На Фолклендских остовах размещен постоянный гарнизон численностью две тысячи человек, объясняет сидящий рядом мужчина. Примерно один солдат на одного жителя. На тот невероятный случай, если аргентинцы вернутся.
Какое-то время все молчат. Во время войны я училась на последнем курсе университета. Бен работал в британских больницах. Мел наблюдал все это, находясь в относительной безопасности на «Норланде» гражданском судне, которое перевозило в район конфликта парашютный полк. Никто из нас не считает себя вправе рассказывать о том, какими были семьдесят четыре дня оккупации для жителей острова. Кроме того, островитянев лучших традициях телесериала «Башни Фолти» не любят вспоминать о войне. Возможно, мы считаем, что уже обсудили всё, что хотели. Неважно, по какой причине, но мы просто об этом не говорим.
На то, чтобы вы чувствовали себя в безопасности, тратится много британских налогов, замечает один из мужчин.
А вы когда-нибудь просыпались утром, чтобы увидеть, как по главной улице вашего города идет армия захватчиков, дорогуша? Мел, конечно, не местный, но такого терпеть не станет. А под домашним арестом были? Комендантский час соблюдали? Вас не запирали вместе с пятьюдесятью другими людьми в местном клубе, где всего один действующий туалет?
Что вы хотите сказать?
Я хочу сказать, мой милый, что «добрые аргентинцы», которые считают эти острова своими, находятся в трехстах милях отсюда. А до Британии восемь тысяч миль, и у нынешнего премьер-министра нет железных яиц, как у Маргарет Тэтчер. Мел не отводит взгляд.
В таком случае, если у вас на одного гражданского приходится один военный, как могло случиться, что пропадает уже третий ребенок?
Держитесь крепче.
Я направляю машину в овраг. Сзади кто-то охает, Мел чертыхается вполголоса, но мы выбираемся наверх по противоположному склону и продолжаем путь. Каллум, машина которого едет перед нами, исчезает в глубокой впадине, и в воздух взлетает пара потревоженных птиц.
Патагонские казарки, говорю я, потому что люди из моей группы заплатили деньги и должны получить что-то взамен. Самец чисто белый, и его легко заметить. У самки характерные черно-белые полосы на грудке. Обычно они гнездятся на берегу, но в этой впадине пресноводный пруд Почти приехалидержитесь покрепче.
Выбравшись из впадины, я останавливаю машину. Спрыгиваю на землю и чувствую под ногами голый камень, но затем мы двигаемся на запад, и почва становится болотистой. Каллум со своей группой едет дальше.
Я не раз бывала в этой местности. Пробиралась через болото по каменным россыпям между пучков травы. И каждый раз я кого-то ищу, обычно гораздо меньшего размера, умеющего гораздо лучше маскироваться и избегать хищников, чем человеческий детеныш. Если мальчик здесь, он станет легкой добычей. Я оглядываюсь в поисках цветового пятна, выделяющегося на общем фоне, движения, которое не спишешь на ветер, или едва слышимого шороха, свидетельствующего о панике.
Я веду свою группу по родной земле, дикой и открытой ветрам, и думаю о матери, мимо которой мы проезжали. Когда Нэду было пятнадцать месяцев, я потеряла его на несколько минут. Мы были на пляже. Я пошла к воде, чтобы посмотреть, нет ли там нефтяного пятна, и оставила Нэда выше береговой линии, среди дюн. Оглянувшись, я увидела, что он исчез.
Невозможно описать ужас, который я тогда испытала, это было самое худшее, что случалось со мной в жизни. Я полностью утратила способность думать и логически рассуждать. Вернулась на то место, где оставила сына, долго звала его, потом побежала в заросли и нашла его там. Он полз за птенцом баклана, наблюдая, как тот прыгает в траве.
Кэтрин, ты в порядке? Бен подошел ко мне и смотрит с явным беспокойством. Я вся взмокла, несмотря на ветер, и слишком часто дышу. Киваю, но еще до конца не освободилась от печальных воспоминаний. Потому что происшествие в дюнах не было худшим происшествием в жизни, вовсе нет. Худшее пришло потом, когда я в открытом море услышала голос мужа из рации на лодке:
«Произошел несчастный случай. Машина Рейчел свалилась со скалы рядом с домом. Она оставила Нэда и Кита одних в машине. Бог знает почему. Наверное, ручник был неисправен. Или кто-то из мальчиков дернул за него. Никто не знает. Их везут в больницу. Возвращайся как можно скорее».
Когда я немного пришла в себя и способность размышлять вернулась, я поняла, что, когда Бен связался со мной, он уже знал, что мальчики мертвы. А как иначе? Он был там, рядом с домом, когда их вытаскивали из воды. Оба умерли мгновенно, а Бенврач и понимает, когда человек мертв. Просто он не осмелился сказать мне. Побоялся того, что я могу натворить, получив эту ужасную весть, в открытом море, в двух часах хода от берега. Подумал, что в отчаянии я могу совершить что-то страшное, погублю и свою жизнь, а этим рисковать он не хотел. Ведь я была на седьмом месяце беременности
Что ты делаешь в четверг? С тобой кто-то будет?
Не беспокойся. Я упрямо смотрю вперед. Нельзя допустить, чтобы Бен заподозрил, что на четверг у меня есть какие-то планы. И особенно, что я собираюсь убить свою бывшую лучшую подругу. Прошло три года. Жизнь продолжается.
Я продолжаю жить. Лица Бена я не вижу, но знаю, что он близко. Его голос звучит совсем тихо и слышен только мне. Я нашел способ справиться с этим. Тынет, любимая.
Я не останавливаюсь, но слышу долгий, печальный вздох:
Ты мне все еще не безразлична, Кэтрин.
Я слышал, морские слоны могут быть агрессивными. Слава богу, нас догнал Мел. Если парень на них наткнулся, шансов у него никаких, да? Или на морских львов.
Возможно. Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что остальные нас не слышат. Но если ребенок пошел в эту сторону, беспокоиться не о чем. Так далеко от берега они заходят крайне редко.
А птицы? Они могут напасть на трехлетнего малыша?
Приходится признать, что такое возможно. Известно, что поморники нападают на людей. В период гнездования местные жители и туристы приближаются к местам их обитания только с большой палкой в руке.
Если честно, это зависит от того, насколько они голодны, но в это время года еды здесь хватает. Я пытаюсь ободряюще улыбнуться. Мелмилый парень, и нет смысла его расстраивать. Вероятно, нам не нужно волноваться, что его насмерть заклевали птицы.
Всё в порядке, Кэтрин? Это голос Каллума по радио. Я вижу его вдали, потому что он находится чуть выше нас, и вдруг понимаю, что моя группа почти остановилась. Поднимаю руку, демонстрируя, что у нас всё в порядке. Он отворачивается, не ответив мне, и его группа продолжает движение. Я следую его примеру.
Хочу у тебя кое-что спросить, дорогуша. Как ты думаешь, я зря трачу время? У Мела на плече висит свернутая веревка, похожая на лассо ковбоя.
Пытаясь не запачкать сапоги? Почти наверняка.
С лейтенантом Мюрреем. Мел преувеличенно вздыхает прямо мне в ухо. С этим большим, роскошным, рыжим парнем. Я приехал на этот богом забытый обломок скалы только ради него.
Это кажется неправдоподобным, но Мел и Каллум познакомились на борту «Норланда», когда Мел был старшим стюардом. По словам Каллума, среди солдат преобладали гомофобные настроения, и поначалу они были враждебно настроены к Мелу, но его добродушие, профессионализм и блестящая игра на пианино покорили всех. К тому времени, когда они прибыли сюда, он практически превратился в талисман полка.
По правде говоря, я думаю, что ты не в его вкусе, приятель. Напряженный голос Бена заставляет даже Мела остановиться и умолкнуть.
Перед нами болото, сообщаю я группе. Шириной метров тридцать, так что дальше двигаемся гуськом.
Одна из женщин нервно смотрит на густую поросль папоротника и бледной травы, на темную землю под ними.
Что, если он провалился в болото? спрашивает она. Он может быть прямо на дне. А мы пройдем мимо.
Мы еще не добрались до того места, где он пропал, говорю я. Маловероятно, что он ушел так далеко.
Но это уже третий пропавший ребенок. Должно быть, у вас возникают вопросы?
Я не пытаюсь скрыть вздох, но меня опережает Бен:
Представьте, что ребенок пропадает на острове Барри, и у нас нет оснований предполагать, что произошло что-то более ужасное, чем падение в море.
Она слушает, польщенная его вниманием.
Через год на острове Рил пропадает другой ребенок, продолжает Бен. Не обязательно связывать эти два исчезновения. Просто похожие расстояния и временные интервалы. Затем проходит еще год, и пропадает еще один ребенок, чуть младше первых двух, но вы же надеетесь его найти. Вы ведь не будете кричать о серийных убийцах и педофилахвот и мы этого не делаем.
Похоже, женщина удовлетворена ответом. По крайней мере, на какое-то время она умолкает. Разумеется, Бен изложил наиболее благоприятный сценарий, при котором ребенка скоро найдут, а единственными последствиями приключения будут волчий аппетит и несколько синяков. Но это не объясняет, почему вчерашние поиски закончились неудачей.
Радио снова оживает. Я прошу тишины, и все подходят ближе. Группа Каллума на некотором удалении от нас тоже собирается вокруг него. Сердце начинает биться чуть быстрее. Женщина из моей группы подает голос, но ее тут же просят замолчать. Каллум снова поворачивается в мою сторону. Я смотрю на него, думая о том, насколько легче это делать, когда нас разделяет такое расстояние и нет опасности встретиться с ним взглядом. Потом я вижу, что Бен наблюдает за мной.
По радио сообщают о мухах и большом количестве личинок.
О боже, говорит дама из Уэльса. Они его нашли.
5
Дама из Уэльса поторопилась сделать очевидный, но неверный вывод. Я качаю головой, посылая свое, личное, сообщение мужчине на склоне холма.
Это не может быть Арчи. Я передаю рацию Мелу и повышаю голос, обращаясь к группе: Личинки могут вылупиться через двадцать четыре часа, но для этого должно быть теплее, чем ночью на Фолклендах, даже в конце весны. Арчи должен был умереть до того, как пропал. Но даже в этом случае
Мел хлопает меня по плечу и одобрительно выставляет большие пальцы вверх.
Мертвая овца, говорит он. Я попросил доставить ее в «Глоуб», вечером приготовлю на ужин.
* * *
Мы его не находим. К двум часам дня местность прочесана дважды. Его здесь нет.
В полицейском участке нас кормят, и все набрасываются на еду. Мел буквально прилип к Каллуму. Я держусь в стороне, намереваясь уйти. Через несколько минут руководителей групп собирают в отдельной комнате.
Речь о ночных дежурствах, сообщает Стопфорд. По радио об этом говорят все утро. Призывают людей ночевать на открытом воздухе. Разводить костры. Вероятно, чтобы дать парню какой-то ориентир. Конечно, это несусветная глупость. Скорее они выжгут половину той местности, и я не понимаю, как это ему поможет.
Думаю, почва слишком влажная и пожара не будет, говорит Бен. Все эти призывы понятны. Никто не хочет, чтобы ребенок провел ночь в одиночестве, в дикой местности. Если половина острова будет ночевать на открытом воздухе, он ведь не будет один, правда?
Полагаю, надо рассмотреть возможность, что он мог покинуть остров.
Все поворачиваются на голосэто майор Вутон. В комнате повисает тишина.
И куда же он направился? спрашиваю я, но мой вопросвсего лишь способ подчеркнуть очевидное. До аргентинской Огненной Земли триста миль, до Южной Георгии почти тысяча, в противоположном направлении. В таком случае куда? Скажем, в Антарктиду, если у вас есть несколько свободных недель
Очевидно, на один из соседних островов. Вутон поворачивается ко мне.
Ну, это сужает круг.
Вутон выжидающе смотрит.
Не хотелось бы огорчать вас, но их больше семисот.
Каллум прочищает горло:
Думаю, майор Вутон ведет к тому, что мальчик, похоже, покинул этот район не один. И давайте признаемв том, что касается пропавших детей, у наших островов уже есть печальная история.
Молчание. Упрямое, если уж на то пошло, но все задумались. Нас мало. Все мы друг друга знаем. Если перенестись на сто лет назад, то выяснится, что половина жителейродственники. Единственные преступления на островахнеправильная парковка, редкие подростковые кражи из магазинов и довольно регулярные, но по большей части безобидные попойки по выходным. В нашу тюрьму отправляют пьяных. Мысль о том, что кто-то мог похитить Арчи Уэста, просто чудовищна.
Нужно закрыть порты, говорит Вутон. Как будто их тут несколько десятков Никто не должен покидать острова.
Это просто паника. Изображать твердость и решительность вовсе ни к чемупокинуть острова все равно никто не сможет. Следующий авиарейс только завтра, даже если б кто-то сумел тайно провести трехлетнего ребенка на борт самолета.
А что насчет круизного лайнера? спрашивает Бен. Он отплывает в четверг.
Я бормочу извинения и выхожу на улицу, захватив по пути пару маленьких сосисок. На парковке выпускаю Куини из машины и скармливаю ей сосиски. Она облизывает мою руку до тех пор, пока на ней не остается ничего, кроме собачьей слюны.
Сзади раздаются шаги. Мне не обязательно оглядываться, чтобы понять, кто вышел вслед за мной.
Похоже, пора подумать о невероятном, говорит Каллум.
Никто из жителей островов не причинит вреда ребенку. Это может быть только кто-то из туристов.
Каллум качает головой:
Туристы могут иметь желание, но не возможность. Тому, кто не знаком с островами, некуда везти ребенка. Он не знает, где его прятать.
Я молчу.
Семнадцать месяцев назад, когда в Сёрф-Бэй пропал Джимми Браун, этих туристов здесь не было. И двадцать семь месяцев назад, когда в Порт-Ховарде пропал Фред Харпер.
Верьте Каллуму, сообщающему факты.
Никто его не похищал. Я поворачиваюсь в ту сторону, где находится ферма. Он где-то там. Упал в реку, и его смыло в море, или утонул в болоте и по какой-то причине еще не всплыл. Лучший способ его найтиочистить местность от домашнего скота и поручить армии еще раз проверить ее на тепловое излучение. Теперь мы ищем тело, и, как это ни печально, придется взглянуть фактам в лицо.
Мы пристально смотрим друг на друга.
Круизное судно обыщут сегодня после обеда, говорит Каллум после нескольких секунд молчания. Стопфорд не соглашался, но мы его уговорили. Вутон предоставит в его распоряжение всех, кто не занят на охране базы. Осмотрят также рыбацкие лодки. Собственная частная армия позволит нам к концу дня исключить всех туристов.
Если сегодня обыщут лодки, то завтра все мы будем вне подозрений. Вернем себе свободу передвижения. А этот разговор не имеет смысла. Мне следует просто сесть в машину и уехать.
Разве дело не в родителях? спрашиваю я. Возможно, Стопфорду нужно поговорить с семьей Уэстов, хотя разговор будет долгим и тяжелым.
Каллум криво улыбается, и его взгляд становится сочувственным. Затем он отворачивается и идет к участку. Он думает, что я, как и все остальные островитяне, просто отказываюсь признать, что кто-то из наших знакомых может быть плохим человеком. Что среди нас есть монстр.
* * *
Ближе к вечеру я прихожу к выводу, что мне нужно кое-что купить, беру Куини и отправляюсь на короткую прогулку по городу. Я знаю, что скоро в школе заканчиваются уроки, и это знание заставляет идти быстрее обычного и не поднимать взгляд. Мне слишком тяжело видеть выбегающих из школьных ворот детей, и я не хочу, чтобы их матери пытались выказывать мне сочувствие. Но не заметить «Лендкрузер» Каллума невозможно. Наверное, это единственная на островах машина светло-голубого цветакак незабудки.
Я понимаю, что он, скорее всего, в закусочной Боб-Кэт, и даже думаю, что могла бы нет, конечно, я этого не сделаю а потом вижу его. Каллум сидит у стойки, прямо напротив окна. Он еще не был дома. На нем та же одежда, что и утром. Он не один.
Рядом с ним ребенок, лет двух. Не знакомый мне мальчик прислонился к Каллуму, положив ноги на колени женщины, сидящей рядом за стойкой. На женщине светлые джинсы, заправленные в сапоги для верховой езды, и синий, под цвет глаз, свитер. Рейчел.
Кто-то проходит мимо по тротуару. Кажется, это Чокнутый Ральф, но я не отрываю взгляда от окна закусочной. Так близко я не видела Рейчел уже три года. В таком маленьком городе, как наш, было бы невозможно совсем не встречаться с ней, но в те редкие разы, когда видела ее, я старалась не попадаться ей на глаза. Однако стоит ей теперь повернуться, и она меня увидит. Они оба увидят.