Полагаю, сказал князь, этого достаточно?
Более чем, ваше превосходительство. Желаете ли вы назначить время?
Князь встал:
Действуйте как можно скорее. Было бы лучше, если бы все произошло, когда мы с женой уедем. К примеру, следующую среду мы собираемся провести в Палермо.
Значит, в следующую среду. У нас будет время составить план.
Дон Паскуале проводил князя до двери. Там дель Аква тихо произнес:
Пусть Франко Спада никогда больше не вернется на Сицилию.
Будет исполнено, ваше превосходительство.
Дон Паскуале открыл дверь, и князь вышел.
Восемнадцатилетнюю Карлу Сганци в Сан-Себастьяно с неосознанной жестокостью прозвали дурочкой.
Она была пятым ребенком в семье фермера Уго Сганци. Когда выяснилось, что у Карлуччитаково было ее уменьшительное имя«не все дома», односельчане сочувственно зацокали языками. Крайняя бедность, трудолюбие и благонравие родителей девушки не позволяли объяснить несчастье с ней наказанием Господним за грехи отца с матерью, поэтому во всем обвинили безжалостную судьбу. К Карлучче относились с состраданием.
Летом она работала в полях вместе с другими женщинами, но зимой ее оставляли в покое. Не сговариваясь, обитатели Сан-Себастьяно решили, что бедняжка должна получить хоть какое-то воздаяние за свое несчастье. В плохую погоду она сидела у огня, бормоча что-то себе под нос, играла со своей куклой или грубыми игрушками, которые сделали для нее братья. В хорошую же погоду любила бродить по окрестным холмам, особенно часто поднимаясь к камню на вершине одного из них. Никто и не думал ее сопровождатькто посмеет обидеть Карлуччу? Кроме того, разве сам Господь не оберегает дурачков вроде нее?
Утром 21 марта 1880 года Карлучча вышла из родительского дома, пересекла Сан-Себастьяно и направилась к холмам. С собой она взяла тряпичную куклу Терезу, названную так в честь святой. Для защиты от ветра накинула толстую шерстяную шаль. Невысокая, коренастая, она тем не менее могла бы показаться хорошенькой, если бы не тусклый пустой взгляд. Завидев ее, крестьяне кивали и говорили: «Добрый день, Карлучча». Она молча улыбалась в ответ. Она редко говорила с кем-нибудь, кроме Терезы.
Спустя час девушка, взобравшись на холм, который ей особенно нравился, уселась на облюбованный камень. Дул сильный западный ветер, но это не волновало Карлуччу, потому что она очень любила свой камень. Здесь она оставалась наедине с Терезой, небом, Богом и блестевшим в отдалении морем. Как красиво вокруг! Девушка почувствовала себя счастливой.
Она удивилась, увидев, что к ней приближается всадник. Кто бы это мог быть? У ее камня мало кто бывал, поэтому-то она его и любила.
Кто это, Тереза? прошептала она кукле. На тряпичном лице Терезы застыла улыбка. Тереза всегда улыбалась.
Подъехав к камню, человек слез с лошади. Он был высок ростом, лет тридцати, с черной бородой. Карлучча узнала Санто Матту, который иногда приезжал в Сан-Себастьяно из Монреале. Чем он занимался, она не имела понятия.
Подойдя к ней, Санто улыбнулся:
Привет, Карлучча.
Она улыбнулась в ответ. Тереза тоже улыбалась. Санто Матта начал расстегивать свой толстый кожаный ремень.
Витторио и Франко вдвоем занимали крошечную комнатку с одним окном на самом верхнем этаже виллы дель Аква. Пользовались они ею в основном зимой, поскольку летом там было так жарко, что братьям приходилось ночевать на улице. Князь, еще пять лет назад проведя на виллу водопровод и канализацию, несмотря на мизерность дополнительных расходов, совершенно не позаботился об удобствах для десятков слуг, вынужденных пользоваться уборными во дворе.
В половине двенадцатого ночи 21 марта 1880 года дверь в комнату братьев Спада распахнулась. Франко сел в кровати, рукой прикрыв глаза от яркого света керосинового фонаря. Он увидел, что в комнату втиснулись трое. Один из них спросил:
Франко Спада?
Да
У меня ордер на твой арест.
Спросонок Франко показалось, что все это ему мерещится. Один из карабинеров подошел к его постели:
Вытяни руки.
Увидев железные наручники, Франко окончательно проснулся:
За что?
За изнасилование и убийство Карлы Сганци.
Убийство Карлуччи? Франко вспомнил несчастную полоумную девушку
Я не убивал Карлуччу!
Ты предстанешь перед справедливым судом.
Справедливое дерьмо! Вы сошли с ума!
Полицейский схватил Франко за левое запястье и защелкнул на нем наручник.
Нет! в ужасе закричал Франко. Ударив карабинера правым кулаком, он попытался вырваться, чтобы добраться до двери. Но двое других схватили его и, несмотря на яростное сопротивление юноши, притиснув его к стене, надели наручник на второе запястье. Тяжело дыша от напряжения, капитан карабинеров, молодой черноусый человек, сказал:
Теперь ты пойдешь спокойно?
Франко сник. Он не понимал, за что с ним так поступают, но здравый смысл подсказывал: сопротивление бесполезно. Он кивнул.
Капитан подал сигнал своим людям, и они вытолкнули Франко из дверей. Он оглянулся на своего младшего брата, который наблюдал за происходящим, замерев от ужаса.
Вито, позвал Франко, что бы ни говорили, я не виновен. Ты понимаешь? Я не виновен.
Витторио ошеломленно кивнул. Но он ничего не понимал. Абсолютно ничего.
Княгиня дель Аква читала в своей спальне, когда со стороны лестницы послышались крики. Потом наступила тишина. Княгиня встала с кровати, накинула халат и поспешила к двери. Выйдя в холл, прислушалась: крики раздавались снизу. Торопливо подойдя к лестнице, Сильвия начала спускаться. Внизу она увидела мужа в бархатной куртке винного цвета, в которой он обычно курил. Князь закрывал входную дверь.
Джанкарло, что случилось?
Муж посмотрел на нее.
Капитан карабинеров Антонетти арестовал твоего ученика. Похоже, Франко изнасиловал девушку из Сан-Себастьяно, а затем удушил ее.
Сильвия застыла на нижней ступеньке, опершись рукой о гладкие мраморные перила.
Не верю, сказала она, сама удивившись своему спокойствию. Какие против него доказательства?
Джанкарло задымил трубкой.
Убитая, обнаруженная сегодня днем, зажала в руке клочок бумаги. Очевидно, девушка вырвала его, борясь с убийцей. Это страничка одной из тетрадок Франко, в которой он учился писать свое имя: «Франко Спада, Франко Спада», и так много раз. Возможно, он способный ученик, но убийца из него получился никудышный.
Князь выпустил облачко дыма, и оно закружилось, как и голова Сильвии.
Зачем Франко насиловать девушку?
Глупый вопрос, дорогая.
Князь направился в библиотеку. Сильвия последовала за ним.
Нет, не глупый! Франко не способен на такой ужасный поступок Господи, да ведь он мог иметь любую женщину, если б захотел
В самом деле?
Князь отступил в сторону, пропуская жену в библиотеку. Но Сильвия остановилась перед ним.
Надеюсь, ты не думаешь, что мы с ним любовники? спросила она.
Конечно нет. Я полностью тебе доверяю. Разве я позволил себе намекнуть, что подозреваю между вами безнравственные отношения?
Нет. Да и подозревать нечего.
Я в этом уверен.
Сильвия вошла в библиотеку и села в кожаное кресло.
Разумеется, мы наймем для него адвоката, сказал князь, подходя к подносу с графином резного стекла. Виновен Франко или нет, я хочу, чтобы с ним поступили по закону. Выпьешь коньяку?
Да, пожалуйста.
Мне кажется, профессор Бонфанте из Палермо подойдет как нельзя лучше. Он пользуется репутацией отличного защитника преступников.
Франко не преступник!
Полиция, видимо, считает иначе. Утром я съезжу в Палермо и поговорю с Бонфанте. Мне приходилось встречаться с ним несколько раз. Приятный человек, хотя его манера поведения за столом оставляет желать лучшего.
Он принес жене коньяк, затем сел за письменный стол. В свете лампы под зеленым абажуром длинное лицо князя приобрело зловещее выражение.
Джанкарло, произнесла Сильвия тихо, поклянись мне, что не имеешь отношения к тому, что случилось с Франко.
Что ты хочешь этим сказать?
Не притворяйся, ты отлично меня понял. Если только мне станет что-нибудь известно Я уверена, Франко не способен на насилие.
Ты рассказывала, что он пытался тебя похитить.
Это другое, ответила она, закусив губу.
Почему?
Это трудно объяснить, но я по-прежнему уверена, что он не мог никого убить. Я занималась с ним семь недель и хорошо разобралась в его характере. Франко славный, неглупый парень. И, самое главное, у него не было причины поступать так. Но кто же тогда совершил убийство? Кто сделал так, чтобы в нем обвинили Франко?
Князь слушал, согревая в руках свой коньяк.
Понимаю, ответил он. Ты думаешь, что я организовал убийство, потому что не хочу среди своих слуг и арендаторов прослыть рогоносцем.
Вот именно. У тебя есть повод желать избавиться от Франко.
Блестящая аргументация, моя дорогая. Арсен Люпен мог бы тобой гордиться. Но в твоих доводах есть несколько изъянов. Во-первых, я не делал этого, во-вторых, я никогда не возражал против твоего маленького социального эксперимента с Франко. Я считал твои уроки пустой тратой времени, но не возражал. Поэтому обвинение звучит не только глупо, но и как бы это выразиться не очень лестно для твоего мужа. Ты согласна?
Сильвия отпила коньяк, не сводя глаз с князя. Она знала, что он лжет.
Что с ним будет? спросила она.
Но его, возможно, еще признают невиновным.
А если нет?
Князь вдохнул аромат коньяка и с удовольствием сделал глоток.
Думаю, Франко грозит пожизненное заключение, поскольку правительство весьма опрометчиво отменило смертную казнь.
Князь взглянул на Сильвию. Она испугалась, что ее сейчас стошнит. Но этого не произошло. Она поднялась и, поставив на стол свой бокал, посмотрела на князя. Ее прекрасное лицо было мертвенно-бледно, глаза казались больше обычного.
Если жизнь Франко будет искалечена, произнесла Сильвия сдавленным голосом, и виновным в этом окажешься ты, то гореть тебе вечно в аду.
С этими словами она вышла из комнаты.
Глава 3
Письмо княгини дель Аква Элис Декстер, датированное 24 мая 1880 года:
Дорогая Элис!
Как я и предполагала в предыдущем письме, Франко осудили за убийство на пожизненное заключение. Суд, на мой взгляд, был просто фарсом. Профессор Бонфанте вел защиту вяло, а судья с самого начала не скрывал уверенности в виновности Франко. Я не удивилась бы, узнав, что такую предвзятость оплатили. Недобросовестность же обвинения, вкупе с клочком бумаги, найденным в руке девушки, не оставляли Франко никаких шансов. Судьба распорядилась так, что у него не оказалось свидетелей, готовых подтвердить его алиби. В день убийства Джанкарло увез меня в Палермо на завтрак, поэтому пришлось отменить ежедневные занятия с Франко, и он провел большую часть времени в одиночестве, сначала в своей комнате за книгами, потом в одном из садов. Ни я, ни кто-либо другой не могли помочь бедному юноше, засвидетельствовав в суде, что видели его. Это обстоятельство, да еще страничка из его тетрадки стали для него роковыми.
Конечно, факты можно истолковать и по-другому: кто-то украл страничку, чтобы вложить ее в руку убитой девушки. Сделать это было бы нетрудно, поскольку Франко хранил тетрадку у себя в комнате, которая никогда не запиралась. Можно предположить, что убийство специально приурочили к тому дню, когда я покинула виллу, и Франко лишился неопровержимого алиби и главного свидетеля в моем лице. Конечно, расчет на то, что девушка в нужное время придет к любимому камню и будет в распоряжении убийцы (это сухое выражение здесь не слишком уместно, но ты меня понимаешь), достаточно рискован. Но, поскольку девушка ходила туда ежедневно, убийца, видимо, рассчитывал, и вполне оправданно, что обстоятельства сложатся в его пользу. Думаю, так все и было на самом деле.
Потому что, дражайшая Элис, в моей душе живет уверенность: Франко не мог совершить столь гнусное преступление. У него просто не было на это причины. И оставить тетрадный листок в руке жертвы! Нет, это невероятно! Знаю, нельзя исключить, что он убил по страсти, в состоянии временного помрачения ума и тому подобное, но это вряд ли возможно.
Нет, нет, не верю и никогда не смогу поверить. Я убеждена, что это преступление было организовано. Кто его организовал? Как ни больно это писать, но у меня нет сомнения, что организатормой муж. Здесь, на Сицилии, с ее мафией так просто нанять кого-то для грязной работы. Хорошо заплатили дело сделано! Враг убит или, как Франко, на всю жизнь посажен за решетку, что, может быть, намного хуже смерти. Ты спрашиваешь, почему я не обратилась в полицию со своими подозрениями? Господи, если бы я только могла! Но у меня нет никаких доказательств. И в полиции, и, если уж на то пошло в самих судах обязательно есть члены мафии, или ее сторонники или информаторы. Поэтому, даже найдись у меня какое-нибудь доказательство, они уничтожат его или же, что вполне реально, уничтожат меня. Клянусь, на Сицилии воля мафиизакон Единственное, что я могла бы сделать для освобождения Франко, заплатить той же мафии за его побег, устроить который проще простого, потому что тюремная охрана тоже считается с мафией. Ты, должно быть, думаешь, что я преувеличиваю власть этой преступной организации, но, клянусь, все написанноеправда. Однако мафиози никогда не возьмут моих денег, потому что слишком уважают моего мужа и не решатся поступить ему наперекор.
Так к чему же мы пришли? Франко сидит в ужасной тюрьме Аккиардоне, построенной лет пятьдесят назад королем Фердинандом II, а Джанкарло, самодовольно улыбаясь, радуется, как ловко он избавился от человека, который был или мог стать любовником его жены. Но я клянусь тебе, Элис, наши отношения с Франко были чисты.
Сознание того, что яглавная причина вопиющей несправедливости, угнетает меня. Да, всему виной моя опрометчивая затея с учебой Франко, уверенность, что никто не посмеет поставить под сомнение мои мотивы и что с Джанкарло я сумею справиться. О Господи! Я самая глупая женщина на свете, которая приносит один вред! А я ведь только хотела помочь! Горькая истина нашего греховного миражелание оказать помощьприводит к несчастью. В какую ужасную беду Франко попал из-за меня! Мне никогда не забыть, с какой ненавистью он посмотрел на меня, когда судья огласил приговор! О Иисус, неужели это воспоминание будет преследовать меня всю жизнь?
К Джанкарло я испытываю отвращение. В ночь ареста Франко я прямо обвинила мужа в организации преступления. Он из приличия отрицал, но я знаю, что он виноват, и он это отлично понимает. Как я ошиблась в человеке, за которого вышла замуж! Не секрет, что жизнь на Сицилии ценится дешево, но погубить две жизни ради «защиты своей чести» (уверена, он именно так объясняет свой поступок), я и представить себе не могла, что он падет так низко! У меня было единственное средство отомстить Джанкарлопревратиться для него в кусок льда, что я и сделала. Это неделикатно, но все же скажу: ночные визиты Джанкарло в мою спальню вряд ли приносят ему удовлетворение. Естественно, это только усугубляет ситуацию. Моя семейная жизнь превратилась в молчаливый жестокий поединок, исходом которого может быть только смерть.
А Витторио! Он так тяжело переживал несчастье со своим обожаемым братом, что я некоторое время опасалась за рассудок мальчика. Джанкарло хотел уволить его после ареста Франкоисключительно из мстительностипод надуманным предлогом, будто в Витторио могут проявиться «преступные» наклонности брата, но я пригрозила устроить скандал, и Джанкарло сдался. Если бы мальчика вышвырнули с виллы, он, вероятно, умер бы с голоду. Крестьяне рады, что Франко в тюрьме (вот нелюди!), и ничто не доставило бы им большего удовольствия, чем вид умирающего Витторио.
Хотелось бы прибавить к этой мрачной картине что-то ободряющее, но не могу. Я чувствую себя такой несчастной, милая Элис! Если бы я была в силах как-то помочь Франко Но мафия страшна тем, что действует тайно, и как ответить на удар, неизвестно. Мне не к кому обратиться, я не знаю, что делать. Но даже если бы знала, вряд ли решилась бы. Пожалуйста, ответь мне, я так нуждаюсь в поддержке. Но ради Бога, ничего не пиши о моих подозрениях относительно Джанкарло. Он не брезгует читать мои письма.
Твоя отчаявшаяся подруга Сильвия.
Драгоценности, купленные у старого слуги на окраине Саванны, Гас Декстер продал шесть месяцев спустя в Нью-Йорке за сорок тысяч долларовцелое состояние в 1865 году. Решив с помощью этого подарка судьбы нажить миллионы, Гас снял меблированную комнату неподалеку от Уолл-стрит и стал изучать рынок ценных бумаг. Сын школьного учителя из Эльмиры обладал сноровкой в обращении с цифрами и инстинктом игрока. Взявшись за биржевые спекуляции, вначале осторожно, он несколько раз сильно обжигался, но учился на собственных ошибках и к 1868 году стал силой, с которой приходилось считаться. Весной 1869 года, крупно заработав на акциях золотых рудников, Огастес с немалой радостью осознал, что превратился в настоящего миллионера.