Она начала придумывать, что будет говорить, но ничего изобретать не пришлось. Не успела она оглядеться в пустой камере, куда ее втолкнули, как туда же зашли две женщины в русской милицейской форме и без особых церемоний приказали ей раздеться. Догола.
Милицейская тетка повертела в руках ее бумажку, небрежно засунула в свой карман деньги, сказала раскрыть рот и заглянула туда. Потом сказала:
Одевайся. И пошли.
Она провела Оксану в кабинет, посадила перед собой за стол.
Фамилия, имя, отчество.
Янкович Оксана Георгиевна.
Год рождения.
Двадцать седьмой.
Место рождения.
Львов.
За что напала на молодого человека?
Просто поссорились.
Знакомы?
М-м-м да.
Знакомы или нет?
Да.
Давно?
Год.
Год? тетка заглянула в ее бумажку. Год назад ты кормила вшей в камере управления НКВД.
Полтора года.
А в НКВД за что попала?
Н-н-ни за что.
Понятно. Руки за спину.
Оксана завела руки за спину, и тетка ловко связала их сзади, прикрутив к спинке стула. Потом вышла.
Оксана завертела головой. Решеток на окнах не было, первый этаж, и если разбить окно но бегать со стулом за спиной было бы нелепо. Перерезать веревки? Чем?.
Пока она думала, тетка вернулась.
Так. У мальчика перелом руки и сотрясение мозга. А это покушение на убийство. Но это не главное. А главное то, что он сын командира части. И это уже дело политическое. Так что, родная, сидеть ты будешь лет пятнадцать. В Сибири.
У Оксаны все сжалось внутри, однако слез не было. Только ненависть. Минут через десять пришел солдат, ее отвязали от стула и повели в машину.
В уже знакомом управлении НКВД на Смольках Оксану сразу бросили в общую камеру. Впрочем, столько народу, как в первый раз, здесь уже не было вполне хватало места и сидеть, и лежать. В камере было человек десять, из них, насколько успела увидеть Оксана, только две девочки ее возраста, остальные взрослые. Посреди камеры на полу сидела какая-то старуха с седыми космами, которая что-то бормотала про себя, подвывая.
Зайдя в камеру, Оксана вежливо сказала:
Здравствуйте.
В ответ услышала молчание, только девушка подвинулась на нарах, освободив ей немного места.
Не били еще? спросил кто-то из угла?
Нет, сказала Оксана. Пока. Не били.
Значит, будут.
Оксана согласно кивнула головой. Уж в этом-то она не сомневалась после сегодняшнего поступка чекисты на ней отыграются наверняка. Особенно если отец ублюдка в городе. Она легла на нары и задумалась, глядя вверх. Любопытная тетка не отставала:
За что?
Так пацана одного избила.
Ты? Пацана? народ с любопытством посмотрел на нее, и она увидела лица с кровоподтеками, заплывшими глазами, выбитыми зубами.
Да.
А родители?
Я я одна.
Всех уже взяли, что ли?
Д-да, Оксана сочла за лучшее сказать неправду.
Тяжело тебе придется
Оксана опять согласно кивнула головой. Приставучая тетка ей порядком надоела.
Ее не трогали до вечера. Она с отвращением съела успевшую стать непривычной вечернюю баланду, понимая, что надо беречь силы. У нее из головы не выходило ее неправильное поведение надо было стукнуть пацана по голове камнем и убегать. А так сама виновата, что впала в истерику и попалась.
Поздним вечером, когда она думала, что сегодня ничего не будет, засов лязгнул.
Янкович, на выход.
Оксана вздрогнула, внутренне съежилась и встала. Ноги подгибались от страха. За дверью ждал обычный мальчишка, только в форме, ненамного старше ее, чем-то напомнивший ее попутчиков по дороге во Львов. В руках его была винтовка. Оксана привычно заложила руки за спину и пошла вперед.