А время было повсеместно голодное, куда ни киньсяна Волге, в Сибири, в центральной части, в Калмыкии Война очень сильно подкосила все хозяйство страны. Все мои знакомые, пережившие войну, рассказывали, как ели лебеду, жолуди, щавель, липовую листву, пробовали каждую травку на вкус, да и той не хватало. А как последнюю картошку посадят весной, так вообще есть нечего.
Младшие хотели есть постоянно, а Зоя готовила и выдавала им еду строго по норме. Да и то случались казусы. Как-то раз бабушка дала картошки, а девчонка случайно взяла горшок, в котором когда-то хранился керосин, и начала в нем варить картошку. Спохватилась, да позднокартошка была испорчена. То-то реву было! И вот младшиесестра и братрешили убить Зою за то, что она им все сразу съесть не дает, мол, убьем, еду всю заберем и сбежим. Стоит как-то Зоя возле печи-голландки, греется, а младшие взяли да дернули ее разом за ноги. Зоя упала, потеряла сознание, потому что сильно ударилась затылком о печь, а сестра с братом убежали, спрятались в огороде в картошке. Сидели-сидели,, одумались и сами перепугались, что наделалисестру убили. Пошли смотреть, что с ней, а она уже очнулась.
Голод голодом, а девушки росли да красоты набирались, вот и Зоя несмотря ни на что быстро «набрала формы». Тут и ребята стали из армии возвращаться. А она, сколько к ней ни сватались ребята, все отказывала, словно знала, что скоро приедет Василий Терешин. Васенька.
И вот он приехал. Пошел на танцы в клуб с сестрой, а та и говорит: «Васенька, вон Зойка Кузмичева, как раз тебеневеста, веселая девчонка». Василий весь вечер танцевал с девушкой, а потом пошел провожать после танцев, а как вернулся домой, заявил родителям: «Я на ней женюсь!» Девчонки повзрослее злились на соплячку-малолетку, ведь какого завидного жениха сманиласчитай, один сын у родителей, поскольку сестра была уже замужем. Семья порядочная, и парень хорош собой. Родня Кузмичевская сбежалась, все галдят одно: лучшего мужа не найти в их деревне. Словом, через две недели сыграли роскошную свадьбу.
И вот помню, улыбается Зоя Алексеевна, выборы были, а мы не идем. Свекровь говорит: «Васенька, а что вы на выборы не идете?» А муж мой отвечает: «А у меня жена еще маленькая, ей не положено». 7 сентября 1954 года родилась первая дочь, ее надо регистрировать, а мы сами не расписаны еще, потому что я была несовершеннолетняя. Сел Вася на велосипед, посадил меня на раму, и поехали мы в соседнее село, где был сельсовет. Кое-как уговорили зарегистрировать наш брак. Заодно и дочь зарегистрировали.
Спустя два года молодая семья переехала в Сталинград. Правда, первопроходцем был свекор.
Он во время войны пропал, никто не знал что с ним, оказалось, был в плену, а как война закончилась, его не осудили, но и домой не отпустилипослали работать на восстановительные работы в Сталинград. Там ему понравилосьтеплее, чем в Ульяновской области. Вот и задумал привезти сюда семью. Однако на новом месте домочадцы очень скучали по своему дому, потому вскоре семья оказалась снова в Новой Ханенеевке.
И все таки свекор сманил всех в Сталинград. Случилось это не сразу, а после того, как отслужил Василий. В селе работы не было, особенно молодым. Свекор и решил уехать. Съездил на разведку, увидел новый город Волжский, грандиозная стройка удивила его, и он остался. Вызвал к себе Василия.
И вот я приехала в Сталинград. Раньше-то в городе никогда не бывала. Вышла на перрон, а тамжарища, каблуки в асфальте отпечатываются. Мне даже страшно стало, но вижубежит мой Васенька. Родители его и мои жили уже на Кубани, написали, может, переберетесь и вы к нам, но Вася уже работал в бригаде Николая Кухаренко, работа ему нравилась, и мы решили остаться. Сняли квартиру на Спартановке. Я сидела с дочерью, а Вася ежедневно ездил на работу на катере, мы его вечером с дочкой встречали. А как он получит зарплату, так ехали вместе с ним в котлован, брали что-нибудь вкусненькое в буфететам снабжение было лучше, чем в Сталинградеи праздновали. Потом нам дали комнату в квартире на пять семей неподалеку от бывшего ресторана «Волга». Все, кто жил там, работали в котловане, а яв аптеке на Фонтанке. Потом посоветовали мне устроиться на бетонный завод. И я там проработала без малого десять лет. А вспоминатьодни слезы да смех иной раз. Выучилась я на моториста, стала работать на верху башни. Моторы ревут, щебень грохочет, а я хожу да песни горланю так, что на улице слышно. Люди головы задирают, спрашивают у бетонщиц, мол, радио у вас там что ли есть. В Казачьем ансамбле есть один казак, который в то время со мной на бетонном работал, так он до сих пор только охает, дескать, как же трудно вам, женщинам, там работалось. Ну а Васенька мой всю жизнь в бригаде Кухаренко работал.
Николай Лукьянович Кухаренко стал с годами в городе очень известным человеком. Он владел многими строительными профессиями (бетонщика, плотника, электросварщика, стропальщика, арматурщика, монтажника) и руководил бессменно своей бригадой почти тридцать лет. Кухаренко был награжден звездой Героя Социалистического Труда, имел звание «Заслуженный строитель». Говорят, в восьмидесятых годах в его бригаду было попасть труднее, чем поступить в институттак строго он подходил к людям, требуя от них полной самоотдачи на работе. Зато, если возникала необходимость, и защищал их потом перед руководителями любого ранга, «пробивал» для них квартиры. Члены бригады Кухаренко не просто дружили между собой, они стали друг другу ближе и роднее родни, вместе делили радости и горе, отдыхали тоже вместе. Случалось, что их семьи показывали иностранцам как образцово-показательные ячейки социалистического общества. Но это будет позднее, и улицу, где жил Кухаренко, назовут его именем тоже спустя десятилетия и лишь после его смерти. А в пятидесятых никто в бригаде не думал о славе, они просто строили гидроэлектростанцию, а потом город, который стал их судьбой.
Зоя Алексеевна ушла с бетонного завода совершенно неожиданно в кафе «Волжаночка», потому что приятельница ее там работала и знала, что Зоя любит готовить, вот и позвала к себе. И как пришла она в кафе, ставшее потом рестораном, так ушла лишь на пенсию спустя 26 летначала подсобницей, окончив курсы кондитеров, «доросла» до бригадира.
Пирожные и торты Зоя Алексеевна для себя и своих знакомых печет до сих порязык проглотишь. А еще хранятся у нее, как память о работе кондитером, несколько Почетных грамот, но меня удивила одна, последняя, датированная 21 апреля 2001 года и подписанная Войсковым казачьим генералом В. Водолацким. Собственно, именно с нее и начался наш разговор. И выяснилось, что Зоя Алексеевна Полякова не только поет в хоре «Зоренька», но руководит казачьим хором станицы «Вольная», расположенной в 39-ом квартале.
Петь Зоя любила с детства. Еще когда была совсем маленькой, брат отца просил спеть «Мальчуженку», а потом говорил ее матери: «Маруся, у тебя вторая Русланова растет, береги ее». Подросла, стала участвовать в художественной самодеятельностипела да плясала. Бывало, соберутся ребята на гулянку возле колодца, и громче всех слышен голос Зои Кузмичевой. Уж разойдутся все, а она все поет да пляшет под развеселую гармонь. Мать выйдет, скажет: «Зойка, уймешься ли ты когда? Ведь все свое счастье пропоешь!»
Пропеть свое счастье, вроде бы и не пропела, а жизнь была трудной, иной раз и несчастливое время наступало. Но выросли дочери, подрастают внуки. Старшая дочь Валя окончила дошкольное училище, младшая Ленашвейное училище, сейчас она брючный мужской мастер. Лена в свое время танцевала в одном ансамбле Дворца пионеров с дочерью Марии Яковлевны Федоткиной, только та так и осталась на сцене, сама теперь хореограф, а у Лены заболела нога, потому она и не поступила в культпросветучилище. Обе дочери поют хорошо, а внуки нет. Зато один из внуковхудожник, закончил Астраханское художественное училище.
В казачество Зоя Алексеевна влилась с помощью второго мужа, Константина Полякова, который, в отличие от первого, играл на гармошке и очень любил, как Зоя пела. Когда казачий хор стал разваливаться, атаман станицы «Вольная» предложил возглавить его сестре Зои АлексеевныГалине, потому что та работала музыкальным руководителем детского сада, расположенного в квартале. Однако сестры Зои Алексеевны не увлекаются казачьими песнями, а она их обожает (наслушалась у родственников мужа-казака), вот и сменила незаметно сестру в казачьем хоре. И все-таки сестры выступают вместе на сцене, потому что все певучие, даже стали призерами конкурса «Хобби-99»три Алексеевны (Нина, Зоя, Галина) и мать их Мария Тимофеевна. Побеждали они и на Руслановском конкурсе.
Казалось бы, участие в таких различных по стилю исполнения ансамблях, должно мешать певице, однако Зоя Алексеевна Полякова считает, что без помощи Нины Тимофеевны Поповой она не смогла бы руководить казачьим хором. Так что одно дополняет другое.
Первостроители
Нина Петровна и Геннадий Александрович Поляковы не только из когорты первостроителей Волжского, оба еще и дети военного Сталинграда. Нина Петровна, правда, родилась в Москве, но в Сталинграде жили родственники ее родителей, а дедушка и бабушкав Руднянском районе.
Зимой 1942 года Екатерина Ивановна Сагаева, к тому времени уже вдова, потому что ее муж, Петр Васильевич, кадровый военный, погиб где-то под Киевом, приехала к старшему брату Тимофею. Когда ее друзья узнали, что Екатерина Ивановна собралась уехать из Москвы, все в один голос, в том числе и работники военкомата, убеждали ее не делать этого, тем более, что немцев уже отогнали от Москвы. Но ей невыносимо трудно было находиться в доме, где до того времени она была счастливасемья была дружная, крепкая, где все напоминало о погибшем муже. Думала, что горе легче пережить рядом с родными людьми. Уехала, казалось, подальше от войны, но вышло так, что из огня попали в полымяначалась битва за Сталинград.
Брат Екатерины, Тимофей Иванович, жил на лесобазе близ Сарепты, занимал какую-то руководящую должность. Он принял сестру с тремя детьми спокойно, устроил ее работать на лесотягу. Тяжелая работа, но выбора не было.
Сарепта раньше Сталинграда испытала на себе налеты вражеской авиации, потому любая железнодорожная станцияодна из самых привлекательных целей для фашистских стервятников. А рядомсклад древесины, хватило нескольких зажигалок, чтобы он запылал ярким костром. Рабочих лесобазы спешно погрузили в машины и вывезли куда-то в степной поселок за Красноармейском, поселили в каких-то хибарах, а на порогезима. Младшая сестра Нины простудилась и умерла, да и сама Нина постоянно покрывалась какими-то волдырями, которые мать смазывала горячим жиром.
Весной беженцев распределили по избам в ближайшем поселке. Сагаевых поселили к одинокой старушке, у нее они и жили до тех пор, пока не стало возможным возвращение в Сарепту. И вновь Екатерина Ивановна стала работать на лесотяге. Она, эта самая лесотяга, жилы из нее все вытянула, здоровье отняла. Кто не видел лесотяги, не знает, что такое молевой лес, который по бревнышку тяжеленным багром вытягивают из воды на транспортер, и представления не имеет, что такоетяжелая работа.
Зарплата у Екатерины Ивановны была мизерная, и если бы не пенсия за погибшего мужа, то вообще голодали бы. Ждали с нетерпением лета, потому что можно было травы насобирать, а когда выкапывали картошку, то это был сплошной праздник. С тех пор Нина Петровна жареную картошку считает самым лучшим деликатесом. Во время праздников на столах была та же картошка да квашеная капуста. Но как бы ни было трудно жить, а люди веселые были, дружные. Не то, что в праздник, в будни пели песни. Бывало, соберутся у Сагаевых вдовые подруги Екатерины Ивановны и заведут свои невеселые песни, поплачут немного, а потом в пляс ударятся. Рядом девчонки толкутся, подпевают. У Нины был хороший голос. Девчонки ей завидовали, а взрослые просили что-нибудь спеть. Как-то собрались у Сагаевых женщины, попросили Нину спеть, а она и завела: «Виновата ли я, виновата ли, что я люблю!» Девчонки-подружки подхватили. А матери их тут же укорили: «Нельзя такие песни петь, стыдно, вы еще совсем маленькие».
В школу Нина пошла девяти лет. В одной комнате занимались вместе четыре класса. Нина училась отлично, но самое яркое воспоминание не то, как получала пятерки, а то, что ходила в разных валенкахна одной ноге серая катанка, на другойчерная. Когда перешла в пятый класс, то пришлось ездить в Сарепту на пригородном поезде. На ногах у всех, как правило, худая обувка, вот и бросались, зайдя в класс, первым делом к печке-голландке и грели ноги об ее круглые бока. Нина окончила только восемь классов, потому что Екатерина Ивановна уже сильно болелааукнулась работа на лесотяге, где всю смену по залитым водой плотпм-бонам ходили в резиновых сапогах до самой зимы. Так что необходимо было получить хорошую профессию, чтобы и себя обеспечить, и маме помочь.
В Сталинграде в тот открылся новый техникумгидротехнический для подготовки специалистов для работы на будущей ГЭС. В этот техникум Нина и поступила.
Вставала Нина в пять часов утра, чтобы поспеть на занятия в техникуме. Из верхней одеждыпальтишечко, больше похожее на фуфайку, так что приезжала туда чуть ли не обледеневшая. Впрочем, другие студенты были одеты не лучшестрана еще не вышла полностью из разрухи. У Нины единственной обновкой был жакет, который сшил брат материСергей Корниенко, лишившийся ноги в боях за Бекетовские высоты. Он приехал к Сагаевым в 1944 году на протезе, растиравшем культю до крови. Устроился в артель инвалидов в швейную мастерскую и сшил в подарок племяннице жакет из старого пальто. А выходное платье у Нины с матерью было одно на двоих.
В 1956 году после окончания техникума их весь курс отправили на строительство Сталинградской гидроэлектростанции. Мальчишки стали работать мастерами, а девушкиоператорами насосных станций.
Правда, я всего полгода работала на насосной, потом и меня поставили мастером, так что ГЭС я знаю вдоль и поперек.
Едва разговор зашел о строительстве ГЭС, муж Нины Петровны, Геннадий Александрович, не утерпел, присоединился к разговору. Он принес альбом, который ему вручили как ветерану-первостроителю в год пятидесятилетия «Волгоградгидростроя.» Он показывал фотографии, объяснял, что там запечатлено, а Нина Петровна в свою очередь тоже рассказывала, как им в то время работалось.
Я бегала по ресбирме несколько лет по отметке 40 метров ниже уровня моря. Мы работали на спецучасткезаливали швы бетоном между каждой турбинной секцией, это своеобразная гидроизоляция. А сколько людей погибло на стройке от несчастных случаев!. То в битум кто-то попадет, то какой-нибудь верхолаз вывалится из люльки с бетонной стенки гидростанции, то кого-то электротоком ударит. Мы с Геной жили сначала в общежитии, а потом нам комнату дали, наш комсомольский секретарь Володя Рыжов помог.
Да погоди ты про женитьбу, не утерпел вновь Геннадий Александрович, расскажи лучше о стройке. Помнишь, как перекрытие было?
Да как же такое забыть! Случилось это в 1958 году. ГЭС строилась на сухом месте, в специально вырытом котловане. В разгар стройки там работало около сорока тысяч людей. А Волга текла себе потихоньку в стороне. И вот день перекрытия Волги настал30 октября. По понтонному мосту туда-сюда двигались самосвалы, груженые бетонными тетраэдрами (точно такой же стоит возле городского музея), щебнем, бетоном. Работа беспрерывно шла почти двое суток, и сдалась река, затихла, может быть, набрала бы сил и через край ринулась, но ее направили в новое, рукотворное русло, уготованное человеком. Геннадий Александрович показал мне фотографии, сделанные в день перекрытия, и я живо представила этот день и ликующих людей по обе стороны моста. 22 декабря того же года первый агрегат Волжской ГЭС дал ток. А на другой фотографии была вода, словно кипящая, от бьющихся в ней осетровэто человек пытался поднять рыбу по специально сооруженному рыбопропускнику, но рыбане река, она не желала идти по этому пути, билась о шлюз, гибла. И сколько лет уже стоит гидроэлектростанция, сколько лет Волга течет по новому руслу, а вековой инстинкт все равно влечет рыбу в путь по старому руслу, утыкается она в перемычку на радость рыбакам.
Нина Петровна все-таки рассказала, как они встретились и поженились с Геннадием Александровичем.
Геннадий Поляков после службы в армии вернулся в родной Сталинград. Однажды друзья позвали его в Сарепту на танцы. Он поехал. И приметил там девушку, познакомился с ней, вскоре они поженились. А приданого у Нинычто на ней есть, да и женихс одним чемоданом. Получили комнату, пришли в свое новое жилище, сели на чемоданы и задумалиськругом голые стены, ни присесть, ни поспать, ни поесть не на чем. Решили занять денег и приобрести кое-что из мебели. Сначала купили кровать, постельные принадлежности, потом постепенно и другую мебель.