После Нью-Йорка золотые трубки завивались, как рисуют в учебниках по физике завихрения воздуха у самолета, и долетали до «Эры Сан-Франциско», которая разбивалась на «Эру Школы» и «Эру Колледжа». Эра Сан-Франциско занимала больше половины пространства. Рисунки здесь были уверенные. Море, холмы, цветы и пальмы. Сокурсники в колледже. Девушка на серфе, вид снизу, из-под толщи воды, название«Глазами мозазавра».
Под названиями стояли даты римскими цифрами. Я рассматривала свои же картины будто впервые.
Нина, хочешь выпить с нами шампанского? За-куски только что привезли. Отметим окончание нашей работы!
Я оглянуласьЛу кричала мне, высунувшись из незаметной двери у входа. В зале было пусто. Пока я рассматривала свои рисунки, техники отрегулировали освещение, сотрудники галереи сверили все рисунки с каталогом и собрали оставшийся мусор. Здесь успела побывать и уборканезаметно для меня пол помыли, стало свежо, пол отражал золотые лампы в местах, где не высох.
Нет-нет, спасибо. Мне вечером еще фотографироваться с кучей людей и принимать поздравления, крикнула я в ответ.
Лу рассмеялась и исчезла в двери.
В дальнем конце зала картины, подвешенные к потолку за цепочки, описывали полукруг, не соприкасаясь со стенами, а светящиеся золотые трубки вились между ними. Казалось, они существуют сами по себе, растут из золотого осьминога посреди залане было видно ни стыков, ни креплений. Но, присмотревшись, я заметила тончайшие капроновые нити, на которых они держались. Все было сделано так, что ах. После полукруга начиналась «Новейшая Эра». Под каждым названием и датой стояли пометки, в каких конкурсах участвовала работа и какой приз взяла.
Я постояла под люстрой-осьминогом, оглядывая зал, запоминая все так, как есть сейчас, без людей, шампанского, фотографов. Сфотографировала на телефон зал, заблюрила так, чтобы было ничего не разобрать, но интрига сохранялась, и запостила в «Инсту» с пометкой «Сегодня в 7 p.m».
До открытия оставалось еще несколько часов, в которые я планировала сделать наброски для обложки альманаха параллельного курса по литературному мастерству, куда вошли несколько рассказов Стиви. Сборник издавался за счет спонсоров, и мне даже обещали заплатить.
Но, стоя под осьминогом, я поняла, что ничего не получится. Что я сейчас выйду из галереи и отправлюсь бродить по городу, пока не настанет пора возвращаться. Буду смотреть на людей, машины, собирать энергию, чтобы потом направить ее в нужное русло.
Выходя, я заглянула в кабинет оформителей. Лу и ее коллеги расселись на коробках и сваленных в беспорядке предметах. Они ели принесенные из дома сэндвичи, смотрели видео на телефоне и хохотали. Я не стала их отвлекать и направилась к выходу, но, когда двери разъехались, Лу заметила меня и крикнула:
Удачного открытия!
Я обернуласьони салютовали мне сэндвичами и чашками. В ответ я подняла вверх большой палец и вышла на улицу.
Глава 4,в которой открывается выставка
Я перешла на другую сторону улицы, пропуская машины, и снова стала смотреть на рисунки через окна. Золотой свет отключили, и зал вернулся в будничное, черно-белое состояние. Сновал уборщик, замелькали туда-сюда Лу и ее коллеги. Техники вернулись с перерыва, поставили стремянку под осьминогом: один техник забрался на нее и проверял крепления, второй поддерживал лестницу. Тихая улица в центре: редкие машины не раздражали, пешеходов не было, раскидистые деревья бросали тень на тротуары. Мягкое солнце неназойливо грело голову и плечи. Все вокруг было совершенным, законченным, красивыми деревья, и солнечный свет, и старое кирпичное здание галереи.
Над галереей сдавались в аренду студии художников, мастерские. Такие арендовались в складчину, на несколько человек, арендовать одномуслишком большая роскошь. Я знала это, потому что Стиви снимал похожую мастерскую вместе с двумя сокурсниками.
Я побрела к ним, надеясь, что Стиви у себя в мастерской и я пересижу у него несколько часов. По дороге передумывала несколько раз: разворачивалась, собираясь то прогуляться у пирсов, то сходить в колледж, то позавтракать, то пообедать, через минуту забывала об этом, но часа через два уже звонила в домофон. Дверь открыли не спрашивая.
В большой комнате с заляпанными краской стенами, разделенной ширмами на три зоны, у выхода из лифта два человека в сварочных масках придерживали свернутые вместе несколько листов железа, а третий человек, тоже в маске, сваривал листы. Я про шла мимо них и легла на диван в дальнем углу мастерской. С него из окна во всю стену открывался вид на залив и Алькатрас вдалеке. Сердце почему-то стучало, хотя все было хорошо и я должна была быть абсолютно спокойна.
Волнуешься? спросил, входя, Стиви.
Что вы там варили?
Помогали Чейзу. ДНК из железа для конкурса студенческих работ.
Треск сварочного аппарата заглушил мой смех.
Мы пили чай, молча смотрели на залив и на перекресток под нами.
Не о чем волноваться. Все получилось потрясающе, убеждала я сама себя.
Ты уже видела? удивился Стиви.
Да, ходила только что. Они сотворили настоящее чудо.
Но все равно волнуешься?
Наверное. Не знаю. Странные ощущения.
Хочешь поговорить об этом?
Я рассмеялась:
Отстань, пожалуйста. Мне хватает моего психотерапевта.
Мы помолчали. Допив чай (органически выращенный и произведенный на ферме в Айове), Стиви принялся за работу. Он уже три месяца делал Гипсовую даму, ее пугающий силуэт иногда являлся мне во снах.
Я не могла усидеть на месте, попрощалась со Стивеном. Хотела без разговоров проскользнуть к выходу, но Чейз перехватил меня у лифта и минут десять рассказывал о своей ДНК. К счастью, в мастерскую пришла его девушка, и он переключился на нее.
Официальное открытиев 7 p.m. Сбор гостейв 6.30 p.m, громко напомнила я, закрывая дверь лифта.
Sure, see you, одновременно ответили все.
* * *
Добро пожаловать! Вы есть в списках? приветствовал меня охранник на входе. В костюме с галстуком-бабочкой, но на лбу написано: «Я вышибала, не шути со мной».
Я попыталась сообразить, есть ли у меня приглашение на собственную выставку. Пока думала, из галереи выскочила Лу. На ней был сногсшибательный брючный костюм. Короткие белые волосы уложены на правую сторону. Днем в рабочей одежде она выглядела по-домашнему, сейчасвысокомерно.
Нина, где ты была? Идем, тебя уже дожидаются репортеры.
Не обращая внимания на охранника, она схватила меня и потащила в зал. Репортеры обосновались сразу у входа. Первый снимал меня на фоне моих ранних рисунков. Несколько вопросов: откуда я беру идеи, что для меня главное в моей работе, какие планы на будущее? Второй журналист решил, что лучше развернуть меня и снять на фоне заполненного зала и люстры-осьминога вдалеке. Он задал те же вопросы, вручил свою визитку и исчез в толпе. Потом подошли девочки из газеты колледжа. Спросили о том же самом и сфотографировали меня на айфон.
Зал был заполненяблоку упасть негде. Половину людей я не знала. Интересно, они пришли из любопытства к моему художеству или потому, что команда галереипрофессионалы во всем, в том числе в приглашении гостей? Под люстрой стояли папа с мамой в окружении друзей. Я шла к ним, останавливаясь через каждый метр, чтобы ответить на приветствия и поздравления. Лу была правахорошо, что я посмотрела выставку до открытия.
Родительский кружок приветствовал меня бурными аплодисментами и объятиями. Все по очереди бацали селфи со мной. Я делала большие глаза на камеру и показывала пальцами «V». Родители раскраснелись от гордости. Мама была, как всегда, безупречна. Папа за годы в Сан-Франциско подтянулся, похудел, но остался, по сути, прежним человеком-с-носом-картошкой. Он нелепо улыбался во весь рот. Надел коричневый костюм, который заметно жал ему в плечах. Пока я готовила рисунки к выставке, он договаривался с галеристами, техниками по свету, выбирал компанию для доставки еды. Наверняка пригласил через кого-то репортеров и устроил так, что на выставку пришло людей больше, чем было знакомых у меня в городе. Я надеялась, что купят хотя бы пару работ, это значило бы, что папа не напрасно потратил время.
Я не успела сфотографироваться с ним и с мамой. Ко мне снова подходили знакомые, некоторые еще по Санкт-Петербургу, здоровались, поздравляли, фотографировались. Было много друзей родителей. В Сан-Франциско у них образовался огромный круг общения, где крутились все подрядстарые знакомые из России, папины программисты, новые партнеры и подчиненные, мамины микробиологи, врачи, ее новые студенты. К ним все тянулись, их любили. Они были smart Russian guys
Примечания
1
Заткнись, чувак (англ.).
2
Открытие сегодня: Эволюция Нины (англ.).
3
«Нинины монстры» (англ.).
4
Остров-тюрьма для особо опасных преступников. С 1973 года работает как музей.
5
Конечно, увидимся (англ.).
6
Сообразительные русские ребята (англ.).