Такая самокритичность дочери заставила Хелен улыбнуться, и это немного разрядило напряженную атмосферу.
Брайан наклонился и достал из-под стола разноцветный пакет.
Здесь вам к Рождеству. Немного рано, но я не мог оставить вас без подарков. Только откроете, когда вернетесь домой.
София протянула руки первая и, взяв пакет, прижала его к груди, как драгоценность.
У тебя есть деньги? заботливо спросила Хелен у сына.
Я запаслив, отозвался Брайан. Еще остались деньги с того счета, который ты открывала мне.
Прими от меня, тоже, как подарок, мать протянула сыну плотный конверт. Умоляюне отказывайся.
Брайан неохотно принял его и ответил:
Я обещаю, что сполна отплачу за твою заботу и любовь, мама. Я так люблю тебя!
Что ты такое говоришь? Для меня главное, чтобы все вы были здоровы и счастливы!
Брайан обнял мать, но, не давая себе расчувствоваться, отстранился и поднялся.
Не могу долго быть с вами, и прощаться грустно Мой поезд подошел Эл меня уже ждет.
Мать тревожно повела плечами и сморщила лоб.
Можно, я провожу тебя? громко попросила София, когда все поднялись со своих мест.
Не надо, мне и так тяжело, ответил брат.
Я только на минуточку
Нет. Я вас всех люблю! Берегите себя
Брайан был непреклонен. Он быстро расцеловал мать и сестер, и те не успели моргнуть, как юноша быстрыми шагами покинул кафе. Хелен оцепенела от неожиданного исчезновения сына. Она взяла дочерей за руки и подошла к окну, за которым уже отправлялся экспресс до Хьюстона.
Брайан стоял на подножке вагона и грустно махал родным на прощание. София и Лин приникли к холодному стеклу, и окно запотело от их теплого дыхания.
Он уехал! прошептала Хелен и дала волю эмоциям.
Слезы потекли по щекам, и плечи задрожали от прерывистого дыхания.
Мамочка, это же здорово, что он будет самым умным и образованным, задумчиво проговорила София, зная, что ей будет очень не хватать его, но понимая необходимость этой разлуки. Я тоже скоро уеду. Каких-то три года подождать.
А я останусь мне здесь нравится, неожиданно ответила на слова сестры Милинда.
***
Ты чуть не опоздал на поезд! сообщил Ахматов Брайану, когда тот вошел в купе, сел на свое место и напряженно откинулся на спинку кресла.
Прощание с родными так опустошает. Если честно, я чуть не расплакался. Так жаль, что они вынуждены жить в такой атмосфере. Но я сам еще не стою на ногах, чтобы предлагать им помощь.
Вот видишь, ты находишь разумные доводы. Перестань изводить себя, с сочувствием заметил Алекс и потрепал друга за плечо. Все устроится.
Конечно, устроится. Где бы только раздобыть возможность и устроить сестер в достойное место? Еще три года, и Фисо нужно будет поступать в колледж. Она не справится с отцом в одиночку, даже если проявит характер. Он может разозлиться и выгнать ее из дома.
Брайан задумчиво остановил взгляд на одной точке и вспомнил выражение лица Фисо. Он не заметил в ее глазах того блеска и огня, что были раньше, она уже не смеялась и не шутила так беззаботно. Ее взгляд стал сосредоточенным, серьезным, и было очевидно, что в ее голове крутятся отнюдь не задорные, шкодливые мысли: Фисо поразила его своей сдержанностью и строгостью. Что-то происходило с ней, а его не было рядом.
Брайан? окликнул Алекс, толкая друга в бок. Смотри не утони в своих переживаниях.
А-а я думал о сестре. Она так изменилась Волнуюсь за нее. Боюсь, как бы отец не сломил ее. Иначе будущее нашей фермы обеспечено.
Ты жесток! в недоуменном удивлении высказался Ахматов. Ты желаешь своей ферме сгинуть?
Не иронизируй. Я хочу вытащить девчонок из этого болота. У них есть потенциал, особенно у Фисо. Я не могу быть равнодушным к их судьбе.
У тебя есть время. Не драматизируй. Жизнь всегда расставляет все по своим местам.
Ты веришь в судьбу?
Нет. Вернее, не очень. Но ты напомнил мне кое-что. Перед нашим отъездом из колледжа ко мне подошел один человек. Весьма и весьма серьезный человек. Я бы сказалполезный человек. Я видел его неоднократно на соревнованиях по плаванию, когда мы с тобой заняли первое место, затем на конкурсе стипендиатов Малькольна и, пожалуй, еще на турнире по восточной борьбе Да, кажется, это был он. Такое создалось впечатление, что он следил и отбирал. Причем его оценивающий взгляд я не раз замечал на себе. Так вот, он якобы случайно встретил меня на парковке и завел разговор. Отметая все любезности, я услышал его глубокую заинтересованность в моих способностях. Это прозвучит странно, но он смахивал на вербовщика.
Брайан погладил подбородок, поводил глазами по купе и признался:
Я что-то не уловил сути?
Алекс деловито повел одной бровью и выпрямился.
Ты совсем расклеился после встречи с семьей. Раньше ты схватывал на лету. А суть в том, что за этим человеком стоят широкие возможности.
Тогда я рад за тебя!
Подошел он ко мне, но я четко расслышал и твое имя. Стоит над этим задумываться или нет?
Ты спрашиваешь мое мнение?
Интуиция никогда не подводила меня, но если это против твоих убеждений, то вопрос закрыт, уверенно поделился Ахматов.
Дьюго внимательно посмотрел в глаза другу. В этот момент он словно слушал свое сердце. Чуть поразмыслив, Брайан, наконец, спросил:
У тебя создалось впечатление, или его слова были предельно конкретны?
О чем ты говоришь? В таком деле слова могут быть только намеком и иметь любой смысл. Но, если ты схватишь нить разговора и почувствуешь, это твое, тогда следует конкретный разговор. И, наверное, не на парковке.
Что же ты ответил ему?
Он прекрасно осведомлен о нашем решении поступать в университет Вашингтона и дал понять, что мы еще встретимся там.
Брайан передернулся от интригующей новости и произнес:
Ух, какие страсти!
Я предлагаю не торопиться с выводами и не касаться этой темы до того времени, пока все не прояснится. Согласен? смеясь над реакцией друга, предложил Алекс.
Договорились! последовал уверенный ответ.
Штат Мэриленд, Вашингтон, февраль 1989 года
Движение на пятьдесят пятой авеню всегда оставляло желать лучшего. При том, что это была не центральная улица и даже не жилой район, автомобили заполонили дорогу с начала квартала и до самого горизонта. Воздух был пропитан выхлопными газами и пылью, которые со временем плотным слоем осели на стенах зданий и те казались грязными и пошарканными. Этот район Вашингтона был выделен администрацией специально для офисных зданий, хозяева которых сдавали отдельные помещения разным физическим и юридическим лицам для контор, складов, выставочных помещений. Шум двигателей и гудков автомобилей доносился со всех сторон.
Билл Макстейн, сурово сдвинув брови, наблюдал автомобильную возню из широкого окна арендованного офиса и недовольно чмокал губами при очередном скрежете тормозов или гудке. Но вот он протянул руку вперед и, толкая фрамугу, повернул послушную рукоятку в положение «Закрыто». В кабинете воцарилась благоговейная тишина. Макстейн опустил жалюзи, и теперь можно было представить, что он находился в своем родном офисе в Хьюстоне: и комариного писка не было слышно.
Мужчина облегченно вздохнул и, заложив руки за спину, стал медленно мерить комнату шагами. «Мальчики, мальчики. Достойная физическая подготовка уже сократит срок обучения, языкиэто хорошо, серьезность, увлеченность, ответственность, владение собой. Н-да, редкие экземпляры»
Его размышления прервал телефонный звонок. Билл поднял трубку, молча выслушал звонившего и низким голосом ответил:
Проводите ко мне.
Затем он присел в свое кожаное кресло, застегнул верхнюю пуговицу рубашки, подтянул манжеты вперед, выпрямился и положил руки на столе, сомкнув пальцы в замок.
Дверь в кабинет распахнулась, и следом за служащим в синей форме вошло двое молодых людей. Они поприветствовали мужчину и прошли на середину кабинета. Интуитивно Билл отметил внутреннюю растерянность парней, но внешне они держались уверенно, скромно и были готовы к встрече с ним.
Оба были подтянуты, чисто выбриты, гладко причесаны. Строгая осанка, стильные деловые костюмы, прямой взгляд, умение держать лицо свидетельствовали о присутствии характера, требовательности к себе и о четком самоконтроле. О силе духа и целеустремленности молодых людей Билл Макстейн судил по многим фактам из собранного на них досье.
Макстейн привстал и указал ладонью на два пустых кресла перед его столом.
Прошу, присаживайтесь.
Парни прошли и, расстегнув пуговицы на пиджаках, одновременно присели на указанные места.
Билл загадочно улыбнулся, принял удобное положение и остановил вопросительный взгляд на лицах молодых людей.
Оба молчали в напряженном ожидании таинственного разговора.
Хм, вырвалось у Билла.
Он неспешно взял со стола две папки и так же медленно раскрыл их.
Зачем пожаловали?
Вопрос тенью недоумения отразился на лицах парней. Они переглянулись, и один из них спросил:
Разве не вы выписали нам пропуска?
Сэр, продолжил второй, мы оказались здесь только потому, что поверили в возможность проявить свои преданность и способности на пользу государства. Даже если это будет тайная работа, скрытая от глаз Но, если мы ошиблись, то, вероятно, наше искреннее горячее желание дало повод разыграться воображению, и ваше приглашение ввело нас в заблуждение
Так, так, так, вдумчиво произнес Билл и, лукаво прищуривая глаза, продолжил: И вы действительно обладаете таким качеством, как преданность? И ваши желания сродни несокрушимому патриотизму, самопожертвованию и беспрекословному подчинению правилам?
Да, сэр, в один голос ответили молодые люди.
Макстейн открыто удивился решительности парней. Его густые брови взлетели, и на лбу вырисовалась глубокая морщина.
Что ж, это достойный ответ. Замечательно, что у вас есть цель в жизни, и благородная цель! Но, боюсь, ваша стремительность сбила вас с толку, и вы исказили предложенную для размышления информацию. Знакомы ли вы с деятельностью организаций по регулированию международных отношений?
ООН? сомневающимся тоном спросил Александр Ахматов.
Можно сказать и так Видите ли, наша организация достаточно велика. В ее штате находится около шестидесяти тысяч человек, но люди, как вы понимаете, стареют, уходят в отставку, умирают, увольняются по разным причинам. Кто-то должен приходить им на смену. Раз в год мы отбираем претендентов на работу в ООН. Кто-то попадает сразу в главный корпус, кто-то остается на периферии, кто-то после долгой стажировки принимает решение отказаться от контракта. Ваши успехи в учебе, личные характеристики и протоколы наблюдения свидетельствуют о прекрасной перспективе в нашей организации. Ваше академическое образование тоже располагает к этому Вот для этого я вас и пригласил. Как видите, ничего замысловатого. Мы в некотором родекадровое агентство для подбора служащих в государственные структуры США.
Внимательный взгляд Макстейна скользнул по лицам молодых людей. Те явно находились в замешательстве, хотя осмысление предложенной информации отражалось блеском воодушевления в их глазах. Макстейн наклонился в сторону молчаливого и задумчиво потупившего глаза парня и, словно невзначай, поинтересовался:
А вы, мистер Дьюго, явились с той же убежденностью, что и мистер Ахматов?
Брайан, не отводя глаз, решительно ответил:
Сэр, я счел бы за честь служить на благо страны. Однако хотелось бы ясности
Карие глаза Дьюго впились в лицо Макстейна и требовали откровенности.
Какой горячий!
Билл поднялся, вышел из-за стола и смерил парней строгим взглядом.
Нам нужны такие парни, как вы: целеустремленные, преданные, с энтузиазмом, наконец.
Каждое его слово было взвешенно, ответственно, без тени лукавства. Ахматов молча глянул на Дьюго и еле заметно кивнул.
Мы можем обсудить ваше предложение? спросил он с дипломатичностью политика.
Конечно, парни. Но недолго. Даю вам двадцать четыре часа.
Хорошо. Мы дадим ответ завтра. Мы можем идти?
Макстейн кивнул, и молодые люди незамедлительно покинули кабинет. Он задумчивым взглядом проводил парней и сразу поднял трубку телефона.
Стивенсон, зайди ко мне.
В кабинет вошел мужчина лет тридцати, среднего роста, со светлыми волосами и глазами, почти бесцветными, со строгим, ничего не выражающим лицом. Он встал у стола и ожидал приказаний.
Видел двух парней?
Да, сэр, отчеканил Стивенсон.
Начни с сегодняшнего дня неофициальную слежку. Отчет веди только для меня, с архивом не работаем. С кем контактируют, чем живут, что едят В общем, мне тебя учить не надо. Подготовь к завтрашнему утру программу стажировки. Иди, Эд, на сегодня свободен.
Да, сэр.
Стивенсон вышел. Макстейн откинулся на спинку кресла и расслабленно выдохнул, так глубоко и долго, будто его легкие нуждались в очистке. После нескольких вдохов он привычно надел на нос очки и с серьезным настроем устремил взгляд на досье Ахматова и Дьюго, составленные его аналитиками. Его губы зашевелились в быстром бесшумном чтении.
«Александр Ахматов, 22 года; владеет пятью языкаминемецким, французским, итальянским, испанским, русским; физически вынослив; высокие артистические данные; выраженные черты характера: коммуникабельность, энергичность, мобильность, гибкость, упорство в достижении цели; эмоционально устойчив; ярко выражен аналитический склад ума, уровень IQ равен 138 единицам».
Пристально рассмотрев фотографию Ахматова, Билл удовлетворенно погладил затылок.
Н-да, а этот парень далеко пойдет!
От чувства гордости за свой наметанный глаз и безошибочное чутье на таланты Макстейн решил побаловать себя кубинской сигарой. Закурив, Билл внимательно вчитался в характеристику Брайана Дьюго:
« 21 год; владеет тремя языкамифранцузский, латинский, испанский; физически вынослив; выраженные черты характера: последовательность, обстоятельность, уравновешенность, целеустремленность; эмоционально устойчив; аналитический склад ума, уровень IQ равен 132 единицам».
И этот неплох! Эх-х, хороших парней отхватил!
***
Есть мысли? спросил Ахматов у Брайана, выходя из здания.
Брайан задумчиво помолчал и с легким сомнением в голосе высказался:
ООНэто неплохое начало. Думаешь, нас так просто выбрали? Кто будет тратить время на слежку за простыми студентами?
Но мы ведь не простые студенты? гордо улыбнулся Алекс. Может быть, это именно так и делается? У меня сложилось впечатление, что они знают о нас все. Я думаю, что стажировка в таком месте, неплохой трамплин в будущее. У нас будет кое-какой опыт работы в государственных структурах. К тому же, если попадется более стоящее место, всегда можно перевестись. Но представь себе, Брайан, какие возможности! Мы можем объять весь мир. Дело не в деньгах и престиже, а в том, как ты будешь чувствовать себя, находясь в таком положении. Специализироваться можно в чем угодно: в ООН широкая сфера деятельности. Ты можешь быть простым служащим на посылках, а можешь вырваться в члены ассамблеи
Ого-го! У тебя разыгралось воображение? перебил Брайан. Ассамблеядля толстых, занудных, выживших из ума политиканов, а мне же хочется чувствовать себя полезным, выполнять реальную работу и видеть результат. А разглагольствовать о том, как нужно строить международную политику, это не по мне.
Ахматов остановился и, сунув руки в карманы брюк, поиграл бровями, широко улыбнулся, обнажив белые ровные зубы.
У тебя будет такой шанс.
Я доверяю твоей интуиции. Главноепопасть в струю.
Вот именно! оживленно подтвердил Алекс.
Но молодые люди и представления не имели, что стояло за деловым предложением Билла Макстейна. Их следующая встреча с ним была так же официальна и неконкретна, как и предыдущая. Ничего не навело парней на мысли о странном и подозрительном в этом деле: ни контракт на стажировку в ООН, составленный с соблюдением всех прав и обязанностей сторон, с возможностью внести коррективы в пользу стажеров; ни доскональное досье на обоих, которое было простой предусмотрительностью при подборе кадров; ни загадочный блеск в глазах Билла; ни его тонкое, деликатное увиливание от любопытных вопросов.
Конечно же с молодые люди подписали соглашение о неразглашении информации, им были разъяснены условия стажировки и даны ориентиры на первое время деятельности.
Первые полгода Ахматов и Дьюго должны были находиться под руководством Эда Стивенсона, молодого руководителя программы стажировки. Основная программа подготовки молодых кадров должна была начаться со второго полугодия, когда будут определены и закреплены индивидуальные направления деятельности. Все условия сотрудничества были разумны и приемлемы для обоих.