«Лимонка» в тюрьму - Захар Прилепин 3 стр.

Там битком набитые хаты,

Что ни деньто побои и шмон.

А за решкойвсё тот же Саратов,

Ночь за ночью снящийся сон.

Не дай бог попасть вам в Саратов,

Там играет в тюрьму детвора.

Весь Саратовсплошной Мусоратов,

Город плахи и топора

г. Новокуйбышевск, колония УР 65/3

Голодовка

Голодовкаодна из самых распространённых и эффективных форм протеста заключённых против беспредела со стороны работников ГУИН. Если в тюрьме или лагере объявляется общая голодовка, каждый человек, считающий себя порядочным (хоть в арестантском, хоть в общечеловеческом понимании слова), обязан участвовать в акции протеста. Решение о начале такой акции принимают авторитетные люди, с которых в случае негативных последствий ещё более авторитетные спросят по всей строгости арестантского закона. Любые разногласия между заключёнными используются в своих интересах ментами, а лучшее оружие для отстаивания своих праварестантская солидарность.

Иногда голодовку объявляют в индивидуальном порядке. Прежде чем это сделать, следует тщательно продумать принципиальные моменты:

1. Что написать в заявлении на имя начальника учреждения?

Заявление о начале голодовкинеобходимая формальность. Выдвигаемые требования могут быть фантастическими и невыполнимымибумага всё вытерпит. Можно прибегнуть к хитрости: адресовать требования к прокуратуре или суду и закончить заявление словами «К администрации учреждения претензий не имею». Это защитит от ментовских дубин, а претензии к ментам можно высказать потом устно.

2. Как обосновать свою голодовку смотрящему?

Со смотрящим нужно посоветоваться обязательно, так как личная инициатива может причинить вред всем заключённым. Обычно возражений со стороны авторитетов не бывает, а если личная голодовка объявляется на фоне общих волнений заключённых, её даже очень одобрят. Смотрящему надо показать написанное заявление и объяснить, чего хотите добиться реально.

3. Что говорить в «беседах» с ментами?

Ментам, пришедшим вас отговаривать от голодовки, надо демонстрировать непоколебимость своего решения. Им можно высказывать претензии к администрации, а в случае реальной угрозы насилия с их стороны ссылаться на письменное «претензий не имею». Вообще в отношениях с ментами надо писать одно, говоритьдругое, а думатьтретье. Силой их не испугаешь, но, если сбить ментов с толку, они становятся беспомощными.

4. Чего добиваться по максимуму?

Максимальные требования могут также быть фантастическими. Это не более чем пыль в глаза ментов.

5. На какой минимум согласиться, прекращая голодовку?

Самый сложный вопрос. С одной стороны, задачадобиться своего, а не подорвать себе здоровье. С другойесли не добиться ничего, это вызовет насмешки ментов и иронию со стороны заключённых. Поэтому задача минимум должна быть выполнимой, а уступки администрации, которых вы ждёте, не должны выходить за рамки законодательства. Реально менты могут сообщить о вашем протесте в соответствующие инстанции, вызвать их представителя на встречу с вами, улучшить условия вашего содержания в тюрьме. Лучше, чтобы менты сами это предложили, а вы, якобы нехотя, согласились прекратить голодовку в обмен на уступки. На случай неуступчивости ментов продумайте, сколько дней голода вы сможете выдержать и решитесь ли перейти к более радикальным формам протеста («сухой» голодовке, вскрытию вен, живота и т. д.).

6. Как обеспечить поддержку с воли?

Если о голодовке не знают «за забором», эффект протеста близок к нулю. Администрация по закону обязана в трёхдневный срок уведомить о голодовке прокуратуру и те инстанции, к которым обращены требования, но, как правило, менты замалчивают неудобные для них факты. Необходимо самому заранее известить надёжных людей на воле, чтобы те пошли в инстанции, подключили СМИ и правозащитников. Письмо надо отправить в обход тюремной (лагерной) цензуры, узнайте, как это сделать с максимальной надёжностью и минимальным риском.

7. Что необходимо голодающему?

«Экипировка» голодовщика проста. Необходимы кипятильник и любая кружка (если кипятильник самодельный, кружка должна быть пластмассовой или хорошей эмалированной), тёплая одежда. Желательно ручка и писчая бумага (туалетная бумага нужна на целую неделю), книги и журналы. Запаситесь сигаретами, если курите. Если чего-то нет, обратитесь в «котловую хату», к просьбам голодающих относятся с особым вниманием. Что-то вам могут передать и в одиночку.

Когда ответы на указанные вопросы найдены, отдавайте заявление о голодовке ментам и требуйте немедленного перевода в одиночку. Вас должны перевести в одиночный изолятор или маломестную камеру/ изолятор, где сидят голодающие,  тогда пассивно сопротивляйтесь и настаивайте на изоляции. Пусть, услышав ваши крики, вас поддержат другие заключённые.

В камере постарайтесь устроиться с максимально возможным комфортом. Если голодовка по времени совпадает с дисциплинарным взысканием, вещи у вас отберут и будут выдавать матрас только на ночь. В этом случае требуйте врача, он обязан прописать вам постельный режим, и матрас будет в камере круглые сутки. Тёплые вещи надо надеть на себя заранее, так как 90% энергии человек тратит на поддержание постоянной температуры тела, а в изоляторе обычно холодно. Почаще пейте горячую кипячёную воду, даже если жажды нет. Старайтесь почти всегда лежать и спать как можно большеэто необходимо для экономии сил, которые понадобятся для длительной голодовки.

Начинающих голодовщиков иногда посещают воображаемые кушанья. Не гоните их из головы, а попытайтесь убедить себя, что любая едане более чем несуществующее в реальности видение. Горячая вода поможет вам перетерпеть дискомфорт в желудке, как правило, терпеть не более трёх суток. Потом обычно наступает необычайная ясность мыслей. Используйте это редкое состояние для укрепления духа молитвой, придумыванием сложных юридических вопросов или планированием будущей борьбы с врагами. Вынесенный с голодовок внутренний опыт, как убедился на себе автор, бесценен.

Закончив голодовку, позаботьтесь о восстановлении сил и здоровья. Они пригодятся вам для новых акций протеста.

Эдуард Лимонов«Страшно проснуться: пустая тюрьма...»

* * *

Страшно проснуться: пустая тюрьма.

Утром проснулся рано,

А под ногами, с крутого холма

Бактрия и Согдиана

Жёлтые обе. Милые две

Родины у султана.

Бактриясловно бы грива на льве,

Дождь золотойСогдиана.

Я не доставлю вам я не умру,

Как лепестки из фонтана

Нежно стучат о земную кору

Бактрия Согдиана.

Ты пишешь письмо мне?

А адрес прост: каракули крупного плана,

Азиягде небесакупорос,

Бактрия Согдиана

Будет полёт золотых орлов,

Но соль будут лить на рану,

Пока не увижу с высоких холмов

Бактрию и Согдиану.

Сергей Фомченков, Александр АроновЕла жаба гадюку

Эта присказка, привезённая нами из Симферопольского централа, пользуется там чрезвычайной популярностью. Она настолько поразила наше воображение, что мы решили возвести её в ранг общего заголовка. Во-первых, нам импонирует радикализм насильственного действия, совершаемого жабой. Во-вторых, сама конструкция фразы позволяет выражать вслух удивление, восхищение или возмущение (по ситуации), стоит лишь вложить в эти три волшебных слова необходимую эмоцию.

Находясь за решёткой, по сути в роли статистов, мы наблюдали всю мерзость фарса под названием «выборы президента Украины», а следомклоунаду выборов в Госдуму РФ. Ах, как часто эта неразлучная парочкажаба и гадюкапомогала выплеснуть вербально всю накопившуюся желчь и злобу.

Внешне превратившись в нормальных зэков, мы так и остались инородным телом в организме тюрьмы, но с первого и до последнего дня менты и сокамерники называли нас «политические».

Из всей этой истории мы вышли без потерь. Ни один из нас ни на секунду не усомнился в правоте нашего дела. И каждый по отдельности смог отстоять себя.

О тюрьме всё равно не получится рассказать подробно. Просто не хватит никакого газетного объёма. Страшноначинать, важноне сломаться. Необходимо научиться быть хитрым. Можно спрашивать, но нельзя просить. И вот тогда, с особой арестантской интонацией и характерным выражением физиономии можно залихватски произнести: «Ты шо жара! Ела жаба гадюку»

Сергей Фомченков (г. Смоленск)Тюрьма

Когда «заезжаешь» в «хату», обязательно следуют расспросы, кто ты и за что арестован. Наш статус политических заключённых неизменно вызывал со стороны «зэков» явный интерес.

В камере в течение нескольких дней к человеку присматриваются, оценивают. Ему как бы дают испытательный срок. Расспрашивают, что и как. Соврать нельзя. Рано или поздно враньё выплывет наружу. Тюрьма учит говорить честно. Там не имеет особого значения, кем ты был до ареста и по какой статье сидишь. Можно сказать, что голый человек входит в новую жизнь. Ценятся чисто человеческие качества. Начиная с самых примитивных. Чистоплотность, например. Уживчивость в коллективе. Есть, конечно, беспредельные камеры, где играет роль исключительно сила. Есть «пресс-камеры». Обычно туда помещают заключённого, если хотят его сломать, заставить дать на следствии нужные показания. В тюрьме человек как бы проверяется на гнилость. Ничего страшного в тюрьме нет. Сидят обычные люди. Зэков со стажем мало, у них больше порядка, они живут по «понятиям». Сейчас же в тюрьмах большей частью сидят первоходки, и, как правило, это молодёжь. Перенасыщены в основном центральные тюрьмыБутырка, Кресты Я сидел в небольшой камере, и максимум неудобств, которые пришлось пережить мне, и то в течение короткого времени,  это когда одни нары были на двух человек. Спали по очереди. Трудно первое время, пока не втянешься в тюремную жизнь. Однако все в итоге вписались в эту систему.

В большинстве камер, как правило, существует распределение обязанностей. Кто-то убирает, кто-то чистит туалет, кто-то стирает на крутых или за деньги. Дежурят по очереди. Это не касается блатных, но это и не в «падлу». Просто у каждого своё место.

Среди арестованных существуют определённые законы («понятия»), которые все обязаны соблюдать. По тюремным «понятиям» бить руками нельзя, а только специально предназначенной металлической кружкой, называемой «тромбон», и то если человек «запорол бочину» (совершил нарушение правил).

Режим содержания в Симферопольском централе в общем-то не очень жёсткий. «Маски-шоу» загуливают редко.

Существует, конечно, неофициальная межкамерная связь«дорога», по которой заключённые передают записки (малявы), а также чай и сигареты (это своего рода «валюта»). Связь осуществляется либо через окна (решки) при помощи сложной системы верёвок и вспомогательных средств, либо через канализацию. «Дорогами» занимаются специалисты («коногоны»). Есть и «конокрады»это перехватчики почты со стороны охраны. Часто связь осуществляется через мусоров (охранников). Это называется «загнать ноги». За деньги мусора могут пронести в тюрьму водку и любой другой «запрет». Деньги в тюрьмах хоть и редкость, но есть. Для выявления наличия «запрета» в камерах охрана постоянно устраивает шмон. Ищут заточки, карты, лезвия. Например, перед новым годом мусора шмонали мою куртку. За подкладкой нащупали деньги, о чём я даже не подозревал. Долго бегали, суетились, искали, чем вскрыть подкладку. Когда вскрыли, то обнаружили замусоленный рубль советских времён.

В общем, тюрьмаэто хорошая школа жизни. Нас она не сломила, а только укрепила в уверенности нашей победы.

Александр Аронов (г. Москва)«И всё ни за что»

Не могу сказать, что тюрьма стала самым сильным событием в моей жизни, коренным образом повлиявшим на моё мировоззрение. Всё-таки сильнейшим внутренним переживанием для меня остаётся случай, связанный с употреблением «питерских грибов», посещение под их воздействием Ленинградского зоопарка, а также моё выступление в клубе «Полигон», прошедшее при ещё продолжающемся влиянии на мозг этих прекрасных представителей северной флоры. Хотя, конечно, жизнь разделилась на «до» и «после». Постоянно ловлю себя на мысли, что мне с трудом удаётся сохранить в себе те положительные качества и привычки, которые приобрёл в тюрьме. К таким качествам относится ответственность за свои слова, обещания и поступки, полная самостоятельность и самообслуживание в бытовой сфере. Свобода расслабляет, разлагает и дезориентирует кажущимся многообразием возможностей и вариантов. В тюрьме всё конкретно, наглядно и определённо. Ты один на один со своими проблемами. Никто не станет оказывать тебе какую-либо помощь, так как у всех хватает своих забот. Но это в общем-то не значит, что со временем у вас не появятся «товарищи».

Как правило, человека, на которого заведено уголовное дело, сначала помещают в ИВС (изолятор временного содержания, по-старому КПЗ). Сие заведение тюрьмой не является, и его можно охарактеризовать как тюрьмочка. Нравы на ИВС не такие суровые, как в тюрьме, что обусловлено постоянно сменяющимся контингентом и другими особенностями.

Скажу честно, я попал на ИВС в предельно опдошенном состоянии. Меня поместили в маленькую хату, рассчитанную на четырёх человек. Войдя в камеру, я встретил там одного, первого из тех, с кем мне пришлось столкнуться, представителя преступного мира. Им оказался житель Херсона Алексей З. Общительный молодой (32 года) человек. Это его вторая ходка. Огромное количество тюремных наколок. Бандит, гастролёр. Его группировка занималась вымоганием денег с коммерсантов. Одного из них они долго держали в подвале, избивали, после чего коммерсант умер. Почуяв неладное, они решили уехать на автомобиле в Севастополь, где их и повязали, изъяв целый багажник оружия и массу различных наркотиков. Чувствовал себя Алексей совершенно нормально и волновался только о том, что могут конфисковать квартиру, которая была недавно приобретена его семьёй на деньги, добытые криминальными методами. Однако, как впоследствии выяснилось, этот вопрос можно уладить с помощью нескольких вполне законных юридических процедур. У Алексея были сигареты, и я наконец-то утолил никотиновый голод, возникший за время пребывания на «сутках». Через какое-то время в хату завели ещё одного арестованного. Алексей С. арестован по подозрению в убийстве, вторая ходка. Все, кто имел счастье общаться с ним на этапе, в хате, или при иных обстоятельствах, имеют о нём только положительные отзывы, к которым я с радостью присоединяюсь. С первых часов нашего знакомства он взвалил на себя нелёгкую задачу подготовить меня к суровой тюремной жизни. А как пригодились его советы! Ему я очень благодарен за поддержку.

Затем в камеру накидали ещё несколько менее интересных персонажей, которые тоже заехали вторично. Спал я днём, а ночью мы беседовали, играли в нарды, шашки, которые слепили из хлеба, и в игру «крокодил», которая прекрасно развивает артистические способности.

Затем меня вместе с Алексеем С. перевели в другую, большую хату. Там, к моей радости, находился Олег Агафонов, лидер севастопольских нацболов. С ним мы частенько проводили время в спорах и размышлениях о будущем и настоящем нашего движения. В хате было двое нар и так называемая «сцена», на которой одновременно могли спать 78 человек. Народу в камере было в два раза больше, чем то, на сколько она рассчитана, в основном молодёжь. Некоторые попали со свободы, иных привезли из Симферопольской тюрьмы для производства каких-либо следственных действий или на суд. На мои вопросы, что собой представляет тюремная жизнь и какие там «понятия», никто вразумительного ответа не дал. Кормили хорошо, из ментовской столовой, но маловато. На ИВС я пробыл три недели, после чего меня и часть моих «подельников» этапом отправили в тюрьму Симферополя.

Хата, в которую меня поместили, была рассчитана на 18 человек, находилось в ней на тот момент человек 25. В принципе это немного, и при таком раскладе перенаселённость чувствуется не очень сильно. Смотрящийздоровенный детина психопатического склада характера, 29 лет от роду. Впоследствии ему дали 6 лет, хотя он уверенно рассчитывал на три. У него были шестёркиМакс и Олег. Макс перед тем, как попал сюда, побывал уже в трёх хатах, и везде его нещадно пдили, подозреваю, что не без повода. Теперь он выслуживался перед добрым покровителем. В «семью» смотрящего входили те, кому заходили хорошие передачи, и те, кто был ему лично симпатичен. Принадлежность к уголовному миру для него решающего значения не имела. Он просто любил вкусно и питательно поесть. Были в хате также персонажи, которые в «семью» смотрящего не входили, но пользовались его покровительством в плане того, что им разрешалось ничего не делать. Оставшуюся публику можно охарактеризовать как «мужики». Я относился как раз к этой группе, хотя такого определения на тюрьме ни от кого не слышал. Смотрящий Дима постоянно строил из себя крутого уголовного авторитета, хотя попал за хулиганство и хранение наркотиков, имел в прошлом дисбат и по сути являлся обыкновенной шпаной.