Я сдалась без боя. Последняя здравая мысль до того, как он швырнул меня в койку, была печальна и лирична: неужели я того и ждала?
Он был необычайно нежен, ласкал, как невесту, а я терпела, шептала «еще» вместо того, чтобы спихнуть его на пол и обматерить нормальными человеческими словами. Что нашло на Бригова? Решил меня использовать? Испугался потерять? Влюбился, как в самого себя?
В общем, подтвердилось расхожее правило: женщина, как мобильникнаворотов много, а функция одна. Но какая же баба не мечтает сохранить семью?
Бригова хватило на полчаса, потом он выдохся, решил, что хватит. Пошатываясь, ушел в ванную, вернулся, лег и выставился на меня такими глазами, словно я теперь перед ним в неоплатном долгу.
Не дождавшись признательности, откашлялся и перешел к делу.
Юлька, я тут влип в одну историю
Ты говорил, зевнула я, На Сорок пятой улице, между школой и лечебницей.
Ага, там скверик и темные аллеи История занятная. Она чревата крупнейшим со времен «Ирангейта» международным скандалом. И персонажи скандала будут всячески препятствовать попаданию этой истории в средства массовой информации. Хватаешь мысль?
Шантаж, зевнула я. Знаем мы его истории.
Нет, Бригов покачал головой, Шантажэто когда плохие парни издеваются над хорошими, требуя оплаты за ошибки молодости. А мы с тобой парни положительные, поэтому давай условно назовем наше мероприятие 201-м способом относительно честного отъема денег у населения.
Мы с тобой? я очнулась, Наше мероприятие? Дорогой, это подлопринимать за бывшую жену решения, чреватые пожизненным заключением!
Бригов съел мою «бывшую» и с фальшивой доверительностью положил руку на плечо.
Нет, Юлька. Думай что хочешь, но пять миллионов баксовэто не подло. Знаешь правило пяти миллионов баксов?
Нет, машинально промямлила я.
Хорошо иметь пять миллионов баксовон мечтательно уставился мимо меня.
Какой ужас, ахнула я, Бригов, если ты не врешь, тебя убьют на месте. И меня убьют. И всех, кто в радиусе мили.
Конечно, дело расстрельное, не стал отнекиваться Бригов, Вот поэтому я и хочу, чтобы ты помогла. Какое бы ни сложилось у тебя мнение о моем поведении, ты, Юлька, единственное на свете существо, которое в глубине души не желает мне зла.
Это была очень театральная фраза. И попала она в самую середину болота. Всосалась. Но прежде чем сдаться на милость победителя, я в последний раз сорвалась с поводка.
Верно, Бригов. Несмотря на то, что всю жизнь ты являешься автором и движущей силой моих неврозов, глубоко в душе я не желаю тебе зла. Но и потакать твоим интересам не хочу. Больше всего на свете я мечтаю развестись. Прости, не могу, не должна, не имею права быть твоей женой. Я не стою тебя, Бригов.
Он не мог игнорировать такой выпад. И вполне предсказуемо полез обниматься. Жарко зашептал:
Юлька, нам нельзя ссориться К черту баб, ты самая лучшая До богатства рукой подать, вот онона днях! Мы уедем, нас никто не достанет. Только представьновая жизнь, солнце, пальмы, белые штаны Мы сделаем документысамые законные документы, уж поверь. Пусть меня уволят, плевать, устроимся в любом уголке, а большие деньги будем хранить в маленькой стране ты знаешь, в какой. Начнем все заново, будем счастливы В конце концов, если я действительно тебе противен, пять миллионовэто сумма, которая всегда и без остатка делится на два. Хочешьразделим, не хочешьвсе в твоих руках, Юлька. Ну, скажи, как вдолбить в твою кочерыжку кроху здравого смысла?
Да никак не вдолбить. Устройство-то не подключено.
Ладно, разговорился, проворчала я, Остановись. Что я должна делать? Только не развешивай мне лапшу на уши.
У-ф-ф-фБригов со свистом выпустил воздух и тут же начал развешивать лапшу, Я знал, что в тебе возобладает разум. По конструктивным соображениям, я не могу посвятить тебя в тонкости предстоящей операции. Самому требуется экспертная оценка и уточнение деталей в свете нашей с тобой безопасности. Грубо говоря, надо передать одну вещь в одни руки и при этом ничего не перепутать. Ориентировочно послезавтра мы отбываем в Уиллингтон, штат Делавэр, где встретимся с одним угрюмым типом, сидящим на сундучке с золотишком. Уиллингтонне край света. 220 километров по скоростному Lincoln Highway номер восемьдесят. Полтора часа галопом.
Как просто у него решаются проблемы. Ветер в спину, дорога с красно-синими щитами. Папа решает, а Юля сдает.
Суха теория, Бригов, я задумалась и решилась задать главный вопрос, Какова вероятность, что по ходу авантюры нас с тобой прикончат?
Бригов тоже задумался. Шевелил губами, загибал пальцы, что-то подсчитывал, а потом улыбчиво и твердо доложил:
Процентов пятнадцать. Поверь, для пяти миллионовцифра нормальная.
Я хотела возразить, что лучше сидеть живым в мусорном контейнере, чем, подобно Аттиле, возлежать одновременно в трех гробах (золотом, серебряном и хрустальном), но Бригов опередил.
А по крупному финансовому счету, какая разница? Ведь давно доказано, что все дороги рано или поздно сводятся к моргу?
Утро было серым, хмурым, я шаталась по «голубятне» и не знала, чем себя занять. Бригов из кровати наблюдал за моими перемещениямисловно снайпер через прорезь прицела.
Знаешь, нелюбимый, сказала я, надевая бюстгальтер, не могу все утро бродить по квартире и ловить твои ехидные взгляды. Складывается впечатление, что ты уже твердо знаешь, как распорядиться моей долей награбленного.
Бригов сладко улыбнулся.
Может, это и не так, продолжала я, натягивая трусики, поскольку в расстрельных авантюрах я ничего не смыслю. Но когда на тебя молча смотрят и ничего при этом не делают, на душе становится неспокойно. Такое ощущение, что ты уже в наручниках. Облегчи мою участь, Бригов. Научи, как, находясь около тебя, быть от тебя свободной.
Подумаешь, наука, фыркнул муж, ты, главное, не делай из меня демона, а остальное приложится. В твоей проблеме главное что? разглядеть во мне ранимого человека. Он там есть. А как сделаешь это, то сразу поймешь, как просто свергнуть меня с Олимпа.
Он чуть не смеялся. Все признаки указывали на то, что Бригов забыл про свои ночные обещания. А мне до слез было обидно. «Стыдно, Юлия Владимировна», думала я, «быть тебе серой мышью, и умереть тебе в норке. И даже во сне не быть тебе страшненькой Лилей Брик с ее умением давить личность и вгонять в гроб Больших поэтов».
Пойду, прогуляюсь, вздохнула я, снимая с вешалки джинсы.
У тебя деньги есть? спросил он.
Какие-то есть, пожала я плечами, Каких-то нет.
Прогуляйся, разрешил Бригов, не буду пристегивать тебя наручником к кровати. Добеги до «Мелвис Гросери», возьми «Белую лошадь» и сразу обратно. Будем отмечать завершение наших с тобой разногласий.
Проклятый искуситель Я потянулась к сумочке, которая всю ночь стояла на журнальном столике.
Сумку не бери, поморщился Бригов, А то пропадешь с кошельком, знаю тебя. Возьми пакет и сто долларов у меня в брюках. И ни в чем себе не отказывай.
Ты сегодня не работаешь? на всякий случай спросила я.
Бригов изумился, прикрывая простыней волосатые ноги:
Как не работаю? А чем я, по-твоему, занимаюсь?
Я доехала до пересечения Третьей улицы с Седьмой авеню, посетила универмаг «Мэйвис, где опять бушевала распродажа. Народ, впечатленный пятикратными скидками, штурмовал прилавки. С такой же яростью его заокеанские соседи лет пятнадцать назад сминали колбасные витрины, в которых не было колбасы, а была просроченная тушенка из Госрезерва. Духота в универмаге царила безжалостная. Преобладали китайские товары. Потолкавшись в отделе игрушек, я обзавелась плюшевым шарпеем с агатовыми глазами, нарекла его Тяпкой и побежала на выход. Никаких виски, сказала я себе. Пьянство не красит мужчин, на пьяного Бригова мы уже насмотрелись. Я должна быть твердой и умной. Прижимая к груди Тяпку, я прибежала на стоянку такси, влезла в «Шевроле» 80-го года рождения и покатила, куда глаза глядят. Пару часов я нарезала круги по академически чинному полуденному Бродвею, заглянула на Таймс-сквер, поглазела на витрины. И когда посчитала, что хватит выделываться, вернулась в «голубятню» на Мэдисон.
Во дворе нашей серой многоквартирки физкультурница Тереза Клуцки (за глаза мы звали ее Клёцки)жена торговца из польского представительствавыгуливала шарпея Шеффилда. Вернее, Шеффилд выгуливал Терезу, поскольку пани юлой вертелась по двору, а пес лежал в тени на прогулочной подстилке и прятал глаза в складках кожи. Я сунула ему под нос Тяпкупроверить реакцию. Оба были как две каплибольшая и маленькая. Шеффилд снисходительно махнул обрубком хвостика. Вытянул мордочку, лизнул Тяпку в нос. Почуяв подвох, что-то проворчал и уткнулся в подстилку.
Боец, понимающе заметила я, пряча Тяпку в пакет.
У нас хандра, сообщила Тереза, пробегая мимо, Третий день не едим, не пьем, не орем ни на кого. Осень, пся крев Твой мужик, я погляжу, опять в форме?
В какой? не поняла я.
В боевой, Тереза остановилась и, склонив голову, стала вслушиваться в ритмы своего сорокалетнего сердца. Кивнула, вернула голову на место, Они сбежали минуту назад.
Сбежали? переспросила я, Ах, ну да
Очень быстро шли, Тереза посмотрела на меня без всякой зависти. И для пущего эффекта добавила, Твой красавчик так нервно смотрел по сторонам, я думала, шею свернет. Очень быстро шлиповторила Тереза.
Нет, подожди, давай все заново, запротестовала я.
Терезе спешить было некуда. Поэтому рассказ, способный уместиться в два предложения, растянулся на добрую новеллу. Я не дослушала. До четвертого этажа дорога была неблизкой, так что я успела раскинуть мозгами. На что рассчитывала, наивная идиотка?
Как следовало из злорадного опуса Терезы, за минуту до нашего с Тяпкой появления из подъезда вышли Бригов с дамой. Бригов был одет в мятый костюмзначит, спешил и просто не имел времени приодеться. Он нервно озирался, тянул даму за локоть. А когда дама направилась в сторону Мэдисон, Бригов перехватил инициативу и поволок ее за угол, в узкий переулок, который аналогично упирался в авеню, но был тернист, не ухожен, и я по нему никогда не хожу, о чем Бригов знал.
А что касается дамы, то по образному выражению пани Клецки, ее лицо было настолько невыразительным, что уже только это привлекало к ней внимание. Лицоникакое, прическаникакая, глазапустое место, фигуравящий ноль! Одета в серый костюм, да еще алая косынка на горледо чего безвкусная
Странно, я не чувствовала себя раздавленной горем. Ликования я тоже не испытывала, просто была пуста. Как горшок, из которого съели всю сметану. И слегка удивлена. Время для амура Бригов выбрал неподходящее. Крыша поехала? А вдруг это не амур? внезапно подумала я. И сразу устыдилась своей мысли. Допустим, изначально это был и не амур, но обязательно амуром кончится! Можно подумать, я не знаю Бригова!
В квартире никого не было. Я отсканировала обстановку, подмечая разницу между утренним положением вещей и нынешним. Нашла два отличия. Заправленная постель была смятакто-то падал на нее с положения «стоя». Исчез костюм Бригова. Всё прочее было на месте: семейный альбом в изголовье кровати, сумочка на столе, открытая форточка.
Решение пришло спонтанноникто не тянул за последнюю извилину. Бросив на кровать пакет с Тяпкой, я выбежала из квартиры, галопом простучала по лестничному колодцу и выскочила в солнечный двор. Тереза с Шеффилдом возвращались с прогулки. Я чуть не сбила их.
Надо же, заметила в спину пани, У одного ветер в голове, у другой дым в заднице
Улица гудела. Сверкали небоскребы, пестрила реклама. Машины тянулись сплоченными рядами, но муравьиная жизнь еще не началась. У подземного перехода заскорузлый старец с термостойкой торбойскрюченный, колючий, вылитое дерево Джошуапродавал хот-доги. Я подалась к нему.
Деточка, тебе один или два? спросил пенсионер.
Четыре, сказала я, А лучше ни одногоя худею.
ТЫ худеешь? изумился старик.
Булимия в запущенной форме, объяснила я и ткнула пальцем в арку, Мистер, видите проход?
Вижу, подтвердил дедушка, хотя смотрел не на дыру, а на меня.
Тогда прошу вспомнить. Их было двое. Разнополые. Вышли из арки минут семь-восемь назад. Женщинав сером гарнитуре и красной косынке. Мужчина высокий, представительный. Помогите, мистер. Куда они пошли? За помощьпремия.
Я достала из джинсов пятидолларовую купюру и, свернув в трубочку, спрятала в кулачке.
Туда, старик придержал свою термостойкую шарманку и водрузил палец вдоль по Мэдисон. После чего палец трансформировался в ладошку, и она стала совершать параллельные асфальту движения, намекая на что-то.
Ага, разбежался, проворчала я по-русски.
Что ты говоришь? прищурился старик.
Подтвердите ваши показания, пробормотала я, отступая на шаг, Во что был одет парень?
Старик заулыбался улыбочкой потомственного пирата. Морщинки на лбу преобразились в Большой каньон.
Не смеши старика Томпсона, деточка, гони монету, проворковал торговец снедью, Твой сукин сын был одет в мятый костюм цвета булыжной мостовой, а на шее болтался галстук в косую полоску
Не дослушав, я бросила на торбу купюру и побежала дальше, чуть не сбив крадущееся из подворотни такси с рекламой попкорна на колесах. Моду переняли у лос-анджелесских таксистов. Колеса крутятся, а реклама нет.
Эй! каркнул вдогонку старикан, Приходи как-нибудь!
На перекрестке перед отелем «Холидей Инн» рослый парень с прической «пони-тэйл» сидел на корточках и наигрывал на гитаре кантри. Двое «безработных» афроамериканцев в коротких куртках терлись неподалеку и отбивали пятками ритм. Видимо, обкуренные (какое дело афроамериканцам до кантри?).
В ногах у парня стояла коробка от электронной игрушки. На дне сиротливо обретались несколько монеток. Я порылась в карманах и, положила сверху доллар.
Эй, студент, ты классно играешь. Это что-то позднее из Уэбби Пирса? «Хонки-тонки»?
Нет, мэм, парень поднял голову, Это что-то раннее из Лоретты Линн. Эту песню она посвятила городу Нэшвиллу, штат Теннессиединственному городу в этой убогой стране, где чтут традиции кантри.
Понятно, сказала я, С детства трепещу от кантри.
Парень обрадовался.
А хотите, я вам сыграю Барбару Шеппилд? Очень старая вещь. С ней она в одиннадцать лет дебютировала на ТВ, и все такое. Детский сад, но какова память!
Парень взял несколько блатных аккордов. Я положила поверх доллара еще один. Он взглянул на меня с благодарностью. У него были хорошие добрые глаза.
Послушай, приятель, давай не сегодня? Мне нужно найти двух типов, они проходили мимо тебя минут десять назад. Женщина с красным платком на шее и мятый мужик с нервными окончаниями. Ты тут сидишь, музицируешь, по сторонам смотришь
Туда, мэм, парень прекратил бренчать и мотнул головой на каменные ступени, пологим амфитеатром вздымающиеся к стеклянной раковине входа, Они вошли в отель, мэм. Мужчина постоянно озирался, а дама тянула его за рукав.
Ой, спасибо, пискнула я и побежала в «Холидей Инн».
Меня зовут Чарли, мэм! бросил вдогонку парень, Будьте счастливы!
Будьте счастливы, будьте счастливыстучали по ступеням мои тапочки. Да буду я, буду!
Портье был сух, ленив и в иной ситуации встал бы на моем пути непробиваемой линией Маннергейма. Но я была права на все сто и полна решимости постоять за честь обманутой половины человечества.
Мистер, сказала я, вы можете отнекиваться вплоть до собственного увольнения. Но эти двое вошли в отель и обратно не выходили. Так что не морочьте мне голову. Мужчина женат, его жена перед вами. Мне нужно немногоеномер апартаментов и второй ключ. Заранее благодарю. Уверяю вас, честь заведения не пострадает. В противном случае я дойду до шефа вашего ресепшена, и тогда неприятности обеспеченыя их верный гарант. Решайте.
Но, мэм, слабо запротестовал служитель, эта леди сняла номер два дня назад. Она имеет право принимать у себя любого человека. Нам не нужны скандалы.
В таком случае я решительно не понимаю причины нашего спора, нахмурилась я, Вам не нужны скандалы, мне не нужны скандалы Проводите меня к вашему шефу. Думаю, мы найдем общий язык
Когда я взломала уютный номерок на шестом этаже, мои нервы гудели, как электрические провода. Я влетела в номер, одолела коридор, со вкусом убранную гостиную и замерла на пороге в спальню. Ну, так и знала Ничего нового. Как в старом добром анекдотекоторый то ли начинался, то ли заканчивался словами: «дорогая, познакомься с моей женой».
Эта шлюха нагишом лежала на кровати, как раскрытая книга: читай не хочу. А Бригов в той же форме стоял над ней и держал два бокала с соломинками. Причина для удивления, однако, имелась. Согласно неписаным правилам, коктейли пьются ПОСЛЕ «этого», а не ДО «этого». А до этого пьется шампанское. Или Бригов за три минуты, на скорую руку, чисто по-студенчески, успел исполнить свой греховный долг?