Дорога была сколькая, его занесло, закрутило, но в книге судеб не было указания завершить его жизненный путь. Фёдор слегка помял крыло, порвал одну из покрышек колеса, пока ставил запаску, немного успокоился.
Не вчера Ангелина превратилась в стерву, не одним днём превратила совместную жизнь в ад. Давно нужно было стукнуть кулаком по столу, предъявить права на личное мнение, с которым нельзя не читаться.
Нельзя мириться с матриархатом, нельзя балансировать на канате, подвешенном над пропастью, нельзя соглашаться со всем, что взбредёт в больную голову тёщи. Нельзя, нельзя, нельзя жить по чужому сценарию, наплевав на амбиции, на мечты и планы в угоду людям, которые никого не уважают.
Желание испариться, исчезнуть, чтобы проблема рассосалась сама собой, сменилось на попытку осмыслить тупик, в который умудрился себя загнать под руководством жены и тёщи.
Фёдор перебирал в уме варианты, как можно развернуть семейную лодку против ветра, чтобы не потопить её окончательно. Идей было так много, что выбрать ни одну из них было невозможно. Любая из них имела слепые зоны, проблемные участки и тупики.
Он уже давно ехал по пригороду. Дворники с трудом справлялись с потоком воды, низвергаемым с прохудившихся небес. На обочине стояла женщина без зонта и плаща. Она голосовала мокрая насквозь.
Фёдор посмотрел на неё безучастно, хотя подумал, что можно было бы подобрать, но она такая мокрая, что намочит сиденья. Суши их потом.
Фигура на дороге прыгала, пытаясь привлечь внимание, топала ногами, возможно, кричала и плакала.
Ничто не шелохнулось в его израненной душе. Он даже себя не мог сейчас исцелить, выручить, вытащить из лап обстоятельств.
Фёдор чувствовал, что вплотную приблизился к моменту истины, но не своейтёщиной. Это она мечтала высосать из его бренного тела живительный сок, чтобы выстроить башню, из окон которой можно взмахом платочка решать его судьбу.
Если раньше можно было что-то изменить, если не поздно было предъявить жене ультиматум, поскольку эмоциональная и чувственная зависимость была взаимной, если способность любить имела место быть, а желание близости играло решающую роль, то теперь глас вопиющего в пустыне мог быть услышан и понят лишь небесами, которые тоже пошли вразнос, слезливо испытывая терпение Планеты.
Себя было жалко, очень жалко. Фёдор считал, что не заслужил такого отношения: он не предавал, не изменял, работал с полной отдачей, отдавал зарплату до копейки, относился к жене и тёще с возможной степенью уважения.
Что теперь? Ему цинично показали на дверь, обозначив степень зависимости. У него нет ничего, совсем ничего.
Проехав километров пять Фёдора торкнуло: женщина без зонта, ночью, одна под проливным дождём. Кто она, почему голосует? Если он не поможет, то кто кто остановит в такую темень?
А вдруг в кустах притаились хулиганы или бандиты, что если цель этой женщинынажива?
Сердце Фёдора заскрипело от невозможности принять решение.
Ну и пусть, подумал он, пусть меня убьют. Пусть провидение решит за меня. Это будет азартная игра, случайное стечение обстоятельств, русская рулетка.
Он развернулся, нажал на газ и поехал навстречу судьбе.
Женщина сидела на бордюре обочины, обняв себя за плечи. Ей было холодно и страшно, но перспективы вызвать сочувствие не было: мимо проехали десятки машин, никто не обратил на неё внимание.
Фёдор остановился в метре от женщины, направив на неё свет фар. Она клацала зубами, что было слышно на расстоянии, но не повернула головы. Женщина устала, замёрзла и ни на что не надеялась. Она плевать хотела на превратности судьбы, которая отказалась проявлять по отношению к ней характер.
Мужчина подошёл вплотную. Женщину колотила дрожь, похожа она была на кошку, упавшую в стремнину реки, которую течение протащило по порогам и мелям.
Смотреть на несчастную было больно.
Одета она была в вечернее платье, облепившее худенькое тельце. Выглядела страдалица ужасно, если не сказать большенелепо. Дорогое платье, красивые украшения, туфельки на высоком каблуке и стекающие по посиневшей коже холодные струи.
Присаживайтесь, довезу.
Мне далеко, у меня с собой ни копейки.
Договоримся.
Я не собираюсь расплачиваться телом! Ваша машина я совсем мокрая.
Принято. Переживу. Я тоже не настроен на интим, мне тоже плохо Неважно. Показывайте дорогу.
Фёдор мельком посмотрел на тщедушное тельце, на детскую, почти плоскую грудь, на сморщенное от влаги и холода лицо, свисающие сосульками волосы. Определить возраст пассажирки, её облик было невозможно.
Печка была включена на максимум, адрес назначения был на другом конце города. Женщина, судя по фигуре, скорее всего девушка, молчала. Её лихорадило, трясло.
Если можноне гоните. Я боюсь быстрой езды, трижды попадала в аварии. Не переживайте, у меня есть деньги, только дома.
Я знаю ваш адрес, бывал в том районе. Можете подремать. У меня хорошая печка. Меня зовут Фёдор.
Очень приятно, Зоя.
Как вы оказались одна среди ночи на пустынном шоссе?
Можно, я не буду отвечать?
Дальше ехали в полной тишине. Время от времени Фёдор скашивал взгляд. Женщина была похожа на обсыхающего воробышка: перья волос торчали во все стороны, она то и дело проваливалась в сон, не в состоянии полностью открыть глаза.
Видимо холод и дождь отняли у бедняжки всю энергию.
По непонятной причине у Фёдора появились тёплые чувства.
Девушка, теперь было определённо понятноей примерно двадцать пять лет, заснула, повалилась на его плечо. От пассажирки пахло молоком и мандаринами. Переключать передачи было неудобно, но беспокоить её не хотелось.
Фёдор остановился на заправке, не глуша двигатель. Ему не хотелось беспокоить пассажирку, попавшую волей судьбы в неприятную ситуацию. Пусть поспит.
Проснулась она минут через двадцать, долго извинялась. Мужчина чувствовал отеческое беспокойство за судьбу незнакомки. Приятно было принять участие в её судьбе.
Простите, ради бога, меня сморило. Я не хотела вас напрягать. Я знаю эту заправку. Мы совсем рядом, почти по адресу. Скажите, сколько я вам должна?
Сущие пустяки. Побудьте ещё немного со мной. Впервые за последний год я почувствовал себя нужным.
Давайте поднимемся ко мне, я угощу вас чаем.
Нет-нет, мне неловко. Вы такая молодая, а я
Чай, только чай.
Договорились, Зоя. Но я так устал, что способен заснуть даже стоя. У меня был тяжёлый день, скоро опять на смену.
Фёдор остановился у подъезда, где жила незнакомка, вышел, открыл дверь, поскользнулся и грохнулся в лужу.
Провидение не оставило нам иного выхода. Придётся стирать вашу одежду, потом сушить я справлюсь, а вы поспите. Ищите удобное место для парковки.
Квартира была однокомнатная, но ухоженная, уютная. Повсюду стояли цветы в горшках, запах подсказывал, что живёт в этом царстве чистоты и комфорта молодая женщина.
Теперь он мог её рассмотреть.
Фёдор был в полном восторге. Удивительно, но его совсем не расстраивала разница в возрасте. Её доверчивость и жизнерадостность бросались в глаза.
Раздевайтесь, я дам вам махровую простыню, запущу стиральную машинку, и начнём пировать: чай с лимоном, сухари и сгущенное молоко.
Я бы съел что-нибудь посущественнее. Скоро сутки как я не ел.
Могу предложить гречневую кашу с молоком и малиновым вареньем, бутерброды с сыром и или яичницу с беконом.
Не отказался бы от того и другого.
Решено. Вы в душ, я готовлю. Наедаемся от пуза, и спать.
Ангелина и Паулина Леонтьевна перезванивали друг другу всю ночь, почём зря чехвостя непокорного зятя.
Он не вернулся. На следующий день тоже.
Через месяц он подал заявление на развод и забрал вещи.
Проклятия жены и тёщи были ужасны.
Дома в однокомнатной квартире его ждала Зоенька. Действительно ждала, минуты считала до его возвращения, сервировала стол настолько изобретательно и изысканно, что сама испытывала наслаждение.
Когда Фёдор ел, она не могла оторвать взгляд, испытывая такие яркие эмоции, что не заметить её крайне возбуждённого состояния было невозможно.
Любимый отодвигал тарелку, вытирал губы и усаживал девочку на колени.
Он знал, чувствовал, чего ждёт его милая кошечка.
Фёдор некогда спас Зою от переохлаждения, а она его от эмоционального смятения и крушения иллюзий.
Кто знает, возможно, судьба преднамеренно выбрала такой извилистый путь.
Вероятно
,
придётся повторить
Боже, дай мне надежду, намёк или знак
Я устала от мысли "когда же уже?!"
Я надеюсь, что скоро наступит весна.
И не столько на улице, сколько в душе.
Любовь Козырь
У всех Дашиных подружек были мамы, а у неё не было. Никогда.
Сложно представить, насколько это обидно и больно, когда у всех есть, а у тебянет. И не важно, что мама не бросила тебя, а умерла во время сложных родов.
Папины временные подружки не в счёт: они появлялись и исчезали, не успевая войти в резонанс с душой девочки.
Поначалу каждая из них сюсюкала, гладила по головке, прижимала к себе, но обмануть девочку было сложноони не были её мамами, не могли ими стать.
Воспитывала Дашу няня, Аграфена Степановна, пожилая одинокая женщина, жившая по соседству. Она заботилась о девочке в меру сил, следила, чтобы та была накормлена, чтобы одета была во всё чистое, позже водила в школу, помогала с домашними заданиями.
Няня и её подопечная так и не подружились: Аграфена Степановна была строга и непреклонна во всём, старательно избегала проблем, поэтому держалась от Даши на расстоянии.
Папа, увы, был всегда занят: у него была ответственная работа.
Даша росла послушной и умненькой, никогда не тревожила папу, старалась не досаждать няне.
Её главный дом находился под большим письменным столом в углу комнаты. Там девочка прятала свои сокровища, там жили подружки-куклы, которых она воспитывала как настоящая мама.
Даша с раннего детства мечтала о собственных малышах, которых должно было появиться по заранее задуманному сценарию не меньше двух: девочка и мальчик.
Будущая мама училась шить куклам одежду, пеленать, мыть попки, делать уколы.
Папе было без разницы, чем дочурка занимается: он любил её по-своему, баловал, как мог, но дружить, заниматься чем-то интересным и полезным, искренне радоваться успехам, так и не научился.
Тем не менее, Дарья выросла и увлеклась мальчиком из старшего класса.
Костя с одинаковым интересом занимался музыкой и спортом , с азартом и изобретательностью рассказывал нескончаемые истории, знал много стихов, хотя учился на тройки.
С ним было интересно, весело.
Друзья (до любви у них дело пока не дошло), всюду бывали вместе, проводили вдвоём уйму времени, между делом научились целоваться.
Это была первая влюблённость, настолько буранная и серьёзная, что Даша сочинила счастливую жизнь лет на десять вперёд и сразу поверила в её реальность.
В ёе чувственных грёзах, сюжеты которых были заимствованы из сентиментальных женских романов, события развивались стремительно и бурно. Любовь представлялась девочке нескончаемым праздником, центром которого были её и Костины милые малютки.
Даша мечтала настолько убедительно, так правдоподобно представляла себе романтическую любовь, шикарную свадьбу, милые семейные вечера, появление детишек, что решила не тянуть с исполнением мечты.
Когда в очередной раз возбуждённый близостью друг не на шутку увлёкся, девочка не стала капризничатьведь Костя её любит, он сам говорил об этом множество раз. Чему бытьтого не миновать. Они уже не были школьниками: Даша училась в техникуме, Костя работал на молокозаводе грузчиком.
Доверительные телесные эксперименты довольно скоро вошли в привычку. Костя почувствовал себя мужчиной: ведь необходимость добиваться любви, играть роль музыканта, поэта и романтика отпала за ненадобностью.
Теперь юноша не церемонилсяпросто брал, когда было где, даже если Даша не была расположена к близости. Мало тогоинтимный опыт возбуждал интерес: а что там под юбочками у других девчонок?
Когда до неё дошли слухи о том, что Костя превратился в охотника за интимными приключениями, Даша не поверила, но начала наблюдать и анализировать.
Момент истины совпал с призывом друга в армию. Фактически получилось, что Костя спрятался от любимой, надев сапоги и шинель.
Беременность обнаружилась, когда Константин маршировал на плацу на другом краю страны в одном из самых северных регионов.
Даша не знала, как реагировать на удивительное и желанное событие: с одной стороны исполнение мечты стало реальностью, она без пяти минут мама, с другой стороныможет оказаться так, что у этого ребёнка не будет папы, что было бы неправильно.
Ни на одно её письмо Костя так и не ответил.
Даша страдала и плакала. Масла в огонь подлил папа, который устроил дочурке жестокую выволочку, в ультимативной форме потребовав избавиться от ребёнка, поскольку
Девушка не могла допустить того, чтобы убить собственного ребёнка. Она была слишком чувствительна, чтобы решиться на такой беспощадный шаг. Судьба и без того обошлась с ней не лучшим образом: все мечты, кроме этой, рассыпались в прах.
Даша собрала вещи, ушла жить в общежитие, где ей дали отдельную комнатку в конце коридора на втором этаже.
Как и что произошло в ту трагическую ночь, она не могла бы рассказать даже себе. Девушку разбудили тычками, грубо распластали на кровати, засунули в рот кляп и насиловали по очереди невыносимо долго, причиняя мучительную боль. Садистов скорее всего было трое.
У Даши после жестокой пытки случился нервный срыв и выкидыш.
Отец пытался вернуть дочь домой. Она посчитала его виновным в случившемся.
Отныне жизнь утратила для Дарьи всякий смысл. С разрешения администрации девушка установила металлическую дверь и решётки на окна, что совсем не прибавило оптимизма.
По ночам Дарья разговаривала с дочкой, которая так и не родилась. Время шло, а в воображении Вика, такое имя она дала фантому, росла, словно существовала в реальности.
Потом Даша устроилась на работу, получила служебную комнату. Привычка жить по ночам в ином измерении, где у неё была дочь Вика и муж Костя, которого она мысленно простила, вошла в привычку.
Никто Дарью не интересовал. Её преследовала слава дамы со странностями. Незатейливая размеренная жизнь не тяготила, поскольку основные события происходили втайне от посторонних глаз.
Однажды, случилось это весной, когда кипела чёрёмуха, ковром расстилались фиолетовые цветы мышиного гиацинта, повсеместно наливались бутоны нарциссов и тюльпанов, девушку стал энергично обхаживать инженер-строитель из их отдела, странного вида очкарик лет на десять старше Дарьи.
Он был то ли разведён, то ли по жизни холост, во всяком случае, за юбками не таскался, и вдруг такое внимание к ней.
Даша довольно долго от ухажёра бегала, но он оказался настойчивым: дожидался после смены и провожал, иногда дарил украденный с клумбы цветок.
Когда Андрей Яковлевич напросился к ней на чай, Дарья решительно отказала. На следующий день мужчина поджидал с коробкой пирожных и банкой растворимого кофе.
Чаепитие состоялось.
Коллега, если так можно было назвать Андрея, долго и нудно рассказывал про детей ( у него их было двое), комментировал только что прочитанную книгу, съел до крошки свои пирожные, потом вызвался вымыть блюдца и чашки.
Даше было всё равно, лишь бы скорее выпроводить. На дворе темнело, можно было удобно устроиться в кресле, побеседовать в привычном виртуальном пространстве с Константином, с Викой, посмеяться вместе с ними над незадачливым поклонником.
Она расслабилась, незаметно для себя погрузилась в транс.
Андрей Яковлевич набрался храбрости, прижал Дашу, поцеловал в губы. Она хотела вырваться, выгнать наглеца вон.
Мужчина так испугался, так побледнел, что его неожиданно пожалели.
Дальнейшие события имели спонтанный характер, закончились чаепитием в постели.
Оказалось, что Даша ничего не забыла, что интимные ласки и сейчас были очень приятны.
Жизнь заиграла цветными красками, преобразила её облик. Неожиданно и вдруг мужское население отдела заметило, что Дарья вполне симпатичная женщина.
С Андреем Яковлевичем она больше не встречалась, честно сказав ему, что проявила слабость исключительно по причине чёрной меланхолии, в которой в тот момент пребывала, что весьма благодарна за тот романтический визит, который вернул ей интерес к жизни, зато проявил внимание к её особе непосредственный начальник.