Позади него что-то звякнуло и раздалось по-девичьи робкое «ой!».
Джон обернулся. В тени большого тиса, ещё не осыпавшего всё вокруг своими листьями, в углу балкона стояла хрупкая женская фигурка в шёлковом зелёном платье.
Добрый вечер, мисс! тут же взял себя в руки Джон. Прошу прощения за моё вторжение. Поверьте, я не имел намерения Вас напугать.
Добрый вечер, мистер Уитмор. Это моя вина, не стоило мне тут находиться.
О, так Вы меня знаете? смутился Джон, потому что к своему стыду он не мог узнать голос и лицо. Вы не могли бы выйти на свет, а то я по голосу не могу Вас вспомнить.
Меня зовут Натали Сандерс. Ямладшая дочь генерала Сандерса. Мы не были представлены друг другу, просто не знать Вас это как не быть знакомым с творчеством да Винчи. То есть невозможно.
Девушка, сделавшая навстречу Джону два небольших шага, была далеко не красавицей, однако её круглый овал лица, большие серые глаза, тёмно-русые волосы и родинка на кончике носа вызывали очень приятные эмоции, располагали собеседника и обещали не разочароваться в приятной внешности.
За спиной она что-то держала обеими руками.
Польщён нашим знакомством, мисс Сандерс. Прошу простить мою бестактность.
Ну что Вы! Это я веду себя явно неподобающе, улыбнулась Натали. Но я действительно очень рада нашему знакомству.
Кхмчтобы прервать возникшее неловкое молчание Джон был вынужден спросить. А что Вы прячете за спиной, мисс Сандерс?
Заметили, да? смутившись, Натали осторожно показала своё сокровище.
На изящном фарфоровом блюдце с золотыми вензелями лежал квадратный кусочек орехового торта. В левой руке у неё была маленькая серебряная ложечка.
Я Я не могу есть на людях, мистер Уитмор. Просто не могу ничего проглотить. А пирожное было единственной едой, которую подавали на маленьком блюдечке, извиняясь, призналась она и непроизвольно ссутулила плечи, ожидая насмешки и укора.
Однако каково же было её удивление, когда она увидела выражение лица своего собеседника.
Дело в том, что в детстве Джон обожал сладкое! И его мама разрешала няне водить его в чудесную кондитерскую, владельцы которойвыходцы из Франциибаловали своих посетителей восхитительной выпечкой! Для семейного бюджета эти вылазки не были проблемой, но привыкший к аскетизму и самоконтролю Уитмор-страший усмотрел в этом зачатки разнузданности и расточительности. Однажды, к большому удивлению сына, он взял того на прогулку. Привёз к хорошо знакомой кондитерской и ткнул указательным пальцем в вывеску на дверях заведения.
Прочитай, что здесь написано, Джон, приказал мужчина.
«Закрыто», удивился мальчик.
Я купил их и закрыл.
Зачем? Зачем ты это сделал, отец?
Запомни, Джон, никакие излишества и соблазны не должны брать над тобой власть. Холодный расчёт и острый ум не терпят вольностей. Ты должен быть как исправный часовой механизм: пыль и фривольная мелочь только помешают твоей работе.
Джон очень долго плакал в тот день. Напрасно его мать просила супруга вновь открыть магазин, взывая к ледяному сердцу мужа. Позже она узнает, что владельцы кондитерской переехали в другой город, потому что Уитмор-старший осторожно намекнул о нежелательности их деятельности в Нью-Йорке. С того самого дня Джон отказывался от любых десертов, хотя сердобольная мать тайком от мужа покупала сыну конфеты и сладости. И видя её слёзы, мальчик неохотно отступал от собственных принципов, ощущая вместе со сладостью горечь от нарушенного данного самому себе слова. Спустя четыре месяца, никто даже не мог уговорить мальчика согласиться на сладкое. Так он хотел доказать вечно недовольному отцу крепость своего духа. Он надеялся увидеть, как тонкий рот растянется в слабое подобие улыбки. Тщетно.
И видя сейчас, в минуту смятения, отчаяния, ревности, ненависти к себе и тоски по Мэри-Энн, десерт, в котором он отказывал себе уже много лет, Джон вдруг осознал, что даже после смерти отца продолжает что-то доказывать мертвецу. Даже при жизни отец не оценил его жертвы. Это просто стало один из многочисленных требований, всего лишь ступенькой к недостижимой планке, поставленной Уитмором-старшим для единственного наследника.
Натали с удивлением наблюдала мучительную внутреннюю борьбу на лице Джона, и то, как он весь подался вперёд, не отрывая завороженного взгляда от пирожного, поразило её.
Для этой девушки мистер Джон Уитмор-младший был хорошо известной персоной по разговорам родителей и их гостей. Все до единого откликались о нём как об очень умном, суровом, изворотливом и холодном человеке. Вызывала недоумение его холостая жизнь, которая не пестрила скандалами, как к тому привыкло общество. В связи с ним часто упоминалась Мэри-Энн Пилтон и её очередной блестящий выход в свет. За закрытыми дверями, не при юной девушке, уже перемывались косточки «бумажной» родственнице Уитмора-младшего. Поэтому Натали были неведомы все эти хитросплетения и слухи. В её головке сложилось мнение об этом герое. Она его сравнивала с Одиномверховным богом викингов, потому что не могла представить себе более подходящей фигуры.
И вот этот самый «Ледяной бог» сейчас перед ней, он бледен, его глаза горят безумно и ей видятся в них подступившие слёзы. Красивый рот, который потом она будет рисовать снова и снова, пряча скандальные рисунки в кровати своей куклы, чуть дрожит, словно он сдерживает то ли рыдания, то ли какой-то возглас. Уитмор-младший волнует Натали. Её нежное сердце 20-летней девушкиещё такое неиспорченное и пылкоеощутило жар.
Не хотели бы Вы попробовать это пирожное, мистер Уитмор? вкрадчиво, словно разговаривая с диким зверем, спросила Натали. Судя по всему, у Вас был тяжёлый день, маленькая ложечка явно пойдёт Вам на пользу.
Уитмор сперва отказался, испуганно помотав головой, но тут Натали проявила завидную женскую изобретательность и настойчивость, заставив Одина сдаться.
Джон впервые за очень долгое время смог вдохнуть воздух без навязчивого аромата горькой полыни, что ощущал всё это время. Юная Натали, чьё совершеннолетие, как он выяснил, наступит через полгода, очаровала его, и он отказывался понимать, почему не замечал её раньше. Ему показалось, что от неё исходил тонкий аромат роз, и это было восхитительно!
А через неделю он принял окончательное решение жениться на младшей мисс Сандерс. Информации об её характере и нраве, полученной от разных лиц, и его собственное впечатление о юной особе убедили его в правильности такого выбора.
Он стал часто бывать у Сандерсов, помог генералу отозвать свои деньги, неосмотрительно вложенные тем в строительство железной дороги, более чем удачно вложиться в развитие шоссейных дорог и автомобилестроение. Всем этим полностью расположил к себе всё семейство. Джон знал до последнего цента относительно небольшое по его меркам приданое за мисс Сандерс, однако ему хотелось, чтобы девушкамилая, наивная, чистаядосталась ему. Он даже опасался, как бы кто-то не посватался к ней раньше, это было второй причиной, по которой дата свадьбы была назначена так близко к совершеннолетию невесты.
Джон заметил, как успокаивается и расслабляется в обществе Натали даже после получения очередной телеграммы или открытки Мэри-Энн. Ему было непонятно: отчего вкрадчивый запах розы так утешает его, заставляет улыбаться, даже шутить. Девушка не скрывала своего расположения к нему, но, тем не менее, подспудно боялась дать волю своим чувствам, до конца раскрыть сердце этому хорошему человеку, её жениху. Она не могла не заметить, как резко стали обрываться разговоры родных, стоило ей зайти в комнату: не страшно, что они обсуждали предстоящую свадьбу, приданое и состояние будущего зятя. Девушка чувствовала, что дело совсем не в этом.
И только на репетиции свадебных обетов она всё поняла.
По тому, как в болезненной мучительной гримасе на несколько мгновений исказилось лицо жениха при виде Мэри-Энн, как поспешно он отвёл взгляд, как изменилась вмиг даже его осанка, как он пристыженно выпустил её пальцы из своих рук, ей стали понятны причины того, почему она сейчас здесь. Проследив глазами за эффектной красавицей в нежно-персиковом платье, Натали как-то беспомощно посмотрела на жениха.
Ведь Вы не бросите меня у алтаря? хотела спросить девушка и не могла.
Стоило Мэри-Энн вплыть между ними, разорвав ИХ пространство, как Натали и вовсе не узнала жениха: он словно весь забрался в броню. Ту самую, которую по маленьким частям ей удалось уговорить его снять. Но вот он снова стоит с прямой спиной, чёрствым выражением лица, говорит отрывисто и холодно, но Натали не простушка. Она хорошо изучила глаза своего будущего мужа, и с болью глядела она на чужие муки сдерживаемой любви, которые теперь воспринимала как свои.
Почему Вы сделали предложение мне, а не ей? Почему? эти вопросы она также проглотила и нашла в себя силы улыбнуться и ответить на приветствие родственницы жениха.
В глазах Джона она увидела благодарность и вину.
Кто же третий лишний здесь? это не выходило из головы Натали. Она узнала многое о Мэри-Энн, о её жизни, связях, бумажном родстве с Уитмором-младшим, а также к своему ужасу столкнулась с противоречащими друг другу слухами: кто-то считал, что Джондеспот и не позволяет тратить родственнице её состояние, иные были убеждены в тайном венчании двух «голубков», третьи настаивали в совершенно непотребных отношениях в этой семье.
Встречи с Джоном после возвращения его родственницы стали редкими, сухими и очень формальными. Больше он не позволял себе сладостей, даже если Натали настаивала, улыбался одними уголками губ, а его спина была воинственно прямой. Натали видела эту выправку много раз: отец же был военным, и особенно вытягивался, когда рядом находился кто-то из людей выше его по званию, когда надо было «держать лицо». И это ранило куда сильнее, чем превращение их бесед в скучную констатацию состояния погоды и проверки готовности отдельных дел к свадьбе. Ведь это означало, что он отдаляет себя от неё, держит на расстоянии, проводит чёткую грань между ними.
Это было больно для девушки, которая стала осознавать, что с её стороны данный бракпо любви
-4-
Приём в честь помолвки был шумным и пафосным.
Джон ловил взгляд Натали, и они понимающе кивали друг другу. Им обоим хотелось бы сейчас оказаться в тишине, однако правила высшего света диктуют свои правила, и они обязаны им подчиняться.
Гости делали комплименты роскошному бриллиантовому колье на шее Наталиподарку Джону на её совершеннолетие, а девушка больше радовалась восхитительной большой книге по истории искусств, которую Джон преподнёс ей, уединившись в кабинете отца. И она видела, сколько удовольствия доставила жениху её искренняя радость. Тогда же Натали, крепко прижав книгу обеими руками к трепещущей груди, подарила целомудренный поцелуй в щёку своему Ледяному богу. И тогда Джон улыбнулся: широко, расслабленно, счастливо. В ответ он мягко погладил нежную щёку невесты, затем, словно опомнившись, поспешно откланялся.
Со дня рождения Натали до этого приёма прошло неполных две недели. Джон появился у Сандерсов всего два раза, и оба раза девушка видела на его лице отблески тщательно скрываемых страданий. Бесполезно было расспрашивать об их причинах. Натали уже знала их имя
Мэри-Энн пришла в сопровождении нескольких кавалеров, которые соревновались между собой за право взять её меховую накидку, поднести ей шампанское, зажечь сигарету, встать ближе
Джон, дорогой! широко улыбнулась она, пронзая его ледяным взглядом, затем повернулась к Натали. Добрый вечер!
Невеста Уитмора-младшего готова была поклясться, что её будущая родственница намеренно использует тон хозяйки вечера. Ресницы Мэри-Энн красиво опустились и поднялись, пока та оценивающе оглядела Натали.
Джон, Мэри-Энн игриво наклонила голову, помнишь, что я говорила о кухарке?
Скулы Джона красноречиво дёрнулись, Натали осторожно коснулась кончиками пальцев ребра его ладони. Молодой человек опомнился, взял себя в руки и приветствовал следующих гостей. Пусть Натали не знала, причём тут кухарка, однако бывают случаи, когда всё ясно без слов.
Приём шёл своим чередом. Гости сходились во мнении, что милой мисс Сандерс невероятно повезло! Родители невесты сияли словно рождественские огни.
Мнение о том, что благодетельная дурнушка будет очень удобна в роли тихой, покладистой, удобной жены, активно продвигалось ослепительной Мэри-Энн, которая отпускала по этому случаю меткие остроты.
Мужчина обязан иметь хлеб на столе, но только счастливчики вкушают деликатесы, говорила она, купаясь во внимании к себе.
Джон заметил в толпе почитателей Мэри-Энн человека, которого никто не звал.
Мистер Димитриадис, поприветствовал он грека.
Тот выглядел неважно. С последней их встречи, он ещё больше осунулся, похудел. Лихорадочный блеск глаз, обращённых на Мэри-Энн, отражал тот внутренний огонь, что сжигал молодого человека. Его тело реагировало на малейшее движение бывшей невесты, с готовностью подаваясь вперёд или чуть качаясь в сторону. Выглядело это жутковато.
Не помню, чтобы на Ваше имя было выписано приглашение, заметил Джон, чувствуя жалость к тому, кто напомнил ему самого себя несколько лет назад.
Она прекрасна, не так ли? вместо ответа откликнулся Данакт и тут же рассмеялся какой-то шутке, отпущенной возлюбленной.
Мистер Димитриадис, я думаю, что Вам лучше уйти, Джон встал прямо перед незваным гостем. Уезжайте. Уезжайте подальше отсюда. Иначе Вы
Мне кажется, я понял, почему она так дорожит вами. У вас есть противоядие от её яда. А я Я был бы счастлив выпить его до дна и умереть, перебил его Данакт. Не волнуйтесь, я не создам Вам проблем. Я сейчас уйду.
Он сдержал своё слово: поклонившись Джону, вышел из гостиной.
Мэри-Энн, Данакт был здесь. Тебе необходимо с ним поговорить и чётко сказать, что между вами всё кончено, Уитмор-младший применил всё своё обаяние и авторитет, чтобы остаться с негласной хозяйкой вечера наедине в библиотеке.
Данакт? Как странно. Почему ты его не пригласил? пожурила она Джона, доставая из сумочки губную помаду.
Потому что я не обязан приглашать на свой приём всех твоих бывших, отчеканил Джон. Я видел его взгляд. Это взгляд человека, у которого всё ещё есть надежда. Ты должна отпустить его.
Знаешь, забавно, а ведь у тебя именно такой взгляд, когда ты видишь меня, едко заметила Мэри-Энн и вышла.
Джон посмотрел в окно и увидел там своё отражение: спорить с ней бессмысленно. Так на ком же он всё же женится?..
-5-
Джон не видел Мэри-Энн уже пару дней: он не искал встреч, а она своим отсутствием доказывала ему, что ей всё равно. Это была ложь, в которой эта девушка никогда бы не призналась самой себе. Принять ухаживания очередного влюблённого казалось в данной ситуации верным решением, однако оно почему-то не приносило утешения: Мэри-Энн знала, что Джон после свадьбы хоть и останется достижим, но поводок будет значительно ослаблен. А этого она не любила.
Именно поэтому, догадываясь о её мотивах, Джон был так нервозен утром перед своей свадьбой.
Напрасно окружающие считали, будто его немногословность и серьёзность были вызваны торжественностью момента: он одновременно ждал и умолял Мэри-Энн не приходить на церемонию.
Он плохо спал в эту ночь, потому что снова и снова всплывали видения свадебной церемонии. Их с Мэри-Энн. Это было просто невыносимо и сладко в то же время.
Я всё делаю правильно, тяжело вздыхал он. Иначе нельзя. Иначе я погублю свою жизнь.
Ближе к утру он задремал. Это было мучительное забытье, когда человек уверен, что вовсе не спал, однако необходимость открыть глаза убеждает в обратном.
Спускаясь по лестнице вниз, Джон снова бросил взгляд на семейный портрет: как только они поженятся, надо будет заказать новый. С Натали. Это нужно сделать, чтобы оборвать и ставшие привычными мысли о совсем другом женском лице, которое он мечтал когда-нибудь увидеть на полотне: бесспорно красивое, с дерзким взглядом и окружённое фантомным ароматом горькой полыни.
Увидев в церкви Наталихрупкую, сотканную из шёлка, кружев и белых розон смог искренне улыбнуться ей. Всё будет хорошо. Лишь бы у него хватило сил.
Последний взгляд был им брошен на собравшихся незадолго до конца церемонии. Мэри-Энн так и не пришла. Всё ещё не пришла. Эта мысль огнём горела в голове Джона, пока он отчаянно пытался сконцентрироваться на гулком голосе священника и лёгкой дрожи прозрачной вуали, накинутой на голову его молодой невесты.