Ты мне веришь?
Да, я тебе верю.
А мама?
Конечно, верит.
И что мне делать?
Отец обратился к ней как юрист. Как взрослый, обращающийся к взрослому.
Брось это, сказал он. Забудь. Живи дальше.
Что?
Стряхни это. Живи дальше. Учись осторожности.
Как будто ничего не было?
Патти, на вечеринке были только его друзья. Они скажут, что видели, как ты выпила и вела себя агрессивно. Они скажут, что вы были за навесом не больше чем в тридцати метрах от бассейна, и они не слышали ничего подозрительного.
Было очень шумно. Играла музыка, все кричали.
Еще они скажут, что видели, как вы вдвоем потом садились в его машину. Общество увидит в нем юношу из Эксетера, который собирается в Принстон, настолько ответственного, что он позаботился о предохранении, и настолько галантного, что он покинул вечеринку и отвез тебя домой.
Предательский дождик намочил воротник футболки Патти.
На самом деле ты не на моей стороне, сказала она.
На твоей, конечно.
Ты все время повторяешь конечно, конечно.
Послушай. Прокурор захочет знать, почему ты не кричала.
Я стеснялась! Это же были не мои друзья.
Ты же знаешь, что судья или присяжные вряд ли это поймут. Тебе всего лишь надо было закричать, и ничего бы не случилось.
Патти не помнила, почему она не закричала. Ей пришлось признать, что задним числом такая покладистость выглядела странно.
Но я отбивалась.
Но ты же выдающаяся спортсменка. Вы постоянно получаете синяки и царапины, так ведь? На руках, на бедрах.
Ты сказал мистеру Посту, что я девственница? В том смысле, что была.
Я счел, что его это не касается.
Может, еще перезвонишь ему и скажешь?
Слушай, сказал отец. Милая. Я понимаю, это чудовищно нечестно. Мне тебя страшно жалко. Но иногда лучше всего просто сделать выводы и больше не попадать в подобные истории. Сказать себе: я сделала ошибку, и к тому же мне не повезлои забыть об этом. Проехалии все.
Он повернул ключ зажигания наполовину, на приборной панели зажглись огоньки.
Но он совершил преступление, сказала Патти.
Да, но лучше Гм. Жизньне всегда справедливая штука, милая. Мистер Пост сказал, что Итан, возможно, хочет извиниться за неджентльменское поведение, но Гм. Тебе бы этого хотелось?
Нет.
Я тоже так считаю.
Тренер Нэйджел говорит, что мне надо обратиться в полицию.
Пусть тренер Нэйджел занимается своими мячами и корзинами.
Софтбол, сказала Патти. Сейчас сезон софтбола.
Если ты только не хочешь, чтобы тебя прилюдно унижали весь выпускной год.
Баскетбол зимой. Софтбол весной, когда тепло.
Я спрашиваю, ты так хочешь провести выпускной год?
Карвербейсбольный тренер, сказала Патти. Нэйджелсофтбольный. Ты слышишь?
Отец завел двигатель.
Вместо того чтобы подвергаться прилюдному унижению, в выпускном классе Патти из просто одаренного игрока превратилась в настоящую спортсменку. Она только что не ночевала в спортзале. Ее дисквалифицировали на три игры за удар в спину форварда Нью-Рошель, который пихнул локтем партнершу Патти, Стефани. Однако она по-прежнему каждый год била школьный рекорд, который сама же и установила. Вдобавок к упорной работе по периметру площадки она полюбила вести мяч к кольцу. Теперь она уже не обращала внимания на физическую боль.
Весной местный член законодательного собрания штата покинул свое кресло после долгих лет службы, и руководство Демократической партии выдвинуло на его место мать Патти. Супруги Пост предложили организовать прием по сбору средств, который должен был пройти в зеленом великолепии их тенистого двора. Перед тем как принять предложение, Джойс спросила разрешения у Патти, говоря, что она не будет делать ничего, что было бы неприятно дочери. Но Патти были безразличны намерения Джойс, о чем она ей и сообщила. Когда семья кандидата позировала для обязательной семейной фотографии, никто особенно не горевал из-за ее отсутствия. Колючий взгляд Патти мог только все напортить Джойс.
Глава 2Лучшие подруги
Автор решительно не может вспомнить, в каком состоянии пребывало ее сознание на протяжении первых трех лет в колледже, а потому делает вывод, что тот период она провела без сознания. Ей казалось, что она бодрствует, но на самом деле это больше походило на лунатизм. Иначе трудно объяснить, к примеру, тот факт, что ее ближайшей подругой стала влюбленная в нее психопатка.
Автору больно признавать это, но частично вина лежит на Большой Десятке и порожденном ею искусственном закрытом мире. В основном страдали мальчики, но, даже в конце семидесятых годов, в эту ловушку попадались и девочки. В июле Патти отправилась в Миннесоту в летний лагерь для студентов-спортсменов. Потом в колледже состоялось отдельное, раньше, чем у всех, организационное собрание для студентов-спортсменов, после чего Патти поселилась с ними в общежитии, водила дружбу только с ними, ела с ними за отдельным столом в столовой, плясала с ними на вечеринках и записывалась только на те курсы, которые посещали ее товарки, чтобы вместе сидетьну и иногда, если позволяло время, учиться. Спортсменов никто не заставлял так жить, но в Миннесоте большинство из них жили именно так, а Патти окунулась в этот мир спорта еще глубже, чем остальныепросто потому, что у нее была такая возможность. Потому что она сбежала из Уэстчестера!
Езжай куда хочешь, сказала Джойс. Читай: имея великолепные предложения из Северо-западного университета и Университета Вандербильта (более близких моему сердцу), ехать в посредственный государственный колледж в Миннесотеэто абсолютный идиотизм. Это тебе решать, мы поддержим тебя, что бы ты ни выбрала, сказала Джойс. Читай: когда твоя жизнь рухнет из-за очередного дурацкого решения, мы с папой будем ни при чем.
Очевидное отвращение Джойс к Миннесоте и удаленность этого штата от Нью-Йорка решили дело. Сейчас автор видит в себе типичного несчастного подростка, который так зол на своих родителей, что ему обязательно нужно примкнуть к какому-нибудь культу, кругу посвященных: там он будет гораздо дружелюбнее, великодушнее и обходительнее, чем дома. Для Патти таким культом стал баскетбол.
Первым человеком, который отвлек ее от этого мира и стал ей близок, стала психопатка Элиза, о ненормальности которой Патти, разумеется, поначалу ничего не знала. Элиза была ровно наполовину красива. Ее голова была восхитительна сверху и заметно портилась книзу. У нее были великолепные густые каштановые кудри, огромные выразительные глаза и симпатичный носик пуговкой, но ниже черты лица становились мелкими и расплывчатыми, вызывая неприятные ассоциации с недоношенными детьми. Подбородок у нее был крохотный. Обычно она носила мешковатые вельветовые штаны, чудом державшиеся на бедрах, обтягивающие рубашки с короткими рукавами, которые покупала в магазинах для подростков и застегивала только на пару средних пуговиц, красные кеды и большой овчинный жакет цвета авокадо. От нее несло пепельницей, но она старалась не курить рядом с Патти в помещении. По иронии судьбы, тогда ускользавшей от Патти, но теперь очевидной автору, у Элизы было много общего с творческими сестричками Патти. У нее была черная электрогитара с дорогостоящим усилителем, но те несколько раз, когда Патти удавалось уговорить ее сыграть что-нибудь, Элиза в результате набрасывалась на нее с проклятиями, чего в остальное время (по крайней мере поначалу) практически не происходило. Она заявляла, что присутствие Патти давит на нее, стесняет и именно поэтому она каждый раз срывается после нескольких аккордов. Она приказывала Патти делать вид, что та не слушает, но даже если Патти отворачивалась и утыкалась в журнал, все было не слава богу. Элиза клялась, что в ту секунду, когда Патти уйдет, она божественно сыграет эту песню.
Сейчасбез вариантов.
Прости, говорила Патти. Прости, что я на тебя так действую.
Когда ты не слушаешь, я играю блестяще.
Я знаю, знаю. Я уверена, что ты потрясающе играешь.
Это факт. Мне плевать, веришь ли ты.
Но я верю!
Я говорю, что мне плевать, веришь ли ты мне, потому что я действительно играю эту песню блестяще, когда ты не слышишь.
Может, что-то другое сыграешь? умоляла Патти.
Но Элиза уже отключала провода.
Хватит. Ладно? Мне не нужны твои утешения.
Прости, прости, прости, говорила Патти.
Впервые она увидела Элизу на единственной лекции, где могли встретиться спортсмен и поэтна Введении в Естествознание. Патти вошла в огромную аудиторию с десятью новыми подругамибольшинство выше нее ростом. Все они были в серых или коричневых спортивных костюмах с эмблемой Золотых сусликов, волосы у всех были в разной степени влажности. В этой стайке были отличные девчонкив том числе Кэти Шмидт, с которой автор дружит всю жизнь и которая впоследствии стала государственным защитником и как-то раз два вечера подряд выступала по телевизору в телевикторине Джепарди, но душная аудитория, неизменные спортивные костюмы, влажные волосы и постоянная близость утомленных спортсменских тел вгоняли Патти в какой-то ступор. Притупляли контакт.
Элиза предпочитала сидеть за спортсменами, прямо позади Патти, но она так горбилась, что над партой торчали только ее пышные темные кудри. Впервые она обратилась к Патти в начале лекции, прошептав ей на ухо:
Ты самая лучшая.
Патти обернулась, чтобы понять, кто это говорит, и увидела копну волос.
Что-что?
Я вчера вечером видела, как ты играешь, сказали волосы. Ты потрясающая и очень красивая.
Ох, спасибо большое.
Тебе должны давать больше времени.
Какое совпадение, мне тоже так кажется!
Ты должна потребовать, чтобы тебе давали больше времени. Хорошо?
У нас в команде полно крутых игроков. Не я же решаю.
Да, но ты лучшая, упрямо сказали волосы.
Спасибо за комплимент, весело сказала Патти, чтобы поставить точку в этой беседе.
Тогда она полагала, что персональные комплименты смущают ее потому, что она переполнена бескорыстным командным духом. Теперь автор склонен полагать, что она подсознательно отказывалась от сладкого нектара лести, понимая, что ее жажда никогда не будет утолена.
После лекции она смешалась со своими товарками и избегала бросать взгляды на задний ряд, где сидели волосы. Тот факт, что ее фанатка оказалась на естествознании прямо за ней, Патти сочла простым совпадением. В университете училось пятьдесят тысяч студентов, но едва ли пятьсот из них (не считая бывших игроков, их друзей и родственников) считали женские матчи достойным времяпрепровождением. Если вы были Элизой и хотели занять место прямо за скамьей Сусликов (чтобы Патти, выйдя с поля, сразу увидела ваши волосы и вас, склоненную над блокнотом), вам следовало явиться за четверть часа до начала игры. И не было ничего проще, чем после финального свистка и традиционных рукопожатий перехватить Патти у раздевалки, протянуть ей листок из блокнота и спросить:
Ты попросила побольше времени, как я сказала?
Патти до сих пор не знала, как зовут эту девочку, но та определенно ее знала: на листке десятки раз повторялось слово ПАТТИ, написанное потрескавшимися мультяшными буквами и многократно обведенное, как будто это было эхо, отдающееся в спортзале, как будто неуправляемая толпа скандировала ее имя. Последнее было далеко от реальности: зал почти пустовал, а Патти училась на первом курсе, имела всего лишь десять минут за всю игру и ее имя пока что не было у всех на устах. Растрескавшиеся карандашные крики заполняли весь лист, за исключением небольшого пробела, на котором была схематически изображена баскетболистка, ведущая мяч. Можно было предположить, что это была сама Паттина майке у баскетболистки был написан ее номер, да и потом, кто еще может быть нарисован на листе, исписанном ее именем? Как и все, что делала Элиза (в этом Патти предстояло скоро убедиться), рисунок был наполовину гениален, наполовину неуклюж и откровенно плох. Поза девушки, пригнувшейся к земле перед резким рывком, была передана восхитительно, но лицо и голова принадлежали некоей собирательной женщине из буклета об оказании первой помощи.
Взглянув на листок, Патти ощутила предвестник того чувства падения, которое охватит ее через несколько месяцев, когда они с Элизой будут есть кексы с марихуаной. Что-то очень неправильное и нездоровое, от чего трудно защититься.
Спасибо за рисунок, сказала она.
Почему тебе не дают больше времени? спросила Элиза. Ты почти всю вторую половину просидела на скамье.
Вот когда мы вырвемся вперед
Ты круче всех, а тебя отправляют на скамью? Не понимаю.
Кудряшки Элизы метались, как ветви ивы под яростным ветром, она явно была на взводе.
Дон, Кэти и Шона отлично себя проявили, сказала Патти. Сохраняли преимущество.
Но ты гораздо лучше!
Мне пора в душ. Спасибо за рисунок.
Может, не в этом году, максимумв следующем, но все обязательно захотят тебя, сказала Элиза. Ты будешь привлекать внимание. Тебе надо начать учиться защищать себя.
Это было так нелепо, что Патти пришлось остановиться и поправить ее.
Слишком много вниманияэта не та проблема, с которой сталкиваются в женском баскетболе.
А мужчины? Ты знаешь, как защитить себя от мужчин?
Ты о чем?
Я о том, что с мужчинами надо держать ухо востро.
Сейчас у меня нет времени ни на что, кроме спорта.
Ты просто не понимаешь, какая ты удивительная. И как это опасно.
Я просто хорошая баскетболистка.
Это чудо, что с тобой еще ничего не произошло.
Ну, я не пью, это помогает делу.
А почему ты не пьешь? немедленно поинтересовалась Элиза.
В период тренировокнельзя, ни глоточка.
Ты круглый год тренируешься, что ли?
Ну, и еще у меня был неприятный опыт, так что
Что случилось? Тебя изнасиловали?
Патти вспыхнула, и на лице ее одновременно отразились пять совершенно разных чувств.
Ого, сказала она.
Да? Именно это и случилось?
Мне надо в душ.
Видишь? Я об этом и говорю! возбужденно воскликнула Элиза. Ты меня совсем не знаешь, мы с тобой едва пару минут проговорили, и ты мне уже, можно сказать, сообщаешь, что стала жертвой насилия. Ты совершенно беззащитна!
В тот момент Патти была слишком встревожена и смущена, чтобы указать на пробелы в этом умозаключении.
Я могу себя защитить, сказала она. У меня все в порядке.
Ну хорошо. Ладно, пожала плечами Элиза. Это твоя безопасность, не моя.
По залу прогромыхали тяжелые щелчки выключателейгасили лампы.
Ты занимаешься спортом? спросила Патти, чтобы загладить свою непокладистость.
Элиза опустила взгляд на свои широкие бедра и крошечные косолапые ножки, обутые в кеды.
А что, похоже?
Ну, не знаю, может бадминтон?
Терпеть не могу спорт, продолжала Элиза со смехом. Любой.
Патти тоже рассмеялась, радуясь, что они сменили тему. Однако она чувствовала, что что-то здесь не то.
Я не то что подаю по-девчачьи или бегаю как девчонка, сказал Элиза. На уроках я просто отказывалась подавать или бегать, и все. Если мне бросали мяч, я просто ждала, чтобы кто-нибудь подошел и забрал его. Когда мне надо было бежать, например, на первую базу, я немножко ждала, а потом просто шла.
Боже, сказала Патти.
Да, мне даже не хотели давать аттестат, похвасталась Элиза. Я выпустилась только потому, что родители были знакомы со школьным психологом. В итоге я отрабатывала занятия на велосипеде.
Патти неуверенно кивнула.
Но баскетбол-то ты любишь?
Ну да, согласилась Элиза. Баскетболэто весело.
То есть на самом деле ты не ненавидишь спорт. Ты ненавидишь заниматься спортом.
Ты права. Точно.
Ну, как бы там ни было.
Ну, как бы там ни было, будем дружить?
Патти рассмеялась.
Если я скажу да, я только докажу, что недостаточно осторожна с малознакомыми людьми.
Звучит как нет.
Может, поживемувидим?
Хорошо. Очень осторожно с твоей стороны, одобряю.
Видишь? Видишь? Патти снова рассмеялась. Я осторожнее, чем ты думала!