Это входило в обязательную программу школы, в которой я учился. Ничего интересного.
Ну-да! Куда интереснее перепрыгивать через козла или метать гранату.
Все это может пригодиться, а фехтование нет.
Не было смысла спрашивать, что это за учебное заведение ведь я никогда не попаду туда.
Почему мне кажется, что вам это совсем не нравилось?
Потому что это чистая правда, ответил Николас, подсадив меня на первую ступеньку. Никому не нравится делать что-то из-под палки.
А что ваши родители говорили в ответ на это? полюбопытствовала я, желая понять кое-что для себя относительно предков разных поколений.
Ничего. Потому что я не делился с ними этим.
На этом разговор закончился. Я поняла, что спросила что-то бестактное, ведь настроение моего спутника изменилось в одно мгновение, словно солнце ушло и небо вновь затянули тучи.
Я не хотела расстроить вас, сказала я напоследок, дотронувшись до его руки. Просто мне было интересно, как живут другие люди.
Николас «очнулся» вместе с моим прикосновением. Он посмотрел на мою руку непонимающим взглядом, а потом, нахмурившись, посмотрел на меня, взялся за ручку и вышел из остановившегося авто.
Рад, что познакомился с тобой, Ида, сказал мужчина и, взяв за руку, поцеловал тыльную сторону моей ладони. Оставайся такой же и ни в коем случае не позволяй обижать себя будь то жизнь или спарринг.
Я кивнула, получив предвиденную порцию пожеланий.
Хорошо.
У меня даже в носу защипало от осознания, что мое волшебство закончилось и пора прощаться с этим странным парнем.
До свидания, проговорила я, забрав пакет у Дэна, и очень тихо прошептала водителю. Берегите его, пожалуйста.
Я не знаю, чем руководствовалась, говоря все это. Я поняла, что Дэн не совсем водитель, а еще вдруг осознала, что это Николас невозможно одинокий человек.
Просто иди вперед и не оборачивайся, шептала я себе, преодолевая знакомый двор. Иди вперед и не оборачивайся.
Мне ужасно хотелось сделать обратное. Чувствовала я себя очень странно, ловя себя на ощущении, что не должна уходить. Но это было большой глупостью. Кто этот Николас и кто я? Он забудет обо мне завтра. Вообще, что может связывать его и меня, кроме тяги к безрассудным поступкам и фехтования?
Пап, я дома, проговорила я, включив свет в коридоре. Фух! Пронесло!
Я добралась до дома, когда только-только стал сдавать световой день. Знала, что папа еще должен был быть на смене, но позвала его на всякий случай. Убедившись, что я в квартире одна, я отнесла пакет в комнату, спрятав его под кровать, а потом отправилась на кухню. Ужин сам себя не приготовит, а отец придет домой голодным.
Что насчет пакета, то лучше родителю не знать о том, что приключилось со мной сегодня. Он не в восторге от моего общения с Костей. Не будет рад он тому, что я провела весь день в компании взрослого мужчины. Костя, по его мнению, слишком взрослый для меня. Он ведь уже студент! Тогда, что он скажет про этого Николаса?! Я не смогу убедить его в том, что все было более чем невинно.
Что за глупость я сказала?! простонала я, вспомнив последние слова, которые прошептала Дэну. Он ведь взрослый, успешный, а я возомнила о себе черти что!
Пока варилась картошка в мундире, я успела нарезать соленные огурцы и лук, задумав сделать самый вкусный салат из всех которые я пробовала за всю свою жизнькартофельный, заправив его нерафинированным маслом.
Блин!
В шкафу не оказалось нужной мне бутылки. Я уже думала махнуть рукой и заправить его майонезом, но решила сберечь не самый любимый из моих соусов для другого случая. Сама я есть не хотела, сытая после перекуса с Николасом.
Дура! в очередной раз воскликнула я, вернувшись к тому моменту.
Интересно, как долго я буду вспоминать этого француза? За последний час не было минуты, чтобы я не думала о том, как прошел мой сегодняшний день и не улыбалась особо классным моментам.
Ида?
Здравствуйте, Зоя Васильевна, поздоровалась я, застыв на пороге. У вас не будет масла?
Я покрутила стаканом, предлагая наполнить его хотя бы на четверть.
Я обязательно верну, произнесла я, мило улыбнувшись при этом. Завтра или послезавтра.
Все-таки есть кое-какие плюсы от проживания с подругой в одном доме. Но минусов после вчерашнего будет больше и самый главныйнеизбежные встречи перед школой и после.
Будет, но да Бог с тобой, не надо ничего возвращатьответила женщина, сначала смерив меня внимательным взглядом и только затем отправившись на кухню. Ты проходи, не стой на пороге.
Я подчинилась, хотя, мне этого делать не хотелось. Я знала, что последует за этим маленьким приглашениемпредложение пройти к Лизке. А еще расспросы. А еще попытка помирить нас. Она уже наверняка знает о том, что мы «поссорились».
Папу ждешь со смены? спросила вернувшаяся тетя Зоя, протянув мне стакан, наполовину заполненный маслом. А что к Лизе не проходишь?
Просто тороплюсь, соврала я и для убедительности добавила. У меня картошка на плите.
Поссорились значит, сказала женщина, нахмурившись при этом. Но я тебя уверяю этого больше не повторится.
Да? поинтересовалась я с кажущейся невинностью. Она что передумала общаться со своими новыми подружками?
Мне она сказала, что вы были вместе, сказала тетя Зоя и приняла такой вид, что стало ясно, что ее дочуре влетит по первое число. Но по тебе вижу, что соврала.
Я кивнула, собравшись уходить. Не собираюсь прощать эту предательницу, которая испортила то, что принадлежало мне всегда.
Ида?! раздалось из ближней комнаты. Ид?!
Сходи-сходи, полюбуйся на нее, Ида, сказала Лизщкина мама ласково, а потом угрожающе крикнула. Вкусно было доченька?
Я с трудом узнала в хриплый интонациях голос подруги. На первый взгляд могло показаться, что Лизка слегла с простудой. Она лежала в кровати, а рядом с ней стояла бутылка с водой, стакан и всевозможные таблетки. Реальность оказалась прощеЛиза болела, но вовсе не простудой, а простым и постыдным похмельем. Об этом свидетельствовал синий таз под кроватью и едва ощутимый запах перегара.
Явилась под утро. Уделала мне весь коридор, ванну и туалет, а теперь лежит! Но будет ей уроком!
Мам, отстань! прохрипела Лизка, потянувшись к стакану с водой. Итак плохо!
Я отступила обратно. Стало противно.
Ид, не уходи пожалуйста.
Мне ужин надо готовить, буркнула я, осознав, что не могу наслаждаться, как бы ни было обидно чужими страданиями. А ты лечись.
Тебя папа твой искал сегодня.
Я повернулась к Лизке и приподняла бровь. Хороший способ она выбрала, чтобы вернуть меня обратно.
Папа на смене.
Он приходил сегодня. Мама и папа были на работе. Они ничего не знают про это.
Мое сердце вдруг застучало в горле, напомнив то противное чувство, которое я испытала в хаммере у Николаса.
Что случилось то? спрашивает она, усаживаясь на кровати. Я еще никогда не видела его таким.
Ничего, кроме того, что ты растрепала обо мне все! говорю я, а сама разворачиваюсь и иду обратно в коридор, просовывая ноги в сброшенные тапки. Что еще мне рассказать, чтобы об этом знали все?
Ида! Пожалуйста! Они напоили меня!
Да? А я помню все иначеты сама согласилась пойти с ними! бросаю я в дверях и чувствую себя невероятно тупо.
Поступок Лизы серьезен, но я не могу отделаться от ощущения детскости происходящего. Неужели только когда мне исполнится восемнадцать меня перестанут преследовать подобные мысли?!
Глава 7
Я влетела к себе, чуть было не потеряв тапки и не расплескав масло. Сердце стучало, как бешеное. Мы никогда не ссорились с Лизкой из-за настолько серьезных вещей. Все больше из-за проектов и их оформления. Никогда я не кричала на нее, не хлопала дверью и не давала стрекоча, ощущая себя настолько наивной. Но как же дружба? Неужели совсем никому нельзя верить? Нет?!
Ида?!
Окрик отца испугал меня. Он был таким неожиданным, громким и страшным, что я все-таки вылила злополучное масло, разбив стакан, и чуть было не поскользнулась на разлитой жидкости!
Пап?! Ты чего?
Отец бросился ко мне. Его вид потряс меня. Сложилось такое впечатление, что мы не виделись неделю и за это время он не спал, не ел и не отдыхал. Он почернел и осунулся.
Ида! Ида! Ида!
Он чуть было не упал, успев схватиться за косяк, но потом все-таки сполз по нему.
Где ты была дочка?! продолжал кричать папа, бухнувшись передо мной на колени. Где ты была, я тебя спрашиваю?!
Ходила к тете Зое за маслом, ответила я и тут же поняла, что он спрашивает совершенно о другом промежутке времени.
Папа интересовался не о том, что было пять минут тому назад, а о том, что случилось несколько часов тому назад.
Мне стало страшно, потому что Как он узнал?! Почему переполошился? Кто мог позвонить ему? Катька и Вика? Да они даже не знают где он работает.
Лизка не соврала. Папа действительно искал меня. Но вот только зачем он делал это? Ведь я обычно и так предоставлена самой себе на весь день.
Утром я ходила на спарринг с Костей, прохрипела я неожиданно осевшим голосом, решив признаться хотя бы в одной правде.
В записке, которую я оставила на столе, говорилось совершенно о другом. Зная об антипатии папы к моему пирату Костьке, я написала, что ушла собирать материал для DIY на дальний мост.
С кем?!
Пап, я буду с ними общаться, даже если ты запретишь мне это, произнесла я, не понимая почему отец все никак не придет в норму.
Как уже было сказано папа выглядело ужасно. Он смотрел на меня вопрошающим Нет! Пытливым взглядом. Потом и вовсе потянулся, взял за плечи и затряс.
Мне позвонили! Звонили слышишь?! Звонили!!!
Да! Кто тебе звонил? Что сказал?
Я замотала головой, пытаясь встряхнуть то состояние, которое перекинулось на меня от папы. Мне стало не менее страшно, чем ему.
Диана Алексеевна. Помнишь ее?
Нет.
Тетка из клиники. Та самая, которая показалась мне смутно знакомой. Она раньше жила в соседнем подъезде. Потом переехала, когда вышла замуж. Выходит, что и работу она тоже сменила, перестав работать в местной поликлинике.
Она такого наговорила мне! Тебя видели сегодня в клинике с каким-то уродом! Ты проходила медосмотр и выглядела совершенно ужасно. Потом ты сбежала, нахамив работникам. После чего ворвался этот папик и разнес там всё.
Что-то такое отразилось на моем лице, что подсказало папе, что так все и было на самом деле. Я не смогла выдержать выражение лица под названием poker face. А стоило бы.
Так?! Так это была ты?!
Пап, все было совершенно не так, начала объяснять я, убирая его руки со своих плеч. Они все неправильно поняли и вели себя ну просто ужасно.
Зря я сказала это. Надо было дать заднюю и отрицать все до последнего. А так папу прорвало и добрых десять минут он просто орал, не переставая. Вдобавок ко всему начал обзывать меня и вспомнил маму.
Что не так они поняли? Они верно оценили ситуацию! Моя дочь заявилась с каким-то хмырем! Кто он? Давно ты встречаешься с ним?! Что?! Повелась на его бабки? Тачку? Такая же как мать! Шлюха! От осинки не родятся от апельсинки!
Последние два предложения сделали со мной что-то такое, вызвав небывалый прилив злости! Как он мог так назвать маму?! Как?!
Замолчи! Закрой рот сейчас же! Не смей вспоминать!.. Не говори о ней так!
Я выкрикнула все это и тут же зажала себе рот. Вот уж чего точно не было в моей жизничтобы я орала на папу!
Прорвало! усмехнулся отец, вскочив на ноги. Понеслась!
Он перестал орать, но тон его вышел угрожающим. Папа бросился ко мне в комнату, принялся греметь дверцами шкафов, ящиками и сбрасывать с полок вещи.
Ага! Я говорил!
Я только-только отошла, вытерла слезы и прошла за ним в свою комнату, как он выскочил со злосчастным пакетом и едва ли не ткнул мне им в лицо.
Что это?! Отвечай! Это я неправильно понял?! Мелкая дрянь!
Он заступился за меня и помог! вновь захлебнувшись слезами, попыталась объяснить ему я. Он всего лишь помог мне, как ты бы помог Лизке!
Лизу я бы отвел домой к родителям, а не сажал в свою машину и тягал по всему городу, чтобы нормальные люди думали черт знает что!
Он грохнул пакетом об пол. Отчего тот лопнул и все его нехитрое содержимое разлетелось по полу.
Куда бы он меня привез? Ты всегда на работе! Тебе не дозвониться! Сюда?!
Я оглядела нашу прихожую и даже содрогнулась при мысли, что я бы привела этого Николаса к нам в дом. Мне было бы стыдно! Стыдно, стыдно и еще раз стыдно. Но не от того, как мы живем, а от чувства жалости, которое он бы непременно испытал ко мне.
Посадила бы за стол и сидела бы ждала, когда ты вернешься со смены и удивишься чужому мужику на своей кухне?! Он всего лишь хотел убедиться, что со мной все нормально! А эти решили тоже, что и ты! Он ничего не сделал! Ничего такого, чего бы не сделал нормальный человек!
Я говорила все это, а сама поднимала баночки, флакончики и тюбики с пола. Они выскальзывали из моих рук, и я вновь подхватывала их, то и дело дотрагиваясь до лица и размазывая слезы по лицу.
Завтра пойдем в эту клинику!!!
Он вновь схватил меня.
Ты пройдешь осмотр, чтобы я смог убедиться, что ты говоришь чистую правду!
Я замерла, глядя в наполненные яростью глаза отца. Я не верила в то, что он сказал это. Что заставило его сомневаться во мне? Слова какой-то непонятной тетки, которую он не видел тысячу лет?!
А теперь скажи мне адрес этого твоего!
Кого? переспросила я, не понимая, чего он хочет от меня. Я же тебе уже все сказала!
Адрес твоего Кости! Или как зовут этого ублюдка?!
Я покачала головой, ощутив, как меня словно окатили водой из ледяного душа. Отец явно не в себе раз требует такого. Что он собрался делать?
Папа, почему ты не веришь мне?
Отец вместо ответа схватил меня за руку и поволок в комнату, не обращая внимания на падающие банки и мои слезы, впихнул в комнату, после чего закрыл дверь за мной, провернув ключ в замке.
Папа!
Сказать, что я была в шоке значит не сказать ничего. Меня никогда не запирали. Никогда не наказывали за правду. Я даже не знала, что от моей комнаты есть какие-то ключи!
Папа! Открой сейчас же!
Зачем надо было запирать меня? Чтобы наказать меня? Чтобы я не сбежала из дома? Куда?! Ночь на дворе!
Вместо ответа раздалось хлопание двери.
Папа ушел куда-то и появился только через несколько часов. Все это время я ходила по комнате, садилась, ложилась и вновь вскакивала, пытаясь выйти из комнаты. Неожиданно захотелось всепить, есть, в душ и в уборную. Но неизвестный мастер сделал замок на совестьон не поддавался и не желал открываться с помощью подсмотренных в фильмах способов.
Папа! Открой дверь! Пожалуйста!
Я замолотила в дверь, собираясь сказать, что нормальные люди ходят в туалет. Но, к счастью, не успела сделать этого.
Он что запер тебя? раздалось за деревянной створкой совершенно незнакомым для меня голосом. Дима! Иди сюда и выломай эту проклятую дверь!
От удивления я забыла обо всем на свете. Кто-то был в нашей квартире. Кто-то чужой, но одновременно свой, потому что он отпер дверь своим ключом.
Артемида, ты должна отойти от двери! приказал все тот же старушечий голос. Иначе, Дима тебя зашибет!
Кто такой этот Дима? Кто эта женщина? Где папа? Слишком много вопросов роилось в моей голове и на них пока не было ответов.
Все нормально, пробасил кто-то совсем рядом. Аделаида Георгиевна, я нашел отвертку!
В замке принялись ковыряться, а я принялась ждать, когда меня освободят и все-таки объяснятся. Мысли о пропавшем куда-то папе омрачались дурным предчувствием.
Кто вы? наконец спросила я, потеряв остатки терпения. Что вы делаете в нашей квартире? Где папа?
Этот безумец?! Шарлатан?! Бездарь?!
Незнакомка неожиданно замолчала.
Бедная девочка! Бедная-бедная девочка! Дима, ломай дверь! Инструментэто совершенно не твое!
Где папа?! Отвечайте!
Потерпи! Ты должна знать, что приличные люди не разговаривают через дверь, как бы дурно ни складывались обстоятельства!
Отчего-то это замечание заставило меня подчиниться. Я села в кресло и принялась ждать, слушая как переговариваются Дима и Аделаида Георгиевна. Но лучше сказать: переругиваются. Пожилая женщина честила Диму, поторапливала и вновь бранила его за нерасторопность.
Дима! требовала она со звенящими интонациями. Выбей эту дверь, Христа ради!
Я слушала их, а сама мучилась в догадках. Кем была эта женщина? Бабушкой? Папина давно умерла, оставив ему эту квартиру. Тогда мамина? Может. Вот только она ничего не рассказывала о ней. Никогда. Вспоминая все те случаи, когда я спрашивала о ней, могу с уверенностью сказать только одномама мастерски избегала всяческих разговоров о ней.