Подъем, товарищ! гаркнул Аркудов. Чего лежим?
Роман не пошевелился. Я зажала нос. Невозможно же, чтобы так меня преследовал запах крови.
На лицо мне упали первые капли дождя.
Глава двенадцатая
Стойте здесь, сказал Мимимишик, но никто из нас и не собирался подходить к вертолету. Мы сбились в кучку, забыв обо всех своих разногласиях, и мне было даже без разницы, что Милена вцепилась в меня, потому что я оказалась с ней рядом.
Я вытерла с лица капли. Дождь пошел, вовремя мы вернулись. Лучше было бы не уходить, но как знать, кто бы тогда уцелел, а кто нет. Как видеть аварию на остановке, когда ты успел сесть в автобус: не так страшно смотреть на внезапно неживые тела, как сознавать, что ты мог среди них оказаться.
Замерзла? спросила я у Милены.
Ну, так, мотнула она головой и поддернула куртку. Он умер, да?
Может быть, подумала я. Рассвело еще недостаточно, чтобы я могла рассмотреть все в деталях. Роман лежал на сиденьях, было похоже, что он просто спал, если бы не кровь вокруг головы, а потом Мимимишик загородил нам обзор, и вряд ли специально.
Я говорила, что видела у реки человека, простонала Милена. А вы мне не верили.
Ерунда. Он не успел бы оттуда дойти, негромко, но как-то очень уверенно заметил Аркудов, и я поняла, что он прав. Километров тридцать до реки было точно, а до того места, где были медведи, даже и больше, и я сомневалась, что ночью кто-то сюда пойдет. Без карты, без ориентиров. Может, сам упал неудачно.
Ты в это веришь? выпалила я прежде, чем успела подумать, а стоило ли мне это говорить. Скорее нет, чем да, никто ведь не знает, что там, в болоте, утонул человек.
Но не факт, что человек был именно у реки, как пыталась нас убедить Милена. Он мог оказаться где угодновот и оказался.
Жив, крикнул нам Мимимишик. Крови потерял не особо много, не смертельно. Аптечка нужна, и он выразительно посмотрел на Аркудова.
Тот неуверенно двинулся к вертолету. Да, Игорек, это тебе не «Танчики», тут немножечко все взаправду, подумала я и схватила его за рукав.
Что, Дианочка, ты, как все женщины, меньше боишься вида крови? не упустил он возможности тупо съязвить.
Не хочу, чтобы ты там все заблевал, хмыкнула я и быстро, пока у него не сработало самолюбие, пошла к вертолету. Мне было плевать, что Аркудов угваздает все, что еще оставалось чистым, но я была уверена, что правду Мимимишик скажет только мне, потому что у нас с ним была общая тайна.
На раненого я старалась не смотреть, обошла вертолет и сразу полезла в ящички. Пока нас не было, Роман успел прибраться, даже вещи сложил так, чтобы они ему не мешали. На секунду я замерла, заметив, что на дверном проемеизнутриостался кровавый след.
Он сам? я говорила настолько тихо, чтобы расслышать меня мог один Мимимишик. Который увереннослишком уверенно! обращался с раненым. Бандитов и этому учат или опытлучший учитель? Они, я слегка кивнула в сторону Аркудова и Милены, которые так и не двинулись с места, думают, что он сам.
И пусть, позволил Мимимишик. Я молча согласилась. Я еще не сошла с ума, чтобы что-то доказывать вооруженному человеку. Аптечку.
Сейчас. Я дернула какой-то ящик возле места пилота, но взгляд почти сразу упал на приметную коробку с наклеенным красным крестом. Это тот, который утонул в болоте? Зачем он сюда пришел, что искал?
Я отцепила аптечку и вывалила из нее все, что былодостаточно для того, чтобы оказать первую помощь. Роман коротко застонал, Мимимишик очень уверенным, отработанным движением разорвал индивидуальный перевязочный пакетя от удивления села. Обычный человек даже блистер с таблетками открывает неловко, а вскрыть простенький лейкопластырьцелый квест. У меня не хватало нервов, я брала ножницы.
Мне снова стало жутко. Кого же бояться теперь, когда этот злосчастный зек покоится на дне болота? У болота вообще существует дно?
Еда, исчерпывающе ответил Мимимишик. Зачем еще.
И потом он пошел к нам? На свет костра?..
Догадливая, хмуро польстил мне Мимимишик. Родители кто?
Ты ко мне сватаешься, что ли? Но ситуация к иронии не располагала. Зато был повод узнать кое-что более существенное.
Откровенность за откровенность? Дождь снаружи уже поливал, но первобытный, мистический страх перед кровью был сильнее реальной опасности заболеть, Аркудов и Милена застыли и напоминали мне мокрые памятники. Я порылась в поисках подходящих таблеток. Отец банкир, мать сейчас заместитель прокурора города. А кто вы? Кто вы, Михаил, помимо того, что вы предприниматель?
Мало было шансов, что он скажет мне правду, хотя я была к ней готова, особенно после того, как увидела у него пистолет. Чем меня можно еще напугатьтем, что Мимимишик обернется медведем? А есть смысл, подумала я, холодея. Аркудовот слова «медведь», Михаил, мишка, Топтыгин Я сжала в руке жесткий блистер, и он неприятно врезался в пальцы, но это помогло отвлечься от навязчивых мыслей, больше похожих на навязчивый бредможет быть, так и начинается сумасшествие.
Посмотри, там должна быть еще одна, невпопад сказал Мимимишик. Аптечка. Красная такая. Или желтая. Яркая. А то это дерьмо.
Я свесилась с сиденья вниз.
Медролл, непонятно и очень недовольно, повысив голос, добавил Мимимишик. Я вздрогнула. Есть какое-то созвучие со словом «медведь»? Аптечка! Есть? Большая!
Да я так действительно скоро сойду с ума.
Ливень радостно барабанил по окнам и крыше, и за спиной Мимимишика жались Аркудов и Милена, мокрые как мыши, я смотрела на их бледные лица и словно не видела никого.
Аптечка, повторила я эхом. Большая красная аптечка. Или желтая. Видели?
Под сиденьем, ответил Аркудов. Должна быть там. Я видел. Кажется.
Он не собирался залезать в вертолетпредпочитал промокнуть насквозь, наверное, но его дело, решила я и, сильно наклонившись вперед, заглянула под заднее сиденье. Я чуть было не оперлась рукой о пол и вовремя отдернула ее, заметив осколки. Роман убрал все как смог, но не до конца, и я легко могла мало того что рассадить себе руку, так еще и заполучить стеклом в рану и подхватить столбняк. Но красную скатку длиной примерно в полметра я увидела.
Там она! обрадованно, что сама от себя не ожидала, крикнула я. Вам ее удобнее будет вытащить.
Мимимишик, в отличие от того же Аркудова и истерички Милены, не начинал затевать свары из-за ерунды. Раз сказали, что ему сподручнее, так и есть, и он молча вытащил аптечку, обернулся к Аркудову и Милене:
Жить надоело? Давайте внутрь. Оба. Промокли уже. И, парень, разверни ее. Давай.
Приказу Мимимишикая знала это уже по себене подчиниться было сложно. Аркудов забрался в вертолет, за ним Милена, и стало мокро и как-то невероятно тесно, особенно с учетом рюкзаков. Я сообразила, что так и не сняла свой, но не то чтобы он занимал много места.
Аркудов развернул аптечку. Жгуты, куча повязок, термоодеяло, одноразовые грелки. Я вовремя закрыла рот, проглотив возмущения. Аптечка была нужна для экстренных случаевк счастью, никому из нас при посадке она не понадобилась. Сейчас пригодилась.
Одеяло сюда. И грелку. Одну.
Я замерзла, подала голос Милена. Мне тоже надо.
Не надо. Давай, помоги мне. Руку сюда. Другую. Одеяло. И грелку открой.
По лицу Мимимишика было понятно, что действиями Аркудова он не особо доволен. Что он ждал, начальной бандитской подготовки? Но и я не сильно верила, что эти навыкиуголовный набор.
Вы врач?
Мимимишик поднял голову, на мгновение оторвавшись от своих дел, но потом, в очередной раз ничего мне не ответив, занялся раненым. И я ждала еще минут пятнадцать, прежде чем он приказал Аркудову сложить обе аптечки и внимательно посмотрел на меня.
Похоже?
Что? переспросила я, уже забыв, о чем спрашивала. Нервное возбуждение спадало, и теперь я ощущала холод. Неслабый, и костер не разжечь, потому что снаружи ливень, а ещене провалится ли наш вертолет? Наш вертолет не провалится из-за дождя?
Нет. Мимимишик себе не изменял, и меня тряхнуло от бешенства. К чему я могла отнести его «нет», но, похоже, к обоим вопросам.
Я забрала у Аркудова маленькую аптечку и вытряхнула из нее таблетки. Стандартный набор, как раньше был в любом автомобиле, и я вручила Аркудову и Милене по блистеру, чтобы посмотреть, верна ли моя догадка. Лекарства были разные, похожего свойства, но один блистер был фольгированный, а другойобычный, бумажный, и если Милена с фольгой справилась довольно легко, то Аркудову с бумагой пришлось повозиться. Я взяла у него блистер, не без труда вытащила таблетку сама, отдала блистер Мимимишику.
Вы оба снимите все мокрое, посоветовала я, а вы выпейте. Хуже не будет. Хуже будет, если у вас поднимется температура, а так, может быть, повезет, сработает на опережение.
В подтверждение моих слов Милена чихнула.
Там градусник есть, я кивнула на маленькую аптечку и внимательно посмотрела, как Мимимишик разоряет блистер. Но у него вышло ничуть не ловчее, чем у Аркудова, и я допустила, что, возможно, он притворился, ведь он ответил мне «нет», но почему нужно стесняться того, что ты врач?
Что нам делать теперь? глухо спросила я у него.
Ждать. Мимимишик подумал. За нами придут, вопрос когда. Нас точно уже ищут.
А погода? Она не помешает?
Мимимишик помотал головой, но мне показалось, он о чем-то умалчиваетв который раз, и, может, сказал бы мне, но при остальных не хочет. Знает, что Милена устроит истерику? Не доверяет Аркудову? Или все-таки мне?
Еды нет, продолжал Мимимишик. Но воды нетэто хуже. Все равно остается сидеть и ждать. Там река, но неизвестно, что на пути к ней. Может, тоже болото.
Ливень за окном разошелся и обливал стекла потоками. Все расплывалось, и найдись сейчас тот, кто решит подкрасться к намон выберет лучшее время. Мы его не заметим, хоть человека, хоть зверя, хоть призрака, и не услышимвсе заглушит шум дождя. Мы как могли закрылись в вертолете, и все равно через неплотно прикрытую дверь натекала лужа и через щели надувал ледяной ветер. Милена и Аркудов начали наконец-то дрожать, я тоже, и Мимимишик рискнулснял с Романа одеяло и отдал нам, разрешив использовать одну грелку по очереди. Мы передавали ее как первобытные люди огоньбережно, из рук в руки, и я, пригревшись, задремала, прислонившись к холодному борту головой. Сквозь сон я почувствовала, как кто-то сунул мне за пазуху руку и вытащил грелку, но я не пошевелилась.
Проснулась я от возни и громкого кашля. Ливень немного утих, уже не заливал вертолет, а кидал то и дело пригоршни капель, Милена тряслась, пытаясь согреться, куталась в одеяло и куртку Аркудова и кашляла в сжатый кулак. Встревоженный Мимимишик возился с раненымРоман так и не пришел в себя.
Что? хрипло, спросонья, спросила я.
Температура, негромко ответил Аркудов и следом кивнул неопределенно в сторону Милены. Она тоже заболевает.
Удивительно, но ни единой укоризны в мой адрес от него не последовало. Я передвинулась ближе к Мимимишику, который сунул руку в карман и отдал мне еще нераспакованную грелку.
На. На десять часов ее хватит. А то тоже заболеешь.
Он умрет?
Глупый вопрос, потому что будь Мимимишик хоть гениальным врачом, он не сделает больше того, что уже сделал. Милена кашляла все сильнее, и когда я обернулась к ней, заметила, что по лицу ее пошли красные пятна, а глаза нехорошо, нездорово блестят. Я указала Аркудову на маленькую аптечку, и он в ответ только махнул рукой.
Пересядь сюда, вставая, велел Мимимишик Аркудову. Попробую наладить связь.
Я, вспомнив, достала из рюкзака телефон Мимимишика и протянула ему. Сотовой связи не было и не могло быть, но я передала Аркудову пауэрбанк, заряда в нем оставалось немного, но у меня были еще полностью заряженных два. Что толку, лучше бы я взяла с собой еды и теплые вещи, но кто знал?
Аркудов медлил. Ему было не по себе находиться рядом с беспомощным человекомда, тяжело. Мне тоже было не легче, но кто дал выбор и кто сказал, что мы к утру не ляжем вот так вповалку с температурой под сорок, и из милосердия, подумала я, Мимимишик нас всех пристрелит. Как в том фильме по книге Кинга. Тьма? Мрак? Мгла? Почти как то, что у нас за тонкими стенками. Наползет туман, и нам конец.
Что ты расселся? прошипела я Аркудову. Страшно? Так и скажи.
Он даже не возразил, но я унизила его перед Миленой, признаться в этом он тоже не мог и только одарил меня ненавидящим взглядом.
Да ладно, пробормотала я, вылезая окончательно из-под одеяла и садясь рядом с Романом. Аркудов забрался под одеяло к Милене, и та с приторно-изысканным вздохом пристроила ему голову на плечо, подавив очередной приступ кашля.
Я прикоснулась рукой ко лбу раненогода, все плохо. Мимимишик прав, температура растет. Причиной этому может быть все что угодноот серьезных травм до заражения крови, и у нас нет никаких лекарств. Я требовательно протянула руку, чтобы мне передали аптечку,
Вы кончите обжиматься? сквозь зубы выплюнула я, глядя на Аркудова и Милену. Смотреть на вас противно. Аркудов, ты-то чего? Какой интерес у тебя к этой девушке? Я вовремя подобрала приличное слово, чтобы не выглядеть беспричинно ревнивой. К тому же еще которая встречается с другим человеком. По ее словам, она от него даже беременная. И дайте мне аптечку, руки не отвалятся.
От Милены я ожидала чего угодновоплей, визгов, попытки наконец-то выдернуть мне пару прядей, но нет. Она поспешно спрятала свои ручки с обломанными ногтями под одеяло, а Аркудов отмер и всучил мне аптечку.
И глазки вытри, а то как бухая панда, посоветовала я и отвернулась, принялась искать хоть что-нибудь подходящее. Все годилось лишь от простуды, от головной боли, от сердечного приступа и тошноты Роман что-то прошептал.
Что? я наклонилась к нему, силясь расслышать. Тихо все! рявкнула я, потом что Аркудов начал что-то мне говорить, а рация издала короткий душераздирающий писк. Тихо! Что?..
Слов я не разбирала, но Роман открыл глаза.
Мы вернулись, все живы, сказала я. Кто на тебя напал, ты видел?
Роман несколько раз тяжело вздохнул. Мимимишик бросил рацию, повернулся к нам, сдвинув брови.
еть. Рука Романа дернулась, он хотел указать на что-то, но сил не хватило, губы шевелились отчетливо, но я не умела читать по губам. Про еть.
Глава тринадцатая
Не то чтобы я была из тех, кому любое слово, будь оно сказано оценочно и в отношении текущей ситуации, слышится личным оскорблением, которое смыть можно лишь кровью. Кроме того, я могла и ослышаться. Нопросто
Роман скривил губы.
Водаон опять шевельнул рукой. Идиоты.
Простода. Так тоже бывает. Я согласилась с едва расслышанными словами, и неважно было, к чему они произнесены.
Вода у меня осталась. На самом донышке, я сберегла, понимая, что наступит какой-нибудь крайний случай, и надеясь, как дурочка в кинофильме, что это предосторожность и непременно придет герой тогда, когда иного выхода у сценариста по имени «реальная жизнь» не останется. Такой бог из машины, рояль в кустах. Я требовательно протянула руку к своему рюкзаку, и Милена, сидевшая ближе всех, даже не пошевелилась. Я с досадой закусила губу. Ей становится хуже, она из нас будет первая. Роман на очереди, второй, но как знать, какие сюрпризы нам приготовлены.
Рюкзак дай, Игорь, приказала я. Мимимишик все сидел, повернувшись к нам, и я заметила, как и его лицо пошло красными температурными пятнами. Черт, из нас он лучше всех понимал, как и что делать, и если свалится онконец станет неотвратимым.
Он и так неотвратим, скорее всего.
Аркудов перегнулся через Милену и передал мне рюкзак. Рация снова затрещала, но как-то коротко и малообещающе. Мимимишик тихо выругался. Я достала бутылку, открутив крышку, вручила Роману. К моему удивлению, у него появились силы взять ее самостоятельно, и это был, конечно, прекрасный знак.
Вода, настойчиво повторил он, возвращая мне бутылку. Со соберите воду, тупари. Живо.
Я цепко сжала опустевшую бутылку и перевела взгляд на Мимимишика. «Еды нет, воды нет», обреченно сказал он в тот момент, когда за окном лило как из ведра.
Я понималау него тоже стресс. Милена безразлична ему, но есть простое сочувствие. Она потрепала ему и всем нам нервы, но теперь она заболевает, а он не способен ей чем-то помочь. Мимимишик тут не один, есть я, есть Аркудов, Милену я сбросила со счетов, но все равно: это было смешнодо истерики. Мы действительно бесконечно тупые.
Дианочка? Ты чего? расслышала я сквозь свой отрывистый, нездоровый, напряженный и нервный хохот. Стресс у всех проявляется очень по-разному. У тебя крыша едет, Дианочка? Только этого нам еще не хватало, але!
Я размахнулась и запустила в него бутылкой. Слезы текли из глаз, резало и без того скрученный спазмами живот, и где-то в глубине сознания родилась мысль, что смеххудший вид всех истерик. Я не знала, так это или нет, но собственное состояние меня не обманывало. Мне сейчас было так плохо, что даже почти хорошо.