«Лимонка» в тюрьму - Захар Прилепин

«Лимонка» в тюрьму

Дмитрий БахурБутырка

Всё начинается с КПЗ. Хотя нет. Всё начинается ещё в обезьяннике. Голова трещит, всё тело ломитпоследствия задержания. Какие-то пьяные девки, бомжи, набыченный гопник вязко перемещаются, разговаривают. Тошнит, мозги отказываются работать, воспринимать действительность. Наблюдаешь, как менты за стеклом курят твои сигареты. Ненавидишь. Раз в обезьяннике, а не в камере, значит, всё ещё не так плохо, скоро отпустят. Последняя надежда.

Задержали какую-то банду. Раскидали по камерам. На всех не хватило. Один попал в обезьянник. Высокий, в стильном чёрном пальто, чёрной шляпе а-ля ковбой, казаках. Пронес с собой сигареты. Закурили.

Опять веснаопять грачи, опять тюрьмаопять дрочи,  продекламировал он с грустным задором.

Поусмехались

КПЗ. На нарах вырезана шахматная доска. Надо полагатьдело рук суточников. Шесть голых деревянных нар. Нас двое. Стены одеты в цементную шубу. Решка высоко под потолком. Заделана оргстеклом. Не сквозит. Но и дороги не сделаешь. Неизвестно, что важнее? Второе

Сигареты есть, нет огня. Просишь прикурить у коридорного. Тому лень подходить, и спичек он не даёт: «Распорядок таков!»и закрывает кормушку. Цвет и запах тюремных стен, свет тусклой вечной лампочки сквозь дерьмо мух и грохот железа. Вот таким создали мир тюремные боги. Хотя это не мир, а чистилище перед раем. Бутыркой. Но пока всё ещё КПЗ. ИВСкак его сейчас называют. Хорошо, что дали возможность забрать свою куртку. Есть на что прилечь и чем укрыться. Даже сотрясённые мозги, в которых медленно проворачивается мысль, отказываются признавать образовавшуюся пустотность. Выброшенный из объятий клокочущего мегаполиса, бьёшься, как рыба на асфальте. Отключили кислород. Где все звуки, запахи, краски?! Где?!!

Лязг ключей в двери. Грохот железа. Начальник ИВС и молодая прокурор по надзору. «Жалобы есть?» По их понятиям, жалоб нет. Дверь закрыли. Куришь. Время от времени приезжает баланда. Снова лязг ключей. Радуешься. Не кормёжке. Нет. Просто даже эти звуки и эти лица взбадривают. Понимаешь, что время не встало. Жизнь где-то течёт. Дальняк и умывальник в конце коридора. Умываешься, тянешь время, начинаешь ценить маленькие радости. На последнем допросе следователь сказал, что будет подписка о невыезде. Ещё одна, последняя, надежда.

Лязг ключей. «С вещами на выход». Автозаки вперёд. В распростёртые объятия рая. Дубовые врата Бутырки.

Стоим с подельником у разных косяков одного и того же дверного проёма. «Уважаемые москвичи и гости столицы, Бутырский замок приветствует вас!»улыбнулись, перемигнулись: «Ну что ж, бывает и так».

«Фамилия. Имя. Отчество. Статья. Дата, место рождения. Место жительства (прописка!). Паспортные данные». (Паспортные данные помню наизусть. Разбуди хоть ночью, хоть вусмерть пьяным, как от зубов отскочит.) Бутырка прям как Нью-Йорк, начинается с карантина. Таможню прошёл, и покатилось: врачи, дактилоскопия, врачираздвинь ягодицы, закатай плоть; шрамы, татуировки, трусы, носки, куртки, носовые платки. Снова по сборкам и пеналам.

Перед кабинетом врача:

Вещи оставить в коридоре!

Какого?!

Я тебе поспрашиваю,  и заталкивают в кабинет.

Мусора остались в коридоре. Пытаешься выйти обратно. Держат двери. Плюёшь в сердцах: «Конвоирыкрысы!» Одна палка колбасы, кусок сыра, пачка чая, три пачки сигарет с фильтромкак корова языком. А глаза у них такие честные-честные. В пенал максимум помещаются двое. Нас было трое. Хотели запихнуть четвёртого. Передумали. На флюорографию и на СПИД нас не повели. Забыли. На дактилоскопию и фотоальбом гостей Бутырки попали только потому, что припёрло поссать и стали ломиться в двери. (Ночь близится к утру. Коридорные устали гонять целую хату-сборку на время. Утомились и пошли бухать.)

Утро. Загрохотали повозки баландёров. Ключи не подходят к кормушке. Баланда проехала дальше. Объехали всех. Возвращаются, по дороге нашлись ключи. Кормушка узкая, миска широкая. Ложек нет. А пустая сечка так благоухает Пришлось отказаться, взяли только хлеб. Точим Пересменка прошла. Шум раскрывающихся камер. Все на коридор. Последний бутырский призыв повели распределять по хатам. Подельник стоит на один пролёт выше. Кивнули друг другу. В следующий раз увидимся через месяц на ознакомке.

Новый мир, новая жизнь. Мир Бутырки. Хата 96. «Привет, мужики!» Нас, вновь прибывших, человек 10. Полхаты на прогулке, поэтому переполненность бросается в глаза не сразу. В дальнейшем ситуация будет напоминать метро в час пик: на одного выбывшего510 прибывших. Матрасов, подушек, белья, посудынет. «И не будет»,  как скажет потом на обходе начальник. Призывов в Бутырку всё больше, а мест столько же. Надо ждать этапа. А нового ничего нет. Всё уже украдено до нас. И не нами. Единственное, что есть в Бутырке, кроме зэков,  вода. Свой источник. Вкусная. С бельём и посудой помог общак. Зэкине чиновники, знают, что людям нужно.

Спать. Лёг спать впервые за три дня. Проспал обед и ужин. Спим в две смены. На 37 коек70 человек. Сплю ночью. Меньше людей и суеты. Еду мне берут, а на прогулку встаю сам. Прогулку пропустить нельзя. Можно не ходить, но как же без глоточка неба?

На прогулку ходит человек 2025. И это хорошо. На дворике посвободней. Прогулочный дворикта же камера, только вместо потолкарешка. И сверху прогуливаются конвоиры с собаками. Среди них иногда попадаются женщины. Далеко не красавицы, но, когда целыми днями видишь вокруг себя только 70 мужских рыл, получается, что они просто Синди Кроуфорд. Прогулкаэто физкультура, разговоры, сигареты. 40 минут радости в день. Досуг подследственного не слишком разнообразен: телевизор, кроссворды, нарды, карты, книги, прогулка, встречи с адвокатом.

Открываются тормоза. «На выход!» Пришёл адвокат. Ведут по коридору. Красивая, добрая женщина. Умный адвокат. Татьяна. «Как я несказанно рад вас видеть!» Поговорить о деле, а больше о пустяках. Передать приветы друзьям. Посмотреть в нормальное окно, хотя бы на внутренний двор тюрьмы. Газеты и обязательная плитка шоколада. (Татьяна, как были тяжелы для меня Ваши слёзы в день, когда суд перенесли на месяц. Я чувствовал себя виновным в них, потому что ничего не мог сделать, чтобы их не было. А государственная машинабездушна. Татьяна, как я Вам благодарен, с Вами в мой новый мир врывалась жизнь. Вы были посланцем из другой Вселенной.)

Адвокаты приносили нам свежие газеты, и мы ими зачитывались. Мы впитывали новости. Сказать, что газет у нас не было,  значит покривить душой. Официально к нам заходило без счету старых «Аргументов и фактов». Читать там было нечего. Сплошной мусор. Обклеивали ими потолки и стены. Я вообще очень сильно невзлюбил в Бутырке «АиФ» и «МузТВ»очень много и очень пусто. А пустоты там и так хватало.

Из всей камеры лишь 1015 человек сидели за реальные дела, а все остальныетак: ст. 222, ст. 228для статистики. 90% Бутырки заполнено ментовскими отчётами по борьбе с наркомафией и торговцами оружием. Слишком много пустоты. Были и достойные люди. Василий4,5 года по тюрьмам, всё никак не закончится суд. Перевели в Лефортово. Или его друг, Михаил, который получил на зоне высшее образование. Закончил заочно университет по специальности религиоведение. Разговоры с такими людьми придавали проведённому дню наполненность.

Был ещё один 53-летний хулиган, Олег. Пришли с ним к выводу, что хулиганкастатья для ментов: когда хочешь посадить человека, а не можешьпиши статья 213. Вообще у нас очень репрессивный УК. Признак того, что во власти слишком много пустоты.

Два раза в день были проверки. Окна коридора выходили во внутренний дворик тюрьмы. Рядом с «нашим» окном росло дерево. Мы неотрывно следили за его судьбой. Как набухали почки, как распускались листочки. За окнами начиналась весна

А потом наступило лето. Все постоянно грязные и потные. Не помогает даже баня. Баня, куда загоняет конвой с собаками. Полумрак одной лампочки. Из труб льётся вода, а ведь могли бы пустить и газ. Но у власти гуманисты. Кран холодной воды из стены. Очередь у крана. Аттракционконтрастный душне пропускает никто. Вытираешься. Надеваешь прошедшую жаровню одежду. Снова в хату. Предпоследний выезд на суд был в пятницуя пропустил баню. Но это ничего, дело стало попахивать свободой. Сидишь возле тормозов у открытой кормушки. Сквозняк. Дышишь воздухом посвежее. Количество народа растёт. Растёт и температура воздуха. Металлические нары становятся горячими. Мысль: «Пора валить отсюда».

Совершил омовение во время прогулки, взяв с собой двухлитровые баклажки воды. Поотжимался, пообливался. Немного счастья и витамина D на халяву. Возвращаемся с прогулки. К хате как раз подъехал баландёр. Можно сказать, повезло. На обед сегодня куриный суп. Хата, правда, отказывается его есть, баландёры сказали, что окорочка просрочены и повара всю ночь вытаскивали из них опарышей. Кухня в Бутыркеотдельная тема. Сечка пустаяутром, суп из кильки и какие-то слипшиеся макароныобед и пшёнкана ужин. Дальше всё это в произвольном порядке. Плюс полбуханки хлеба и спичечный коробок сахара. Чай, «быстрорастворимые» макароны, сало, сахар загоняет Партия. Спасибо, друзья. Можно поставить бражку и выпить за их здоровье.

Бражкатайная радость зэка. Во время шмона ищут карты, заточки, срывают дороги и никогда не могут найти бражку. Правда, однажды начали гнать самогон до того, как привезли судовых. И когда выгонялись последние капли, раскрылись тормоза Немая сцена. Цербер профессиональным носом учуял самогон и на глазах у всей хаты вылил самогон и остатки бражки в унитаз.

Судовых всегда ждут с нетерпением. Ждут, что они не вернутся. Если возвращаются, с интересом набрасываются на них и узнают об изменении в судьбе. У некоторых дела длятся годамиРоссийская Фемида ой как нетороплива. Каждый мечтает выйти из зала суда и не возвращаться сюда. Мечтал и я. И однажды не вернулся. Друзья приняли меня в свои объятия. Спасибо, Партия.

Вышел на улицу хмельной от воли и водки. Библиотека имени Ленина. Вижу звёзды Кремля. «Какой широкий продол!» Первая мысль на свободе. Свобода в России ограничивается шириной продола. Всегда и везде

В. Ш.День тюремщика

30 октября некоторые в России отмечают день политзаключенного, «день памяти жертв политических репрессий», если совсем по-либеральному

Но оказывается, 31 октября работники следственных изоляторов и тюрем теперь отмечают свой профессиональный праздник

Странно, почему этот праздник прошёл столь незаметно. Ведь по численности граждан России, имеющих к нему отношение, «День Тюремщика» должен быть на третьем месте после праздников 8-е Марта и 23-е Февраля

В настоящее время в учреждениях УИС содержалось 886,4 тыс. человек, в том числе в 766 исправительных колониях720,5 тыс., в 216 следственных изоляторах, 7 тюрьмах и 160 помещениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов,  154,6 тыс. человек, в 62 воспитательных колониях для несовершеннолетних11 тыс. человек. В учреждениях содержится 63,9 тыс. осужденных женщин, при женских колониях имеется 11 домов ребенка, в которых проживает 714 детей.

Медицинское обслуживание осужденных и подследственных обеспечивают 131 больница различного профиля, а также медицинские части или здравпункты в каждом учреждении, 57 лечебных исправительных учреждений для больных туберкулёзом, 9 лечебных исправительных учреждений для больных наркоманией.

В состав УИС входят также 2445 уголовно-исполнительных инспекций, в которых состоят на учете 597,1 тыс. человек, осужденных к наказаниям, не связанным с лишением свободы.

Производственный потенциал УИС составляют 602 предприятия исправительных учреждений (в настоящее время 532 предприятия находятся в стадии ликвидации, на их базе создаются центры трудовой адаптации, производственные мастерские), 243 центра трудовой адаптации осужденных, 19 лечебно-, 17 учебно-производственных мастерских. При исправительных и воспитательных колониях функционирует 300 вечерних общеобразовательных школ и 364 учебно-консультационных пункта, 338 профессионально-технических училищ, действуют 436 церквей, 741 молитвенная комната. Штатная численность персонала УИС составляет 355,3 тыс. человек, в том числе аттестованных сотрудников253,9 тыс. человек. Медицинское обслуживание личного состава осуществляют 47 учреждений здравоохранения, в том числе 25 центров медицинской и социальной реабилитации, 13 больниц, 6 военно-врачебных комиссий и 3 санатория.

Постоянно в архипелаге ФСИНа в той или иной роли сегодня «занят» 1 миллион 518 тысяч человеккаждый сотый житель России. За прошлый год через тюрьмы и следственные изоляторы России прошло 3 миллиона 100 тысяч человек. Общее количество граждан России, хоть раз осужденных судом, составляет более 15 миллионов человек. То есть каждый десятый.

Воистину, в России от тюрьмы не стоит зарекаться

Руслан Хубаев

Быть готовым ко всему!

Одно из первых открытий, сделанных мной в тюрьме, меня поначалу поразило: едва ли не половина из 1000 зэков Мурманского централа обвиняется по ст. 228. Притом, что почти все заключённые, реальные наркоманы, сидят за кражи и грабежи.

Секрет столь высокой продуктивности Госнаркоконтроля и ОБНОНа объясняется просто: для того чтобы обвинить человека в сбыте наркотиков, нужны наркотики и человек, который заявит, что приобрёл эти наркотики у имярека. В моём случае этим человеком был капитан ФСБ Болов А.А., чей непосредственный начальник, майор Щербинин (в девичестве Кузовенко) допрашивал мурманских нацболов в 2001 г. по делу 171.

Этой доказательной базы обычно хватает, чтобы осудить человека на 59 лет строгого режима. Иногда наркотики подбрасывают и находят, чтобы убедить человека дать признательные показания по другой делюге. Поскольку ст. 228 предусматривает до 20 лет, тяжесть этой статьи сопоставима с терроризмом и умышленным убийством с отягчающими обстоятельствами, то, разумеется, зэк предпочтёт взять на себя даже тяжкое преступление.

Вспоминается диалог с ментом при поступлении в ИВС 17 марта:

Ломать будет?

Нет. С какого перепуга?

Дежурные 10 грамм? (С сочувствием.)

Дежурные полкило! (С гордостью.)

У мента от удивления падает сигарета изо рта. Его более просвещённый коллега со знанием дела разъясняет: мол, это же Хубаев. НБП. Я тогда подумал, что фраза про «дежурные 10 грамм» насмешка. Сейчас думаю иначе.

После задержания обычно (не только со мной) происходит следующее: ставят на колени к стене и дуплят в голову и по спине, чередуя побои криком, матом, угрозами. Цель этогодеморализовать, унизить, убедить в беспомощности. После этого ставят на ноги, и добрый мусор задушевно говорит, что лучше дать признательные показания и уйти домой на подписку о невыезде с перспективой минимального или условного срока, чем отпираться и сесть в тюрьму надолго. Давит на жалость к родным. Лучше не посылать его на х сразу. Узнай, в чём тебе надо сознаться, пусть выложит всё, что знает. Попроси время на размышление, сигарету, воды. Выигранное время позволит телу восстановиться после побоев, голове собраться с мыслями. Кроме того, разница во времени между задержанием и началом досмотра будет плюсом на суде. Когда тянуть время дальше не представляется возможным, можно отважно послать мусора, куда он заслуживает,  чем больше следов рукоприкладства на твоём лице увидят понятые, тем лучше.

В начале досмотра предлагают добровольно выдать вещества, запрещённые к гражданскому обороту. Отвечай, что таковых при себе нет, но полагаешь, что их могли подбросить тебе мусора, что при задержании у тебя извлекали вещи из карманов. Также заявляй понятым о побоях и времени, прошедшем после задержания. В моём случае между задержанием и досмотром прошёл 1 ч. 20 мин., что помогло соскочить с одного из предъявленных обвинений. Поэтому в начале досмотра не постесняйся спросить время у понятых и обрати внимание на время, указанное в протоколе.