При нем никаких денег не было,
Батюшки-святы! испугалась мать. А иде ж они?
Это у него надо спросить.
Да украли небось! Украли!.. Да милый ты сын, он оттого, видно, и в драку-то полезукрали их у него!.. Жулики украли
Жулики украли, а при чем здесь наш сотрудникза что он его-то?
Да попал, видно, под горячую руку.
Ну, если каждый раз так попадать под горячую руку, у нас скоро и милиции не останется. Слишком уж они горячие, ваши сыновья! Начальник набрался твердости, Не будет за это прощения, получит своепо закону,
Да ангелы вы мои, люди добрые, опять взмолилась мать, пожалейте вы хоть меня, старуху, я только теперь маленько и свет-то увидела Он работящий парень-то, а женился бы, он бы совсем справный мужик был. Я бы хоть внучаток понянчила
Дело даже не в нас, мать, ты пойми. Есть же прокурор! Ну, выпустили мы его, а с нас спросят: на каком основании? Мы не имеем права. Права даже такого не имеем. Я же не буду вместо него садиться,
А может, как-нибудь задобрить того милиционера? У меня холст есть, я нынче холста наткала-пропасть! Все им готовила
Да не будет он у тебя ничего брать, не будет! уже кричал начальник,Не ставь ты людей в смешное положение, действительно. Это же не кум с кумом поцапались!
Куда же мне теперь идти-то, сыночки? Повыше-то вас есть кто или уж нету?
Пусть к прокурору сходит, посоветовал один из присутствующих.
Мельников, проводи ее до прокурора, сказал начальник. И опять повернулся к матери, и опять стал с ней говорить, как с глухой или совсем уж бестолковой:Сходи к прокуроруон повыше нас! И дело уже у него, И пусть он тебе там объяснит: можем мы чего сделать или нет? Никто же тебя не обманывает, пойми ты! Мать пошла с милиционером к прокурору.
Дорогой пыталась заговорить с милиционером Мельниковым.
Сыночек, что, шибко он его зашиб-то?
Милиционер Мельников задумчиво молчал.
Сколько же ему дадут, если судить-то станут?
Милиционер шагал широко. Молчал.
Мать семенила рядом и все хотела разговорить длинного, заглядывала ему в лицо.
Ты уж разъясни мне, сынок, не молчи уж Мать-то и у тебя небось есть, жалко ведь вас, так жалко, что вот говорюа кажное слово в сердце отдает. Много ли дадут-то?
Милиционер Мельников ответил туманно:
Вот когда украшают могилы: оградки ставят, столбики, венки кладут Это чтомертвым надо? Это живым надо. Мертвым уже все равно.
Мать охватил такой ужас, что она остановилась,
Ты к чему же это?
Пошли. Я к тому, что будут, конечно, судить. Могли бы, конечно, проститьпьяный, деньги украли: обидели человека. Но судить все равно будутчтоб другие знали. Важно на этом примере других научить
Да сам же говоришьпьяный был!
Это теперь не в счет. Его насильно никто не поил, сам напился. А другим это будет поучительно. Ему все равно теперьсидеть, а другие задумаются. Иначе вас никогда не перевоспитаешь,
Мать поняла, что этот длинный враждебно настроен к ее сыну, и замолчала. Прокурор матери с первого взгляда понравилсявнимательный. Внимательно выслушал мать, хоть она говорила длинно и путаночто сын ее, Витька, хороший, добрый, что он трезвый мухи не обидит, что как же ей теперь одной-то оставаться? Что девка, невеста, не дождется Витьку, что такую девку подберут с руками-ногамихорошая девка Прокурор все внимательно выслушал, поиграл пальцами на столе заговорил издалека, тоже как-то мудрено:
Вот ты-крестьянка, вас, наверно, много в семье росло?..
Шестнадцать, батюшка. Четырнадцать выжило, двое маленькие ишо померли. Павел помер, а за ним другого мальчика тоже Павлом назвали
Ну вотшестнадцать. В миниатюрецелое общество. Во главеотец. Так?
Так, батюшка, так. Отца слушались
Вот! Прокурор поймал мать на слове. Слушались! А почему? Нашкодил одинотец его ремнем. А брат или сестра смотрят, как отец учит шкодника, и думают: шкодить им или нет? Так в большом семействе поддерживался порядок. Только так. Прости отец одному, прости другомучто в семье? Развал, Я понимаю тебя, тебе жалко Если хочешь, и мне жалкотам не курорт, и поедет он, судя по всему, не на один сезон. По-человечески все понятно, но есть соображения высшего порядка, там мы бессильны Судить будут. Сколько дадут, не знаю, это решает суд.
Мать поняла, что и этот невзлюбил ее сына. "За своего обиделись".
Батюшка, а выше-то тебя есть кто?
Как это? не сразу понял прокурор.
Ты самый главный али повыше тебя есть?
Прокурор, хоть ему потом и неловко стало, невольно рассмеялся:
Есть, мать, есть. Много!
Где же они?
Ну, где?.. Есть краевые организации Ты что, ехать туда хочешь? Не советую.
Мне подсказали добрые люди: лучше теперь вызволять, пока не сужденый, потом тяжельше будет
Скажи этим добрым людям, что они не добрые. Это они со стороны добрые добренькие. Кто это посоветовал?
Да посоветовали
Ну, поезжай. Проездишь деньги, и все. Результат будет тот же. Я тебе совершенно официально говорю: будут судить. Нельзя не судить, не имеем права. И никто этот суд не отменит,
У матери больно сжалось сердце Но она обиделась на прокурора, а поэтому вида не показала, что едва держится, чтоб не грохнуться здесь и не завыть в голос. Ноги ее подкашивались.
Разреши мне хоть свиданку с ним
Это можно, сразу согласился прокурор. У него что, деньги большие были, говорят?
Были
Прокурор написал что-то на листке бумаги, подал матери:
Иди в милицию.
Дорогу в милицию мать нашла одна, без длинногоего уже не было. Спрашивала людей. Ей показывали. В глазах матери все туманилось и плыло Она молча плакала, вытирала слезы концом платка, но шла привычно скоро, иногда только спотыкалась о торчащие доски тротуара Но шла и шла, торопилась. Ей теперь, она понимала, надо поспешать, надо успеть, пока они его не засудили. А то потом вызволять будет трудно. Она верила этому. Она всю жизнь свою только и делала, что справлялась с горем, и все вот такна ходу, скоро, вытирая слезы концом платка. Неистребимо жила в ней вера в добрых людей, которые помогут. Этиладноэти за своего обиделись, а теподальше которыете помогут. Неужели же не помогут? Она все им расскажетпомогут. Странно, мать ни разу не подумала о сыне, что он совершил преступление, она знала одно: с сыном случилась большая беда. И кто же будет вызволять его из беды, если не мать? Кто? Господи, да она пешком пойдет в эти краевые организации, она будет день и ночь идти и идти Найдет она этих добрых людей.
Ну? спросил ее начальник милиции.
Велел в краевые организации ехать, слукавила мать, А вотна свиданку. Она подала бумажку.
Начальник был несколько удивлен, хоть тоже старался не показать этого. Прочитал записку Мать заметила, что он несколько удивлен. И подумала: "А-а". Ей стало маленько полегче.
Проводи, Мельников.
Мать думала, что идти надо будет далеко, долго, что будут открываться железные дверисына она увидит за решеткой, и будет с ним разговаривать снизу, поднимаясь на цыпочки А сын ее сидел тут же, внизу, в подвале. Там, в коридоре, стриженые мужики играли в домино Уставились на мать и на милиционера. Витьки среди них не было.
Что, мать, спросил один мордастый, тоже пятнадцать суток схлопотала?
Засмеялись.
Милиционер подвел мать к камере, которых по коридору было три или четыре, открыл дверь
Витька был один, а камера большая и нары широкие. Он лежал на нарах Когда вошел милиционер, он не поднялся, но, увидев за ним мать, вскочил.
Десять минут на разговоры, предупредил длинный, И вышел.
Мать присела на нары, поспешно вытерла слезы платком,
Гляди-капод землей, а сухо, тепло, сказала она.
Витька молчал, сцепив на коленях руки. Смотрел на дверь. Он осунулся за ночь, оброссразу как-то, как нарочно. На него больно было смотреть. Его мелко трясло, он напрягался, чтоб мать не заметила хоть этой тряски,
Деньги-то, видно, украли? спросила мать.
Украли.
Ну и бог бы уж с имя, с деньгами, зачем было драку из-за них затевать? Не они нас наживаютмы их.
Никому бы ни при каких обстоятельствах не рассказал Витька, как его обокрали, стыдно. Две шлюхи Мучительно стыдно! И ещежалко мать. Он знал, что она придет к нему, пробьется через все законы, ждал этого и страшился.
У матери в эту минуту было на душе другое: она вдруг совсем перестала понимать, что есть на свете милиция, прокурор, суд, тюрьма Рядом сидел ее ребенок, виноватый, беспомощный И кто же может сейчас отнять его у нее, когда онатолько она, никто большенужна ему?
Не знаешь, сильно я его?..
Да нет, плашмя попало Но лежит, не поднимается.
Экспертизу, конечно, сделали Бюллетень возьмет Витька посмотрел на мать. Лет семь заделают.
Батюшки-святы!.. Сердце у матери упало. Что же уж так много-то?
Семь лет!.. Витька вскочил с нар, заходил по камере. Все прахом! Все, вся жизнь кувырком!
Мать мудрым сердцем своим поняла, какое отчаяние гнетет душу ее ребенка
Тебя как вроде уж осудили! сказала она с укором, Сразу ужжизнь кувырком.
А чего тут ждать? Все известно
Гляди-ка, все уж известно! Ты бы хоть сперва спросил: где я была, чего достигла?..
Где была? Витька остановился.
У прокурора была
Ну? И он что?
Да вот и спроси сперва: чего он? А то сразукувырком! Какие-то слабые вы Ишо ничем ничего, а уж мысли бог знает какие.
А чего прокурор-то?
А то Пусть, говорит, пока не переживает, пусть всякие мысли выкинет из головы Мы, дескать, сами тут сделать ничего не можем, потому что не имеем права, а ты, мол, не теряй время, а садись и езжай в краевые организации. Нам, мол, оттуда прикажут, мы волей-неволей его отпустим, Тада, говорит, нам и перед своими совестно не будет: хотели, мол, осудить, но не могли. Они уж все обдумали тут. Мне, говорит, самому его жалко Но мы, говорит, люди маленькие. Езжай, мол, в краевые организации, там все обскажи подробно У тебя сколь денег-то было?
Полторы сотни.
Батюшки-святы! Нагрели руки
В дверь заглянул длинный милиционер:
Кончайте.
Счас, счас, заторопилась мать. Мы уж все обговорили Счас я, значит, доеду до дому, Мишка Бычков напишет на тебя карахтеристику Хорошую, говорит, напишу.
Там это у меня в чемодане грамоты всякие лежат со службы возьми на всякий случай
Какие грамоты?
Ну, там увидишь. Может, поможет.
Возьму. Потом схожу в контору-тоже возьму карахтеристику С голыми руками не поеду. Может, холст-то продать уж, у меня Сергеевна хотела взять?
Зачем?
Да взять бы деньжонок-то с собойможет, кого задобрить придется?
Не надо, хуже только наделаешь.
Ну, погляжу там.
В дверь опять заглянул милиционер:
Время.
Пошла, пошла, опять заторопилась мать. А когда дверь закрылась, вынула изза пазухи печенюжку и яйцо. На-ка поешь Да шибко-то не задумывайсяне кувырком ишо. Помогут добрые люди. Большие-то начальникиони лучше, не боятся. Эти боятся, а тем некого боятьсясами себе хозяева. А дойти до них я дойду. А ты скрепись и думай про чего-нибудьпро Верку хоть Верка-то шибко закручинилась тоже. Даве забежала, а она уж слыхала
Ну?
Горюет.
У Витьки в груди не потеплело оттого, что невеста горюет. Как-то так, не потеплело.
А ишо вот чего Мать зашептала:Возьми да в уме помолись. Ничего, тыкрещеный. Со всех сторон будем заходить. А я пораньше из дому-то выедудо поездада забегу свечечку Николе-угоднику поставлю, попрошу тоже его. Ничего, смилоставются. Похоронку от отца возьму
Ты братьям-то это пока уж не сообщай.
Не буду, не буду. Только лишний раз душу растревожут. Ты, главное, не задумывайся, что все теперь кувырком. А если уж дадут, так год какой-нибудьдля отвода глаз. Не семь же лет! А кому год дают, смотришьони через полгода выходют, Хорошо там поработают, их раньше выпускают. А может, и года не дадут. Милиционер вошел в камеру и больше уже не выходил.
Время, время
Пошла. Мать встала с нар, повернулась спиной к милиционеру, мелко перекрестила сына и одними губами прошептала:
Спаси тебя Христос.
И вышла из камеры И шла по коридору, и опять ничего не видела от слез. Жалко сына Витьку, ох, жалко. Когда они хворают, дети, тоже очень их жалко, но тут какая-то особая жалостькогда вот так, тутпросишь людей, чтоб помогли, а они отворачиваются, в глаза не смотрят. И временами жутко становится Но матьдействовала, Мыслями она была уже в деревне, прикидывала, кого ей надо успеть охватить до отъезда, какие бумаги взять. И та неистребимая вера, что добрые люди помогут ей, вела ее и вела, мать нигде не мешкала, не останавливалась, чтоб наплакаться вволю, тоже прийти в отчаяние, это гибель, она знала. Онадействовала.
Часу в третьем пополудни мать выехала опять из деревнив краевые организации. "Господи, помоги, батюшка, твердила она в уме беспрерывно.Не допусти сына до худых мыслей, образумь его. Он маленько заполошныйкак бы не сделал чего над собой".
Поздно вечером она села в поезд и поехала.
"Ничего, добрые люди помогут".
Она верила, помогут.
Мой зять украл машину дров
Веня Зяблицкий, маленький человек, нервный, стремительный, крупно поскандалил дома с женой и тещей.
Веня приезжает из рейса и обнаруживает, что деньги, которые копились ему на кожаное пальто, жена Соня все ухайдакала себе на шубу из искусственного каракуля. Соня объяснила так:
Понимаешь, выбросиливсе стали хватать Ну, я подумала, подумалаи тоже взяла. Ничего, Вень?
Взяла? Веня зло сморщился. Хорошо, хоть сперва подумала, потом уж взяла. Венина мечтакогда-нибудь надеть кожанку и пройтись в выходной день по селу в ней нараспашкуотодвинулась далеко. Спасибо. Подумала об муже твою мать-то.
Чего ты?
Ничего, все нормально. Спасибо, говорю.
Чего лаешься-то?
Кто лается? Я говорю, все нормально! Ты же вон какая оборванная ходишь, надо, конечно, шубу Вы же без шубы не можете. Как это вам без шубы можно!.. Дармоеды. Соня, круглолицая, толстомясая, побежала к матери жаловаться.
Мам, ты гляди-ка, што он вытворяетза шубу-то начал обзывать по-всякому! Соне тридцать уже, а она все, как маленькая, бегала к маме жаловаться. Дармоеды, говорит!
Из горницы вышла теща, тоже круглолицая, шестидесятилетняя, крепкая здоровьем, крепкая нравом, взглядом на жизнь, вообще, вся очень крепкая.
Ты что это, Вениамин? сказала она с укоризной. Другой бы муж радовался
А я радуюсь! Я до того рад, что хоть впору заголиться да улочки две дать по селуот радости.
Если недопонимаешь, то слушай, што говорят! повысила голос теща.Красивая, нарядная жена украшает мужа. А уж тебе-то надо об этом подуматьне красавец.
Веня в самом деле не был красавцем (маловат ростом, худой, белобрысый И вдобавок хромой: подростком был прицепщиком, задремал ночью на прицепе, свалился в борозду, и его шаркнуло плугом по ноге), и, когда ему напоминали об этомчто не красавец, Веню трясло от негодования.
Ну да, вы-то, конечно, понимаете, как надо украшать людей! Вы уж двух украсили И тесть Вени, и бывший муж Сони сидели. Тестьза растрату, муж Сониза пьяную драку. Слушок по селу ходилЛизавета Васильевна, теща, помогла посадить и мужа и зятя.
Молчать! строго осадила Лизавета Васильевна. А то договоришься у меня!.. Молокосос. Сопляк.
Веня взмыл над землей от ярости И сверху, с высоты, окружил ястребом на тещу.
А ты чего это голос-то повышаешь?! Ты чего тут голос-то повышаешь?! Курва старая
Соня еще не поняла, что за это можно сажать. Она только очень обиделась за мать.
Ох, молодой воскликнула она. Да тебе двадцать восемь, а от тебя уж козлиным потом пахнет.
Теща, напротив, поняла, что за это уже можно сажать.
Так Как ты сказал? Курва? Хорошо! Курва?.. Хорошо. При свидетелях.-Она побежала в горницуписать заявление в милицию. Ты у меня получишь за курву! громко, с дрожью в голосе говорила она оттуда. Ты у меня получишь!..
Давай, давай, пиши, тебе не привыкать. Веня слегка струсил вообще-то. Черт ее знает, она со всем районным начальством в знакомстве.Тебе посадить человекараз плюнуть.
Я первые колхозы создавала, а ты мнекурва! громко закричала теща, появляясь в дверях.
А про меня в газете писали, што я, хромой, на машине работаю! тоже закричал Веня. И постучал себя в грудь кулаком. У меня пятнадцать лет трудового стажу!