Так, значит, будем обзаводиться мебелью. Что у нас первым пунктом? Правильнокровать. Хотя, собственно, не она была столь важна сама по себе, а матрас, который Алиса выбрала без затей и заморочексамый лучший, в одной из крутых специализирующихся на ортопедических матрасах и подушках фирм. Дорогой, зараза, но он того стоил. За время, проведенное в экспедициях, Алиса так намаялась на разных походных кроватях, полатях и лежанках, а порой и просто в спальном мешке в палатке, что давно держала в голове конкретную четкую установку: у нее просто обязано быть самое удобное, самое приятное и ласковое ложе для сна, в которое падаешьи ты в раю на облаке, обволакивающем и нежно поддерживающем тебя со всех сторон.
И уже через неделю, впервые оставшись ночевать в своей новой квартире, блаженствовала в новой кровати, на замечательном матрасе, воплотившем все ее мечты о счастливом, уютном сне.
Ну как блаженствовалапока только привыкала.
На следующий день после кровати доставили и новый холодильник, который неплохо бы было использовать по назначению, а именноохлаждать продукты для их более длительной сохранности. Продукты, которые не мешало бы купить. Вообще-то, много чем требовалось обзавестись, и логичнее и проще всего заказать доставку, тем более список необходимого Алиса составляла всю последнюю неделю, каждый день внося в него новые дополнения.
Но, подумав, решила, что, пожалуй, повременит с заказом. Завтра она уезжает на Байкал на научную станцию, проводить важные исследования по своей теме, и заниматься сегодня хозяйственными проблемами и мелочами не было никакого настроения, желания, да и элементарно времени и сил.
Честно говоря, измотала ее вся эта суета с переездом до незнамо чеговыше головы. Реально достало. И заморачиваться в данный момент еще и какими-то закупкаминет уж, хватит, она даже холодильник не стала включать. А смысл? Решила сходить в ближайший супермаркет, благо таковой имелся недалеко от дома, купить что-нибудь на ужин и кое-что в дорогу, так, по мелочи.
Ага. Вы много знаете таких правильно-продуманных граждан, которые, посещая огромный супермаркет, ограничиваются тремя-четырьмя покупками строго по составленному заранее спискуи ни-ни больше!
Ну, а то ж. В принципе, когда ей требовалось, Алиса вполне умела ограничиваться покупками, которые наметила заранее, ну и «что-нибудь к чаю», но не более двух наименований. Ну ладно, иногда трех. Да легкоученые мозги и рефлексы не подводили. Но сегодня вечером как-то расслабилась, первый раз за последние суматошные полтора месяца вдруг почувствовав и осознав, что глобальное, казавшееся вначале неподъемным дело таки сделано и завершено, можно уже никуда не бежать, не торопиться, отпала необходимость решать сразу сто дел одновременно. Вот и бродила неспешно между рядами с продуктами, прикидывая, что бы такого себе приготовить, чем порадовать-побаловать.
Мне вот этот кусок.
Рассматривая продукцию за стеклом огромного рыбного отдела, Алиса услышала вдруг знакомый голос и даже вздрогнула от неожиданности.
Или это у нее глюки, что ли, от усталости? Она ведь последние дни часто его вспоминала и вот только что, прямо сейчас, думала именно о нем. Подалась немного вперед к витрине, посмотреть Нет, не ошиблась. И не глюки. Действительно он, через три человека в очереди перед ней покупает стейки семги.
Она стояла, смотрела, как он принимает у продавщицы пакет с рыбой, как кладет его в тележку и, покатив ту впереди себя, медленно отходит от прилавка. Алиса не сводила с него глаз, как завороженная, и чувствовала странное, какое-то искристое, щекочущее тепло, образовавшееся в груди и медленно растекающееся оттуда по всему телу. Даже жарко стало.
Конечно, он ее не заметилшел вдоль отдела кулинарии, рассматривая выставленную в витрине продукцию, а Алиса все провожала его взглядом и не могла никак решить: подходить или нет?
Девушка, вы будете двигаться? спросил недовольным тоном мужчина, стоявший за Алисой в очереди.
Да, ответила ему и себе, отходя от стеклянной витрины.
Да, она будет двигаться. А, собственно, в чем дело-то? Почему не поздороваться с хорошим человеком и давним другом? Очень давним.
И, наддав шагу, двинулась ему вдогонку.
Денис! радостно улыбаясь, окликнула она мужчину.
Услышав окрик, тот замер на какое-то короткое мгновение и, резко обернувшись, чуть прищурившись, посмотрел на приближавшуюся к нему девушку.
Привет, Ёлкина, не фонтанируя, прямо скажем, особой радостью от встречи, дежурно улыбнувшись, поприветствовал он.
Ты что, Кедров, не рад меня видеть? как прежде, мгновенно прочувствовала его настроение Алиса.
Отчего же, возразил тот, добавив чуть больше тепла в улыбку и голос, рад, просто не ожидал тебя встретить. И грамотно соскочил с темы: Прекрасно выглядишь, Ёлкина. Как всегда, красавица!
Стараюсь! рассмеялась Алиса. Она испытывала какую-то замечательную, светлую радость от этой встречи и рассматривала его с удовольствием. Ты тут в гостях у бабушки?
Бабушка умерла, посуровел лицом Денис.
Как?! обескураженно воскликнула Алиса, мгновенно расстроившись, машинально прижав ладошки к губам, и переспросила-выговорила потрясенно, всматриваясь ему в лицо: Как? Она же не старая совсем?
Да, не старушка. Три года назад инсульт у нее случился. Всего семьдесят три года ей было, пояснил Кедров.
Как же так? Бабушка Анюшка умерла? все прижимая ладошки к лицу, не замечая, как наливаются слезами глаза, попеняла она вдруг Денису, словно тот мог что-то поделать или как-то исправить это горе. Ну как такое возможно? Она же такая замечательная, такая светлая Чудесная! Я ее так любила
Она тебя тоже любила, с промелькнувшей и быстро угасшей улыбкой ответил он.
Господи, как же жалко! все не могла отойти от потрясения и расстройства Алиса. И вдруг спросила: И что ты здесь тогда?
Я теперь здесь живу, отчего-то не стал уклоняться от прямого ответа Кедров.
В ее квартире? уточнила Алиса, смахивая все же выкатившиеся слезы с глаз.
Но, справившись с первым потрясением, быстро взяла себя в руки, успокоилась немного.
Да, коротко ответил Денис, сразу же пожалев, что зачем-то сказал ей про свое место жительства.
Хотел было задать встречный вопрос о том, а что ее занесло в эти края, но девушка его опередила.
Тогда мы соседи, улыбнулась она сквозь грусть. Я теперь тоже здесь живу, в двадцать девятом доме, через два от твоего. И помрачнела, признаваясь: Все думала на днях бабушку Анюшку навестить, да с переездом этим, суетой все некогда было. Теперь вот и не навестишь
И вдруг, как-то внезапно и совершенно неожиданнодля себя, для него, расплакалась. Как, почему, с чего бы уж так-то расстраиваться? Но что-то перехватило в горле, и полились слезы, так вдруг жалко и тяжко стало, и
Да что такое-то?!
Она резко отвернулась, прикрыла глаза ладонью, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, в горле хлюпало, и что-то тихонько поднывало у сердца Она ведь на самом деле думала о бабушке Анюшке, когда соглашалась на эту квартиру, радовалась и дивилась, что так ей свезло, что теперь будет рядом с ней жить, и собиралась в гости
Э-э, Ёлкина, подивился столь бурной реакции девушки Денис, ты чего?
Да махнула она рукой, не в силах что-то объяснить.
Наверное, сказалась накопившаяся за полтора месяца усталость и нервное напряжение, а может, не только полтора месяца, а все последние годы было чему накапливаться, и этот мамин кульбит, когда та очередной раз благополучно позабыла и не приняла в расчет и внимание дочь и ее жизнь, ее интересы, а может
Ну ты чего, Ёлкина, уговаривающим тоном попенял Денис. Притянул вдруг к себе, так, что она уткнулась носом в куртку у него на груди, и обнял, подбадривая.
Анюшку так жалко, призналась слезливо Алиса. И себя, без нее.
Да, жалко, согласился он и, погладив ее по голове, задумчиво добавил, повторив за Алисой: И себя без нее тоже жалко.
Постояли. Очень искренне разделив скорбь по светлому, замечательному человеку и своему ушедшему, далекому, теплому прошлому.
Честно разделили.
Я бы предложила тебе посидеть, вспомнить ее, помянуть, это надо обязательно сделать. Алиса отодвинулась от груди Дениса, всматриваясь в его лицо. И вообще поговорить. Мы ж не виделись А сколько мы не виделись, Кедров? призадумалась она.
Ну так, эм-м-м прикинул Денис, осторожно, не резко отпуская ее и делая шаг назад. Лет четырнадцать, наверное.
Да неважно, отмахнулась Алиса от точных цифр.
Хотела объяснить, почему не получится прямо сейчас, спонтанно, то самое «посидеть и вспомнить», но он ее опередил:
Ты извини, Алис, но посидеть у нас не получится. У меня работа срочная. Занят.
И каким-то таким вдруг холодком от него повеяло, словно захлопнулись со свистом автоматические двери, обдав воздушной струей, отсекая непрошеного посетителя от теплого, уютного нутра.
Ну ладно, растерялась как-то Алиса от столь резкой перемены в нем, непроизвольно даже отступила на шаг, лепеча что-то невразумительное, полагающееся моменту: Тогда как-нибудь в другой раз.
Да, тут же согласился и расслабился мужчина, в другой обязательно. И поспешил попрощаться эдаким фальшивым бодряком: Ну, я пойду, махнул вперед неопределенным жестом, спешу.
И улыбнулся умеренно искренне.
Рад был тебя видеть. Действительно великолепно выглядишь.
Да-да, кивнула растерянно Алиса, не понимая, что, собственно, происходит и, главное, с чего бы вдруг, да еще настолько неожиданно.
Пока! все фальшивил Кедров бодрой интонацией, и от этой его настолько очевидной фальшивости им обоим стало неловко.
Пока, задумчиво-автоматически ответила Алиса, пристально рассматривая выражение его лица.
Энергично махнув еще раз на прощанье, он двинулся вперед, толкая перед собой тележку, наполовину заполненную покупками.
Кедров! громко окликнула его вдруг Алиса, словно опомнилась.
Он остановился, обернулся, приподняв вопросительно одну бровь в его любимой манере: типа холодное, отсекающее удивление «Что надо?», или «Вы кто?», или «Что та-акое?» в зависимости от ситуации. Когда-то, миллион лет назад, она сама учила его этому приему мимики, так, ради смеха, просто потому, что им было весело, и потому, что ей невероятно нравилось, как он приподнимает эту свою бровь и какое у него становится многозначительное выражение лица. Надо признать, за минувшие годы он виртуозно освоил владение приемом. В данный момент его немой вопрос определенно значил «Что надо?».
А ей ничего не надо, ей просто интересно.
Это что сейчас было, Денис? спросила недоуменно Алиса.
Да сделал он какой-то непонятный пасс рукой, видимо, должный что-то пояснить. Эм-м-м, что-то я так, Алиска не знал он, как объяснить.
А как объяснить? Себе-то толком не объяснишь, что он «так». Вернее, себе-то как раз объяснишь, а вот ей Да и надо ли.
неискренне, закончила за него фразу она, кивнув понимающе.
Ну да. Перед кем он тут что изображает? Она всегда его чувствовала безошибочноабсолютно, как себя, словно дышала вместе с ним. И неважно, что они не виделись бог знает сколько лет, хоть десять-пятнадцать, хоть двадцать, ничего не изменилось. Конечно, он растерялся в первый момент и был откровенно обескуражен, совершенно не ожидая ее встретить, да и кто бы ожидал на его местеони расстались в другой жизни и не виделись все эти годы, повзрослев, пройдя каждый свой путь и став другими людьми. И ему было неловко от своего замешательства, от того, что она застала его врасплох, от еще кое-чего. И сидеть-общаться с ней он не мог совершенно точно, да и не хотел.
Не надо ему этого.
Да ладно, Алис, устал я чего-то, попытался объяснить он и признался: И, честно говоря, не ожидал тебя увидеть. Растерялся немного. И того
Что «того» и как закончить фразу, разговор, встречу на дружески-нейтральной ноте, Кедров не знал и не находил слов-интонаций. Но она его выручила. Она всегда умела его выручить в самый нужный момент.
Иди. И не пугайся так уж, докучать тебе не стану и в гости не напрошусь, усмехнувшись, «отпустила» его Алиса.
Ох, Ёлкина, ты в своем репертуаре, хмыкнул-вздохнул Денис, махнул усталым, безнадежным жестом. Ладно, пока, действительно устал я сегодня.
И двинулся вперед.
Угу, «рад видеть», пробурчала себе под нос Алиса, провожая взглядом его удаляющуюся фигуру и констатируя очевидный факт: Только бежишь ты и приглашать меня в гости, хоть в каком-то там туманном будущем, все-таки не стал. Значит, что? спросила она у самой себя и сама же себе ответила: Значит, имеется у тебя, Кедров, в наличии либо жена любимая, либо подруга сердечная.
И, разворачивая телегу в другую сторону, проворчала:
Надо было давно о нем справки навести, разузнать, что у него в жизни и как, Лильку Любавину расспросить, та наверняка все знает. А то такая Алиса бодрая, в восторге от встречи с бывшим другом, в гости собралась, а у человека семья или любовь какая
Она расстроилась.
Да что там говорить, конечно, расстроилась, прямо до легкой обидыон ведь от нее сбежал! Откровенно драпанул! Вот так взял и свинтил: «пока, устал, работа», она оторопела даже, никак не ожидая именно от него такого жесткого фальшака.
Все эти годы где-то на периферии сознания жила в Алисе уверенность, что Денис Кедровее человек, близкий, надежный друг, мужчина, который вроде как принадлежит ей. По крайней мере, принадлежал в далеком-далеком прошлом. О том, что у этого «ее человека» давным-давно и вполне себе спокойно может иметься семья, жена-дети и другие сердечные привязанности помимо давней, очень давней и позабытой одноклассницы, подруги из их практически детской жизни, она как-то ни разу не задумывалась.
А, вообще-то, почему? Да потому что так удобней, потому что это придает какую-то женскую уверенность, опору, что ли, когда числится где-то в подсознании, в памяти надежный мужчина, который когда-то искренне тебя любил. И на кой это обдумывать и анализировать, когда просто теплее жить с таким ощущением?
М-да, такая вот психологическая фигня. Обманка.
Они тогда на самом деле были детьми, что уж вспоминать теперь. И какая такая опора и уверенность? Мало ли кто, кого и когда любил в прошлой, другой жизни
Так рассуждала нерадостно Алиса, выходя с покупками из огромных, нерасторопных стеклянных дверей. После такой встречи слоняться по магазину ей стало совсем неинтересно и грустно до невозможности, и, махнув мысленно на то, что намеревалась еще купить и не купила, она ушла из супермаркета.
Чтобы ощутимо сократить путь к дому, надо было пройти через автостоянку перед супермаркетом по небольшой дорожке. Она и пошла, лавируя между машин. И вдруг остановилась, замерла, снова увидев Дениса. Тот закрывал багажник машины, внутри которого белели ручки пакетов с продуктами, хлопнул крышкой, сел на водительское место, завел автомобиль и начал медленно выруливать со стоянки.
А Алиса, не замеченная бывшим одноклассником, все стояла, провожая удаляющуюся машину взглядом, непроизвольно отмечая в памяти марку, цвет и номер.
М-да, надо что-то делать с этой ностальгией. И вообще, разозлилась вдруг она на себя невероятно: самолет в пять утра, а у нее еще конь не валялсявещи не собраны, дела не доделаны, и надо обязательно просмотреть новые данные, поступившие от ребят на Байкале, а она стоит тут горестной Василисой, грустит о былом и несбывшемся, провожая коровьим печальным взглядом машину школьного друга.
Вздохнула, одернула себя, обругав мысленно парочкой нелестных эпитетов, и деловитым шагом скоренько направилась в сторону дома.
Кедров досадовал на себя ужасно!
Протупил он конкретно! Лепетать что-то там начал про работу и занятость. Бли-и-ин!
Хрена он сунулся обнимать-утешать ее, идиот!
Стоял вот так, гладил по голове, и пахнуло на него ее запахом, тем самым, от которого у него всегда немного голова кружилась, и он вдруг так остро почувствовал тепло тесно прижавшегося тела, что его шибануло, пробрало до потрохов. Вот такв один момент.
Господи, он давным-давно забыл и эмоции, и те невероятные ощущения, которые она в нем возбуждала, то особенное, обжигающее, чувственное и одновременно нежное желание, которое испытывал к ней в том далеком прошлом.
Денис был совершенно не готов к тому, что все то далекое, почти позабытое, особенное, не испытанное больше им никогда ни с одной другой женщиной, вдруг обрушится на него, вызвав прилив настолько офигенного желания, приправленного какой-то печальной ноткой сожаления и грусти.