Л. РомановскаяНе твоя девочка
Часть 1.
1
Алиса, ты не должна подвести меня!
Я в слезах смотрела на дядю и не понимала. Я не понимала, почему должна выходить замуж за Богдана. Мало того, что он старше меня на целых двенадцать лет, так еще и славится в нашем городе своим бандитским прошлым. Я уверена, что и настоящим.
Да, но
Алиса, никаких «но» нет и быть не может.
Дядя устало опустился в кресло и вытер пот со лба. В последнее время он неважно выглядел, и я всерьез опасалась за его здоровье.
Но он бандит! выпалила, чувствуя, как слезы подкатывают к глазам.
Не пори чушь! Он крупный бизнесмен и ты должна это запомнить.
А ничего, что две его первые жены в могиле, а третья вообще пропала?!
Тьфу на тебя, дурная девка! Ты где этих сплетен-то хваталась?
В Караганде совсем тихо прошептала я.
Богдан Владимирович очень хороший человек и не оставит тебя без гроша.
Да на фиг мне эти ваши гроши?
Алиса! Когда я умру, я хочу знать, что мой бизнес не разодрали на части гиены.
Так и оставь ему наследство. Я-то здесь при чем?
А при том, дура ты этакая, что тебя разорвут на части первой. А Богдан тебя защитит. К тому же он очень любит тебя.
Я устало опустилась в кресло дядиного кабинета и принялась осматривать свой маникюр. Дядю переубедить невозможно, это я знаю уже давно. Десять лет как он воспитывает меня после смерти родителей. Мама была его сводной сестрой и, по сути, я дяде седьмая вода на киселе. Я могу просто взять и свалить куда глаза глядят, но мне его жалко, и я искренне верю, что он хочет позаботиться обо мне. Только для меня его забота как кость в горле.
Короче говоря, куда ни кинь везде клин.
Алиса, я не хочу, чтобы тебя разорвали шакалы.
Дядя, ну что за бред?! Какие шакалы? Я что Маугли?!
Ты выйдешь замуж за Богдана и точка.
Прости, но нет!
Ах так?! Тогда я запру тебя в твоей комнате до самой свадьбы.
Только попробуй! Моя матушка не одобрила бы твой выбор.
Твоя матушка порадовалась бы, что дочка хорошо пристроена. Все, разговаривать больше не о чем.
Нет!
Дима! дядя позвал своего помощникаамбала, чтобы тот проводил меня в комнату.
Ну конечно он знает мой нрав, страхуется.
И все равно я сбегу.
***
Конечно, я никуда не собиралась сбегать, на эмоциях чего только не пожелаешь. Дядю Васю я бы не бросила ни за какие коврижки, и за все остальные деньги мира тоже не бросила. И, сказать по правде, искренне верила и надеялась, что смогу уговорить его не отдавать меня страшному Богдану Вертелецкому. Была уверена, что так и будет дядя Вася меня любит, он не предаст.
Мы столько пережили вместе, и всегда он оставался единственным человеком, на кого я могла опереться в трудную минуту.
Шло время и ничего не происходило. Я училась в институте, принимая ухаживания парней благосклонно, но не без маеты. Почему-то мне никак не удавалось влюбиться, и я от этого очень страдала.
Все подруги-одноклассницы и однокурсницы сменили уже не по одному парню, а я все оставалась одна-одинешенька и ничего не могла с собой поделать. Ну не нравились мне эти «прыщи недозрелые».
Вот дружить это да! Прикалываться вместе с парнями, заливать смешные ролики на ютуб, куражиться на вечеринках пожалуйста. Но это всё было отнюдь не про любовь
Я уже и забыла про тот разговор с дядей, когда однажды он снова позвал меня в кабинет, предварительно выгнав оттуда Петра своего старого помощника во всех делах.
Петруша, так его называли в нашей семье, был настолько старым, что никто не знал сколько ему лет. В семье дяди он верой и правдой служил уже лет семьдесят, еще в конце сороковых попав в дом моей бабушки по маминой линии то ли подростком, то ли взрослым уже мужчиной. Сирота без памяти и гроша за душой так и остался в доме другом и первым помощником. Своей семьи Петр так и не завел и после смерти бабушки дядя Вася и его отыскал в доме престарелых, чтобы вместе со мной забрать к себе. В это место его сдали как недееспособного и лишившегося опекуна инвалида.
Так вот, когда Петруша удалился, скорбно и сочувственно взглянув на меня, я поняла, что происходит что-то неладное. Предчувствия меня не обманули. Дядя Вася кивком попросил сесть, отвернулся к окну и долго молчал. Я тоже не решалась что-то говорить, нутром ощущая какую-то тяжесть, повисшую в кабинете. Что-то было не так
Наконец, он решился.
Алиса, я скоро умру
Выпалил на одном дыхании. И пока я хватал ртом воздух, быстро добавил:
И я заклинаю тебя выйти замуж за Богдана. Он любит тебя и с ним ты будешь под защитой. Это моя последняя воля
***
Дядя Вася умер спустя год и семь месяцев отчаянной и мужественной борьбы с онкологией.
Было всё и отрицание, когда я убеждала дядюшку, что это все не про нас, это ошибка, и что он не может бросить меня вот так одну на один с судьбой. На что он неизменно отвечал про испытания, что даются не просто так.
Был гнев, когда я всеми словами кляла высшие силы, раз за разом отнимавшие у меня самых близких и дорогих мне людей. Дядя Вася просил не гневить богов и уповать на то, что в моей жизни появятся новые, не менее дорогие, люди.
Был торг, когда я день за днем ходила в церковь, выпрашивая отсрочку хотя бы на пять лет. Предлагала взамен дяди свою жизнь.
Об этом он, кстати, так и не узнал.
Была депрессия, когда я перестала во что-либо верить и просто лежала пластом на кровати и тупо смотрела в стену. И тогда дядя Вася садился рядом со мной и молча держал меня за руку.
Наконец, пришло принятие. Принятие того, что все мы не вечные и мой дядя прожил прекрасную жизнь и вырастил не менее прекрасную меня. И что там, в другом мире он, наконец, встретится с сестрой, мамой и племянником. И скажет, что у меня все хорошо и я очень их люблю.
Я прошла все стадии, которые должен был пройти мой дядя. Я не он.
Это, конечно, не значит, что мы не боролись. Боролись, еще как. И все эти стадии я проходила не день и даже не месяц. По мере понимания неизбежного, я приходила к тому, что нужно принять испытание и идти дальше. Мы боролись до самого конца И все это время мы были вместе.
Перед своей смертью, за несколько дней, пока еще был в сознании, дядя Вася сказал мне, что я самая лучшая племянница. И еще что он не сможет уйти спокойно, пока я не пообещаю быть с Вертелецким и дальше.
Больше всего на свете я не хотела его расстраивать, и тогда могла пообещать все что угодно. Настолько мелким и незначительным это все казалось.
Друзья крутили пальцем у виска, а я делала вид, что влюблена. Влюблена в этого подонка и бандита Богдана Вертелецкого.
Первый раз я увидела его еще когда мне только-только исполнилось семнадцать, и комплексы не были моей сильной стороной.
Я валялась в шезлонге возле бассейна в таком минималистичном купальнике, что Петруша опускал голову и тут же качал ею, когда проходил мимо. В том возрасте мне казалось это ужасно забавным и порой я намеренно дразнила старика.
Так вот, лежала я себе с книгой у бассейна, и сама не заметила, как уснула. Проснулась от того, что кто-то совершенно нагло и беспринципно загородил мне свет от солнца.
Я открыла глаза, чтобы посмотреть на этого наглеца и обомлела. Прямо передо мной стоял незнакомый мужчина и внимательно меня рассматривал.
Эй, вы кто?! Это частная территория! пискнула я, старясь не выглядеть слишком испуганной.
Мужчина продолжал молча меня рассматривать, и я невольно попыталась прикрыться книгой. Естественно, это у меня не очень получалось, зато прекрасно вышло рассмотреть едва заметную ухмылку незваного гостя. Я все никак не могла увидеть его лицо, так как он стоял с низко надвинутой на глаза шляпой. Видела только тонкую ниточку губ, в тот момент презрительно поджатых.
Уйдите немедленно. Иначе я позову охрану!
Тип снова ухмыльнулся и покачал головой, будто уверенный, что никого я не позову. Потому что я из тех дур, что строят из себя суперменш, за что обычно и расплачиваются потом.
Да, он видел меня насквозь и от этого всего, от его позы, наглой усмешки, по телу пробежала волна дрожи и чего-то еще такого я бы и сама не смогла объяснить те ощущения. Однозначно это что-то было очень странное, манящее и пугающее одновременно. То, от чего хочется бежать подальше, потому что, если останешься, тебя неминуемо обожжет, словно ту бабочку.
Я сама себя испугалась в тот момент. Мне казалось, что стоит ему только протянуть руку и тогда
Замерла перед ним, словно кролик перед удавом. А ведь я всего лишь видела его шляпу, полоску губ и фигуру. Даже глаз не рассмотрела. Опасный, очень опасный тип. Даже тогда, в свои семнадцать я смогла полностью ощутить это. Так сказать, прочувствовать на собственной шкуре.
Я так и стояла перед ним, вся какая-то беззащитная такая маленькая, хрупкая и почти раздетая. И позволяла этому типу нагло меня разглядывать и дальше.
И тут, на мое счастье, от ворот раздался голос дяди Васи:
Ох, Богдан Владимирович, прости, друг! Прости, что опоздал.
Тут дядя заметил меня и мой купальник и очень неприятно, грозно прорычал:
А ну марш отсюда! Ты себя видела?! Вырядилась как, как!!!
Да, дядя, когда хотел, умел бывать очень внушительным. Бить он меня, конечно, не бил, но говорил так, что даже мурашки вставали в стойку и замирали на коже от страха.
Я, разозлившись на этого Богдана, черт его подери, ужасно тогда оскорбилась и в слезах убежала в дом, к себе в комнату. Мне было так стыдно, как никогда раньше. И прежде всего потому, что я сама, САМА позволила какому-то постороннему мужику так нагло себя разглядывать. Я и правда повела себя как какая-то малолетняя дура, простушка. Как девка, только и мечтающая лечь под взрослого мужика. А он-то, он-то каков! Тоже, между прочим, позволил себе многое! Правда, что именно, я так и не смогла тогда придумать.
Но все равно, злость к этому Богдану прочно поселилась у меня в душе, въелась внутрь, буквально проросла в нервные окончания и вытравить её хоть чем-то не представлялось возможным.
Я злилась на него за свои стыд и позор. А эти вещи я никогда и никому не прощаю.
В общем я в слезах ринулась в свою спальню, откуда потом еще двое суток отказывалась выходить. Пришлось дяде даже извиняться. Это он тоже умел прекрасно делать и я, конечно же, его простила
Потом я еще несколько раз натыкалась на этого Вертелецкого в нашем доме, и всякий раз делала вид, что не вижу его в упор. Даже если натыкалась носом в его сильную широкую грудь. Да-да и такое тоже было.
2
Помолвка и свадьба состоялись, когда дядя еще был жив.
В день бракосочетания на меня смотрели сотни людей кто с сочувствием, кто с презрением, а кто-то и с откровенной завистью.
Ну конечно, первые гребанные интеллигенты, косящие под элиту города. На деле же обычные слуги при хозяевах-бандитах.
Вторые женушки и дочки друзей новоявленного муженька гламурные дивы и дородные матроны в годах.
Третьи прислуга сплошь из молоденьких девочек, для которых богатый и известный в городе бизнесмен Богдан Вертелецкий мечта, за которую можно и пострадать.
Да, по их мнению, и страдать-то особо не придется. Внешне мой новоявленный муж красавчик, каких мало.
Высокий и зеленоглазый, с коротким ежиком русых волос и жилистым подтянутым телом. Волевое лицо, зоркий внимательный взгляд холодных глаз, прекрасные манеры и дорогие шмотки. А также пара-тройка фирм в нашем и соседних городах, несколько крутых тачек и вообще, по мнению девиц, у парня все шоколадно. С таким вроде как не зазорно и за бесплатно, а уж за подарки и сытую жизнь желающих полгорода наберется.
Зато мне, хорошо осведомленной о характере и душе Вертелецкого, было не сладко. Каждый раз, когда Богдан склонялся ко мне для поцелуя, меня непроизвольно била дрожь. Вертелецкий это прекрасно видел. Наконец он примкнул к самому уху и холодно произнес:
Не позорься.
Отошел, но ту же вернулся, чтобы добавить:
Не порть дяде настроение.
Я мысленно послала козла и прокляла то утро, когда пообещала дяде, что выйду замуж за Вертелецкого. Но так как я очень хорошо воспитана, то клятвы привыкла выполнять. И вот стою тут как дура, изображаю из себя счастливую невесту. А самой хочется реветь. И что я такого в жизни натворила, что мне теперь век придется куковать с нелюбимым?
Но приходилось держать себя в руках все-таки я теперь публичная персона. Да и не привыкла, знаете ли, раскисать на людях. Человек такой страшный зверь один раз покажешь свои слабые места, при первом же удобном случае именно в эти места и ударит. Это я давным-давно усвоила, даже несмотря на свой весьма юный возраст.
Весь день подходили гости, чтобы лицемерно поздравить, вручить никому ненужные подарки и так по кругу. Я вновь и вновь изображала из себя счастливую невесту, проклиная их на все лады. Проклиная себя, новоявленного мужа, старый парк, в котором проходило торжество и всех гостей вместе взятых.
Не-на-ви-жу!
Хотелось кричать от бессилия. Но нельзя. А что, если психануть и свалить? Вот прямо сейчас взять и убежать?
«Поздно, ты уже замужем»
Ну и пусть! Значит сбегу в статусе замужней дудамы. Ну не убьют же они меня, в конце концов!
Покосилась по сторонам, будто всерьез собираясь осуществить свой «гениальный» план, но тут как раз заметила дядю, явно ищущего мой взгляд.
Улыбнулась ему сквозь толпу и послала воздушный поцелуй.
Алиса, солнышко, ты такая красивая, он подъехал на инвалидной коляске и погладил меня по руке. На его глазах я увидела слезы, и сама тут же начала реветь.
Мы спрятались в тени деревьев, подальше от любопытных взглядов такой равнодушной толпы.
Дядя Вася сильно исхудал в последний месяц, разговаривал с трудом и в общем выглядел очень плохо.
Ну и что я могу? Разве имею я право сделать его хоть капельку несчастным? Конечно, нет!
Нужно перестать быть эгоистичной дрянью, маленькой и глупой. Пора уже взрослеть
Я снова от всей души улыбнулась дяде и прижалась щекой к его холодной, слабой руке.
Я надеюсь, нет, я знаю, что ты будешь счастлива Богдан хороший человек, вот увидишь
Конечно мой родной, конечно, я уже счастлива
Наступила первая брачная ночь.
Торжество покинули чуть за полночь, когда почти все гости уже разошлись. Я в сильном волнении и не менее сильном подпитии надолго заперлась в ванной комнате своего нового дома, куда меня привез муж. Мне было и страшно, и любопытно одновременно. Но страшно, конечно, больше. Умылась холодной водой, прежде чем снять непослушными пальцами свадебное платье. Долго возилась с завязками, но одолела непослушный наряд. Хотела оставить чулки, но почему-то вдруг стало неимоверно стыдно.
«Ага как в купальнике стоять перед ним, так нормально, а тут чулки ей, видите ли, стыдно показать»
Ну тогда это всё-таки была случайная встреча. Я вообще-то загорала! А тут, тут я практически на заклание иду. И чтоб я, да сама этому способствовала?! Не бывать тому.
Решительно смыла макияж, распустила красивую прическу, убрав в обычный хвост. Сняла красивое белье, приняла душ и натянула банное полотенце. Фиг тебе, Вертелецкий, а не сексуальная я!
В глазах мужа увидела разочарование и.. злость? Ну да, он явно не ожидал, что жена придёт к нему в постель с унылой физиономией, ненавистью в глазах и не пойми в чем.
Я долго думала, будет ли она, эта постель, вообще?.. Ведь меня фактически заставили выйти за нелюбимого.
Неужели я обязана еще и спать с ним?
Но внутренний голос предательски шептал «а вдруг, вдруг он и есть твоя судьба»?
Стерпится-слюбится, это еще до нас придумали. Да и что это за жизнь будет, без постели?
К тому же пора бы и мне уже узнать, что это такое- когда мужчина и женщина любят друг друга. И не из фильмов или рассказов подруг, а наяву.
Добавьте к этому шампанское, его горячие и настойчивые поцелуи, сильные, в проступающих венах, руки и.. я не смогла сопротивляться. Решила, будь, что будет. В конце концов он мне муж, не чужой человек.
Я так и не призналась Богдану, что он у меня первый. Во-первых, принципиально не хотелось с ним обсуждать такое. А во-вторых, мне элементарно было стыдно. Мне двадцать один год, а я все еще девочка Вдруг он стал бы смеяться, да я бы не пережила такого позора.