Расскажи-ка мне еще раз, какая конкретно деятельность имеется в виду, взглянув на жену, произнес Оливер.
Я так и знала, что ты не слушал. Оливер, миссис Пембер Ривззамечательная женщина. Именно в ее доме была организована женская группа Фабианского общества, Ривз выдвинула программу помощи бедным семьям в Ламбете. И вообще бедным семьям. Это не то что обычная благотворительностьсобирать деньги, кормить супом и прочие глупости. У миссис Ривз на все есть свое мнение. Она говорит, что государство обязано осознать свою ответственность, должно четко понять, на что именно оно обрекает бедняков, если не дать им необходимое. А это сносное жилье и возможность обеспечивать семьи, не испытывая постоянного страха перед нищетой и болезнями.
И как твоя Пембер Ривз собирается это сделать?
Ну, рассказать в подробном, составленном на основании точных данных отчете о том, как губительна нищета, как она развращает людей, показать замкнутый круг, в котором дети, особенно девочки, обречены вести такую же нищенскую жизнь, как и их матери. Только так можно убедить государство удовлетворить их основные человеческие потребности. И обеспечить гражданские права, такие как приличные условия жизни и возможность, особенно женщинам, самим эти условия улучшать.
А это имеет какое-то отношение к другой, столь дорогой Фабианскому обществу идеепредоставить женщинам избирательные права?
Нет, почти никакого. Или весьма косвенное. Конечно, это меня тоже волнует. Но я не собираюсь устраивать демонстрации, привязывать себя к садовым оградам и тому подобное, иначе ты и вправду меня запрешь.
Верно.
Думаю, что могу быть полезна. Знаешь ли ты, Оливер, что в двух милях отсюда большие семьи живут меньше чем на фунт в неделю, в помещениях, каждое из которых по площади в четыре раза меньше вот этой комнаты. А матери, порядочные, умные женщины, не в состоянии обеспечить своим семьям мало-мальски приемлемую жизнь. Уровень детской смертности страшно высок, и не потому, что матери невежественны или равнодушны, а потому, что им не хватает средств. Им не хватает еды, одежды, и, естественно, нет возможности отдохнуть и восстановить силы. Положение не улучшится до тех пор, пока они не получат все необходимое. По праву. Если план миссис Пембер Ривз принесет плоды, у этих женщин появится надежда. И я собираюсь помочь ей.
Да, тебя, я вижу, не остановишь, вздохнул Оливер. Мне никогда не удавалось удерживать тебя от чего-либо. Даже, сказал он с тенью улыбки, от брака со мной.
Не понимаю, Оливер, чего ты так боишься? нетерпеливо спросила Селия. Ну что тут для меня вредного?
Я боюсь двух вещей, взглянув на нее, начал Оливер. Во-первых, ты можешь причинить вред и себе, и ребенку. А во-вторых Тут он на миг умолк и вновь, как будто нехотя, улыбнулся:А во-вторых, боюсь, в один прекрасный день ты заявишься домой вместе с парой таких семей и сообщишь мне о том, что отныне они будут жить вместе с нами.
Не дурачься, покачала головой Селия, нам категорически запрещено проявлять любое личное участие. Иначе меня просто исключат из Фабианского общества. Не стоит об этом беспокоиться.
ММ шла по короткому переходу со станции подземки к своему дому. Она была погружена не столько в свои мысли, сколько в финансовые проблемы. У ММ были выдающиеся способности к выполнению математических операций в уме, она могла удерживать в памяти три-четыре колонки чисел, складывать их, вычитать, высчитывать проценты. Это было для нее не только подспорьем в работе, но и удовольствием, почти отдыхом. Как некоторые люди перед сном или на прогулке мысленно читают стихи, так ММ забавлялась числами. Правда, сегодня она не забавляласьона подсчитывала объем прибыли, которую Литтоны получили от продажи трех новых томов «Биографики». Их нужно было продавать дороже, чем поначалу планировалось. Услуги книжного клуба и библиотечные скидки, новые обложки по задуманной схеме для Центральной книжной палаты, повышение расценок на переплетные работывсе это означало, что серия должна выходить по цене не меньше шести шиллингов за том. Теперь все шло к тому, что придется продавать книги по шесть шиллингов и шесть пенсов, а это уже дороговато для дешевой библиотеки качественных книг. И все равно выручка с одного тома составляет всего полкроны. Значит, при тираже в пять тысяч экземпляров издательство выручит чуть больше тысячи фунтов. Явно недостаточно. Но
Что это такая милашка делает одна на улице в такое время? Да еще в такой темной аллее? А? (ММ не произнесла ни слова в ответ, просто замерла на месте.) Хочешь смыться по-тихому? Не получится!
Ее схватили чьи-то сильные руки. Одна легла ей на плечи, другая сзади на шею.
А теперь пошли. Сюда, вот так, хорошо, идем дальше. Нет-нет, не пытайся меня укусить. Черт, где же дорога?
Они почти дошли до уличного фонаря в конце проулка. Рука мужчины скользнула вниз к ее груди.
Очень славно, просто чудненько. Мне не терпится увидеть больше. Просто не терпится. Эй, я сказал не кусаться! Я жутко злюсь, когда меня кусают или царапают, так что не вздумай делать ни то ни другое.
ММ быстро повернулась и оказалась под фонарем лицом к лицу с мужчиной. Твердо очерченный овал, сильная челюсть и широкий рот, темные вьющиеся волосы, густые черные брови и глубоко посаженные, очень темные глаза. И эти глаза улыбалисьвесьма самоуверенно.
Ну что, понравился, что ли? с ухмылкой спросил мужчина. Мне-то ты очень понравилась. С первого раза. Он протянул руку и коснулся ее губ, но ММ тут же прикусила его палец. Эй! Полегче, полегче! Пошли, нам сюда. Поживей! В моем распоряжении не вся ночь.
Неужели? поворачиваясь и обнимая мужчину за шею, проговорила ММ. А у меня вся. И я очень надеюсь, что ты мне в этом не откажешь.
ММ познакомилась с ним на собрании членов Независимой партии труда в Хэмпстеде. Она сразу выделила этого парня из толпы: он не походил на большинство присутствующих, на всех этих знающих себе цену представителей среднего класса в дорогой одежде. Он был явным выходцем из рабочихв толстом твидовом костюме, с шарфом, обмотанным вокруг шеи, и непричесанными волосами. Парень стоял, опершись о стену. Он тоже приметил ММ и с полуулыбкой поглядывал на нее.
Позже он рассказал ей, что «почуял» ее еще до того, как увидел:
Почуял тебя под кожей, изнутри.
Народу на собрании было мало; под конец Майкл Фосдайк, член местного отделения партии, пригласил всех к себе в дом на Хите выпить чаю с печеньем. «Или пива, если кто захочет. Или стаканчик вина». ММ торопливо пробиралась сквозь толпу в холле, не испытывая желания воспользоваться гостеприимством Майкла Фосдайка, поскольку его социальная сознательность, которую он явно выставлял напоказ, откровенно раздражала ее. И тут ММ остановил этот человек. Очень учтиво, но решительнопросто загородил ей путь к выходу.
Не пойдете к Майклу? Чтобы за стаканчиком мадеры обсудить, как можно улучшить положение рабочих? Пренебрегаете?
Не пойду, смело взглянув в его удивленные темные глаза, ответила ММ. Надеюсь, что смогу сделать нечто большее для рабочего движения, нежели наесться печенья, приготовленного кухаркой мистера Фосдайка, которой он регулярно недоплачивает.
Вот это да! Парень откинул голову и расхохотался. Оригинальный взгляд на вещи! А как бы вы действовали? В смыслеулучшали наше положение?
Полагаю, ваше в особом улучшении не нуждается, отрезала она. По-моему, вы в полном порядке. Но я занимаюсь издательским делом. И у меня есть друзья среди журналистов. В «Дейли миррор» и еще кое-где. Думаю, опубликовать несколько дельных статей намного полезнее, чем кормить баснями.
ММ сознавала, что слишком много говорит с ними этим поощряет его. Женщине опасно так разговаривать с молодым человеком. Каково бы ни было его социальное происхождение. Она и сама не очень-то понимала, почему так себя ведет. Он просто вынуждал ее поступать именно так.
И и вы совсем одна. Вы не боитесь, что к вам начнут приставать?
Нет, не боюсь. Мне кажется, подобные страхи сильно преувеличены. Я хожу по всему Лондону. Очень люблю это занятие. И со мной пока ничего не случилось. И потом
Да?
Я ведь уже не юная девушка.
Ну и что? Какая разница?
Как какая?
Я что-то не замечал, чтобы приставали только к юным девушкам. К тому же вы очень привлекательная женщина. Прошу прощения за дерзость.
Спасибо. ММ вновь взглянула на парня: он вовсе не дерзил и выражение его лица было умилительно серьезным.
Тогда почему бы мне не проводить вас до дома?
О нет. Вот этого делать не нужно.
Почему?
Я же сказалане нужно.
А вдруг он начнет к ней приставать по пути? Или даже ограбит дом, когда-нибудь потом, если узнает, где она живет? Все может быть. Но верилось в это с трудом.
Так почему не нужно? вновь спросил парень.
Вообще-то, причин нет, ответила ММ и заметила, как он улыбается понимающей улыбкой.
Тогда пойдем. Это же недалеко?
Нет. Немного дальше по улице.
Вы лучше скажите точно где, попросил парень. Рано или поздно я же все равно узнаю. Коли уж иду с вами.
Да. Конечно. Это в Китс-Гроув.
Прекрасно!
Да? Что прекрасно?
Возможно, она делает страшную ошибкувот так все ему рассказывает. Но тут же ММ подумала, что, будь этот тип явным представителем среднего класса и жителем Хэмпстеда, она бы так не сомневалась, и ей стало стыдно. Какая разница: рабочие тоже люди.
Послушайте, в этом правда нет необходимости, едва слышно произнесла она.
Знаю, коротко ответил он, но мне просто охота вас проводить. Ладно?
Да, сказала ММ, ладно.
Несколько минут они шли по улице молча, потом ММ спросила:
А вы где живете?
Там, внизу. Возле Свисс-Коттеджа. У меня там маленький домик.
Собственный? спросила ММ и тут же возненавидела себя за удивление в голосе.
Да. Принадлежал моей тетке. Она оставила его мне. Я был ее любимцем. Полдома я сдаю, чтобы хватало на расходы, налоги и все такое прочее.
Ясно.
А этот ваш печатный бизнес
Издательский.
Какая разница?
Издатели продают книги, ММ тщательно подбирала слова, а печатники печатники их печатают.
Вот как? А вы там чем занимаетесь? Небось секретарша?
Нет, ответила ММ, поскольку всегда считала, что честностьлучшее средство при любых обстоятельствах. Я владелец издательства. Я и мой брат.
Ничего себе! присвистнул он.
Да. Безусловно. Издательство основал наш отец.
Наступило молчание. Затем парень улыбнулся:
Я знал, что с тобой будет здорово, как только тебя увидел!
А еще я знал, что ты тоже запала, сказал молодой человек несколькими часами позже. Они сидели на софе в гостиной ММ, и он целовал ее. ММ с чувством отвечала ему.
Она пригласила его зайти на чашечку чая. ММ уговаривала себя, что это всего лишь долг вежливости, ведь молодой человек проводил ее, а ему еще предстоит неблизкий путь домой. По дороге они увлеченно говорили о политике: сумеет ли до конца десятилетия либеральная партия добиться значительных социальных реформ, чтобы улучшить условия жизни рабочих. Это был нелегкий разговор. Молодой человек поразительно много знал. Экономка ММ, миссис Билл, была домавместе с хозяйкой она перебралась сюда из прежнего большого дома, будучи уверена в том, что сама ММ не способна о себе позаботиться. Миссис Билл занимала две уютные комнатки на верхнем этаже. На самом деле ее звали миссис Уильямс, но ММ окрестила ее миссис Билл, еще когда была маленькой.
ММ очень хотела поболтать с новым знакомым подольше: он ей понравился. Очень понравился. Звали его Джеймс Форд.
Но друзья зовут меня просто Джаго, объяснил он.
Джаго был из тех, кого Селия назвала бы обаятельным, а ММлегким. Легким и умным, и с необычным чувством юмора. У него была хорошая речь, четкая логика и свое мнение, и, несмотря на типичный лондонский акцент, он на удивление гладко и убедительно строил фразы. Джаго выпил две чашки чая, поданных безропотной миссис Билл, которая привыкла к тому, что в доме постоянно бывали «забавные», как она говорила, люди. А затемпоскольку спор о либеральной партии все еще не закончилсяММ предложила Форду пива.
Нет, спасибо, покачал головой он. Ты сама-то будешь?
Нет, ответила ММ, я не люблю пиво. Вот виски я бы выпила.
Тогда и мне налей виски. Или ты решила, что это не вяжется с моими вкусами? Он весело посмотрел на нее.
Нет, чувствуя, что краснеет, сердито ответила ММ, нет, я так не решила. Мне кажется, с вашей стороны нечестно даже намекать на это. Я просто подумала ну, что вы, наверное, любите пиво. Большинство мужчин его любят. Конечно, можете выпить и виски. Мне это будет приятно.
А твой брат любит пиво? спросил Джаго. Тот, что владеет издательством вместе с тобой?
Нет, ответила она, не любит. А вот отец любил. Очень. Может, прекратим эту дурацкую дискуссию о пиве?
Как тебе будет угодно. Что зря проветривать рты? И все же я выпью виски. С твоего позволения. А тебе идет, грубовато добавил он.
Что идет?
Проветриться. Вон как раскраснелась! Прямо красавица. Аж помолодела. А сколько тебе лет?
Тридцать два, после короткой паузы ответила ММ. А вам?
Тридцать. Слушай, тебе не дашь тридцать два, честное слово.
Что ж спасибо, немного смутившись, тихо сказала ММ.
У вас в издательстве есть профсоюз?
Нет.
Профсоюзы печатников набирают силу, знаешь?
Еще бы не знать, сказала она, расценки на печать очень высоки. И это вполне справедливо. С моей точки зрения. Хотя, естественно, доставляет нам немало хлопот.
И твой брат тоже так считает? Он, выходит, тоже социалист?
Конечно, просто ответила ММ, а затем, весело взглянув на Джаго, добавила:И его жена тоже.
Да ну? И она небось леди из высшего класса?
Из очень даже высшего. Ее отецлорд.
Слушай, я влип! засмеялся Джаго. Вот ужас-то!
Вообще-то, нет, сказала ММ. Селия чрезвычайно умна. И она очень хороший, преданный друг, она просто чудеса творит с моим братом, которому всегда недостает уверенности в себе. Селия мне нравится. Работает вместе с нами в издательстве. Она у нас редактор.
Редактор? Странное, видать, у вас место, если там женщины на таких должностях.
Мы верим в работоспособность женщин, ответила ММ, так что все очень просто. Правда, если они отвечают нашим требованиям.
Ну, знаешь, многие женщины имеют хорошую работоспособность. Но это не очень-то помогает им получить работу, верно? Кроме прислуги, конечно. Совсем другое дело, когда у тебя друзья или родственники на высоких должностях, я так думаю.
Да, я тоже так думаю, кивнула ММ. А вы чем занимаетесь?
Я строитель, ответил Джаго. Кровельщик. Неплохая работа летом. Зато зимой просто кошмар. Часто простаиваем без дела, особенно если погода плохая. Я уже несколько недель без работы. Хотя в будущем месяце кое-что предполагается. Ряд домов возле Камден-Тауна.
И на что же вы живете? с искренним интересом спросила ММ. Когда нет работы?
Ну, я кое-что поднакопил. И получу небольшое пособие по безработице, если повезет. Правда, что-то власти с ним не торопятся Потом, еще рента с моих жильцов. Я прямо капиталист, а? Прямо как ты.
А семья у вас есть? спросила ММ, упорно продолжая называть его на «вы».
Нет, коротко ответил Джаго.
Вы никогда не были женаты?
Я этого не говорил.
Ну и?
Слушай, внезапно окрысился он, я же у тебя не спрашиваю, с кем ты была.
Нет. Простите. Выпейте еще виски. Важно было снова завоевать его расположение.
Да, выпью. Спасибо.
Джаго молча выпил, затем немного смущенно взглянул на ММ.
Я был женат, вдруг сказал он, но она в общем она умерла.
Простите меня. Мне очень жаль!
Да. Это тяжело.
Вы очень ее любили? спросила она, удивляясь сама себе, что задала такой интимный вопрос.
Да, любил, наверное. Она умерла при родах. И ребенок умер вместе с ней. Скверное дело.
Очень, очень жаль, повторила ММ, чувствуя, что на глаза навернулись слезы. Едва сдерживая их, она отхлебнула большой глоток виски.
Вам правда, что ли, так жаль? посмотрел на нее с удивлением Джаго.
Конечно правда. Печальная история. Она в общем, она меня потрясла.
Джаго отвернулся, вытащил из кармана довольно грязный носовой платок и высморкался.
Ладно, буркнул он, чего об этом говорить.
А когда когда это случилось?