, что сама девушка была бы вынуждена делить свою жизнь с законченным поганцем не случилось бы. Бабушка была бы жива. Животные тоже.
Впрочем, читатель, чей разум не затмили эмоции, мысли об утрате и вине, вероятно, отметил, что даже ее согласие никого бы не спасло рано или поздно Жюль все равно нашел бы причину выдать секрет Клодетт. Например, если бы она сделала что-то не по нем, не так, как он хотел.
А что капитан? Он явно не обманывал. Это она точно знала. Но зачем вызвался ей помочь? Выгода здесь шла только в одностороннем порядке, и Рафаэль лишь подвергал себя риску ради едва знакомой девушки и ее котенка. Полное безумие.
Нетерпение жгло. Едва солнечные лучи коснулись подушки, Клодетт поспешно подскочила и принялась собираться. Состояние девушки было просто ужасным, совсем неподходящим для танцев и пения, но сегодня это сделать ей было просто необходимо. И нет, не ради денег. Цель была другой.
Она надеялась, что Рафаэль снова придет посмотреть на ее выступление.
Мороз подирал по коже от одной только мысли об этой затее. Бастьен привела себя в порядок, заплела рыжие волосы в длинную косу, перебросила ее на правый бок и было села завтракать, но он у нее застрял в горле. Тогда Клодетт надела сверху свой плащ и торопливо покинула дом, проклиная себя за безрассудство.
Ноэль уже ждал на их привычном месте у дома 51. Джозефина всегда удивлялась, почему они выступали перед приютом для бедняков, на что Клодетт отвечала так: «Такие зрители самые благодарные». И это действительно было так. По возможности эти люди старались им платить, но даже если они этого не делали, их признательные смеющиеся лица делали дни плясуньи и музыканта радостнее. Богачей трудно было чем-то удивить, но бедняки ценили все, что им показывали.
Ноэль играл на поперечной флейте, держа ее в левую сторону и зажимая то одно, то другое отверстие всего их было шесть и каждое имело идентичный диаметр. Завидев старую подругу, он улыбнулся.
Это был долговязый парнишка семнадцати лет, который так же, как и Клодетт пытался зарабатывать на хлеб. Впрочем, его ситуация была намного хуже. Если бы вы посмотрели на его лицо, доброе, живое, покрытое веснушками, оно светилось, словно этого мальчика однажды поцеловало само солнце, то никогда бы не поверили, как тяжело ему приходилось в жизни.
Ноэль был из бедной крестьянской семьи. В тринадцать лет он лишился матери единственной, кто у него был, и, оставшись сиротой, был вынужден бродяжничать и заниматься попрошайничеством. Каждый день его называли отребьем и пинали, особенно лихо доставалось от школяров пока однажды он не нашел старую флейту на улице.
Ноэль вспомнил уроки, которые когда-то преподносила своему ребенку его мама, и вскоре заново выучился играть на ней. Одним майским днем он встретил Клодетт. Восхищенный ее плясками и ангельским голосом, мальчик предложил выступать вместе. На том и порешили: Ноэль играл на флейте, Клодетт пела и плясала под его музыку. Вместе они смотрелись значительно эффектнее, и дело пошло прохожие стали останавливаться гораздо чаще и класть денег тоже больше.
Он жил в доме священника на Монетной улице. Тот принял его, когда юноша пришел в церковь за помощью. Господь не заставил ждать. Однако, денег на многое не хватало, поэтому, когда прежняя флейта Ноэля сломалась, ему пришлось украсть чужую.
Клодетт вынула мешочек и сложила туда тройку монет, которые Ноэль уже успел заработать своим выступлением. По вечерам они считали деньги и делили их поровну. Клодетт забирала свою долю в мешочке, а Ноэль клал монеты в карман с заплаткой.
Расправив платье, девушка села рядом с Ноэлем на их старенький коврик, разложенный на уличных булыжниках, и запела. Уставая, порой кто-то из них замолкал, и второму приходилось отдуваться за двоих, чтобы дать отдышаться уставшему, но только так они могли достигнуть полного равновесия.
Кто-то из прохожих останавливался, чтобы послушать льющиеся мелодии, кто-то их не замечал, а кто-то просто бросал монеты в мешочек и бежал дальше. Клодетт не знала, кто был приятнее: первые или последние, но лучше всего было, если горожанин все это в себе совмещал. Как Рафаэль, которого нигде видно не было.
Услышав цокот копыт, Клодетт каждый раз оглядывалась в надежде увидеть капитана, но его все не было. Девушку стали терзать страшные мысли. Вдруг кто-то узнал о том, что он сделал для нее? Вдруг Рафаэля поймали?
Но вскоре он появился.
Ее красивый голос приятно обволакивал его слух, но Рафаэль впервые не остановился, завидев ее дающей выступление.
Ее грудь стеснилась. Клодетт поймала быстрый взгляд капитана, но не удосужилась ничего большего. Офицер не обратил на нее внимания, возможно, в спешке, а возможно и вовсе не собирался замечать.
Ее вдруг одолел страх. Сладкая улыбка, которой девушка обычно приправляла свое нежное пение, вдруг сменилась встревоженным, даже испуганным, выражением лица. Она не слышала больше ни флейты, ни разговоров, ни восхищенных возгласов зрителей ничего, кроме биения собственного сердца. Почему он не смотрел на нее? Почему? Может, он передумал ей помогать? Может, ей стоило просто молча отпустить его, чтобы не попасть в беду? Вдруг Рафаэля взбесит ее настойчивость, и он выдаст ее тайну? Бастьен подумала, что отступить, наверное, было бы правильнее, но она не могла этого так оставить.
Капитан! прервав пение, вскричала Клодетт, когда набралась достаточно смелости.
Офицер потянул поводья на себя, приказывая своему коню остановиться, и обернулся к девушке, будто все это время здесь только и ждал, когда она позовет его.
Что-то стряслось? поинтересовался он своим обыкновенным солдатским тоном.
Флейта Ноэля вдруг затихла. Из-за прерванного выступления толпа стала быстро расходиться.
Клодетт не сразу ответила. Она так и застыла там с открытым ртом, глядя капитану в глаза и боясь произнести что-то лишнее. Только сейчас Бастьен заметила, что рядом с Рафаэлем ехали еще двое стрелков. Несомненно, это были его подчиненные. Вероятно, именно они являлись причиной столь сдержанного поведения командира.
Да, господин офицер, Она тут же выпрямилась и заговорила неожиданно уверенно. Вы не спуститесь в мой подвал? Я думаю, там кто-то был.
Стрелки с улыбкой переглянулись, посмотрели на командира, а затем рассмеялись.
Отставить! приказал капитан, смерив их строгим взглядом, а потом снова обратился к Клодетт. Вы хотите, чтобы я проверил Ваш подвал, сударыня?
Да, кивнула она.
Стрелки опять расхохотались, но Рафаэль снова пресек их веселье.
Отставить! повторил он в этот раз громче и строже. Потом он посмотрел на девушку, и его голос смягчился. Хорошо. Посмотрим, что вор оставил после себя. Показывайте дорогу.
Клодетт сумела только быстро кивнуть и проглотить волнение, словно кусочек угля. Она наклонилась, подхватила мешочек с монетами, проворно разделила деньги, всучила Ноэлю его долю, быстро затянула мешочек, накинула плащ и, последовав за капитаном, оставила Ноэля в полном недоумении. Впрочем, как настоящий друг, он ничего не сказал, чем оказал Клодетт огромную услугу.
Свободны! Рафаэль отпустил гвардейцев, как только девушка оказалась около него.
Есть, капитан! отозвался один из них.
Да, сэр! подхватил второй. И приятного времяпровождения, добавил он шепотом, и оба солдата прыснули.
Будучи совсем молодыми, эти двое наивно полагали, что пошловатые шутки сделают их взрослее и возвысят в чужих глазах. Рафаэль, у которого столь глупые предположения перестали иметь место быть уже в пятнадцать, спустя десять лет с того возраста, научился игнорировать таких людей и не придавать большого значения их словам. Так же он сделал и сейчас просто промолчал. Отчитал только за нарушение дисциплины.
Важно просто не обращать на них внимания, озвучил свои мысли Рафаэль, спрыгивая с лошади. У них пока только одно на уме.
Капитан взял своего коня под уздцы и повел его вперед. Клодетт шла справа от него.
Правда? улыбнулась она не самой своей искренней улыбкой. И только у них это на уме?
Что Вы имеете в виду? удивился мужчина.
Они обращались друг к другу на Вы, как и было положено, ведь окружающие могли подслушать их разговор.
Если Ваши мысли чисты, почему Вы тогда так посмотрели на ту даму? спросила она, никого конкретно не имея в виду.