«Лимонка» в тюрьму - Захар Прилепин 7 стр.


Адам, ты кто по национальности?

Ты же знаешь, что чеченец. Зачем спрашиваешь?

А ведь у горцев принято уважать старость. Валюха тебе в матери годится, у неё уже внуку десять лет.

Так это людей уважают, а не быдло из деревни. Этих можно,  ответил он с некоторым даже удивлением (вроде бы объяснил мне прописную истину).

А она, значит, не человек?

Нет, она свинья

И тут что-то во мне щёлкнуло. Я повернулся на негнущихся ногах и подошёл к стене, где жёсткой петлёй висел пятиметровый пастушеский хлыст

Я гонял его по всей ферме, стегая кнутом, и не мог остановиться. Кнут резко щёлкал, а Адам взвизгивал и пытался на бегу схватить вилы. Он смешно подпрыгивал и ругался на своём родном гортанном языке.

Когда меня попустило, я пошёл в каптёрку и сел за чтение книги «Советская цивилизация» Сергея Кары-Мурзы. «Ближайшие пятнадцать суток почитать мне уже не придётся»,  думал я, пребывая в абсолютной уверенности, что утром меня ожидает заезд в ШИЗО. Но Адам меня не заложил.

Он ушёл через неделю, освободившись условно-досрочно. Первым делом, после получения «портянки»справки об освобождении, он написал «куму» на меня заявочку об избиении и нарушении режима содержания. Потом уехал, и больше я его не видел.

Всё сначала

Я вышел за ворота, повернулся к конвоиру и сказал, улыбнувшись: «Гражданин начальник, иди в сраку!» Он заржал и ответил, что всегда будет рад моему возвращению. Кстати, говорит, сколько отсидел? Я посмотрел на весеннее небо с холодными облаками, шумно вдохнул снежный воздух: «Один год, шесть месяцев и семь дней». Повернулся и потопал в сторону станции.

Купил билет до Москвы на автобус, шедший через Владимир. Проезжая мимо Золотых Ворот, с удовлетворением отметил, что эстетическое чувство меня не покинуло: кургузое историческое сооружение вызывало исключительно положительные эмоции.

Во Владимире ко мне подсела тётка лет сорока, с тугим рыжим хвостом волос на голове. Опытным взглядом оценила меня и моё положение, спросила: «Что, только откинулся? А у меня мужик вот уже два года как помер». Затем предложила отсосать. После долгого и мучительного колебания я всё же отказался. Это её ещё больше воодушевило (типанадо же!  он ещё и человеком оказался), и она пригласила к себе на недельку пожить. Начала рассказывать: есть у неё банька, хозяйство своё, сама она женщина приветливая, «недельку погостишь, а там посмотрим» Живу я, говорит, недалеков Петушках.

Это решило всё. В город с таким названием мне ехать никак не светило, чисто по понятиям. Насилу распрощавшись с ней в Петушках, где она сошла (и долго махала в след автобусу), я почему-то с грустцой подумал, что Венедикт Ерофеев, наверное, сильно бы обиделся за то, что я отшил его состарившийся идеал, отверг его город и еду из Петушков в Москву, а не наоборот.

В Москву, на Щёлковскую, прибыли после десяти вечера. Я сразу пересел на маршрутку, идущую по кольцу, а затемза город. Оглядев попутчиков, заметил, как отшатываются от меня добропорядочные московские бюргеры и украинские лимитчики. Сначала это мне польстило, я подумал, что их пугает моя наглая зэковская морда, но затем догадался: я привёз с собой, в этот мегаполис звука и света, запах русской деревнинавоз, пот, соляра. Запах провинциальной нищеты.

Я ухмыльнулся и, расстегнув телогрейку, начал обмахиваться воротом. Я морщил нос от запаха их духов и улыбался. У них были несчастные лица. А мне было весело.

Здравствуй, Москва!

Раймонд Крумголд

Экспертиза

Помнится, при вступлении в Партию мне обещали нескучную жизнь и красивую смерть.

Не знаю, как насчёт второго, но скучать мне явно не приходится. В феврале прокуратура Латвии решила продолжить мою с Будулаем экскурсию по интересным местам Риги. В центральной тюрьме мы уже побывали, теперь нас отправили на месяц в не менее легендарную рижскую центральную психиатрическую больницу на Твайке. Прокуратура попросила врачей-психиатров выяснить, понимали ли мы значение наших действий, когда решили спрятать в тайнике тротил и убить президентшу.

Так и началась наша комплексная, стационарная, психолого-психиатрическая судмедэкспертиза. Учитывая возвращение в нашу жизнь карательной психиатрии, наш опыт может быть полезен остальным партийцам.

Как попасть

Экспертизу просто так не назначают, должен быть формальный повод. Для этого сойдёт даже мнение следователя, прокурора или судьи о том, что ваше поведение неадекватно: скажем, революцией занимаетесь вместо зарабатывания денег. И любые предыдущие встречи с психиатрами тоже могут привести к экспертизе. Даже удачный закос от армии.

Я, например, когда в армию забирали, был признан психически здоровым, но с нарушениями характера, то есть обычным психопатом, слишком гордым и неуправляемым для службы в латвийской армии. Вот про это прокуратура и вспомнила.

Сразу на стационар не отправляют, сперва должна быть амбулаторная экспертиза. Сидит пара грымз, беседуют с тобой, задают тесты, а потом пишут своё мнение. Я не знаю прошлое тех врачей, что проводили нашу амбулаторную экспертизу, но подозреваю, что на их счету немало «заколотых» диссидентов. В их решении было сказано, что я «одеваюсь в чёрную одежду, излишне увлекаюсь философией французского экзистенциализма, у меня бред реформаторства, излишний критицизм и отрицание очевидных, всеми признанных истин».

Исходя из всего этого, эксперты не могут ответить на вопрос о моей вменяемости и просят суд назначить мне стационарную экспертизу, так как подозревают у меня вялопротекающую шизофрению. Будулаю же, среди всего прочего, записали увлечение панк-роком и антисоциальное поведение.

Для полноты картины добавлю, что вялопротекающая шизофренияэто открытие советских психиатров, которое было сделано в 70-х годах прошлого века, как считают правозащитники, специально под диссидентов. Это когда симптомов никаких нет, а «лечить» надо. Приказано. Совок крепчал, деревья гнулись

Затем суд, являющийся простой формальностью, ипривет, психушка!

Что делать

Стационарная экспертизаэто месяц в закрытом помещении в окружении психов. Большую часть времени за нами просто наблюдали, как мы поведём себя в незнакомой обстановке. Ещё делали всякие электроэнцефалограммы и проводили всевозможные беседы.

Самое полезноезаранее разобраться, что именно они делают и ищут. С этой целью я прочитал замечательный учебник для средних специальных учебных заведений МВД СССР «Судебная психиатрия» под редакцией профессора Морозова. Хотя книга старая (некоторые термины, например, изменили значение), однако вся наша экспертиза проходила точно по ней. Думаю, в России можно достать и более современные учебники. Самое главное: экспертиза решает вопрос не болезни, а вменяемости. Способен ли ты понимать значение своих действий или нет. Поэтому нужно убедить психиатров, что ваши взглядыэто идеология, а не болезнь.

Во-первых, необходимо вести себя спокойно. Это может оказаться непривычным, мы привыкли эпатировать окружающих. Но в психушке эпатировать некого. Психовбесполезно, они и сами кого угодно шокируют, санитаровчревато аминазином. Так что вспомните «Дисциплинарный Санаторий» и постарайтесь забыть, что вы возбуждаемы. Нам с Будулаем повезло, мы держались вместе, к тому же я прихватил кучу литературы, и мы всё время тихо читали Достоевского, Паланика, Хаким-бея, Хлебникова и т. д.

Во-вторых, в беседах с психиатром обязательно будет поднят вопрос про идеологию Партии, нужно доказать рациональность наших идей, так что стоит сразу забыть про метафизическую революцию, сверхчеловечество, поклонение смерти и прочий дугинизм. Лучше пересказать статьи Абеля.

В-третьих, люди у нас собрались яркие и оригинальные, и многое из того, что для нас норма, для обывателей в халатах является симптомом. При изучении учебника я часто находил то, что есть и во мне, и в моих товарищах. Это не признак болезни, но это могут объявить признаком. Поэтому сразу решите, что говорить врачам, а про что стоит промолчать. Учтите, психологические тесты как раз должны выявить вашу ложь, поэтому строить из себя полного обывателя не стоит.

В-четвёртых, как ни банально звучит, но сейчас не эпоха застоя. Система не монолитна. Так что, если вас отправляют на экспертизу, это не означает, что всё уже решено. Нельзя заранее сдаваться. Нас отправили на стационар потому, что на амбулаторной экспертизе врачи просто испугались объективно отвечать на вопросы прокуратуры. А в стационаре наш эксперт оказалась нормальным, вполне независимым профессионалом. Даже если вам не так повезёт, сдаваться не стоит. В крайнем случае впоследствии можно добиться назначения ещё одной независимой экспертизы.

Косить или не косить

Вот в чём вопрос. Те же учебники по судебной психиатрии можно успешно использовать для симуляции. И в дурке объективно легче, чем в тюрьме,  дадут колёс, уколют чем-нибудь, и дрыхнешь сутками. Но мы-то вроде не уголовники, мыреволюционеры.

Трудно себе представить лучший подарок Системе, чем повод объявить наши идеи эндогенными нарушениями головного мозга. Посмотрите, в какую дурацкую ситуацию время от времени попадают радикальные комсомольцы: ребята вполне героические, но зачастую кого-то из них признают шизиками и направляют на принудительное лечение. Я лично не собирался косить, даже когда мне пятнадцать лет светило, к большому удивлению окружающих зэков. Лучше потерять часть жизни, чем честь.

К тому же в тюремных психушках тяжелее, чем в обычных. Вспомните «Пролетая над гнездом кукушки»: из тюрьмы можно выйти, когда срок закончился, а в дурке придётся лежать, пока врачи не передумают. Скажу уверенно: в тюремные психушки лучше не попадать.

Угар, угар

Думаю, не стоит забивать печатную площадь историями про встреченных психов, скажу только, что мы с Будулаем насмотрелись на всякоеот дедушки с фиксационной амнезией до замечательного шизофреника, наследного принца Советского Союза, племянника Раймонда Паулса и Вайры Вики Фрейберге и спасителя Риги от атомной войны. Угара хватало. И многие стереотипы оказались разрушены. Скажем, лучшим санитаром, самым умным и человечным оказался цыган, а лучшим однопалатникомлатышский националист, лежавший, как и мы, на экспертизе. Он дезертировал из армии из-за принципиального конфликта с начальством. И наши оценки правительства, НАТО и Евросоюза полностью совпадали.

Если честно, мне этот месяц пошёл на пользу, я получил новый опыт и стал лучше понимать себя. Хотя, наверное, я бы и без этого опыта спокойно обошёлся.

Огромное спасибо всем товарищам, кто нас поддерживал. Особенно Насте, Оле Морозовой и Алине Лебедевой.

Тюрьмы и дурки сровняем с землёй.

Несуществующее животное

На 24-й день комплексной

психиатрической судмедэкспертизы,

когда я начал замечать в своих снах следы

безумия окружающих,

психолог попросила меня нарисовать

несуществующее животное.

Я нарисовал глаз, пририсовал две руки

(примитивная стилизация

под два древнеегипетских символа)

и написал прописьюбог

Где он живёт, на суше или в море?

Он парит в стратосфере.

Чем он питается?

Светом. Впитывает энергию телом.

Зачем ему щупальцачтобы отбиваться?

Нет. Он там один.

И как давно он там?

Вечность.

А что он чувствует?

Ничего. Ему незачем что-то чувствовать.

А что изменится, если появятся чувства?

Ничего

Я вышел из кабинета. Посидел в коридоре.

Почитал в палате Гийома Аполлинера

Сходил на прогулку вместе со стадом безумцев,

погоняемых пастушком-санитаром, мимо

статуи Гиппократа и памятника Погибшему Разуму

И думал о том, что безумие

это неконтролируемое творчество,

и о том, что в этой беседе я

случайно сказал себе правду о себе.

А в стратосфере моего подсознания

шевелило щупальцами

Несуществующее Животное

г. Рига, центральная тюрьма

Стикс

В два часа ночи мы подъехали к центральному участку. Полицейская машина застыла на пороге. Ворота долго не открывались. Хотелось спать.

Стены КПЗ желтели полузатопленным куском янтаря, лежащим на берегу мёртвой реки. Или реки мёртвых Границы. Границы между двумя состояниями одной системы. Наконец-то открыли. Я выпрыгнул на блестящий асфальт. Окинул взглядом пустую улицу, канал, торговый центр Stocman, кольцо 6-го трамвая. И пошёл внутрь, не удержавшись от глупой бравады сказать: «Вот моя деревня, вот мой дом родной». Охранявшие полицейские никак не отреагировали, видимо, привыкли к дешёвым понтам. Двери закрылись. Насекомое нырнуло в каплю смолы.

На первый взгляд за два года ничего не изменилось. Те же грязные коридоры, те же сонные дежурные. Удивил обыск. Раньше раздевали догола и заставляли приседать, чтобы никто не пронёс в заднице запрещённые препараты, сокращающие время На этот же раз ограничились поверхностным осмотром одежды. Одевшись, привычно пошёл в сторону подвала, но дежурный вдруг остановил со словами: «Подожди, сперва возьми матрас и одеяло». Я резко остановился. Моя челюсть стремительно устремилась к обшарпанному полу. Ошеломление усилилось, когда я увидел вполне новые туристические матрасы и почти домашние одеяла в чёрно-белую клетку. Всё-таки не зря заключённые дружно голосовали за вступление в ЕС, при независимости я спал в переполненной камере, на деревянном возвышении, накрывшись собственным пальто.

Нырнули в подвал. 101-я камера, несколько шагов по грязному полу, затем на половине камеры резкое возвышение. Тот же пол, но на нём спят три человека. Отлично, камера рассчитана на четверых. Кинул матрас рядом с ними и погрузился в нервный сон. Знакомство отложим на завтра, впереди целые выходные. Пять часов назад мне подписали постановление о трёхдневном аресте. Есть время обдумать, подготовиться и вспомнить

В кабинете, куда меня привели, уже сидели два отдалённо похожих на меня молодых человека. На мой вопрос: «Кого опознают, меня или вас?»они ответили невнятным бормотанием по-латышски. Значит, меня. Кроме них в кабинете я увидел симпатичную, но очень серьёзную девушку-следователя, представившуюся Оксаной. Единственными знакомыми лицами были арестовывавшие меня опера. Весьма весёлые и непосредственные ребята, по-ковбойски ворвавшиеся в квартиру моих друзей. Размахивая оружием во все стороны.

В глазах Оксаны и оперативников читалось нескрываемое торжество удачливого охотника. Возникло неприятное предчувствие. Кто же будет меня опознавать? Наверное, какой-нибудь излишне бдительный житель улицы Дудаева, увидевший в окно подозрительные силуэты. Или

Реальность оправдала самые худшие предчувствия. Открылась дверь, и ввели Павлика. Так я впервые его увидел. Формально мы были давно знакомы, но человек, которого я знал до этого, был совсем другим. Высокий, громогласный, самоуверенный мажор. Белокурая бестия. Мы не были с ним друзьями, слишком разные характеры. Но я очень ценил его болезненное самолюбие, желание состояться, желание быть. Были моменты, когда я действительно был очарован его наглой, молодой энергией. Но в том существе, что ввели в кабинет, не было энергии. В нём не было почти ничего, лишь медленно сдувающаяся оболочка. В первый раз я увидел действительно сломавшегося человека, и это было страшно. Я много чего страшного видел в своей жизни, но это был финиш.

Кого из присутствующих вы узнаёте?  жёстко спросила Оксана.

Его,  прошептал Павлик и показал на меня.

В первый раз я услышал, чтобы он так тихо шептал. Он всегда был очень громким

Как вы его узнали?

Вопрос явно поставил его в тупик. Он помолчал и неуверенно произнёс:

По лицу.

И что вы с ним делали?

Я же вам уже сказал!  с нескрываемым отчаянием прошептал Павлик.

Было видно, что ему больно. Что он не ожидал увидеть меня и не хочет повторяться в моём присутствии. В этот момент его стало жалко. Но Оксана твёрдо повторила вопрос, и он ответил. Казалось, вместе с произносимыми словами ему в кости впрыскивают сильнодействующую кислоту, растворяющую весь скелет. Слова «улицу Дудаева» он выговорил буквально стекая в обшарпанный стул. Сливаясь со стулом, растекаясь по нему. Взгляд, устремившийся куда-то вбок, тихо затухающая улыбка

Я сказал:

Теперь я действительно вижу, что Аллах создал человека из глины.

Павлик никак не отреагировал, возможно, он даже не услышал этих слов. Но Оксана услышала и потребовала разъяснить. Я ответил, что это литературная аллюзия на одну книгу, которую он точно читал.

Ну что, теперь-то настроение ухудшилось?  ухмыльнулся полицейский в чёрной кожаной бандане, чем-то похожий на карикатурного пирата.

Ни капли!  Я как-то ухитрился усмехнуться в ответ и расписался на постановлении об аресте

Утро. Наверное, ничто не может сравниться с пробуждением в неволе. Вернее, с тем коротким моментом, когда ты понимаешь: кто ты, где ты и кто вокруг тебя.

Странно, но тот факт, что рядом со мной воры и грабители, вызывал только спокойствие и умиротворение.

Назад Дальше