Было ли тому виной его далекое от идеального знание французского, не совсем безупречное произношение или что иное... Но слушать его не стали. А сурово предупредили, что еще раз попадется с лыжами им на глаза - сломают не только лыжи, пожалуй, а и ноги выдернут. А вместо них лыжи воткнут. По крайней мере, Артем их так понял. Оглядев троих здоровенных злющих мужиков, с красными от недосыпания глазами и небритыми рожами, понял - настроены они решительно, и у них есть все шансы на исполнение своей угрозы. Если он даст им повод.
Да и в общем-то, по трезвому рассуждению, правы они были.
__________________
Рюкзак-airbag ABS System* - система, монтирующая в рюкзак. При запускании механизма airbag (это производится путем дергания за ручку, обычно выведенную на плечо)азотом надуваются две "воздушные подушки". Система направлена на то, чтобы не дать человеку, попавшему в лавину, потонуть, захлебнуться в ней, выносит и держит его на поверхности снежного потока. 100%-й гарантии выживания при попадании в лавину не дает, но выручает часто.
"Паудер"** (англ. Powder - порошок, пудра) - слэнговое выражение, означающее МНОГО свежевыпавшего снега.
"Камуса"*** - специальная подкладка на скользящую поверхность лыжи для того, чтобы лыжа не проскальзывала при подъёме. Легко одевается и снимается
Глава 21. Спусковая.
Один день он потратил на генеральную уборку - на что только не сподвигнет нормального мужика полнейшая бездеятельность. Даже ванную вычистил до блеска. Вечером вознаградил себя за трудовой подвиг бутылкой коньяка. Но пить в одиночку оказалось как-то совсем неинтересно. Разве что фото Бертрана взять себе в собутыльники. Хотя, нет, это уже перебор.
На второй день взялся за лопату. За несколько часов откопал шале ниже уровня окон, расчистил широкую дорожку к входной двери. Интересно, надолго ли хватит результатов его трудов? Сам он в итоге своего "лопатного подвига" упахался почти так же, как на пешем подъеме день назад. Даже алкогольное снотворное не понадобилось - отрубился, что называется, без задних ног.
Они шагают по леднику. Первым идет Бруно, потом Гаспар. Следом за ним братья-зайцы и Коко. Он идет традиционно последним, а впереди - Арлетт.
Солнце в зените, они идут, не отбрасывая тени. Справа чернеет морена, слева вдали - остроконечные пики. А вокруг них - огромное, белее белого, переливающееся огнямисвета, отраженного в снеге, поле ледника. Красиво. Слишком красиво. Смертельно красиво.
Они идут по полю трещин. Тем и коварен ледник - в текущем сезоне трещина здесь, в этом месте, в следующем году она закрылась, и открылась в другом. Бесполезно запоминать, отмечать, составлять карты. Через год вся эта информация не будет иметь ни малейшей практической ценности. Никакой уверенности, никакого постоянства. Сердце красавицы склонно к измене. В том числе и белоснежной ледяной красавицы.
Тропа натоптана, она проходит через мостики над трещинами. Но стопроцентной гарантии эти ненадежные снежные переправы над невидимыми разрывами в теле ледника не дают. И Литвин собран, как и всегда. Даже больше - нервы натянуты до звона в ушах.
Птичий вскрик. Внезапный, громкий, краткий. Хотя нет, не птичий. А вот идущая впереди Арлетт совершенно по-птичьи, будто крыльями, взмахивает руками. И мгновенно, молниеносно исчезает из виду. Под скрежет, словно сыплется битое стекло, вниз, в провалившийся под ней снежный мост, в трещину, мать ее!
Он замирает, цепенеет, леденеет. Как будто он не опытный, прожженный горами и потерями, многое повидавший белый гид. Будто он новичок, впервые оказавший в горах, на леднике. И сейчас стоит, онемевший и парализованный ужасом.
А потом он будто просыпается, стряхивает с себя оцепенение. Делает осторожный шаг вперед, потом еще один...
А потом он просыпается по-настоящему. В холодном поту. Один. Был бы рядом Ковалев - он бы прочитал Артему лекцию о том, что тот опять вертелся и что-то бормотал и стонал во сне. Но Ковалев далеко. А рядом с Алькой ему кошмары и не снились почему-то. Хотя понятно - почему.
Спустился вниз, на первый этаж, сунул нос в холодильник. Ополовинил бутылку молока, полегчало. Это всего лишь сон. Он сейчас пойдет, ляжет в кровать и заснет. И не будет никому звонить посреди ночи, чтобы убедиться, что все в порядке. Это просто сон.
_____________
Утро случилось неожиданно светлым. Снег почти перестал, падал редкими малышками снежинками. В небе, по-прежнему белом, угадывалось невидимое за облаками солнце. Но, по крайней мере, можно было определить местоположение светила. Уже хорошо. На улицах стали появляться прохожие.
Артем тоже прогулялся. Совершенная тоска, делать нечего. И погода, как назло... Ветер стих, и вокруг горы, полные пушистого снега...
Местные спасатели ему на глаза за всю его прогулку так и не попались. Или он им на глаза не попался - это как на вопрос посмотреть. После обеда засел за навигатор, слил треки на ноут. Покопался в информации, покрутил данные так и этак. И в процессе само собой нарисовалось простое и изящное решение. Пускай французские спасатели идут лесом. Французским, разумеется.
Совсем недалеко от Тиня есть вершина. Линия спуска абсолютно безопасная, богатый рельеф не позволит сойти лавине, удержит снег. И тот же самый рельеф обещает крайне интересный спуск: редкий лесок, небольшие кулуары и скалы для дропов. Выкат с этой вершины в стороне от Тиня, и поэтому... поэтому... Можно встать завтра пораньше, затемно, до того, как проснется хоть кто-нибудь. Кто-нибудь, кому топающий по городку с рюкзаком и лыжами Литвинский может не понравиться. И уйти туда, на ту вершину. Подняться на столько, сколько хватит сил. Скатиться, хотя бы раз. И вернуться в шале. Лыжи можно от греха подальше прикопать по дороге в снегу, потом сходить за ними, например, ночью. Хлопотно, конечно, но местные спасатели не оставили сомнений в серьезности своих намерений.
Все, решено. Именно так он и поступит.
____________
Будильник на пять. Собрался быстро, все было готово еще с вчера. Завтрак, заправить термос, собрать себе сухой паек, ведь вернется он только к вечеру.
Он прошел по темным улицам Тиня как призрак. Бесплотностью и бесшумностью данный призрак не отличался. Но был невидим, и, как следствие, недосягаем, для тех, кто мог ему помешать. Что и требовалось, собственно.
Рассвет Артем встретил примерно на трети пути к намеченной точке. Восход солнца он позволил себе отметить небольшой передышкой в подъеме и глотком коньяка. А ведь было что отмечать. Сегодня еще светлее, чем вчера. Об окончании бурана пока говорить рано, но, судя по всему, дело к тому идет. Что ж, все условия способствуют тому, чтобы сегодня случился dream day - свежевыпавшего снега столько, сколько можно представить в самых смелых мечтах, да и условия видимости значительно улучшились. У Литвинского замечательное настроение. Боевое. И даже подъем в гору не выматывает, а, скорее, наоборот, заводит, подготавливает к тому, что его ожидает на спуске. К тому, ради чего все это. И он довольно бодро передвигает лыжами, поднимаясь траверсами вверх и подпевая "Offspring" себе под нос.
GPS любезно подсказал Литвинскому, что сил его хватило на километр вертикального перепада. Хватило, правда, впритык. До вершины дошел на морально-волевых или на собственном упрямстве - черт его знает, на чем именно, но дошел же! Более чем впечатляющий результат. Теперь можно особо не торопиться, хорошенько отдохнуть, продышаться.
Этим и занимался без малого час. Перекусил, попил чаю. Потоптался по вершине, выкопал несколько снежных шурфов, убедился в том, что никаких слоев в толще снега нет. Никуда склон не поедет, будет сидеть как вкопанный.
Можно говорить даже уже и о просвете в облаках. Немного проступают очертания окружающих вершин. Горы как будто позволяют себя увидеть тому, кто, несмотря ни на что, пришел к ним. Стоя не вершине, Артем абсолютно уверен - этот подъем того стоил.
В наушниках после первых аккордов вступает голос Сержа Танкяна. Holy Mountains. Они ждут его, Holy Mountains. Негромкий стук палок, "крестик" на удачу и ... вниииииз!
С первыми его движениями вниз, как будто по команде, выстреливает снежный заряд. Такова погода в горах, только что был в просвет в облаках, а вот уже на вершину села снежная туча. Ну да ничего, не впервой, прорвется.
Видимость сразу стала просто ужасная. Точнее, отсутствует полностью. А ведь тут рельеф, скалы, дропы, кулуары, деревья. Но не видно ничего, лишь белая мгла вокруг.
Даже тренированный, дрессированный именно в таких условиях вестибулярный аппарат начинает потихоньку паниковать, не понимая, где они, и точно ли низ там, где ноги, а не наоборот. Уф, наконец-то! Впереди мелькает что-то темное, хоть какие-то ориентиры.
Надо остановиться, выровнять горизонт. А то тошнит уже по-настоящему. Поставил лыжи поперек склона и уставился вниз, вглядываясь сквозь слепящий снег. Наконец и тошнить перестало, и на местности сориентировался. Он в небольшом кулуаре. Сверху широкий, книзу он сужается, и то, что темнеет впереди - это именно скалы, где сужение.
Первым почуял неладное многострадальный вестибулярный аппарат, который Артема обычно никогда не подводил, и в этот раз не подвел. В мозгу словно зажглась сигнальная лампа: "Что-то не так!". Он стоит, лыжи развернуты поперек линии спуска. И в то же время он движется. Что-то двигает его. И это что-то - снег. Склон. Он не мог поверить в это. В голове мелькает отчетливое осознание: он сам нарушил одно из важнейших правил поведения на лавиноопасном склоне - безостановочность. Медленно, очень медленно... склон вокруг него покрывается полосами трещин, сначала тонких, но расширяющихся с каждым мгновением. Он в паутине трещин. Спайдермен, епт... Да нет, скорее, муха, попавшая в паутину. Тишина заканчивается. Отчетливо слышен глухой, все усиливающийся шум. Четко видны потоки снега, обтекающие его с обеих сторон, и тоже набирающие скорость с каждым мгновением. Взгляд направо, налево. Не видно ни черта, но он и так знает. Некуда уходить, нет безопасных мест, куда можно спрятаться от накатывающей сзади опасности, вокруг крутые стены кулуара, и он прямо в середине его. Один-единственный выход - попробовать обогнать лавину, успеть вперед, выскочить из небольшого, в общем-то, коротенького кулуара, а там можно уходить, справа есть лесок, он помнит! В нем можно отсидеться. Или, на крайний случай, доехать до скального сужения, там попытаться заехать на камни, зацепиться за что-то, не дать себя утащить лавине.
Вперед, вперед! Лыжи вертикально вниз, отталкивается палками. Счет пошел на секунды. И ход он набрал приличный, двигаясь в потоках догоняющего его снега. И до скал было... Ну, не больше метра, рукой можно было дотянуться. Но именно этого метра ему и не хватило. Удар в ноги, он шатается, но удерживает равновесие. Но вот лыжи уходят под снег, как будто их засасывает что-то. Секунда - и он уже в снегу по колено. Ногами не шевельнуть, лыжи неуправляемы. Все, сам он больше ехать не может. Дальше его повезет бабушка лавина. И по дороге накормит снежными пирожками.
Он еще каким-то чудом сохраняет вертикальное положение, но в снегу уже по пояс. Где-то там внизу отстегивается левая лыжа, правая - чуть позже, больно дернув ногу. Палки, с неодетыми темляками тоже утрачиваются почти тут же, но это и к лучшему - с накинутыми темляками недолго и руки себе в лавине повыдергивать. Тем более, что он уже ушел под снег по грудь.
Резкий выброс адреналина в кровь. Паники нет, голова холодная. И, как и всегда в таких ситуациях, время будто замедляется. В памяти включается учебный фильм о правилах поведения в лавине, и у Артема есть время его посмотреть, вспомнить.
Пункт первый. Если у вас есть airbag, дерните за ручку.
У него ушла целая драгоценная секунда, за которую он погружается еще глубже, уже почти по шею, чтобы сообразить, вспомнить. Так у него ж есть airbag!
Так ему был неудобен, непривычен этот новый рюкзак, что он о нем... забыл, болван, кретин, идиот!!!
Сквозь пока еще неплотный у груди снег проталкивает руку к плечу. Пальцы срываются в попытке отстегнуть "липучку" клапана. Срываются раз, другой. Как же обидно будет умереть, когда шанс на спасение было изначально с ним! Еще одна попытка, есть, клапан открыт. Пальцы ложатся на ручку. Ее надо дернуть, усилий много не нужно, достаточно кистевого движения. Однако сделать это внутри лавины, в толще снега, когда ты, идиот, по шее в снегу, непросто. Но у него получилось. Максимально собранно, всю силу в руку, и резко вниз.
Где-то внутри, в недрах рюкзака, загорается маленький пиропатрон, прожигает фольгу, запечатывающую горлышко баллона с азотом. С шипением, которого сейчас не слышно, газ быстро вырывается наружу.
С его спиной, словно два архангельских крыла, распускается пара огромных, на сто литров каждая, ярко-оранжевых подушек, плавно наполняемых азотом. Они расталкивают снег, тащат его наверх, возносят на поверхность лавины. И там держат, не давая снова погрузиться внутрь, в океан снега.
К сожалению, это не настоящие крылья. Взлететь над лавиной на них не получится. Он на поверхности, но лавина по-прежнему тащит его. Причем тащит головой вперед, лицом вниз, поскольку подушки, держащие его сверху, у него за спиной. Снег лепит, лезет в лицо, забивая рот, давя на глаза. Смотреть-то тут не что, конечно, а вот дышать все труднее.
В голове снова включается фильм о правилах поведения в лавине.
Принять правильную позу. Колени поджать к животу или груди - как получится. Руки около лица, и никаких плавательных движений, никаких самостоятельных попыток всплыть, ниБожеупаси! Руки-ноги оторвет "на раз" при попытке поплавать в лавине, даже если она не мокрая, а сухая, как сейчас.
Сохранять пространство перед лицом, чтобы не залепило дыхательные пути. Чтобы не наесться снежных пирожков бабушки лавины.
Не паниковать, постараться успокоиться.
Он все сделал, как положено. Сгруппировался, и колени подтянул, руки впереди. Что касаемо паники... Паники нет. Злость есть. На самого себя.
Он сделал неправильно абсолютно все. Не надо было останавливаться на склоне. Не надо было лезть в этот кулуар, пусть и небольшой и короткий. Не надо было подниматься в гору. И вообще, не надо было выходить из дому сегодня!
А теперь... Он пожинает то, что посеял.
Вокруг вдруг становится темнее, его дергает. Что это такое? Догадка приходит быстро. Скорее всего, повреждена и сдулась одна из подушек, и его тянет вниз. И скорость увеличивается, он это чувствует. Какая же масса снега сошла?.. А ведь не должно было сойти, не должно! Но госпожа Лавина мнением Артема по данному вопросу не поинтересовалась. А Литвин вдруг вспоминает слова Монтгомери Отуотера: "Если и есть что-то общее во всех встречах человека с лавиной, то это - полная неожиданность для жертвы...". Прав был Охотник за лавинами, стопудово прав.
Зачем так? Почему?
Боковая перегрузка, как будто едешь на каком-то адском бобслее по адской трассе. Еще быстрее, еще темнее. Не видит ни черта, снег, всюду только снег. Интересно, как давно он вылетел из кулуара? Трудно сказать, восприятие времени субъективное, Артему кажется, что прошла уже пара минут, как он едет в лавине, а на самом деле сколько? На часы посмотреть, что ли?
Идиотская мысль, руками двигать не стоит. Надо сохранять место вокруг лица, хоть как-то отбиваться от лезущего снега.
Наконец, лавина замедляется, снег давит все сильнее. А он где-то в верхнем слое, но вниз головой, и отчетливо понимает: самому уже не выбраться никак. Попытка поменять положение, повернуться боком. Лавина все медленнее, медленнее, раздается глухой скрип, будто останавливается тяжелогруженый железнодорожный состав.
Прикрыв одной рукой лицо, вторую Артем выталкивает куда-то туда, наверх, в попытке создать себе воздушных коридор. Руку больно выворачивает. Последний натужный скрип. Руку дергает, вкус снега с примесью крови на губах. И тишина. Конечная станция. Приехали.
Пробил он рукой снег до верха? Через пару минут он начинает в этом сомневаться. Потому что воздуха катастрофически мало. Каждый последующий вдох меньше предыдущего. Он старается дышать как можно тише. Тише, тише, еще тише. Как мышка.
Хотя в лавине лучше быть рыбкой. Этакой снежной рыбкой. Воздуха в лавине много, но вот вдыхать его, вперемешку со снегом - невозможно. Не научились еще. Не отрастили снежные жабры.
Все, он уже бредит... Жабры снежные выдумал. Скоро и Белые Врат почудятся.
Да нет, не почудятся. Уж их-то он увидит воочию, точно. Он подходил к ним, с каждым разом все ближе и ближе. Сколько раз он руки-ноги ломал? Пытается вспомнить. Руки - два раза. Ногу... сложный перелом, пол-сезона псу под хвост. Сотрясы... несколько... кто их считает? Его пару раз таскали "сыпухи". Он чудом выжил при крушении "вертушки" на Факе. А тот буран, когда они три дня просидели с Арлетт в сугробе? Тоже повезло.