Евгения ОвчинниковаОбычные люди
Несколько слов о книге
«Обычные люди» заключительная часть трилогии петербургской писательницы Евгении Овчинниковой. Первая часть истории под названием «Иди и возвращайся», рассказывает о том, как 14-летняя Нина решает возобновить поиски исчезнувшей несколько лет назад мамы. Девочка видит мир по-особенному, и переносит эти необычные образы на бумагу: рисунки Нины изображают прохожих в виде доисторических существ.
Во второй части, «Магии Зеро», семья скрывается от преследования на Сицилии. Переезд меняет Нину: рисование в прошлом, лучшие друзья чересчур далеко. Ее мучит незавершенная история из прошлой жизниистория, связанная с родителями. Нина талантлива, тонко чувствует, но ее неуверенность в себе мешает реализоваться в полной мере.
В заключительной части трилогии, «Обычных людях», читатели окажутся в США, где познакомятся с повзрослевшей успешной Ниной, преодолевшей свои комплексыно расследование не окончено, а значит, о спокойной жизни можно только мечтать.
«Обычные люди» позволяют увидеть весь масштаб авторского замысла. От личной драмы, поисков пропавшей мамы в первой части трилогиидо секретного международного проекта в последней, от полудетских рисунковдо персональной выставки Трилогия «Иди и возвращайся» раскрывается постепенно, меняя представления читателя и о жанре подросткового детектива (здесь он включает и наполненную тонким психологизмом историю взросления, и триллер с погонями, похищениями, международными скандалами, и даже фантастическое допущение в виде проекта, связанного с прогрессивной наукой), и о взаимоотношениях героев.
Расследование преступления здесь уходит на второй план, важным становятся поиски себя и своего места в жизни, а ещевзаимоотношения с семьей. Реалистичная, психологически выверенная трилогия увлечет читателей среднего и старшего школьного возраста, а удивительная многоплановость повествования гарантирует, что книги понравятся не только любителям детективов.
Евгения Овчинникова (родилась в 1983 году) дебютировала в издательстве «КомпасГид» с повестью в рассказах «Мортал комбат и другие девяностые», смешных и мудрых историй, напоминающих одновременно байки и притчии с первой же книгой заявила о себе как об авторе, способном писать многослойные тексты для подростков и взрослых.
Из будущего
Вставай, сказал грубый голос по-английски, и меня сильно тряхнули за плечо. Вставай.
Я села и оглянулась. У кровати стоял один из безликих агентов с пляжа Майами. На нем был полиэтиленовый дождевик, словно он с ног до головы облачился в пакет.
Дождь пошел, да? спросила я его.
Ответа не было.
В каюте напротив завизжала Мира. Второй Смит неделикатно тащил ее за руку из постели, она упиралась и била его кулаком. На нем тоже был дождевик, который шуршал от каждого ее удара.
Когда вы от нас отстанете? спросила я, но мне снова не ответили, зато схватили и потащили. Я сопротивлялась, но понимала, что на этот раз мы не отобьемся, не сбежим, потому что бежать с «Королевы тунцов» некуда.
Нас вывели на палубу в зазоре между гостиной и гостевыми спальнями. Темная ночь дунула холодным соленым ветром. Яхта ухнула вниз, мы едва не упали, и в свете качнувшегося подвесного фонаря я увидела, что у лестницы в гостиную лежит папа. Когда мы шли мимо, он поднялся и бросился на моего Смита, и одновременно я вывернулась и вцепилась зубами в державшую меня руку. Похититель оскалился и заорал. Но папа не успел помочь мнеиз ниоткуда появился третий человек без лица и оттянул его за шиворот. Я брыкалась, и агенту пришлось остановиться, чтобы перехватить меня крепче. Пока мы толкались, папа вырвался, и в болтающемся световом пятне я увидела у него в руке маленький нож. Он размахивал им перед носом третьего похитителя, а тот уворачивался.
Папа! крикнула я.
Он с удвоенной силой стал размахивать ножом. С противоположного борта завопила Мира.
Третий безликий, явно тренированный в ближнем бою, заломил папину руку с ножом и ударил его кулаком в грудь. Папа мешком свалился на палубу и замер. Его соперник пнул в сторону ножик, и тот соскользнул с палубы в море. Я все еще сопротивлялась: визжала, кусалась и царапалась, и на подмогу моему Смиту пришел третий похититель. Он перехватил меня за шею и за плечо с другой стороны.
Позади раздался шум. Мы все оглянулисьпапа поднялся и снова налетел на похитителя, нелепо размахивая руками и ногами. Его нос и кулаки были разбиты. Фонарь качался туда-сюда в такт с палубой.
«Человек-картошка наносит последний удар», промелькнуло у меня в голове перед тем, как произошло ужасное. Один из агентов достал пистолет и выстрелил. Папа сделал несколько шагов ко мне, протягивая руку, а потом упал и замер на палубе.
Глава 1,в которой появляется Хранитель
Одним апрельским вечером, в час, когда на улице уже было сумрачно, но фонари еще не зажгли, по Каменноостровскому проспекту в Санкт-Петербурге шел человек. Он опирался на трость, потому что прихрамывал на правую ногу, и ковылял медленно, то и дело поднимая голову, сверяясь с номерами на домах. Издалека могло показаться, что это старик, но, присмотревшись, вы бы заметили его живые глаза и энергичные жесты. А приглядевшись еще внимательнее, можно было сделать вывод, что на самом деле ему лет шестьдесят или немного больше. Седина слегка тронула его виски, а жесткие черные волосы лежали неподвижно, несмотря на гулявший по проспекту ветер.
Ветер нес песочную пыль, она досталась городу в наследство от зимы, от долгой снежной зимы с морозами за тридцать и обильным снегом, который коммунальные службы щедро посыпали песком. И вот снег растаял, а песок остался. Ветер поднимал его, кружил в арках, осыпал им людей и машины. Старик то и дело останавливался, чтобы вытереть набегавшие из-за песка слезы или сплюнуть скрипевшую на зубах пыль. Он негромко бормотал под нос что-то о песке и безобразии, и еще, кажется, о том, что власти совершенно испортили город. Впрочем, было понятно, чем он на самом деле недоволен. Идти ему с каждым шагом, видимо, становилось все труднее: он морщился и когда ступал на здоровую ногу, и когда опирался на трость. Казалось, что в его теле все отзывается болью на неторопливую ходьбу.
Мужчина повернул на Большой проспект, а с негона Ординарную улицу. Потом остановился, достал носовой платок, да-да, не одноразовую салфетку, а самый настоящий носовой платокхлопковый, синий с коричневой каемкой, потрепанный и не слишком чистый. Он тщательно протер им глаза, потом высморкался и спрятал платок в карман.
Он стоял на тихой улочке, совершенно типичной для центра Петербурга. По обе сторонычетырех- и пятиэтажные дома стеной. Сначала они кажутся единым целым, но скоро замечаешь, что все они неодинаковой высоты, разного цвета. Некоторые из домов украшала лепнина, но большинство были ею обделены. В домах поскромнее двери жались к аркам, словно не хотели быть замеченными: некрасивые, крашенные коричневой краской для пола, с наляпанными поверх объявлениями: «Требуется горничная», «Продам дачу на заливе», «Компьютерная помощь. Владислав». В других домахдвустворчатые двери, самые настоящие парадные, распахивали объятия навстречу гостю. Сквозь стекло виднелись широкие лестницы и лепнина на стенах и потолке. На парадных не висели объявлениято ли их отсюда сразу убирали, то ли расклейщики не решались портить красоту. Здесь, вдалеке от сутолоки Каменноостровского проспекта, была видна и слышна жизнь этих домов.
Мужчина снова захромал вдоль Ординарной улицы, слушая разговоры из офисов на первом этаже, звон кастрюль и шум телевизоров из квартир. Он на мину ту остановился у салона красоты. За витринным стеклом, протянув руку маникюрше, сидела молодая женщина, похожая на его дочь. Женщина и мастер увлеченно болтали и смеялись, не замечая, как их разглядывают с улицы. Старик оторвался от окна и пошел дальше. Впереди между домами показался просветогороженная детская площадка, над которой нависали три тополя. Узловатые ветви деревьев сплетались друг с другом и надежно укрывали площадку. Наверное, летом эта зеленая крыша отлично защищает от дождя, подумал старик.
В ту же секунду дверь в здании за тополями распахнулась, и оттуда вылетели дети. С криком и визгом они ворвались на площадку и заняли ее всю: песочницу, горку, машинки-качалки, автобус в форме медведя. От мельтешения разноцветных курток казалось, что детей никак не меньше пятидесяти, хотя их было пятнадцать. Следом за ними вышла воспитательница. В двух сумках она принесла скакалки, ведерки, формочки для песка, машинки и другие игрушки, порядком потертые, годные только для игры на улице.
Старик смотрел на детей, тяжело опираясь на трость, но голос воспитательницы вывел его из задумчивости:
Дети! Дети, давайте играть в догонялки!
Да! Да! Давайте! дружно закричали дети и бросились к воспитательнице, и она стала проговаривать считалку, легонько ударяя каждого по шапке.
«Ах да. Дети. Дети», вспомнил старик и пошел прямо. Он кинул взгляд на номер дома на углу. Но это был не тот, что нужно.
Старик шел все медленнее, рука с тростью тряслась, лицо побледнело, на лбу выступил пот. Он уже не отирал его, а позволял капать на куртку.
На небо набежали черные облака, стемнело, но фонари все еще не зажигались. Ветер дунул вдоль улицы и затихто ли готовился дуть сильнее, то ли улетел к Неве, чтобы там разыграться в полную силу. Различать номера домов стало сложнее. Старик нашел нужный, постоял несколько секунд, давая себе отдохнуть. Дом, выкрашенный в светло-зеленый цвет. Три этажа, две колонны. Дверь в парадную простая железная. Обычный доходный дом. Старик внимательно осмотрел фасад. Снаружи не было того, что он искал. Посередине дом прорезала арка. Старик вошел в нее.
Арка привела его в крошечный двор-колодец, и, когда глаза привыкли к темноте, он увидел обшарпанные стены, еще одну парадную в глубине двора и миски с молоком и кошачьим кормом у отдушины. Ни людей, ни машин. Стояла пугающая тишина. Старик беспомощно огляделсяу этого дома не было цокольного этажа. А достоверно старик знал только одно: то, что он ищет, то место, где их прячут, находится на цокольном этаже. Старик всхлипнул, но, совладав с собой, проковылял прочь из арки, вернулся обратно на Ординарную улицу, огляделся и прошел до следующего дома, пятиэтажного. В нем тоже была единственная арка, нырявшая во двор-колодец.
Старик с трудом дошел до железной калитки, останавливаясь через каждые два шага и тяжело дыша. Вход в арку пестрел табличками с названиями офисов: «Турфирма Алиса», «Стоматология АльДенте» и еще яркие таблички, некоторые на английском. Это был хороший знак. Много офисов, значит, скорее всего, цокольный этаж есть. От кнопок домофона тянулись полоски с названиями компаний и кодом. «Магазин для парикмахеров5В».
5Впервое, что бросилось ему в глаза, и он торопливо нажал на домофоне цифру и букву и прислонился к стене, ожидая ответа, силы были уже на исходе.
Во рту появился знакомый привкус, предшествующий обмороку. Голова потяжелела, глаза закрывались сами собой. «Надо бы прилечь, чтобы не упасть и не удариться», устало подумал старик, но продолжал стоять, прислонившись к стене и слушая звонок домофона, на который никто не отвечал. Он подергал калитку, но она была заперта. Звонок домофона оборвался. Мужчина посмотрел через прутья ворот во двор, но из-за темноты ничего не увидел.
В это время из колодца раздался звук хлопнувшей двери, потомшаги. В арке показалась женщина, следом за ней шел молодой человек. Женщина нажала на кнопку в стене, расположенную так, чтобы нельзя было дотянуться до нее снаружи. Дверь запикала, и, когда женщина потянула ее на себя, старик наклонился вперед, к открывшемуся входу: надо было поскорее войти, потому что привкус во рту все усиливался, а голова с каждой секундой тяжелела и тошнота подкатывала нарастающими волнами.
Но женщина встала на пороге и не дала ему пройти.
Вы к кому? сурово спросила она, осматривая старика с головы до ног. Вывод она, похоже, сделала не в его пользу, потому что еще сильнее вцепилась в калитку, преграждая вход.
Мне надо прошептал он. Говорить сил уже не было. Только мысль: войти, проверить, здесь ли они.
Если к кому-то, то пущу, просто такидите своей дорогой, ответила женщина.
Мария Васильевна, ну что вы, в самом деле, вмешался молодой человек. Пусть войдет.
Парень торопился, переминался с ноги на ногу и тянул калитку на себя, но Мария Васильевна не собиралась сдаваться просто так.
Ходят и ходят. Из-за офисов этихпроходной двор! Я вчера в подвале бомжа нашла!
В глазах у старика посветлело: тут есть подвал!
Мария Васильевна, он не бомж! Выпустите же, ну!
Парень с силой дернул калитку, подталкивая соседку к выходу. Она нехотя вышла, продолжая сверлить глазами старика, его трость и кожаную куртку. Ее спутник придержал калитку, и старик, забыв о привкусе во рту и грядущем обмороке, вошел внутрь, взглянув на парня с благодарностью. Молодой человек бодро пошагал направо. Мария Васильевна постояла, подозрительно разглядывая чужака, но, убедившись, что он не собирается завалиться спать или, чего доброго, использовать двор в качестве туалета, тоже убралась по своим делам.
Этот двор был больше. Дверь в подвал старик отыскал почти сразу. Проржавевший искривленный козырек прикрывал пять ступеней вниз. Окна тускло светились. Дверь ниже человеческого роста тоже была проржавевшая, запертая снаружи на крошечный замочек. «Ничего, подумал мужчина. Зато есть окна». Он спустился на две ступеньки вниз и, вытянувшись, заглянул в ближнее окно. Трубы парового отопления, на которых греются кошки. Метлы, грабли и другие инструменты стоят в углу, рядомперевернутая вверх дном тачка. Лампочка на проводе. Связки старых книгна макулатуру. Рейки и доски. На вбитых в стену гвоздяхрабочие тужурки дворника. И почему-то посередине подвала стояла игрушечная розовая коляскас такими ходит малышня на площадках. Старик устало присел на парапет, думая о коляске и о том, как она могла тут оказаться. Наверное, дворник приходит сюда с детьми. Хотя какая разница.
Дети не здесь. Уже в котором месте он находит только кошек и инструменты дворников. Тошнота и привкус во рту вернулись резко, в одну секунду. Он успел вытащить из кармана телефон, отыскать в списке сообщений контакт «Таня» и послать ей: «Они не здесь. Я снова ошибся». В ответ мгновенно прилетело: «ГДЕ ТЫ?!», а потом: «Мы обыскались!» После второго сообщения телефон зазвонил, на экране высветилось то же имя«Таня», и старик пытался нажать на зеленую кнопку, но палец не слушался. Последнее, что он слышал перед обмороком, была развеселая песенка с птичьим пересвистом.
Его обнаружила лежащим на ступеньках подвала продавец из магазина для парикмахеров, куда он не дозвонился. Она и вызвала скорую. Мужчина открыл глаза, когда по стенам колодца забегали красные и синие переливы. Он видел, как над ним озабоченно склоняются люди в синей униформе, светят в глаза фонариком и спрашивают, как его зовут. Он все слышал, но не мог ответить. Он мог думать сейчас только об одномчто дети по-прежнему не найдены, что они где-то здесь, в одном из темных дворов-колодцев Петербурга, присыпанных прошлогодним песком, и никто не ищет их. И никто за ними не придет.
Глава 2,в которой появляется некто в камуфляжных штанах
Утром того же дня на другой стороне земного шара, в Сан-Франциско, в месте, где Чайна-таун граничит с историческим центром, а в зданиях соседствуют офисы и квартиры, занятые китайскими семействами, веганские кафешки и пышущие жаром открытые кухни с подвешенными за шеи коричневыми копчеными утками, по одной из улочек, которые еще не центр, но уже не китайский квартал, шел молодой человек. Стройный и очень красивый, с тонкими, по-девчачьи нежными чертами лица. На нем была джинсовая куртка, обтягивающие камуфляжные штаны, а за плечами рюкзак, тяжелый, судя по тому, как натягивались его лямки и как молодой человек время от времени вскидывал рюкзак повыше. Он шагал легко, периодически сверяя свой маршрут с картой на телефоне, и иногда смотрел на номера домов, чтобы убедиться, что идет в правильном направлении.
Больше всего он был похож на бывалого туриста, вернее, на путешественника, из тех, которые никогда не живут на одном месте, а странствуют из страны в страну и из города в город, нигде надолго не задерживаясь. Такие люди знают, как быстро и дешево долететь из Киото в Нью-Йорк или из Лондона во Владивосток. Им известно, как прожить в мегаполисе неделю и потратить всего пятьсот долларовэто включая гостиницу, еду, транспорт, сотовую связь и открытки домой с фотографиями достопримечательностей. Такие туристы собирают впечатления, легко перемещаясь по земному шару и не чувствуя преград в виде виз, денег и бытовых проблем. Их заграничный паспорт пестрит штампами десятков стран, даже самых экзотических. Тут, конечно, могут быть и Турция, и Египет, и Таиланд, но эти путешественники далеки от отелей, где «все включено», пляжей, дискотек и прогулок на ко раб ликах с обедом, фольклорным представлением и рыбалкой.