Это точно, согласился Мэсел. Бум!
А как же сержант?
Шалов не пропадёт Пистолет же при нём
Вот именно, куда он на станции, в одной телогрейке да ещё с пистолетом?
К начальнику. Попросит задержать эшелон где-нибудь поблизости и догонит на дрезине.
Теперь шутка Мэсела улыбки не вызвала.
Станет тебе железнодорожное начальство из-за одного опоздавшего сержанта график движения сбивать, проворчал Захаров. А Шалова жалко. Шалов, он ведь тоже человек, хоть и сволочь изрядная
Да что ты заладил: Шалов, Шалов Никуда он не денется! Давайте выполнять всё, что положено, и без него не пропадём! Сержант, вот увидите, скоро нас догонит. А при его способностях втираться к начальству в доверие ещё и перегонит! Скажите лучше, куда это девать? Кравец кивнул на бутылки с вином.
Как это куда? По назначению! Мэсел щёлкнул пальцами по горлу. Надо же обмыть то, что случилось! Не каждый день начкары теряются!
И то верно!
Они расположились в караулке и открыли две бутылки.
За нашу свободу! провозгласил Кравец. Это походило на тост артиста Кадочникова из кинофильма «Подвиг разведчика» и звучало так же двусмысленно.
Но никто оспаривать тост не стал.
Когда выпили и налили снова, слово неожиданно взял Мэсел:
Я хочу выпить за вас, Саня и Юрка! Вы ребята что надо! сказал он и в три больших глотка осушил свою кружку.
Кравец и Захаров недоверчиво переглянулись: чего это Мэсел подлизывается? Но выпили. Отчего ж за себя не выпить?
После того как подошла к концу вторая бутылка, Мэсел затянул популярную среди курсантов песенку:
Как-то раз на поле брани случай был такой:
На посту в дивизионе пёрнул часовой.
И от выстрела такого прилетел стрелой
Командир дивизиона с кухни полевой.
Ах ты, мерзкая скотина, жалкий идиот!
Как ты смел пускать из зада сероводород?
Откуда появилась эта дурацкая песенка в училище, никто не знал. Судя по тексту, она была написана ещё до Октябрьской революции, да и по смыслу никак не подходила для будущих политработников. Но в том-то и состоял особый шик, чтобы, сидя в Ленинской комнате, исполнять под гитару эту и подобные ей песни, скажем, про господ юнкеров, переделанные на свой лад Кравцом. Или «белогвардейскую»: «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам»
И если в училище такие песни не что иное, как попытка проявить внутреннюю свободу, то теперь, когда последний «символ командирской власти» остался в Юдино, не поддержать Мэсела было просто нельзя. Кравец и Захаров тут же присоединили к песне свои нетрезвые голоса:
Посудили, порядили его расстрелять,
Но тут прапорщик гвардейский стал протестовать:
Разве писано в уставе, что нельзя вонять?
Финальный куплет они спели втроём, приплясывая вокруг буржуйки, как дикари вокруг жертвенного костра:
И теперь в дивизионе слышно за версту,
Как воняют часовые, стоя на посту!
О-хо-хо! Ха-ха-ха! Очень актуальная песня! Шалов-то наш, наверно, обосрался со страху! они снова покатились со смеху.
Открывай следующую!
Наливай!
Выпили. Закусили.
Ребята, а не переберём? неожиданно встревожился Захаров.
С чего бы это?
Много уже выпили. Помните, наш комбат говорил, что пить водку на жаре полными стаканáми позор!
Так тож на жаре. При чём тут комбат?
История одна на ум пришла. Мне брат рассказывал.
Брат Юрки, Александр Захаров, год назад выпустился из КВАПУ и служил сейчас в Кушке. Кравец был с ним знаком, поэтому сразу откликнулся:
Расскажи.
История занятная, начал Захаров. Может, помните, был у брата однокурсник Сергей Скворцов
Как не помнить! Гордость училища! Ленинский стипендиат, секретарь курсового комитета комсомола.
Ага, он самый. Так вот, с этим Скворцовым был один случай. На почве злоупотребления Брату всё известно доподлинно, так как он со Скворцовым дружил. Ну, как мы с тобой. Захаров положил руку на плечо Кравцу.
Предлагаю тост за дружбу! встрепенулся осоловевший Мэсел.
Погоди, Лёнь, послушай! Однажды к Скворцову, уже за две недели до госов, приехала на Увал подружка. Стюардесса. Красивая сам однажды видел. Улыбка, как у Бриджит Бардо. Глазищи на пол-лица. Ну и ноги от ушей растут. Брат говорил, что у Скворцова с ней серьёзно было. Только вот свадьбы почему-то не получилось. Но это потом Значит, приехала она к Скворцову и привезла с собой бутылку спирту авиационного. «Гидрашка» называется, как вы знаете. Он же «ликёр-шасси». Зачем был нужен спирт? Мне неизвестно. Может, сам Скворцов попросил, чтобы с мужиками вспрыснуть окончание учёбы. Может, ещё что. Главное, гуляет эта парочка в рощице, ну, возле южного КПП. Воркуют. То да сё. Про любовь, про весну
Давайте з-за любовь!.. опять встрял Мэсел.
Да не перебивай ты! Ну и что дальше, Юрка?
Дальше больше. Уже не знаю, какая моча им в голову ударила. Заспорили. Скворцов говорит, что выпьет всю бутылку из горла. Подруга не верит.
Да ни в жизнь бутылку «гидрашки» из горла не выпить! согласился Кравец.
Это самое и стюардесса ему заявила. А он ни в какую: выпью, и всё! Ударили, как говорится, по рукам. Скворцов открыл бутылку и стал пить. Как потом его подружка рассказывала, половину пузыря выдул разом и замертво грохнулся на землю. Она перепугалась. Давай его по щекам хлестать. А он лежит, то дышит, то не дышит.
Надо был-ло искусственное дыханье делать: рот в рот Ик-ик-о! не то хохотнул, не то икнул Мэсел.
Делала, наверно. Только время прошло, и Скворцов сам очухался. Но как будто не в себе. Короче, буйство на него напало. Стал он от неё по лесу бегать. То на дерево взберётся, то в кустах спрячется. Так они из рощи короткими перебежками через тракт оказались в бору. Как раз на той поляне, откуда мы лыжные кроссы бегаем. А там костерок горит. Люди какие-то. Два жигулёнка. Скворцов к костру прямым ходом. Она за ним. Он подбегает к одному мужику, который шашлыки жарит, и говорит: «Давай с тобой бороться!» Стюардесса его оттаскивает, а он своё: «Силу мою ты ещё не знаешь. Хочу с этим мужиком бороться». А тот: «Здесь бороться не будем. Давайте сядем в машину, отъедем в сторонку. Там и поборемся» Стюардесса просит: «Не садись!» Скворцов сел. И поехали Захаров сделал паузу, нагнетая обстановку: А конец этой истории брат уже сам видел. Он в тот день был дежурным по роте. Скворцова принесли на руках из штаба училища три первокурсника. Он был в отключке. А когда проспался, стал Сашке плакаться, что, наверное, его из училища исключат. Дескать, он с каким-то большим начальником подрался.
И кто эт-то был? осклабившись, спросил Мэсел.
Кто-кто? Дядя твой! Неужто он тебе не рассказывал?
Нет, ик Слушайте, парни, я, ка-атся, перебрал Мэсел помотал головой и снова икнул. Я, п-жалуй, лягу
Ага, а я лягу-прилягу в тон ему пропел Кравец и спросил у Захарова: Так что сталось со Скворцовым?
А ничего. Выпустился из училища и золотую медаль получил. Только нервы ему, конечно, изрядно попортили. На парткомиссию вызывали, чихвостили. Особенно дядя мэселовский старался. Он ведь Скворцова в штаб училища и доставил, а тот, как знакомый забор увидел, стал руль у Мэсела-старшего из рук вырывать, хотел его из машины выпихнуть
Во даёт! И как это ему такие подвиги простили?
Мусор из избы выносить, наверно, не захотели.
Во-первых, не мусор, а сор, поправил Кравец. Во-вторых, не выносить, а выметать
Ладно, грамотей выискался. Выпей с моё, тогда посмотрим. Язык у Захарова заплетался.
Третья бутылка явно была лишней. Это почувствовал и Кравец. Мэсел тем временем уже спал на нарах, посвистывая и похрюкивая. Кравец и Захаров тоже закемарили, сидя на ящиках, прислонясь к стене.
Первым проснулся Кравец. Его разбудили какие-то неприятные утробные звуки. Очухавшись, он увидел, что Мэсела выворачивает прямо на полушубок, которым он укрыт. Лицо у него бледное, будто неживое, глаза закатились.
Юрка, проснись! Мэселу плохо! растолкал Кравец друга.
А кому сейчас хорошо? пробурчал Захаров, но глаза открыл. Посмотрел на Мэсела, выругался и предложил: Слышь, Сань, надо его на бок перевернуть, а то захлебнётся своей парашей! Такое бывает, мне рассказывали.
Какое там, на бок! Посмотри на эту скотину! Он и так нам все нары изгадил Как спать будем? Чуешь, вонища? Давай его в нежилую половину оттащим, может, быстрее придёт в себя на сквозняке
Они поволокли вяло сопротивляющегося Мэсела к двери. Тут состав начал притормаживать и остановился. Захаров распахнул дверь теплушки.
Сань, на семафоре стоим, вокруг поле, проинформировал он.
Всё-таки это Шалов задержал эшелон по радио и едет к нам на дрезине!
Скажешь тоже, на дрезине Нас теперь и на вертолете не догонишь! Мы уже часа четыре прём без остановок!
Ладно, Юрка, хрен с ним, с Шаловым. Надо, чтобы Мэсел в себя пришёл
Ага! Давай его в снег окунём, сразу очухается!
Процесс транспортировки Мэсела на заснеженный откос занял минут десять. Справившись с этим непростым делом, они старательно растёрли снегом его лицо, почистили пэша. Не сговариваясь, поволокли обмякшего Мэсела обратно. Сил хватило только, чтобы приподнять его и забросить в вагон до половины: голова и корпус внутри, а ноги свешиваются снаружи.
Передохнём попросил Кравец и стал делать упражнения: взмах руками, наклон, глубокий вдох, выдох Захаров повторил несколько взмахов и наклонов вслед за ним, потом слепил снежок и метнул в Кравца.
Ах, так! Кравец тоже подхватил снежный комок и бросил в Захарова.
Завязалась перестрелка. Под натиском друга Захаров стал пятиться к хвосту состава. Кравец за ним. Дурачась, они отошли довольно далеко от своей теплушки.
Какое-то шестое чувство заставило Кравца оглянуться. В этот миг красный сигнал семафора замигал и сменился зелёным.
Юрка! Стой! Скорей обратно! крикнул он другу и побежал к теплушке.
Догнал её, когда состав уже тронулся. На ходу Кравец попытался забраться в вагон. Не тут-то было! Ему мешали ноги Мэсела. Раздумывать было некогда. Он сделал рывок вперёд и ухватился за дверную скобу. Пытаясь перебраться через Мэсела, стал подтягиваться наверх.
К ужасу Кравца, дверь сдвинулась с места и покатилась по обледеневшему жёлобу, загораживая вход
Глава четвертая
1
Служба и дружба, как две параллельные линии, не сходятся никогда. Это высказывание Суворова всегда казалось Кравцу несколько сомнительным. Он имел немало примеров, чтобы его опровергнуть. Взять хотя бы Смолина.
Командира полка Кравец с полной ответственностью мог назвать своим другом. Ибо друг не только тот, с кем в праздник распевают песни, и не тот, с кем делят чашу на пиру. А тот, с кем в трудную минуту ты встречаешь вместе беды и потери, холод и жару. Так пелось в песне советских времён. С командиром, конечно, и за одним столом они сиживали не единожды, но дружбу проверили всё-таки не застольем, а совместной службой, где торжества нечасты, а разных неприятностей хоть отбавляй. Жизнь полка, вопреки представлениям об армии как об организации упорядоченной и строго регламентированной, на деле трудно предсказуема. В коллективе, где выполняют разные боевые и хозяйственные задачи полторы тысячи человек, каждый божий день что-нибудь случается. И хотя ответственность за всё происходящее, по уставу внутренней службы, в первую очередь лежит на командире-единоначальнике, но и заместителю по воспитательной работе тоже достаётся. Если, конечно, не прячешься за спину комполка, как делают некоторые коллеги. Кравец прятаться не привык. Это качество и ценил в нём Смолин.
Отношения со своим заместителем по воспитательной работе он строил на равных, любил посоветоваться, поговорить по душам.
На этот раз Смолин с порога ошарашил новостью:
У нас чепэ, комиссар! И не одно, а сразу два!
Неужто собачка Жучка сдохла? попытался пошутить Кравец.
Не до шуток, Саня! Погибли два бойца из ремроты и зампотех
Ротный?
Да нет. Наш! Грызлов! Застрелился в кабинете, ёкарный бабай!
Заместитель командира полка по технической части майор Грызлов был «тёмной лошадкой». Замкнутый и неприветливый, он ни с кем из сослуживцев дружбу не водил. Как говорят на Кавказе, хлеб не ломал, или, по-русски, водку не пил. Впрочем, это дело каждого: с кем праздники отмечать. По службе к Грызлову особых претензий не было. Не то чтобы техника в полку находилась в хорошем состоянии (в годы всеобщего развала этого добиться просто невозможно!), но приезжающие комиссии оценивали её боеготовность как удовлетворительную. Какие старания для этого предпринимал Грызлов, никого не интересовало. Важен результат! До Кравца, конечно, доходили слухи, что майор на руку не чист, проворачивает махинации с запчастями, с талонами на бензин. Но ревизия недостачи не обнаружила. Не пойман за руку значит, не вор.
Вчера начали нас шерстить окружники. Проверяют готовность к убытию. Или, как они заявили, помогают выполнять поставленную задачу. Помощнички, ёкарный бабай! Ходят по пятам, суют нос в каждую щель, сто советов в одну минуту, а толку никакого, хмуро излагал Смолин. А тут, как назло, пожар на частной автомойке. Той, что за парком боевых машин. Ну, пожар как пожар. Мы же его тушить помогали. Потушили и два трупа обнаружили. Сильно обгорели, но документы сохранились. Оказалось, наши бойцы: Сиразетдинов и Марласов. Ты их знаешь.
Как не знать! Самовольщики. Сам сведения в дивизию подавал. Если память не изменяет, с сентября в бегах числятся.
Так точно. Но это на бумаге. Когда прокурорские стали ротного трясти, тот раскололся, что, дескать, по приказу Грызлова этих бойцов отправил на заработки. А в самовольщики записал, чтобы не искали. Они почти полгода на заправке жили, как рабы Понимаешь, ёкарный бабай! Вкалывали за пайку. Деньги у хозяина автомойки ротный забирал. Основную часть зампотеху, ну и что-то себе на карман
Ты думаешь, это правда? Может, ротный с перепугу наклепал на Грызлова, чтобы себя выгородить?
Эх, Саня! Какой ты, ёкарный бабай, инженер человеческих душ, если современную молодёжь не знаешь! Она сейчас ушлая. Ротный понимал, что закон нарушает. Потому заручился письменным распоряжением Грызлова. Его и предъявил «следаку». Тот по горячим следам назначил прокурорскую проверку всей техслужбы. На складах эНЗэ выявили недостачу на несколько «лимонов», а следы опять к Грызлову тянутся Ты у него дома бывал?
Не доводилось.
Так сходи на экскурсию. Посмотри, как господа майоры живут! Мы с ним соседи, а в гостях я у него оказался впервые. Понятым пригласили. Будто в музее очутился Картины, гобелены всякие. Мебель кожаная Золото и доллары нашли под ванной. Потом отправились к нему в кабинет, сейф вскрывать. Идём, я Грызлову говорю: «Я бы на твоём месте, ёкарный бабай, пулю в лоб пустил!» Он скривился и отвечает: «А вы, командир, сначала на моём месте окажитесь, а потом советуйте!» Наглец! Зашли в кабинет. Следователь попросил открыть сейф. Грызлов спокойно достал ключи, открыл дверцу. Не успели мы опомниться, выхватил из сейфа пистолет и бахнул себе в висок. Пуля полбашки снесла. У всех, ясное дело, сначала шок! Потом стали разбираться, откуда ПМ взялся, откуда патроны? Грызловский-то, табельный, как положено, у дежурного по полку, под замком. А у «макарова», из которого он застрелился, номера сточены, будто у киллерского. И патроны из серии, какой на складах в дивизии нет. Короче, тёмная история. Так что готовься, комиссар, на ковёр
Ну, это нам не впервой!
Да нет, тут мозги вынесут, не ходи к гадалке!
Да, пришла беда открывай ворота, согласился Кравец.
Сань, прости дурака, спохватился Смолин. Я ведь и не спросил, как у твоей матери дела?
Не будем сейчас об этом, Серёжа. После расскажу
2
Линия судьбы на руке у Кравца прямая и чётко очерченная. Без разветвлений и разрывов. В жизни же, как у всякого военного, без зигзагов не обошлось. А иначе как выпускник военно-политического авиационного училища смог стать политработником в мотострелковом полку?
Кравец окончил училище с золотой медалью. Из-за желания служить поближе к больной матери отказался от престижного распределения в заграничную группу войск. Но в Челябинск служить не попал. Был назначен замполитом роты в авиационный арсенал в Кировской области. Часть располагалась в лесу, в ста километрах от областного центра, и считалась местом неперспективным, а попросту ссылкой.