Хорек вежливо поприветствовал моего мужа (тот ответил небрежным кивком), что-то пробормотав (видимо, назвав свое настоящее имя), чмокнул мою машинально протянувшуюся к нему ручку (незаметно пощекотав внутреннюю сторону ладони пальчикомя этого и ждала) и сопроводил нас в огромную залу на втором этаже, где
Нас уже ждали. Небольшая толпа (все в строгих вечерних туалетах) расступилась, и мы очутились перед натянутой поперек залы красной лентой, возле которой уже стояла не очень молодая парадорого одетая дама с поблекшим, совершенно не запоминающимся лицом и невысокий, плотный мужчина с коротким седым ежиком волос. Мужчина мазнул равнодушным взглядом по Ковбою, еле заметно кивнул ему, глянул на меня, и
Мне стало как-то не по себестало Боязно. А когда я инстинктивно прижалась потеснее плечом и бедром к мужу, мне стало
Я ощутила страх.
Я испугалась этого мужика, потому что почувствовала В нем не было ничего страшноговзгляд холодный, цепкий, жесткий, но ничего такого Я боялась его, потому что его боялся Ковбой.
Я не могла ошибиться. Когда проживешь с человеком много лет, начинаешь машинально смотреть на всех и вся его глазами, воспринимать окружающую среду его чувствами. Нет, они не становятся твоими, они как бы существуют отдельно, но в тебе, и ты иногда ими пользуешьсяпорой сознательно, по собственному желанию, а порой они «включаются» сами по себе, как-то инстинктивно, что ли
Ковбой боялся его, и это было так непривычно, так ну, может, «страшно»слишком сильно сказано, но Я впервые за много лет почувствовала себя беззащитной, без защиты, какой-то голой изнутри, и
Это чувство не отпускало меня весь вечервсю его официальную часть, начавшуюся с вспышек фотоаппаратов, запечатлевших нас четверых в тот момент, когда кто-то вынырнул из толпы и услужливо протянул Седому ножницы, и всю не официальную, когда
Когда мы оказались с Седым в огромном роскошном кабинете
( в дверях мелькнула озабоченная мордашка Хорька и тут же исчезла..)
и меня стали раздевать и ла Нет даже не лапать, а щупать и исследовать, его холодные, жесткие ладони, а я знала, что Ковбой знает, где я и с кем я и что со мной делает его партнер,
(не мы делаем, а онсо мной Я впервые в жизни, как кукла, как безвольная тряпка в этих жутко холодных и жестких руках)
и не то, чтобы разрешает это, а почему-то вынужден принимать как есть, и этосамое странное и самое поганое и страшное Даже страшнее этих холодных, каких-то неживых рук, равнодушно задирающих мое платье, стаскивающих с меня трусики, равнодушно ощупывающих грудь, залезающих в
( как гинеколог в перчатках Нет, хуже!..)
меня и так же равнодушно заваливающих на огромный кожаный диван. Потому что яодна, я без защиты, к которой так привыкла за много лет и без которой я ничего, ничегошеньки не стою, если
Если только не заручусь другой защитойзащитой того, кто сильнее, того, кто сейчас навалился на меня и входит в меня своим твердым нет, жестким и холодным концом, и
И ненавидя себя за эту жалкую, заискивающую попытку, я впервые в жизни стала механически подыгрывать, как они говорят, подмахивать, и притворилась, что кончаю, и
Кажется получилось. Вроде бы, он слез с меня довольный. Я зажмурилась, постаралась расслабиться, и
(Господи, почему ж мне так тошно И страшно Как же мне хочется выпить!.. Нажраться! Прямо сейчас, не слезая с дивана, и расцарапать этому уроду всю его харю, весь его Не могу. Не могу, потому что я Я его боюсь!)
На-ка, выпей, раздался спокойный равнодушный голос у меня над ухом.
Я открыла глаза и увидела, что Седой, уже застегнувший брюки и влезший в смокинг, протягивает мне бокал с Шампанским. Я хотела было отрицательно помотать головой, но встретилась его немигающими глазами и послушно взяла Шампанское и послушно выпила.
Не отрывая взгляда он присел на краешек дивана, стиснул своей жесткой ладонью мою ногу выше колена и сказал:
А тыне слабая баба. Теперь расслабься. Больше мне этого не понадобится.
Я попыталась изобразить на лице что-то вроде непонимания и даже обидыдескать, как это, все же было так классно, но он усмехнулся и качнул седой башкой.
Брось, я тебе не Хорек. Кстати он на секунду задумался. Ты, конечно, дашь Хорьку и будешь с ним трахаться
Почему это я
Так вот, одним досадливым взмахом бровей он заткнул мне рот, если услышишь от него что-нибудь Ну, проскочит что-то обо мне, или о твоем муже, или о наших делах Скажешь мне. Только мне. Поняла?
А мужу?
Я же сказал: только мне. Запоминай номер, он продиктовал семь цифр, это мой личный. Очень личный. Дальше так, он на секунду задумчиво сдвинул брови. На следующей недельке я тебе звякну на мобильный, ты подъедешь сюда Да нет, он поморщился (видимо, у меня на морде что-то отразилось), я же сказал, этого больше не надо. Подъедешь сюда и я дам тебе кредитку Карточку. Ты ее возьмешь и забудешь о ней. Пока я не напомню. Забудешь для всех, понятно?
И для мужа? с трудом глотнув, спросила я.
Для всех. Поняла?
Я кивнула.
Ну, пожалуй все Да, тот номер, что я тебе дал Если у тебя возникнут какие-то проблемы, любые проблемы, можешь звякнуть. Это он вдруг усмехнулся, и от этой усмешки у меня по ногам пробежали мурашки. немалый презент. Все.
Он встал и пошел к дверям. Я думала, он выйдет, не оглянувшись, но У самых дверей он оглянулся, опять усмехнулся и негромко проговорил:
А притворяешься ты неплохо. Для почти любой другойсошло бы. Но ты кончаешь не так. Совсем не так До встречи.
Двери за ним закрылись. Я слезла с дивана, подобрала с пола трусики и стала натягивать их на слегка дрожащие ноги.
Мой страх не прошел. Ну, не совсем прошел И еще: я знала, что, наверное, никогда не избавлюсь от ощущения на себе и в себе его холодных, неживых рук, но Он принял меня. Не потому что я ему понравиласьраскусил же, что притворялась, но Видимо, я ему зачем-то нужна. И пока нужна, я была
I was approved, and I was protected. Я была принята, и я была под защитой.
11
Седой позвонил через восемь дней и попросил меня подъехать. Я подъехала. Охрана на входе приветствовала меня почтительно, один из секьюрити проводил на второй этаж, а там встретила длинноногая секретутка и любезно улыбнувшись, подвела к дверям в кабинет. Тот самыйс кожаным диваном.
Седой при моем появление встал из-за огромного ампирного стола и пошел мне навстречу. Дружески обняв за плечи,
( эти руки мурашки по коже от лопаток до самого кобчика)
он подвел меня к двум кожаным креслам, стоявшим возле журнального столика, усадил в одно, сам сел в другое и спросил:
Кофе?
Я отрицательно качнула головой.
Что ж, тогда прямо к делу. У вас с мужем общий счет? Я имею в виду в Штатах?
Да, кивнула я.
Своего личного у тебя нет?
Нет.
Теперь есть, он вытащил из кармана пиджака пластиковую карточку и протянул мне. Держи. И как мы договорились, забудь о ней.
Я взяла карточку, и равнодушно мазнув по ней взглядом,
( никогда не держала такойPlatinum)
сунула себе в сумочку.
Когда будешь у дочки, может быть, я попрошу тебя взять ее с собой и кое-что сделать, сказал Седой. А может быть, и нет. Кстати, когда собираешься?
Я пожала плечами:
Месяца через два, не раньше, но
Вот и отлично. С этим все. Ты классно выглядишь.
Я инстинктивно кинула взгляд на огромный диван. Он усмехнулся.
Да нет, я не к этому. Мы же решили, что с этимвсе.
Мы? спросила я, незаметно вздрогнув от его усмешки.
Мы, уже без тени усмешки подтвердил он. Как у тебя с Хорьком? Еще не дружишь? Ну-ну Когда подружишься, не забудь, о чем мы говорили в прошлый раз.
Я должна подружиться?
Нет, поморщился он. Ты ничего не должна, но Подружишься. И тогдане забудь мою просьбу.
Я кивнула, и поскольку пауза стала затягиваться, начала привставать с кресла, вопросительно глядя на него. Он молча кивнул, встал, взял меня под локоток и повел к дверям. У самых дверей он чуть сильнее сжал мой локоть и повернул к себе.
Ты даже не спросила, сколько на твоем счету.
Какая мне разница, пожала я плечами, он же не мой.
Онтвой, это бабки на немне твои, негромко поправил Седой. Ты переведешь их, когда и куда я скажу, но счет не закроешь. На нем останутся уже твои бабкикомиссионные. Ты не спрашиваешь, сколько?
Сколько? покорно спросила я.
Два с половиной процента.
Я механически кивнула.
Пятьдесят штук.
Я вздрогнула.
Там там два лимона?.. Но за что мне?..
За доверие. За то, что я тебе доверяю. И не забудь про Хорька. Все, он легонько шлепнул меня по заднице (первый хоть сколько-нибудь человеческий, живой жест с его стороны), и я пошла. Через приемную с секретуткой, которая тут же выскочила из-за столика с компьютером и провела меня по другой лестнице на первый этаж, до самого поста охраны, где один из секьюрити тоже сразу вскочил и почтительно проводил меня к выходу. А на выходе я столкнулась с курящим на крыльце особняка Хорьком, поначалу слегка растерявшимся (я действительно столкнулась с ним, задумавшись о своем, о женском), а потом радостно ухмыльнувшимся, и
Он предложил подвезти, я отказалась и предложила подвезти его, он согласился, и я подвезладо новенькой девятиэтажки, до квартирки (судя по кичевому евроремонтикуего собственной) с широченной койкой у зеркальной стены, малюткой-сауной, приличным вискарем, дорогим музыкальным центром и несвежей простынкой Весь стандартный джентльменский набор. Давно я не бывала в таком «наборе»думала, это уже в прошедшей жизни, ан-нет, зарекалась курочка говно не клевать
* * *
Седой толкнул меня в эту койку, вяло раздумывала я, раскинувшись на этой койке, нисколько не заботясь, красиво ли лежу, потому что зналакрасиво (вон у него, наливающего мне вискарь, «ванька» опять встань-ка, хотя вынул лишь три минуты назад). Но не полтинником зеленью, а когда трахнул меня на диване, даже не столько трахнул, а Прощупал и проверил, и
Сколько лет я не изменяла Ковбою, и не потому что он давал мне в сексе все, что нужнону, конечно, давал, но это не главное, и это никогда не удерживает. Главноея была не партнершей в сексе, в койке, а просто партнершей, я была под «крышей», под защитой, но Не может никого защитить тот, кто сам боится, а Ковбой, муженек мой крутой, боялся Седого, и плевать, если бы он сам подсунул меня под него, но он не хотел, это не его игра была, не он фишку сдал, не он музыку заказывал, а значит Боялся. Я всей кожей ощутила это тогда, перед красной ленточкой, ивсе сломалось.
Опять, как после глюка с трамваем, закончилась одна из жизней.
(Сколько, интересно, их у меня?.. У кошекдевять, но я же не кошка)
Сломалось наше партнерство, наш заговор против всех «них», и теперь все равночто с руками своими поиграть, когда вдруг приспичило, а его нет рядом, что с вибратором, что с Хорьком. И Седой э т о понял, просек, да просто знал, и О-ох, ну и «встанька» же у тебя, красавчик, ну давай, покажи, как ты берешь жену старшего по званиюдля тебя же еще и в э-этом кайф, ну-ну, давай, вот та-а-к, и та-а-к, и еще-е-е, и глу-убже, и сильне-е-й, и погляди, погляди в зеркалозаведись покруче, вот так, та-ак, мать твою, ТА-А-АК!...
А теперь, давай примем по капельке иразбежались. До следующего. Ну-ну, без нежностей, это не твой жанр, и сюда тебе лезть не надо Недоволен? Не по плану? Ну, тут уж милый, терпивслух не скажем, но про себя-то знаем, это не ты берешь, этоя. Как та, что колготки в рекламе толкает: Ясама!
Ну, тварь седая, погоди, придет время, и я с тобой рассчитаюсь. Отплачу! Ты мне жизнь сломалодну из жизней, пусть не ахти-какую, но мою, и я тебе тоже что-нибудь поломаю! Бля буду!.. И была. И есть. И
Черт, куда же я туфли зашвырнула? Ну, давай, ищи, а то время поджимает, мне еще к парикмахерше заскочить надо
12
С Хорьком заладилось по схеме совковой жизни немолодой семейной парыот раза в две недельки, до двухв одну. Примерно так же, как в прежней жизни я играла со своими ручками, или с «ванькой» из дорогого нью-йоркского секс-шопа. Сложностей с Хорьком было не больше, чем с этой игрушкой. Ничего такого, о чем просил звякнуть Седой, Хорек не вякалон вообще мало что вякал, мало разговаривал и Много делал. Мне бы хватило меньше, но даютбери, а бьют Бери и бегик другому.
Так прошло пару месяцев, и шло бы себе дальше, и я втянулась бы в эту следующую жизнь, но Она никак не начиналась, эта следующая.
Прежняя закончилась, это без вопросов, а вот дальше тянулось какое-то безвременье, какой-то пред Пере Словом, что-то вроде переходного периода. Словно, мне давали отдохнуть перед чем-то. И я послушно отдыхала два с небольшим месячишка, пока сама не знаю, с чего
13
Не знаю, с чего это мне вдруг вздумалось откликнуться на приглашение своей старой институтской подружкиникогда не ходила на такие сборища. Просто не понимала, зачему всех давным-давно своя жизнь, говорить, в общем, не о чем, все постарели, подурнели У каждой будет крутиться лишь две мысли: как бы покрасивей распустить свой хвостпохвастаться своим успехами на всех фронтах, и как бы у кого «хвост» не оказался попышнее. Раньше ревниво прикидывали, кто больше выездной, у кого муж чаще бывает за бугром, а теперь что? Кто новее русский? Впрочем, зачем гадатьсходим и поглядим.
Можно даже ради забавы поиграть в неудачницу, тем более, что мужа туда все равно не затащишьодеться попроще, прийти эдакой одинокой грустящей девицей и половить на себе радостно-сочувствующие взгляды разряженных растолстевших баб. Очень радостно сочувствующих, потому что почти все они
Не любили меня тогда. Я не была особенной красавицей, но Вокруг меня всегда вертелось полно мужиков, меня всегда хотели, а бабы это чувствуют и бабы этого не прощают. Примерно так же, как не прощают те мужики, которым не досталось. Как дружки моего бывшего: Вань, тебе дала? Нет?.. А тебе, Вась?.. Тоже нет?.. Вот, блядь-то
И я оделась попроще, и напустила на себя грустный вид, и приготовилась ловить на себе такие взгляды (почему бы не позабавиться?), и Не угадала. Облажалась, как говорили во времена моей юности.
Этот день с самого утра вообще начался с каких-то мелких неудачнелепых случайных лажаний (когда-то давным-давно переняла этот дурацки жаргон от одного дружка-музыканта, лабуха): неправильно набрала код программы на микрухе, кокнула за завтраком любимую тарелку, случайно смахнула со стола и выкинула в мусоропровод серебряную ложку, и наконец, выбежав в угловой магазинчик за кофе, поставила квартиру на охрану, а прибежав обратно, забыла снять и Следя за готовым убежать кофе, вдруг услыхала за спиной резкий лающий окрик:
Стоять, блядь!..
С едва не опустившейся маткой я повернулась, уперлась взглядом в двух молоденьких ментов в камуфляжных куртках и штанах, заправленных в высокие шнурованные ботинки, растерянно наставивших на меня стволы автоматов, и Жутко расхохоталась.
Раздраженные менты выпили по паре рюмок водки, вяло пожурили меня за неаккуратное обращение с системой сигнализации и, сменив гнев на милость, отбыли, унося с собой каждый по десятидолларовой бумажке, а я все еще глупо хихикала
И наконец последний штрих: позвонил Хорек и сообщил, что на сегодня у нас отменяетсядела, дескать, жуткий замот, никак не вырвется. Я изобразила досаду, но потом вошла в роль и даже послала его, обозвав выблядком и пожелав хорошо развлечься с самим собой, но На самом деле даже обрадоваласьпочему-то низ живота никак не отреагировал на его вкрадчивый голосок и вообще даже соски не набухли,
(странно какая-то ненормальная реакция на Хорькаможет не отошла еще от ментов?..)
и окончательно решила, что навещу сегодня свою старую подружку Поскучаю, поиграю в неудачницу, вообще проведу высоконравственный вечер.
М-да, что там, говорят, вымощено благими намерениями? Вот-вот А я честно хотелаоделась попроще, приготовилась
* * *
Компания собралась очень разношерстая, институтских почти не было, а хозяйкаединственная, с кем в молодости нередко вместе бегали на блядки, симпатичная и веселая баба, и вправду обрадовалась мне. Чмокнув по очереди обе мои щечки, она быстренько втолкнула меня в гостиную, где человек десять-двенадцать уже рассаживались за длинным столом, сказала: «Кого не знаешьсами перезнакомитесь, а у меня мясо доходит», и убежала на кухню.