К этой минуте я уже мечтала, чтобы арабский террорист уложил меня выстрелом в спину.
Аптека оказалась похожей на пещеру, вся в деревянных панелях. Вдоль стенполупустые полки. Посрединепарчовый диван, над нимстеклянная люстра работы Чихули. Дурдом. Одного интерьера достаточно, чтобы утратить остатки разума.
Я подошла к прилавку. На аптекарше был белый головной убор, как у монахинь, только без треугольных крыльев. Понятия не имею, частью какого национального костюма он является, но тут многие носят такие, особенно в автопрокатах. Как-нибудь надо поинтересоваться.
Бернадетт Фокс, сказала я.
Она посмотрела на меня, и в глазах ее мелькнуло злорадство.
Минуту. Девушка спустилась с приступочки и что-то зашептала своему коллеге, второму аптекарю. Тот наклонил голову и строго посмотрел на меня поверх очков. Затем оба приблизились ко мне. Что бы ни затевалось, они заранее решили, что это работа для двоих.
Я получил рецепт от вашего доктора, сказал мужчина. Вам выписали лекарство от морской болезни. Вы едете в круиз?
На Рождество мы собираемся в Антарктиду, сказала я. Придется переплывать пролив Дрейка. Если бы я привела вам данные о скорости водоворотов и высоте волн, вы были бы в шоке. Но у меня плохая память на числа. Кроме того, я изо всех сил пытаюсь вытеснить это из сознания. Во всем виновата моя дочь. Я еду только ради нее.
Вам выписан рецепт на ABHR, сказал мужчина. Это крем на основе галоперидола с небольшими добавками бенадрила, реглана и лоразепама.
Мне подходит.
Галоперидолэто антипсихотик. Аптекарь сунул очки в карман рубашки. Его использовали в советских тюрьмах, чтобы сломить волю заключенных.
И я только сейчас об этом узнаю?
У парня оказался иммунитет к моему обаянию, ну или у меня не оказалось обаяния, что больше похоже на правду.
Могут быть серьезные побочные эффекты, продолжил он, и наихудший из нихпоздняя дискинезия. Характерные признаки: непроизвольное гримасничание, высовывание языка, чмоканье губами
Вы наверняка видели таких людей, добавила Монашка, а затем поднесла к лицу скрюченную руку, задрала голову и закрыла один глаз.
Вы явно никогда не страдали морской болезнью, сказала я. По сравнению с ней пара часов подобногоэто отдых на пляже.
Поздняя дискинезия может стать хронической, сказал аптекарь.
Хронической? тихо переспросила я.
Вероятность проявления поздней дискинезии составляет четыре процента. Для пожилых женщиндесять процентов.
Я шумно выдохнула:
Вот черт.
Я поговорил с вашим врачом. Он выписал вам скополаминовый пластырь от морской болезни и ксанакс для снижения эмоционального напряжения.
Тоже мне новость, ксанакс! Полчища докторов, лечивших Би, отправляли меня домой, снабдив запасом ксанакса или еще каких-нибудь сонных пилюль. (Я уже говорила? Я не сплю.) Я никогда их не пила, потому что как-то попробовала и меня замутило, а потом я долго была сама не своя. (Знаю, как раз это большинству и нравится. Но только не мне.) Но главная проблема с ксанаксом и кучей других пилюль, которые мне выписывали, заключается в следующем: они у меня вперемешку ссыпаны в один полиэтиленовый пакет. Почему? Было время, когда я всерьез подумывала наложить на себя руки и высыпала содержимое всех пузырьков: таблеток было столько, что они не поместились в сложенные ладони. Просто хотелось прикинуть, смогу ли проглотить все. Потом я охладела к идее самоубийства и пересыпала таблетки в пакетик, где они и скучают по сей день. Вам, наверное, интересно, почему я хотела наглотаться снотворных? Мне тоже интересно! Дело в том, что я совершенно этого не помню.
А у вас случайно нет рекламной листовки ксанакса? спросила я аптекаря. Мне хотелось бы посмотреть, на что похожи эти таблетки. Знай я, как они выглядят, могла бы извлечь их из кучи, сваленной в пакет. Аптекарь поглядел на меня как на ненормальную. Бедолага.
Ну ладно, сказала я. Давайте ксанакс и пластырь.
Я присела на парчовый диван. Он оказался убийственно неудобным. Тогда я развернулась, вытянула ноги и откинулась на подлокотник. Так-то лучше. Видимо, диван предназначался для упавших в обморок покупателей. Он прямо-таки просил, чтобы на него легли. Надо мной нависала люстра Чихули. Чихули в Сиэтлеэто как голуби в Венеции. Он преследует вас повсюду. И вы против воли проникаетесь к нему острой неприязнью.
Люстра была, разумеется, из стекла. Белый монстр со свисающими щупальцами. Она излучала холодный голубоватый свет, хотя лампы я не заметила. За окном лило, и в шуме дождя стеклянное чудище было еще более отвратительным. Казалось, его вместе с дождем принесло ураганом. Чудовище завывало: «Чихули Чихули» В семидесятые Дейл Чихули, уже тогда известный стеклодув, попал в аварию и потерял глаз. Это его не остановило. Через несколько лет он, занимаясь сёрфингом, так сильно повредил плечо, что больше не мог держать в руках стеклодувную трубку. Но и это ему не помешало. Не верите? Езжайте на озеро Юнион, подплывите на лодке к его студии и загляните в окно. Он, скорее всего, тамсо своей повязкой на глазу и безжизненно повисшей рукойвыдувает лучший в своей жизни и самый психоделичный шедевр. Я закрыла глаза.
Бернадетт? сказал чей-то голос.
Я открыла глаза. Оказывается, я уснула. Вот чем плоха бессонница: иногда ты все-таки засыпаешь, но всегда в самый неподходящий момент. Вот как сейчас: при посторонних.
Бернадетт? Это был Элджи. Почему ты спишь здесь?
Элджи. Я вытерла мокрую от слюны щеку. Они не хотят давать мне галоперидол, поэтому я жду ксанакс.
Что? он выглянул в окно. На улице маячили смутно знакомые фигурысотрудники «Майкрософта». Что это на тебе надето?
Он имел в виду мой рыбацкий жилет.
Заказала по интернету.
Ты можешь встать? сказал он. У меня сейчас встреча. Мне ее отменить?
О боже, нет! сказала я. Я в порядке. Ночью не спала, вот и задремала. Иди, верши свои великие дела.
Я приеду к ужину. Сходим куда-нибудь вечером?
Ты разве не летишь в Вашингтон?
Это может подождать, сказал он.
Хорошо, сказала я. Мы с Би выберем ресторан.
Нет, пойдем без Би. Только ты и я. И он вышел.
С этого все и началось. Могу поклясться, что среди тех, кто ждал его на улице, была мошка из «Галер-стрит». Не та, что достает нас с ежевикой, а одна из ее летучих обезьян. Я прищурилась, чтобы убедиться. Но Элджи с компанией уже растворились в массе спешащего на обед офисного планктона.
У меня заколотилось сердце. Надо было мне дождаться, пока принесут ксанакс, и прямо на месте принять таблетку. Но я больше не могла находиться в этой аптеке. Во всем виноват ты, Дейл Чихули!
Я сбежала. Понятия не имею, куда или хотя бы в какую сторону я направлялась. Должно бытьпо Четвертой авеню, потому что ноги принесли меня к библиотеке Рема Колхаса.
Там я, видимо, остановилась, потому что ко мне подошел какой-то парень. По видустудент магистратуры. Довольно милый, на вид совершенно не опасный.
Но он меня узнал.
Манджула, я понятия не имею, как ему это удалось. Единственная моя фотография, которую можно найти в интернете, сделана двадцать лет назад, как раз перед тем как случилась Самая Ужасная Вещь. Я на ней прекрасна; взгляд лучится уверенностью, а в улыбке читается будущее, которое я выбрала себе сама.
Бернадетт Фокс, вырвалось у меня.
Мне пятьдесят, и я медленно схожу с ума.
Для Вас, Манджула, это вряд ли имеет смысл. И не должно иметь. Но Вы видите, что происходит, когда я вступаю в контакт с людьми. И для затеи с Антарктидой это не сулит ничего хорошего.
* * *
Чуть позже мама забрала меня из школы. Она казалась немного спокойнее обычного; такое иногда случается, если она слушает по радио PRI программу «Мир», как правило, посвященную всяким ужасам, и тот день не был исключением. Я села в машину. Передавали репортаж о войне в Демократической Республике Конго, на которой воюющие стороны использовали изнасилование в качестве оружия. Насиловали всехот шестимесячных младенцев до восьмидесятилетних старух. Больше тысячи девочек и женщин ежемесячно подвергались насилию. Это продолжалось двенадцать лет, и никто и пальцем не пошевелил. Хиллари Клинтон ездила в Конго, обещала помочь, подарила людям надежду, а потом просто дала денег коррумпированному правительству, и все.
Не могу я это слушать! Я вырубила радио.
Да, это ужасно, сказала мама, но ты уже достаточно взрослая. Здесь, в Сиэтле, мы живем, не ведая ни забот ни хлопот, но это не значит, что мы можем позволить себе не думать об этих несчастных женщинах, которые провинились лишь в том, что родились в Конго во время гражданской войны. Мы обязаны быть в курсе того, что там происходит. И она снова включила радио.
Я надулась и съежилась на сиденье.
«Войне, свирепствующей в Конго, не видно конца, произнес диктор. По слухам, военщина готовится к новой операции. Солдаты утверждают, что найдут тех же женщин и снова надругаются над ними».
Господи Иисусе! ахнула мама. Этого я уже не вынесу.
И выключила приемник.
Мы сидели молча. А без десяти четыре радио пришлось включить снова, потому что каждую пятницу мы в это время обязательно слушаем Клиффа Мэсса. Если вы вдруг не знаете, кто это такой Ну, это наша с мамой общая симпатия. Он помешан на погоде и любит ее так самозабвенно, что вы просто не можете не влюбиться в него самого.
Однаждымне было лет десятья осталась дома с няней, а мама с папой пошли в мэрию на какую-то лекцию. На следующее утро мама показала мне фотографию.
Угадай, кто это рядом со мной?
Я понятия не имела.
Ты обзавидуешься, когда узнаешь!
Я скорчила рожу, которую мама с папой называют Кубриком. Когда я была совсем маленькая, то, если сердилась, всегда делала такое лицо. В конце концов мама раскололась:
Это Клифф Мэсс!
Господи, что же я все про Клиффа Мэсса, остановите меня кто-нибудь!
Я что хочу сказать: сначала из-за новости про повторные изнасилования, а потом из-за нашей с мамой любви к Клиффу Мэссу мы почти не говорили по дороге домой, поэтому мне неоткуда было узнать, что она пережила в тот день. Мы подъехали к дому. Перед воротами стояли громадные грузовики, а один из них был припаркован прямо впритык к створкам, чтобы они не закрывались. Сновали рабочие. Сквозь мокрое от дождя стекло не было видно, что там происходит.
Не спрашивай, сказала мама. Одри Гриффин потребовала истребить ежевику.
Однажды, когда я была маленькая, мама повела меня в Тихоокеанский Северо-Западный балет на «Спящую красавицу». Это сказка о том, как злая ведьма наложила на принцессу заклятие, от которого та заснула на сто лет. А добрая фея защитила спящую принцессу, окружив ее лесом из колючих кустов. Во время представления принцесса спит, а вокруг нее разрастаются колючие ветки. Именно так я себя чувствовала в своей спальне. Я знала, что из-за ежевичных плетей горбится пол в библиотеке, под коврами вспухают странные бугры и трескаются окна в подвале. Но я засыпала с улыбкой, потому что знала: они охраняют мой сон.
Но ведь не всю же?! закричала я. Как ты могла?
Не капризничай, пожалуйста, сказала она. Я тебя, между прочим, на Южный полюс везу.
Мам, мы едем не на Южный полюс.
А куда же?
Туристов пускают только на Антарктический полуостров, ну это что-то типа Флорида-Кис.
Я была в шоке от того, что мама, судя по всему, этого не знала. Широта та же, ноль градусов, но это только крохотный кусочек Антарктиды. Нельзя его путать с всей Антарктидой! Это все равно как если тебе скажут: «На Рождество я ездил в Колорадо», а ты спросишь: «Ну, и как тебе Нью-Йорк?» И то и другое, конечно, находится в США. Но это дикое невежество. Пожалуйста, мам, скажи, что ты это знала, но от усталости забыла.
Невежда, да еще и усталая, сказала она.
* * *
От кого: Су-Линь Ли-Сигал
Кому: Одри Гриффин
Пока ты не начала думать, что я только и делаю, что кричу: «Волки!», позволь кое-что тебе рассказать. Я уже говорила, что Элджин, Пабло и я поехали на встречу в центр города. Элджин настоял на шаттле-888. Оказалось, он ничем не отличается от обычного корпоративного автобуса. Все эти годы я представляла, как двери откроются, и я окажусь внутри, не знаю, сказочной пещеры Аладдина. Из-за стройки нам пришлось сойти на углу Пятой и Сенекивсё намертво встало. Элджин сказал, что пешком быстрее. Лило как из ведра, но мне было не с руки возражать, так что я вылезла из автобуса вслед за остальными.
Одри! Ты всегда говоришь о Божьем промысле. Впервые в жизни я поняла, что ты имеешь в виду. Шлепая три квартала под проливным дождем, я решила было, что Господь покинул меня. Но оказалось, что в конце пути Он приберег для меня кое-что интересное.
Элджин, Пабло и я семенили по Четвертой авеню, опустив головы и натянув капюшоны на лица. И тут я поднимаю глазаи что же вижу? В аптеке спит Бернадетт Фокс.
Повторяю: Бернадетт Фокс, закрыв глаза, лежит на кушетке посреди аптеки. С тем же успехом она могла лечь в витрине универмага «Нордстром» на глазах у всего Сиэтла. На ней были темные очки, брюки, мокасины, мужская рубашка с серебряными запонками и какой-то жилет, а сверхудождевик. В руке она сжимала вечернюю сумочку с привязанным шелковым шарфом.
Пабло и Элджин уже дошли до угла и топтались на месте, пытаясь понять, где я застряла. Элджин увидел меня и сердито зашагал в мою сторону.
Ой, промямлила я, простите.
Первый день на новой работе. Что бы ни творилось с Бернадетт, я не желаю иметь к этому отношения. Я побежала догонять, но было поздно. Элджин уже посмотрел в окно, побледнел, затем открыл дверь и вошел в аптеку.
К тому времени подошел и Пабло.
Там спит жена Элджина, объясняю.
Вот ведь льет, сказал он, улыбаясь. Даже головы не повернул в сторону аптеки.
Я уже знаю, что закажу, говорю я. Кальмаров с солью и перцем. В меню их нет, но если попроситьприготовят.
Звучит неплохо, отвечает Пабло. Но я все же сначала ознакомлюсь с меню.
Наконец Элджин вышел. Кажется, у него дрожали руки.
Поменяйте билеты в Вашингтон, сказал он. Я полечу завтра утром.
Я пока была не полностью в курсе графика Элджина, но знала, что его презентация в округе Колумбия назначена на четыре вечера. Я открыла рот, чтобы объяснить, что с учетом разницы во времени
Просто поменяйте билеты, сказал он.
Хорошо.
И тут, представь себе, показался наш корпоративный автобус. Ехал мимо нас. Элджин как ринется на дорогу! Автобус остановился. Элджин переговорил с водителем и замахал мне руками.
Садитесь! приказал он. Он довезет вас до Редмонда. Получите мне новые билеты.
Что было делать? Я села в автобус. Пабло принес мне потом кальмаров с солью и перцем, но они были уже невкусные.
* * *
От кого: Одри Гриффин
Кому: Су-Линь Ли-Сигал
Я коротко, потому что страшно занята подготовкой к приему. Настоящая «молния» заключается в том, что ты начала понимать: автобусом управляет Господь. В твоем случаебуквально. Би-бип! Очень хочу поговорить с тобой об этом не торопясь. Может, выпьем кофе? Могу приехать в «Майкрософт».
* * *
Письмо парня из библиотеки профессору архитектуры Южно-Калифорнийского университета
От кого: Джейкоб Реймонд
Кому: Пол Йеллинек
Уважаемый мистер Йеллинек!
Помните, я говорил вам, что организую паломничество в Сиэтл, чтобы посмотреть на публичную библиотеку? Я тогда еще пошутил, что, если вдруг увижу Бернадетт Фокс, сразу дам вам знать. Угадайте, кого я встретил возле той самой библиотеки? Бернадетт Фокс! На вид ей лет пятьдесят, волосы каштановые, растрепанные. Я бы на нее и внимания не обратил, если бы не нелепый рыбацкий жилет, в который она была одета.
Единственная фотография Бернадетт Фокс была сделана около двадцати лет назадкогда она получила свою награду.
И вы, конечно, слышали, что про нее болтают: переехала в Сиэтл, то ли стала отшельницей, то ли спятила. Я почти не сомневался, что это она. Но не успел и рта открыть, как она вдруг сама призналась: «Бернадетт Фокс».
Я разливался соловьем. Сказал ей, что я учусь в магистратуре ЮКУ, что прихожу в «Бибер Бифокал» всякий раз, как его открывают для посетителей, и что наш зимний проектэто конкурс на лучшую интерпретацию ее Двадцатимильного дома.
Вдруг я понял, что слишком много говорю. Она смотрела на меня отсутствующим взглядом. Что-то с ней было не то. Мне очень хотелось сфотографироваться с неуловимой Бернадетт Фокс (подумать только, какая была бы фотка в профиле на Фейсбуке!). Но я отказался от заманчивой мысли: эта женщина и так уже много для меня сделала. Общение было явно односторонним, так что же я от нее еще хочу? Я поклонился, сложив руки как при молитве, и вошел в библиотеку, оставив Бернадетт под дождем.