Я слышала твой разговор.
Не комментирует, не оправдывается, не пытается что-либо пояснить, и не надо. Я знаю, что он ни при чем, остальное неважно.
Я могу тебе как-то помочь?
Я все сделаю сам, наконец отзывается. Просто мне нужно время, чтобы исправить ошибку. Тебе не стоит ни о чем волноваться.
А я волнуюсь! Опускаю руки, становлюсь рядом с ним, смотрю на его четкий профиль. Волнуюсь за тебя, по-моему, это логично!
Поворачивает голову, улыбается, и я начинаю злиться сильнее. Я не понимаю его спокойствия, не понимаю: здесь нужно искать варианты, договариваться с Тимуром, искать тех, кто подставил. В том, что подставил, даже не сомневаюсь.
Я все решу, повторяет он с той же улыбкой. И в первую очередь проблему с неплотно закрывающейся дверью в своем кабинете.
Макс! взрываюсь я. Как ты так можешь?!
Но весь мой запал спадает, когда он резко прижимает меня к себе. Горячие руки, какие горячиеи в них всегда так надежно. Простые объятия, а в них куда больше, чем в страсти.
Они успокаивают, им веришь.
Ему удается убить мою злость, заставить ее заткнуться и стыдливо ластиться, как нашкодивший кот.
Он не будет со мной это обсуждать, но он знает, что я рядом и верю ему. Это самая малость, что я могу дать.
Я пытаюсь снова начать разговор, узнать хоть какие-то детали помимо тех, что услышала, но он закрывается. И я знаю, это четкое «нет», через которое не пробиться. Но это не значит, что я отпускаю неприятные мысли.
Они кружатся, когда мы ложимся в постель. Кружатся, когда, думая, что я сплю, Макс целует меня в плечо и прижимает ближе к себе. И не развеиваются, когда я слышу его размеренное дыхание.
Когда я просыпаюсь, Макса уже нет. Мой звонок на мобильный он сбрасывает: занят. Чтобы унять желание терзать его звонками, пока не ответит, готовлю обед. Есть не хочу. Суечусь, пью кофе, но любимая горечь не приносит ожидаемой бодрости и привычного удовольствия.
Когда мой телефон оживает от входящего вызова, бросаю блюдо, которое вытягиваю из духовки. Но разочарованно смотрю на номер своей массажистки.
Анита Владимировна, вы не забыли, что у нас назначена запись? спрашивает она.
Прости, Марин, я и правда забыла.
Я могу перенести вас на час позже.
Нет-нет, я не приеду сегодня. Но сделаем так, будто сеанс был. В ответ на ее заверения, что не стоит, отмахиваюсь. Это мой промах, так что все нормально.
Макс возвращается поздно вечером. Уставший, хотя и пытается не подать вида. К моменту, как он заходит в квартиру, у меня не только готов обед и ужин, но настаивается торт в холодильнике.
Мы говорим ни о чем, потому что мою попытку поговорить о самом важном он сразу же пресекает. Он ведет себя так, будто ничего не случилось, но напряжение можно резать ножом.
А еще он даже не заходит в свою мастерскую. Ни в субботу вечером, ни в воскресенье, когда вновь куда-то срывается и исчезает практически на день. Даже когда сильно устает, он не может без кисти и красок.
Мелькает мысль, что он себя от них отучает. Пытается понять, каково этокогда их не будет?
Я убеждаюсь в этом, когда в воскресенье вечером он возвращается, проходит в гостиную, где я делаю вид, что все нормально, и смотрю телевизор, даже не разбирая плывущих картинок, и садится рядом со мной.
Подгребает меня под свой бок, откидывает голову на спинку дивана и закрывает устало глаза. Красивый, он очень красивый, даже в этой непривычной усталости. Любуюсь четкими скулами, скольжу взглядом по щетине, которую он не сбривает уже несколько днейне до нее сейчас, а потом замечаю какую-то папку с документами, которая лежит рядом с ним.
Что это?
Твой подарок на годовщину. Ты же не думала, что я ограничусь букетом?
Беру папку в руки, открываю ее и с трудом сдерживаю желание отбросить ее так далеко, чтобы никогда не найти. Потому что то, что находится в ней
Дом за городом, две наши квартиры, его машинавсе переоформлено на меня. Не сегодняшней датой, задним числом.
Зачем? хриплю я.
Хочу, чтобы ты не волновалась по пустякам.
Он наконец открывает глаза и смотрит пристально, долго. И прежде чем я успеваю сказать все, что думаю, сжимает мои плечисильно, чтобы точно услышала.
На самом деле это я не хочу волноваться. Я могу не успеть, понимаешь? Могу не успеть все решить. Но я не хочу волноваться, что ты останешься без копейки. И я хочу, чтобы ты не спорила. Ты же спрашивала, как мне можно помочь? Вот и помоги. Просто прими этот факт.
Подожди, я нервно сглатываю, сжимаю папку в руках, мы можем предложить это Тимуру, и он
Я не собираюсь ему ничего отдавать своего, отрезает Макс. Я хочу вернуть ему его деньги, и только.
Он видит, что я против, но качает головой и ставит на обсуждении жирную точку:
Тема закрыта.
То, что я перестаю терзать его вопросами и попытками навязать свою помощь, он принимает за то, что я с ним согласилась. В любой другой ситуации я бы сделала так, как он просит. А сейчас не могу.
Я знаю, что он будет злиться, когда узнает об этом, но в понедельник, едва он, ничего не объясняя, опять уезжает, я тоже начинаю собираться. Надеваю первое, что попадется под руку, платье? Хорошо, пусть будет платье. Бежевый цвет не очень хорошо гармонирует с моим бледным лицом, но какое это имеет значение?
Так, папка с документамиедва не забыла.
Я уже стою у двери, когда внезапно раздается звонок.
Вернулся? Что-то забыл? Бросаю папку у зеркала, застыв, рассматриваю свое отражение, а потом до меня доходит. Это не Максу него ключи, он закрывал дверь, когда уходил.
Просто я нервничаю. Неудивительно, я не могу успокоиться уже несколько дней. Пытаюсь притвориться ради Макса, но внутри как будто сжалась ржавая пружина, которая медленно распрямляется и своей ржавчиной задевает чувствительные места.
Выдыхаю.
Это не Максуже хорошо. Не придется врать, что бегу в салон делать маникюр или массаж. Такая глупость это всесейчас мне вообще плевать, какого цвета у меня ногти и что кожа не получит дополнительный тонус.
За дверью оказывается свекровь. Ее я видеть хочу еще меньше, но ей все равно, она уверенно заходит в квартиру. Окидывает меня цепким взглядом.
Вижу, я не вовремя.
Не пытаюсь переубедить ее в очевидном. Но и реплику, что «не вовремя, как всегда», держу при себе. Она все-таки мать моего мужа.
Она бросает взгляд в сторону кухни, но так как я не спешу ее приглашать, поджимает губы и делает вид, что и сама не хотела.
Я ненадолго. Просто спросить: что у вас происходит?
Пока я медлю с ответом, пытаясь понять, как она догадалась, она теряет терпение и начинает меня торопить.
Меня не интересует то, что я уже знаю. Скажи мне, что у вас случилось еще?
Она намеренно делает паузу и задевает меня за больное, пытаясь вывести на эмоции. На эмоциях легче сказать то, о чем хочешь молчать.
Не понимаю, о чем вы, отвечаю, также выдержав паузу. Но если вас что-то тревожит, думаю, вам лучше обсудить это с Максом.
Перестань! отмахивается она. Ты лучше меня знаешь, что он ничего не расскажет.
И тем не менее вы почему-то здесь.
Потому что у меня, слава богу, есть крепкие связи! Конечно, было бы удобно, будь у тебя слепоглухонемая свекровь, но тебе с этим не повезло. Я всегда узнаю то, что важно для нашей семьи.
Без понятия, работают ли ее крепкие связи за идею или за деньги, но справляются они хорошо. И всегда, когда это происходит, у нас со свекровью случается разговор, после которого я долго пытаюсь восстановиться.
Ну так что? напоминает она. Сама расскажешь или мне подключить еще одни связи, чтобы узнать, зачем мой сын срочно выдернул нашего адвоката с важного заседания?
Она не знает.
Конечно, не знает. Макс не сказал, адвокат этого тоже не сделаетслишком дорожит репутацией. И я не вправе ей говорить.
Понятия не имею, наконец отзываюсь.
Я говорю спокойно и равнодушнодавно научилась, получается так, что в это верит даже свекровь. Всматривается в меня, пытаясь подавить морально, а потом разочарованно машет рукой.
Ты всегда была бесполезной!
И все-таки ей удается задеть меня так, что маска равнодушия начинает трещать и разваливаться. Но она этого даже не замечает. Поправляет прическу, задумчиво рассматривает стену в прихожей и говорит в никуда:
Мало мне волнений с мужем, который вывел все свободные деньги для расширения бизнеса. Рискнуть он решил Благополучием, над которым мы с ним вместе работали. Еще и Макс что-то задумал
Потом она, видимо, понимает, что излишне обнажилась передо мной: еще бы, поделилась переживаниями, и когда-нибудь я смогу это использовать против нее. Зря волнуется, я давно знаю три ее болевые точки: сын, деньги и статус. И все три сейчас ранимы как никогда.
Зря я на тебя понадеялась, вновь окидывает меня неприязненным взглядом. Конечно, ты не можешь что-либо знать. Если что-то случится, он поделится со мной, а не с тобой. Что ты можешь сделать? Чем можешь помочь?
Молчу.
Каждое слово сейчас может стать лишним.
У него были такие блестящие перспективы! Вокруг него крутились такие девушки! Одна была готова горы свернуть ради него, а ты Она толкает дверь и, уже стоя спиной, повторяет: Бесполезная.
Едва она уходит, я оседаю на пуфик.
А потом заставляю себя забыть обо всем, подхватываю папку и выхожу из квартиры. Жалость к себероскошь, на которую я не хочу тратить время.
Пробки, тянучкавсе словно меня отговаривает, но я не обращаю на это внимания, упрямо двигаюсь к цели. Не думать не думать заранее, не выстраивать мысленно разговор, не притягивать негатив
Этого хватает с избытком.
Еще один знак «стоп» охранник в холле «Гаранта», который не хочет меня пропускать. Да, в пятницу попасть сюда было значительно легче, но в тот день многое было проще.
Мои доводы, что я жена директора «Строй-Грант», не убеждают его впустить меня без специального пропуска.
Если бы он назначил вам встречу, вам бы выдали пропуск, приводит охранник значимый аргумент. А так я вас пропущу, а у него деловая встреча или еще что. Нет, я так рисковать не хочу.
Черт! А ведь я действительно даже не подумала, не взяла в расчет, что Тимур будет занят или его может вообще не оказаться в офисе. Но контактов у меня его нет, так что все равно пришлось бы приехать.
Я уверена, что произошла какая-то ошибка. У меня назначена встреча с Тимуром Константиновичем. Бросаю взгляд на часы в холле. И она должна была начаться две минуты назад. Вы правда хотите, чтобы он узнал причину, по которой я задержалась?
Мой тон его убеждает, хотя и не полностью.
Сейчас все выясним. Косясь недоверчиво на меня, он начинает кому-то звонить. Вил, здесь пришла Соколова Анита Владимировна, говорит, что у нее назначена встреча с генеральным директором Что? Нет такой в графике записи понятно
Пусть уточнит у него, встреваю я. Мы договорились вчера вечером, он мог не внести встречу в свой график.
Слушай, вздохнув, продолжает охранник. А ты можешь уточнить у него? Просто девушка очень уж убедительно говорит.
Секретарша не очень рада такой перспективе и отчитывает охранника. Но, пожалуй, я действительно и выгляжу, и говорю убедительно, раз он просит ее все-таки поговорить с генеральным.
А?.. уточняет охранник спустя пару секунд. Ну вот, видишь, а ты не хотела
Закончив разговор, он кивает в сторону лифта.
Последний этаж, поворот направо.
Я бодро марширую в указанном направлении, сев в лифт, нажимаю на нужную кнопку, а вот когда выхожу на этаже, меня запоздало накрывает эмоциями.
Страшно.
До чертиков страшно.
Проходите, сухо позволяет секретарша, едва я появлюсь.
А я подхожу к кабинету владельца компании и не могу заставить себя двигаться дальше. Не могу
Но и уйти не могу тоже.
Стараясь унять неуместную дрожь, я толкаю массивную дверь и вхожу в кабинет.
Трудно заставить себя посмотреть на него с учетом обстоятельств, которые меня сюда привели, но я это делаю.
Ты? В дымчатых глазах мужчины на какой-то миг плеснулось удивление, но взгляд сразу же сделался жестким и холодным.
Таким, как всегда.
На лице ни единой эмоции.
Он бросает взгляд на документы, которые изучал до моего прихода, напоминая, что у него мало времени. Не приглашает присесть или чашечку кофе, который могла бы принести его секретарша и тем самым на пару минут отсрочить минуту моего унижения.
Теперь я уже почти жалею, что рискнула прийти сюда одна. Мне всегда было тяжело находиться с ним даже в большом помещении и среди многих людей, а когда мы в его кабинете и один на один, это кажется просто невыносимым.
Макс должен тебе крупную сумму денег, бормочу я, отводя взгляд.
Надо же, какая новость, в его голосе отчетливо слышится издевка. Не думал, что буду обсуждать это с тобой.
Ну да, разумеется, он не хуже моего знает, что из-за ошибки моего мужа компания потеряла большие деньги.
Мы вернем, все вернем, обещаю торопливо. У нас есть дом, две квартиры, мы можем продать машины, и
Его смех обрывает мою тихую речь.
И правда, смешно, онвладелец строительной компании, а машины меняет так часто, как этого хочет.
Нам больше нечего предложить, добавляю еще тише, чем раньше.
Есть. Его взгляд рентгеном проходится по мне, задерживается на груди и ногах и возвращается неспешно к моим глазам. Только не вам, а лично тебе. Подумай, стоит ли твой муж такой платы?
Сомнений в том, чего он хочет, не возникает. И, пожалуй, я спрашиваю лишь затем, чтобы проверить: может быть, это все-таки сон. Дурной сон, один из немногих за последнее время.
Ночь? Тебе нужна ночь со мной?
Он снова смеется.
Твой муж может отправиться за решетку на несколько лет, а ты предлагаешь мне ночь? Месяц. В моем полном распоряжении. На моих четких условиях.
Глава 11. Анита, настоящее
В его глазах не остается и намека на смех. Взгляд жесткий, совершенно спокойный, как будто мы обсуждаем какой-то пустяк и речь не идет о человеческих судьбах.
Месяц повторяю глухо за ним.
Нет, я не могу поверить, что он это всерьез. Не могу представить, зачем ему это нужно. Не могу понять, зачем ему я.
Месяц? смотрю на него.
А вот он теряет ко мне интерес. Ну да, он все четко озвучил, а я повторяю одно и то же, как будто он действительно передумает.
Устремляет взгляд на экран монитора, начинает что-то быстро печатать. А я не могу ни прийти в себя, ни выдавить хоть еще одно слово, ни просто уйти. Слежу за тем, как его пальцы порхают над клавиатурой, и не могу представить, что, если я соглашусь, он прикоснется ими ко мне.
Так же быстро, легко, не задумываясь, потому что будет иметь на то право.
Не могу представить даже одной ночи с ниму меня и сейчас голова начинает кружиться, стоит только об этом подумать. А тридцать ночей
А потом мне становится смешно.
Смешно так, как, наверное, не было даже ему. И я не могу успокоитьсясмех выплескивается, резвится, отбивается от холодных стен. Таких же холодных, как хозяин этого кабинета.
Тимур оставляет в покое ноутбук, откидывается на спинку кресла и внимательно за мной наблюдает. Как будто ему нравится то, что он видит. Нравится то, что он слышит. Не перебивает, не выражает удивления, просто смотрит, как я смеюсь.
Успокоившись, встречаюсь с ним взглядом.
Нет, не дрогнул, не передумал.
Если я соглашусь на твое нелепое предложение, это будет твоей самой провальной сделкой.
У меня нет ни одной провальной сделки, и я не собираюсь открывать этот счет.
Ты понятия не имеешь о том, что просишь.
Не помню, чтобы я о чем-то просил.
Хорошо, выдыхаю. Ты понятия не имеешь о том, что тебе принесет эта сделка.
И ты опять ошибаешься, возражает спокойно. Перед любой сделкой я всегда все тщательно изучаю и взвешиваю.
Не всегда.
Если я соглашусь, он сам это вскоре поймет.
И тогда вряд ли в его взгляде останется то, что он не озвучил сейчас: «Я всегда все тщательно изучаю и взвешиваю, в отличие от твоего мужа».
Отбрасываю мысли о Максе. Если бы он только знал, что мы сейчас обсуждаем с Тимуром если бы мог только предположить, что может дойти до такого
И если бы я еще знала, что делать.
Свекровь права: я бесполезная. От меня никакого толка. Мой максимумэто салоны и кухня. А когда надо принять решение, сложное, непростое, у меня тысячи «но», сотни «я не смогу» и с десяток «а вдруг обойдется?».
Вздрагиваю от резкого стука в дверь кабинета. Когда вижу на пороге незнакомого мужчину с папкой под мышкой, по спине ползет холодок. Понятия не имею, кто это и почему я чувствую опасность. Причем не далекую, а которая уже нависает.