Rimma SnouСоль 2. Обещана тебе
Пролог
Просто немного терпения, обычного терпениябормочу себе под нос, ткнувшись лбом в маленький холодильник в комнате обслуживающего персонала отделения, возле которого уселась на пару минут, стянув тонкие кеды, натершие мне пальцы.
Словно вторя всему мирозданию, решившему проехаться по мне по полной, они не желают становиться шире и беспощадно стирают мне кожу который день. Упрямо глядя на свои острые коленки, я потираю ладонями виски, мечтая избавиться от тяжелых мыслей хоть на один вечер. Они царапают меня изнутри, не давая покоя. Стоит остановиться, и снова мысли о нем впиваются иголками и раззадоривают меня до слез.
Ни черта я не изменю в своей поганой жизни! Хоть в него, хоть в целую толпу обеспеченных мужиков могу влюбиться, но останусь собойглубоченной неудачницей, служащей нищей санитаркой в наркологическом отделении. Может, в прошлой жизни я отрывала крылья бабочкам? Иначе за что на мою голову свалилась сначала Рая с океаном проблем, а теперь еще и он. Этот «он» прижал мое сознание к стене, и теперь мне совершенно по хрен, кто он, чем занимается и какого черта гоняет на бешеной скорости по Москве.
Я не хочу знать о его личной жизни ничего! Не было меня в ней! И быть не могло!
Его личная жизнь Ухоженная, подходящая ему по возрасту брюнетка с изящным вырезом на платье до самого копчика, оголяющем спину. Еще в нашу первую встречу все было понятно без слов. Она точно лучше меня, эффектнее, упакована по полной, с ней не надо возиться, и она вообще сама является пред его очи ясные! А я ему кто? Роняю слезу на свою босую ногу. На ее длинных ухоженных пальцах как минимум три кольца, и одно из них точно брачное. Хотя, что я могу знать о драгоценностях, из которых у меня оставалась лишь подаренная мамой цепочка, да благодаря стараниям Раи, и той больше нет?
Возможно, эта брюнетка его жена, а может, любовница, которую он балует и периодически «выгуливает» в свете. Я проклинаю себя за то, что думаю о ее кольцах, а заодно об аристократически длинных и красивых пальцах мужчины, под которыми играло мое тело, сгорало и умирало одновременно, понимая всю страсть нашей встречи и ущербность моей нынешней влюбленности.
Кое-как натягивая носки на болезненные пальцы, я ныряю ногами в кроссовки и выскальзываю за дверь, пока не появилась старшая медсестра с ее бесконечными претензиями и просьбами-приказами. Длинный знакомый коридор, спуск по лестнице, и вот я под проливным ледяным дождем, специально «зарядившем» для меня. Даже погоде я не угодила! Закуриваю, выдыхая вместе с живительным ментолом пар изо рта. К крыльцу плавно «подбирается» угольно-черный «BMW», мигнув аварийкой. Пассажирская дверца приоткрывается, и мне не нужно даже заглядывать туда, ведь я знаю эту манеру появления. Чувствую ее своим предательским телом, которое дрожит до кончиков волос! Это он. Даже не снисходит до взгляда на меня. Он знает, что я сяду к нему, потому что нет выбора! Нет проклятого зонта, нет теплой одежды, ничего нет, и сил бороться с собой то же нет. Меня почти не осталось, кроме той части, что продолжает жить и дышать им и для него.
Прискорбно, но в свои двадцать я пришла именно к таким печальным последствиям. Отличница, претендующая не только на медаль, но и на красный диплом, блестящее знание языковкому я на хрен нужна, кроме этого хищного BMW и его хозяина? Точнее, кто бы меня отпустил Мечтаю, не сдохнуть под проливным дождем от сердечного приступа, потому что сердце заходится при виде его, вальяжно выбирающегося из-за руля и приближающегося ко мне. Черный костюм изящно разведен полами, под ним белоснежная рубашка с расстегнутым воротом, в который пробираются темные волоски с груди. Их немного, но прикосновение к ним жжет пальцы и мое тело помнит их, как и густую щетину на подбородке. Я готова провалиться сквозь землю под пронзительным взглядом черных глаз, пробирающих меня похлеще ледяных капель.
Мне бы припомнить, почему я не должна подчиняться ему, но не могу, ведь та моя часть, что уцелела, больна, отравлена его ядовитой привлекательностью и мужской силой. Она тянет мои нервы крюками, выкручивая, не позволяя отвести взгляд. Тяжелые глаза породистого хищника и опасного человека, но будь он бесчувственным чурбаном, я не смогла бы отдать ему душу! Он горячий и живой, но лишь иногда, в те короткие минуты, когда шепчет глухо на ухо и накручивает на кулак мои волосы.
В мгновение не замечаю хлещущего в лицо дождя и делаю шаг ему навстречу.
Ты не ошибся? В твоем вкусе брюнеткинахально и задыхаясь от ужаса бросаю, зная, что хожу по краю, зля его. Выводить из себя хищника еще приятнее, чем быть под ним и скулить от страсти, и я, черт возьми, играю с огнем.
Мне лучше знать, кто в моем вкусе. невозмутимо отвечает, и кажется, что капли дождя плавятся, попадая на его густые брови, потому что из-под них светят два черных угля, прожигая меня насквозь. Сядь в машину.
С чего бы это? Я послала тебя еще днем, продолжаю.
Просто сядь в машину. его выдержка не знает границ, потому у меня самой уже упало сердце от страха, а мужчина просто ждет.
Он уверен, как я поступлю. Я не посмею поступить иначе!
Поджав губы, опускаюсь в мягкое кресло люксового салона. Он быстро оказывается рядом, включая что-то на панели приборов, и становится тепло и комфортно. Двигатель начинает мерное рычание, и авто срывается с места, придавливая меня инерцией. Он ведет машину, как псих, но так уверенно, резко, четко, что, не имея никакого опыта вождения мне кажется, будто до этого он управлял чем-то вроде истребителя или БТР. Исподтишка разглядываю его, немного повернув голову. Четкие профиль, подсвеченный огнями панели, высокие скулы, короткие темные волосы и бородатый подбородок. Я готова взвыть от того, как хочется коснуться его лица, хоть на мгновение, но недолжна себе вновь позволять эту слабость. Еще есть крохотный шанс, что я смогу избавиться от него, как от тяжелой болячки, иначе мне конец.
Пятиэтажки, похожие друг на друга, это мой район. Он и вправду везет меня домой, но знал бы, как я не хочу туда! Стены моей комнатухи давят на психику, и от одиночества впору застрелиться. Я предпочла бы остаться в этой машине, но это ведь невозможно?
Значит, Машаон поворачивает ключ зажигания и складывает руки в замок на груди.
Ну, да. скорее всего, он наводил справки обо мне, и по фото в полицейской базе легче всего было найти, проходящую по всем полицейским сводкам.
Мне плевать, как в этой истории зовут меня.
Я бы удивился, если бы ты не согласилась. любимый мне голос ласкает слух, и да, я не прочь хоть бы болтать о ерунде.
Понимаю, что выяснял, кто я, раз нашел место моей работы. Зачем?
Мне показалось, что тебе нужна помощь.
Да ты что! Мне ни черта не нужна помощь, особенно таких мажоров, как ты! знаю, что безмерно бешу его, но не могу иначе, ведь в противном случае я просто растаю, растекусь лужицей горячего меда у его ног и зареву в голос. Креститься надо, когда кажется!
Потренируюсь в следующий раз, если ты не против? бровь выгибается красивой линией, и мое сердце сжимается от того, как я хочу его.
Не против? Значит, не спасать заблудшую душу, а всего лишь потрахаться ты приехал? Что ж, у тебя есть один час! выпаливаю, не думая ни о чем, и выбираюсь под ледяную влагу из машины. Идем медленно к подъезду. Беззвучно замираю, зная, чувствуя, что он идет следом.
Мы стоим рядом у двери, пока я ищу в кармане сумочки ключ. Не сговариваясь, молчим, поднимаясь на второй этаж, и я открываю дверь, входя и тут же открываю дверь комнаты, перегораживая проход по коридору дальше. Он заметит, что это всего лишь комната, а не квартира, но мои действия раззадоривают меня. Я не могу предложить ему апартаменты в пентхаусе с панорамными окнами. Мой угол именно такой!
Бросаю сумочку на стол и зажигаю ночник, едва освещающий комнату. Не важно, насколько светло, потому что моя кожа горит под взглядом мужчины. Он полон негодования от моей дерзости, но последовав за мной, отнюдь не против моего предложения. Черные глаза готовы просверлить во мне дыру, и готова поклясться, что он не рассчитывал на такое окончание вечера. Стягиваю промокшую куртку с плеч и разворачиваюсь машинально, зная, что воткнусь в стальную грудь. Наши взгляды встречаются, и по телу пробегает разряд молнии от прикосновения его горячих рук.
Он оглаживает мое лицо ладонью, запуская пальцы в волосы и притягивая голову. Требовательные губы захватывают мои. Отвечаю, умоляя его быть со мной сейчас, не сопротивляясь нисколько. Я достаточно умоляла себя забыть эти руки и тело, но видимо, слишком слаба для финального аккорда. Мужчина в черноммоя личная овердоза, и меня укачивает в его руках, как ребенка. Я подсела, и ничего хорошего уже не будет. Сердце колотится в груди от страха, что после моей безрассудной выходки, наглого предложения он может быть по-настоящему груб, и бежать мне просто некуда, но я согласна даже на это. Готова поклясться, что между нами искрит, но Дон выглядит спокойным, с выверенными движениями стального тела. Только черные как ночь глаза, выдают, пожалуй, возбуждение.
Прихватив мои волосы, он вынуждает немного запрокинуть голову.
Тебя найдут
Ревнуешь? шиплю, испуганной змеей, но ощущаю приятное тепло от этого вопроса.
Ему не безразлично, что будет со мной потом? Крохотная надежда утопает в черных горящих глазах. Его руки тянут наверх мой тонкий джемпер и умело расстегивают бюстик, обнажая до дрожи. Он тоже раздевается, и загорелая кожа контрастирует с моей, особенно бледной в свете маленькой лампы. Перед глазами пляшут огненные всполохи, когда он всасывает, лижет мои напряженные соски. Прижимаю его голову к себе, пробегая пальцами по коротким волосам.
До-о-онвырывается мой стон, когда твердая эрекция вжимает меня в спинку кровати.
Знаю, что не это его имя, лишь прозвище, но для меня три эти буквы смешались в самое лучшее и болезненное на всем белом свете, и именно их сознание выделяет во всех остальных словах и надписях, рекламных слоганах, титрах ТВ. От грубого шлепка по ягодице я вздрагиваю, и по телу разливается волна жара. Меня ведет и боком опускаюсь на кровать, взирая на его идеальное тело. Я тосковала по каждой его черточке, каждому мускулу, черт его дери!
Сильные руки переворачивают меня вниз животом, спуская с кровати ноги, и между ними кружат умелые пальцы, высекая искры, кружа по промежности. Я мокрая, как стерва, потому что хочу его до истерики, до стона, до последнего рваного стежка дыхания. Его хриплое рычание за спиной сводит с ума.
Возьми меня, умоляю, стоя на четвереньках и комкая собственное одеяло дрожащими пальцами.
Тяжелая ладонь ложится на поясницу, прогибая меня податливой дугой, и в мое лоно врывается твердый член, разносящий к чертям сознание. Я ждала этого! Тосковала, ныла и рвалась внутри себя, вспоминая каждое уверенное движение, каждый собственный и его стон. Назло ему, я кончаю, давая себе окунуться в приятно мучительную волну и расслабить хоть немного подрагивающее тело.
Он внутри по-прежнему. Сжимает мою талию до хруста, до синяков на боках, но я кайфую от этого, продолжая запускать сладкие спазмы по его члену.
Заполню тебя всю, хрипло говорит, и меня снова закручивает сладким недугом, одурманивающей тягой к тому, с кем и рядом я быть не должна. Я болею им, растворяясь в каждой мысли, малейшем воспоминании о нем. Знаю, как горячая грудь взымается и мускулы на плечах переливаются капельками влаги. Мне тоже жарко. Наши бедра пошло шлепают друг о друга, разнося звуки по пустой комнате.
Замираю, постанывая и принимая как лучшее наслаждение грубые толчки. Никогда я не попрошу пощады, потому что умираю без него. Моя жажда жизни сродни безумству, ведь он не мой. Его тело загорелое, и нежилось где-то в той части жизни, где точно меня нет! Мои слезы катятся по щекам, но я улыбаюсь, как сумасшедшая дура, потому что в эти мгновения чувствую его внутри себя. Сейчас! Всего несколько минут он мой и во мне!
Последний удар бедрами о меня, и Дон падает вперед, прижимаясь ко мне влажной грудью. Чувствую каждый волосок на его широкой груди, не смея издать ни звука. Я люблю его таким, когда удовольствие захлестывает, и он становится каким-то расслабленным, хотя кого я удивляю? Он не бывает расслабленным и спокойным! Он всегда натянутая струна, комок энергетического пучка, выворачивающий меня наизнанку прежде, чем получить удовольствие самому. Провожаю его последними спазмами лона, и по внутренней стороне бедра стекает горячая капля. Еще клочки его горячего дыхания, еще вдох
Он отпускает меня, проводя ладонью по спине, и выпрямляется. Звук его сердца остается фантомом на моих ребрах. Он все еще со мной, и останется там какое-то время, пока я не найду силы вырвать его из своего сердца. Прижимается лбом к моему плечу, когда я резко встаю, терпя звезды перед глазами и подрагивая на нетвердых ногах.
Мне нечего тебе сказать, выдыхаю, опустошенная до звона и окончательно растоптанная, жалкая.
Я не прошу говорить, проводит рукой по моей щеке. Тебя не оставят в покое, знаешь?
Заворачиваюсь в полотенце, переброшенное через спинку кровати, чтобы прикрыть наготу. Он уже поднял брюки и застегнул ремень, поэтому мажу взглядом по его идеальному торсу, прикусывая губу. Мы оба понимаем, что ему не место в моем доме. Это все
Тебе пора, не узнаю свой голос, сдыхая от горечи этих слов.
Мне ничего, бл*, не нужно от тебя с твоей чертовой упакованной жизнью! Хотелось почувствовать хоть в этот раз, что мы на равных, но нет. Гадкая иллюзия, несбыточные мечты и болезненное послевкусие от умопомрачительного секса, который он не захочет повторять. Возможно, завтра, меня уже не будет, и многое станет не важным, но здесь и сейчас я сознаю, как больно мне терять его, последнего близкого человека, ведь сердце подсказывает, что последнего.
Меня обдает потоком воздуха, и слышу неприятный скрип двери. Это все
Глава 1
Дон
Месяц назад
Проснувшись в растрепанном настроении, уставляюсь на «питейный» глобус-бар, стоящий у кровати. На нем грустно повис мой кашне, небрежно брошенный вчера. С таким успехом превратится этот глобус в вешалку. И угораздило же Тамару подарить мне эту безделушку радиусом в полметра! Передарю Олегу. У него загородный дом, хоть на роликах катайся, а я только спотыкаюсь об это «чудо света».
На ум приходит причина моего «невареного» настроениядень рождения. Очередное расстройство. В детстве ждешь с придыханием, часы считаешь, а сейчас уже понимаешь со всем смаком, что «молодость важней погон» Кстати, о пышногрудой исполнительнице песни про эти самые погоны Спешу подняться с постели, потому что утренняя реакция организма на лежащую рядом женщину обескураживает, а ведь мы давно уже друзья. Мне не свойственно менять диспозицию на ходу, поэтому друзья так друзья.
Проснулся? С днем рождения. вяленько бурчит жена, не отрываясь от подушки.
Она вполне согласна с нашей диспозицией. Когда вместе приличное количество лет, то дружба является самым пикантным и единственно возможным вариантом между мужчиной и женщиной. Может, конечно, изменится и снова что-то вспыхнет, но за сумасшедшей работой мне не особо вставляет этим заниматься.
Ох, спасибовстаю и направляюсь в кухню, улавливая на подступах тихий хохот.
Ой, пап! С днем рождения! Мариша оказывается в моих объятиях и смачно целует в заросшую щеку.
Замечаю за ее спиной «нечто» Огненно-рыжий, в веснушках, с рыжими ресницами, высокий и худощавый паренек. Он переминается с ноги на ногу и бледнеет, встречаясь со мной своими прозрачными голубыми, как в сказке, глазами. Вот чудо-то! Хмурюсь, инстинктивно в штыки воспринимая на своей территории чужака. Надеюсь, он приперся утром, а не ночевал тут с моей дочуркой. Выясню, и рассчитаю, если что.
Исключительно похож на кота, молоденького, чистенького, на окошке с геранькой. Так и охота потрепать за ухо и выставить за дверь!
Мы тебе пирожки испекли! С малиной! дочка изображает умильную моську, сбавляя мое недовольство.
Умытая и свежая, благоухающая сладкой туалетной водой, с яркими глазками и вся такая из себя сочная, она поднимает мне настроение уже одним своим видом. Ранняя пташка, как и я. Удивляюсь, как ей удается быть в отличном настроении всегда.
Спасибо, моя булочка. расплываюсь в улыбке.
Пап, ну, сколько можно-то? так мило возмущается на свое прозвище, хмуря брови.
Для меня ты всегда останешься Погоди, уже «мы»? Это кто? отстраняюсь от нее, переключаясь на Рыжего.
Это мой сокурсник, Вадим. Извини, познакомься, пожалуйста. она смущенно загорается румянцем, прикасаясь к руке Рыжего. Ясно мне все, бляха! Избранник! Да такой несуразный!