Я молча смотрел на нее, позволяя выплеснуть всю злость. Лика подошла, уперлась ладонями мне в грудь.
Так трясёшься за ней, оберегаешь. Только не она, я все это время с тобой! Каждую ночь, каждый день. Когда нужна тебе, тут же бегу!
По-моему, ты ни в чем не нуждаешься, Лика. Или я не каждый твой каприз выполняю? меня порядком утомили ее предъявы. Я не намеревался дальше продолжать этот базар. Развернулся к выходу. Пусть бесится, сколько влезет, но только без меня.
Да не нужно мне все это! Ни дом мод, ни деньги! Мне ты нужен, Гера! Сердце твое, любовь! Она меня шл*хой назвала, а ведь права. Ты мне за секс не чувствами платишь, деньгами, в ее глазах стояли слезы.
Лика, не буди во мне зверя. Уйди. Иначе наговорим друг другу такого, что только разбегаться.
Разбегайся, проговорила и засмеялась.
Ты ждешь, когда она тебе поманит пальчиком, Грех! Вот только не поманит! У нее другой мужик. Сильный. Властный. Вчера с ней в ресторане был, ворковали как два голубка. Ментяру выбрала. Бандит для нее ниже достоинства. Так что метай о ней дальше!
Схватил ее за горло. Перед глазами пелена стояла. Ее слова кислотой внутренности обожгли.
Что ты сказала? Какой мент? прохрипел, еле дыша. В ушах шум, такая злость накрыла.
Улыбнулась. Широко так улыбнулась, наслаждаясь моим состоянием.
Леший.
Всего одно словоудар под дых. Прямо в солнечное. Согнуло пополам. И орать хочется, и выть. Разнести к чертям все, что под руку попадет. Бл*ть. Нет! Не может быть. Только не он. Только не эта тварь мусорская.
Уходи! Убирайся, бл*ть, отсюда! взревел не своим голосом. Лика подпрыгнула от испуга. Но ждать не стала. Выскочила из кабинета.
Миша!
В дверях появился Овсянка.
Я тебе что велел?! Смотреть за ней!
Ты про Есю? уставился на меня удивленно. Так я и смотрю, помогаю. Но она ж упрямая, не говорит никогда о проблемах, только когда припечет сильно. Вот Инга ее более говорливая, она то мне и сливает.
Она с Лешим?! Это правда?!
Да ладно. Не было такого, Грех. Не может быть. Никого у нее не было, ну я бы знал
Оттолкнул его. Отошел подальше, чтобы не прибить ненароком.
Так вот не знаешь! Выясни, слышишь! Выясни правду! И если она с ним, п*зда Лешему!
Грех, он не просто мент, ты же знаешь. С ним так не справиться.
Я обернулся к нему. Его рука лежала на поясе. Думает, сможет от меня пушкой защититься? На куски порву, если причина будет.
Нет еще на свете того, с кем я не справлюсь. Пошел отсюда.
Там внизу, замялся в дверях. Там Паша ждет тебя. Я, как и договаривались, отпросил его на сегодня. Мне что домой его везти? Миша напрягся, не зная, чего ожидать.
Прикрыл глаза, немного успокоился.
Себя, бл*ть, домой вези. Сейчас спущусь.
***
Как только я появился на первом этаже, Пашка вскочил с кресла и побежал ко мне. На губах паренька засияла улыбка. При виде него всю злость и напряжение как рукой сняло.
Подбежав, он немного замялся, не будучи уверенным, как правильно себя вести. Я протянул ему руку.
Привет, мужик.
Сын улыбнулся еще шире.
Привет, дядя Гера.
Ну что, поехали тренироваться?
Мальчуган довольно кивнул.
Только по пути нужно будет в один из моих офисов заглянуть. Ты не против?
Нет, отмахнулся Паша, выходя из здания на улицу. Мамка меня до вечера отпустила.
При упоминании его матери снова накрыло. Но я постарался отпустить все. Сегодняшний день только наш с сыном. Остальное пока по боку. Разберусь потом.
Мы направились к машине. По обе стороны, выстроившись коридором, стояла охрана. Я открыл Павлику дверь и, пока сын забирался на сидение, подозвал Мишу.
К ночи вся информация должна быть у меня. И Кирова проводи.
Он кивнул.
Вечером у нас встреча с парнями Каримова. По поводу автомобильных салонов, напомнил Овсянка.
Я понял. Буду в восемь. Пашу сам домой довезу.
Миша хохотнул.
Не боишься наткнуться на мать-дракониху?
Улыбнулся.
Шутник, блин.
Обернулся, у дверей стоял Рома.
Македон! позвал бойца. Тот рванул к нам.
Едешь с нами. Потренируешь мальца? Покажи ему пару коронных ударов.
Конечно, шеф, улыбнулся во весь рот.
Я устроился с Пашей на заднем. Дав команду водиле ехать в офис, посмотрел на парнишку. Он не сводил с меня восторженного взгляда. Заметил пару новых синяков на его лице.
Ну и зачем дрался?
Он отвернулся. Не хотел говорить. На прошлых наших встречах я выпытал у него, что мать строго запрещает драться. Еська совсем с дуба рухнула. Пытается из нормального парня хлюпика сделать.
Да ладно, не бойся, мать не узнает.
Паша поморщился.
Да есть в нашем классе один урод. Любит себя показать за счет слабых.
А тебе не нравится это?
Не нравится. А разве должно нравиться, когда девчонок обижают? Да и на меня он постоянно наезжает.
Дерешься хорошо?
На губах Паши заискрилась улыбка.
Козлу наподдал хорошенько.
Засмеялся. Мой парень, моя кровь.
Короче так, Паш. Если хоть одна тварь обижать будет, звони дяде Гере. Порешаем с любой п*длой, произнес строго. Павлик кивнул.
Вообще-то, дядь Гер, помощь уже нужна, он вдруг замялся, так и не договорив. Опустил глаза в пол. Не любит просить. И это хорошая черта. Но иногда надо.
Да отец этого придурка, с которым мы деремся, вроде как большая шишка. Директриса замучила мать вызывать в школу. Меня грозятся исключить, пока мама не пойдет к его папаше, не попросит прощения. А я не хочу, чтобы она просила извинения у козла этогоон поднял на меня глаза с мольбой.
А у меня в очередной раз даже слов не нашлось, настолько дерьмово внутри было. Это что ж, бл*ть, такое творится?! Чтобы какая-то мразь нагибала моего сына и его мать?
Фамилию и имя этого придурка скажешь, все решу. И мамке никуда идти не надо, понял?
Понял, улыбнулся довольно. Вы не подумайте, я бы за себя никогда просить не стал. Но мама у меня хорошая. Красивая очень, но отпора дать не сможет. Как отец погиб, так она совсем грустная стала. Не хочу, чтобы он обидел ее, в его голос слышалась печаль. Так много горя познал малец, еще и пожить толком не успел.
У нее кроме меня никого нет. А от взрослого я ее еще не смогу защитить.
Не по себе стало. Считает своим отцом этого ублюдка Кобзаря. И как ему сказать? Как признаться в том, что я его отец? Что ему больше ничего ненужно бояться. Что онмой! Моя кровь и плоть. И я его никому не отдам.
Дядь Гер, снова позвал. Я никому про тебя не говорил. Ни в школе, ни маме. Сказал, как ты и просил, что с дядь Мишей гуляю. Но мне кажется, что ты понравишься ей. Вам бы встретиться, пообщаться. У меня через две недели день рождения и выступление в школе. Мы там стихи будем читать учителям. Придешь? Я тебя с мамкой познакомлю. Глядишь и понравишься ты ей.
Я засмеялся.
Боюсь, что твоей маме я точно не понравлюсь. Я же бандит.
А мы ей не скажем, что ты бандит, он задумался немного, а потом добавил.
Ты просто пистолет при ней не доставай.
Взлохматил ему волосы, засмеялся. Даже Македон заржал с переднего сидения. И в это момент я поймал себя на мысли, что рядом с ним чувствую себя как никогда легко и спокойно. И смех не наигранный. От души идет, от самого сердца. Смотрю на него и себя маленьким вспоминаю. Когда все просто и понятно было. Трава зеленой, а небо голубым. Были друзья и враги. А сейчас все смешалось в одну массу серую. И черт не разберет в этой жизни, кто есть кто.
Приехали, шеф, сбил с мыслей голос Македонского. Я осмотрелся по сторонам. Мы были у салона.
Ром, ты с нами, кивнул бойцу. Вышел из тачки и подождал, пока выберется Паша.
Мы зашли в здание вместе. На первом этаже помещения был выставочный зал. Пока шли мимо, Паша во все глаза смотрел на тачки.
Нравится?
Сын кивнул.
Ага. Вон та красная.
Я улыбнулся.
Прокатимся потом. Прости, старичок, сейчас времени нет.
Добрый день, Глеб Александрович, к нам подошла администратор Катя. Девушка работает у меня давно. Несмотря на довольно миниатюрную фигуру и кукольную внешность, она держит всех в ежовых рукавицах. Продавцы боятся ее как геенны огненной. И как итог, салон дает лучшие показатели в городе.
Все нормально? спросил, остановившись. Девушка с интересом посмотрела на Пашу.
Да, кофе принести?
Нет, идем, кивнул ей поднимаясь по лестнице на второй этаж. Македон остался у дверей кабинета. Паша тут же запрыгнул на диван в углу помещения, а я устроился за столом. На следующей неделе должна быть поставка новой партии машин. Но на границе проблемы и произошла заминка. А это плохо. Каждый день задержки будет стоить несколько тысяч долларов.
Катя, дай мне телефон этого козла с таможни. Я потерял куда-то его визитку.
Девушка порылась в папке с документами, протянула мне листок с номером. Я достал мобильный и поднялся из-за стола.
Паш, если хочешь, можешь в комп порубиться. Косынку разложить, у меня, правда, игр других нет.
Агапацаненок соскочил с дивана и запрыгнул в мое кресло. Я ухмыльнулся, посмотрев на него. Вышел за дверь.
Набрал номер, ожидая ответа. Вдруг со стороны первого этажа послышались громкие голоса и какой-то шум. А потом два громких выстрела. Бл*.
Македон тут же вытянул из-за пояса ствол.
Шеф, идите в кабинет, он направился к лестнице.
Это ограбление! Руки вверх! кричал мужской голос. Я прикрыл глаза, выругавшись. Это что за у*бки решили сюда влезть?! Да еще и когда я сына привез!
Заглянул в кабинет. Пашка испуганно вжался в кресло.
Паш, быстро прячься под стол. И пока я не приду, не вылезай!
Тот кивнул и сделал, как я его просил. Я прикрыл за собой дверь и спустился по лестнице вниз. Македон был уже там. Вышел из-за поворота, как вдруг раздались громкие выстрелы. Началась пальба. Девчонки продавцы лежали на полу с заведенными за головы руками. Плакали. По выставочному залу перемещалось трое в черном. Охранник салона лежал у входа, держался за окровавленную руку.
Я тихонько приблизился к одному из нападавших. Он стоял ко мне спиной, держал на мушке Македона. Саданул ему по башке, тот свалился мешком. Македон выстрелил ему в живот. Обернулсядвое других теперь тоже лежали на полу. Мой водитель, Артем, положил обоих. Все стихло, только женские всхлипы разрывали тишину.
Кто это такие?! взревел Рома.
Я обошёл труп того, что был ближе. Стянул с него маску. Лицо мне не знакомо. Я бы тоже хотел знать, какого хрена тут произошло. Осмотрелся. Девчонки поднимались с пола, парни помогали им. У двух тачек были разбиты стекла. Хороший, бл*ть, денек.
Македон, этих в лес. Телефоны изъять и к вечеру доложить, что за чмыри.
Понял. Сделаю.
Через десять минут буду спускаться сыном. Чтобы ни одного жмура здесь не было.
Поднялся наверх и открыл дверь в кабинет. Парнишка сидел под столом. Я подошел и опустился на пол рядом. Поймал себя на мысли, что испугался сейчас. Я давно уже чувства этого не испытывал, а тут страшно стало.
Хорошо, что все так. А если бы дошли до второго этажа? Или мы с Пашей зашли в офис в момент нападения? Я просто, нахрен, не простил бы себе, если бы с ним что-то случилось. Паша поднял на меня глаза. Молчал. А потом увидел пистолет в моих руках и сглотнул громко. Видел в глазах паренька страх. Кулаки сжимает, но виду подавать не хочет.
Иди сюда, все позади, протянул ему руку. Он вцепился намертво в мою ладонь. Вытянул его и прижал к себе. Крепко так, едва не раздавив. А он обвил мою шею руками, как так и надо. Не знаю сколько мы так сидели. Просто вдыхал его запах, и внутри дрожь такая мой мальчик, мой сын.
А потом мысли все прочь. Не случилось бы с ним ничего. Это залетные какие-то. Наркоши или придурки, желающие бабла срубить. По незнанке сунулись к нам. У них и оружия нормального не было. Пару обрезов, да ствол. Не добрались бы они до него. А даже если так, я бы подушкой встал между пулей и мальцом. Но ему ничего не угрожает. И никогда не будет.
В этот момент я одну вещь понял. Четко ее осознал. Не смогу его больше отпустить. И мать его не отдам. Ни менту, ни кому бы то ни было другому. Только упертая она баба. Не пойдет. Значит и спрашивать не будем. Будет моей, даже если против воли. Плевать. Я уже много времени потерял. Больше терять не хочу.
Отстранился от паренька. Тот улыбнулся.
Ну что, пошли тренироваться?
Кивнул. Паша поднял рюкзак.
Ты только никому не рассказывай про то, что было сейчас.
Павлик поморщился.
Да, что-то мы как девчонки обнимались, раскисли совсем.
Глава 6
Есения
Не могла уснуть всю ночь. Мысли о Грехе не давали покоя. После встречи с его новой пассией стало совсем плохо. И если внешне я не подала ни единого признака своей слабости, внутри был настоящий хаос.
Да, я ревновала его. Жутко ревновала. Одно дело, стараться не думать о нем, не давать волю чувствам,но, другоевидеть ту, с которой он делит постель и понимать, что он живет дальше . А это больно.
Нет, тут все правильно. Я просила его оставить, он выполнил мои пожелания. Он ничем мне не обязан, но сердце как маленький эгоистичный ребенок не может этого принять.
«Он разорвет на мне эти чулки» вспомнились ее слова, и тут же низ живота наполнило тяжестью. Так и представила эту картину. Его обнаженное, сильное тело, его глазапожирающие ее в этот момент. Тонкие ноги девушки, обвивающую его талию и их ритмичные движения. Черт. Еся, прекращай!
Вскочила с кровати. Разозлилась сама на себя. Не нужно о нем думать. Не нужно вспоминать. Грехуголовник, и за сногсшибательный секс с ним придется расплачиваться жизнью. Тогда, ночью на трассе, выбрав спокойную жизнь сына, я сделала правильный выбор и теперь просто не имею права на ошибку.
Инга вчера прожужжала мне уши про Давида. Он хорош, не спорю. Но разве правильно начинать отношения с мужчиной, когда в твоем сердце еще живет любовь к другому? Да, забитая в самый темный угол души, постыдная, ненужная, но все же она есть. Как бы я не пряталась, как бы не закрывала глаза, и сколько бы не назвала Греха бандитом, моя любовь к нему, как постоянно присутствующий рядом фантом. Мне никуда от нее не деться.
А Лешанский серьезный человек. Он как ходячий детектор лжи. Обмануть его? Просто развеяться? Не уверена, что он позволит так с собой поступить.
За окнами уже светало. Павлик вернулся вчера не сильно поздно. Такой радостно-возбужденный был, а я уставшей. Даже не поговорили толком с ним. Что он делал на встрече с Мишей? Где они были? Овсянка хороший человек, и я ему доверяю, но сердце материнское порой не унять от волнения.
Спустившись на кухню, решила приготовить сыну на завтрак блинчики. Провозившись у плиты около получаса, засервировала стол и направилась наверх, будить Павлика.
Еле растолкала соню. Приоткрыв лениво глаз, оценил ситуацию, и поняв, что еще рано для школы, уже хотел отвернуться к стене и продолжить сон, но после моих слов о вкусном завтраке, тут же встрепенулся.
Ну ладно, посплю на уроке, проворчал, принимая сидячее положение.
Я тебе посплю на уроке, засмеялась, взлохматив ему волосы, обняла Пашку. Он что-то недовольное ворчал, а я зацеловывала его недовольное лицо.
Ма, ну хватит, ну что ты в самом деле? отстранился от меня недовольно.
Паш, ну я соскучилась. Вчера вообще тебя не видела. Кстати, куда вы с дядь Мишей ездили?
Смотрели соревнования по кикбоксингу! Мам, так круто было! Мне дали сфотографироваться в боксерских перчатках на ринге!
Да ты что? засмеялась его счастливой улыбке. Ну-ка, покажи маме фото.
В телефоне, в рюкзаке, сын хотел было встать.
Ладно, сиди. Я сама возьму
Подошла ко входу в комнату, где на полу сиротливо лежал Пашкин школьный рюкзак. Хорошо, что в школу ко второй смене, а то уроки вчера никто не делал.
В боковом кармане, ма, крикнул Павлик.
Я расстегнула змейку и сгребла все содержимое кармана в руку. Вытянула телефон, но вместе с ним в ладони оказалось что-то еще. Разжала пальцы и застыла в ужасе. Четыре гильзы от пистолета посыпались на пол. Я подняла глаза на сына, он испуганно смотрел на меня.
***
Паша, хватит изворачиваться! Я звоню Мише! я впервые кричала на сына. Я была невероятно злой. Как они могли дать ему пистолет в руки?! Я доверяла Мише, а они все меня обманывали.
Мам, не надо! Это не дядя Миша, я не с ним все это время гулял, Паша спустился следом за мной на первый этаж. Его слова заставили меня остановиться. От догадки, стало не по себе. Я обернулась, посмотрела строго на сына.
А кто?
Пашка нервно топтался на месте. Было видно, что он не хочет говорить правду, но я приперла его к стенке.
Дядь Гера, его начальник, выдохнул он. Мам, он очень хороший и сильный, и я не стрелял.
Дальнейших его слов я не слышала. При звучании этого имени мороз пробежал по коже. Что же это получается, все эти дни я самолично вручала сына Греху?
Паша, ты не представляешь что творишь! Дядя Гераужасный человек, он бандит!
Нет! Не говори так о нем, слышишь?! Он хороший! Он помогает мне, и он любит меня! Дядя Гера учит меня стоять за себя, а еще он мой друг! Паша кричал на меня. В глаза сына стояли слезы. Он впервые злился на меня. И это сделало мне невероятно больно.