В туалет хочу. Скоро вернусь.
Когда я выхожу из ванной комнаты, то нос к носу сталкиваюсь с мамой Славы, Алиной Петровной. Она сначала дергается в сторону от меня, а затем с силой обхватывает пальцами мои плечи:
Ты ты на неё похожа, слышишь? Очень похожа. Словно копия.
Меня пугает её взгляд: блестящий нездоровым блеском, бегающий по моему лицу. И шепот её меня смущает, тревожит нутро, приносит недоумение.
Вы о чём, Алина Петровна?
Нельзя, чтобы он тебя видел! Это плохо. Очень плохо. Не стоит тебе приходить к нам в дом. Зря ты на неё похожа. Такая красивая, юная, у тебя вся жизнь впереди. Не приходи к нам больше, слышишь? Не нужно, чтобы он тебя видел. Ты настоящая копия её! последнее слово она шипит, неожиданно меня отпускает, что я покачиваюсь на месте, и, резко развернувшись, уходит.
Мне не остаётся ничего, кроме как идти вслед за ней.
Мам? Ты в порядке? спрашивает Слава, когда Алина Петровна проходит мимо него и начинает спускаться по лестнице. Мам?.. Что у вас случилось? это уже мне.
Не знаю, говорю я ошарашенно, занимая прежнее место. Мы встретились у туалета, она начала мне говорить какой-то бред о том, что я не должна сюда приходить. Слав, у неё взгляд был, словно она не в себе, последнее я говорю едва слышно.
Это из-за него, с яростью выплёвывает Слава, наблюдая взглядом за матерью. Он с ней что-то делает. Из года в год что-то с ней делает. Каждый раз, когда я возвращаюсь, она выглядит всё более потерянной, Ясь. Он как-то её мучает, пока меня нет дома, я уверен!
Я поджимаю губы и сочувствующе сжимаю пальцами его плечо. Славе всё равно в чём обвинять отца, лишь бы обвинить. И тут Внизу разбивается посуда, кто-то кричит. Все головы разворачиваются к произошедшей сцене, участники которой моя и Славы мамы
Мы подскакиваем на ноги одновременно, цепляемся пальцами за перила и свешиваемся с них, чтобы видеть и слышать лучше.
Всё из-за тебя! тыкает пальцем Алина Петровна в сторону моей мамы. Ты во всем виновата! Ты! Ненавижу тебя! И его ненавижу!
Моя мама находится в полном шоке, жмётся к груди папы, явно не понимая о чём говорит мама Славы. Вижу, как к последней уже спешит муж, раздвигая локтями гостей
Я никогда не выносила вас в своём доме! Всё становилось ещё хуже! Я устала! Я очень устала! Я больше не могу этого терпеть! Вон! Уходи вон из нашего дома! Ненавижу тебя! И его ненавижу.
Алина! обнимает жену Святослав Георгиевич. Прекрати.
Она заметно вздрагивает, смотрит на него испуганным взглядом и начинает что-то ему говорить. Но нам не слышномы слишком далеко, только и видно, как быстро шевелятся её губы.
Да, дорогая, ты перенервничала. Давно не видела сына, хотела, чтобы праздник прошёл на высшем уровне. И ты справилась, милая, справилась. А теперь тебе нужно отдохнуть. Пойдём, я тебя провожу. Прошу вас, гости, продолжайте веселье. Мить, Карин, примите мои извинения, напоследок обращается отец Славы к мои родителям.
Это он! Он свёл её с ума! зло бросает Слава и срывается навстречу к родителям.
Я наблюдаю, как он перехватывает мать из рук отца и сам ведёт её по лестнице вверх. Перевожу взгляд на дядю Свята и вздрагиваю от испугаон прямым взглядом смотрит на меня. У меня второй раз за вечер по коже бегут мурашки.
Глава 6
Наши дни
Знал, что найду тебя здесь.
Я с силой пальцами сжимаю калитку стойла, делаю глубокий вдох и на выдохе разворачиваюсь в сторону входа в конюшню. Там стоит Слава, вальяжно прислонившись плечом к деревянному косяку, и смотрит на меня насмешливым взглядом.
И зачем ты меня искал?
Скучно здесь, пожимает он плечами и делает шаг в мою сторону. Плюс, хотел извиниться.
За что конкретно? поднимаю я брови.
Слава смотрит себе под ноги, медленно вышагивая по прелому сену, и улыбается:
Да, есть из чего выбирать. Хочешь?
Что?
Выбрать, Ясь, поднимает он глаза, остановившись в метре от меня. Хочешь?
Нет, отворачиваюсь я от него, чтобы открыть калитку. Мне ничего от тебя не нужно. Ни извинений, ни
Ничего, Ясь? ложится его ладонь на калику, не позволяя её открыть.
Я смотрю в его глаза, которые вновь слишком близко, которые по-прежнему заставляют моё сердце неровно стучать, которые всё так же красивы. Или даже ещё красивее. Но их выражение Смесь интереса и насмешки, которые прячут за собой гнев и боль.
Мне тоже больно, Слав Если бы ты знал, как мне больно уже очень давно. Так давно, что я почти привыкла к этому ощущению, и, если бы не мой сын Только он и не даёт мне утонуть окончательно. Но твоё присутствие Оно делает мою боль острей.
Ни твоего общества, Слав.
Брось. Тебе наверняка тоже здесь скучно. И потом, твой муж был уверен, что я составлю тебе замечательную компанию. Помнишь?
Моему мужу свойственно ошибаться.
Давай я извинюсь! повышает он голос, разворачивает меня за плечо к себе лицом и встаёт напротив, заключив в кольцо своих рук. Бесит, когда ты называешь его своим. Бесит, что вышла за него замуж, родила ребёнка, выплёвывает он в сторону, а затем смотрит на меня. Взгляд меняется, становится более примирительным и спокойным: Но я готов извиниться. За поцелуй, например?
Не стоит, мой голос предательски дрожит. Лучше отойди от меня и дай вывести лошадь.
Не стоит, потому что?.. ползёт по его губам ленивая усмешка.
Я молчу, боясь пошевелиться. Нет, не боюсь, конечно. Просто у меня нет на это сил. Когда он так близко, когда его взгляд держит, когда его тёплое дыхание касается моей кожи. Да, я сказала ему, чтобы он не смел ко мне прикасаться. И теперь жду, что он меня не послушает
Я закрываю глаза, когда Слава склоняется к моему уху:
Потому что понравилось, да? Потому что всё, что ты говоришь пропитано ложью. Но я доберусь до истины. Обещаю.
Как обещал всегда быть рядом? шепчу я непроизвольно. Тогда мне не о чём беспокоитсягрош цена твоим обещаниям, Слав.
Ты сама виновата! с яростью дергает он калитку.
Безусловно, усмехаюсь я, выдерживая его тяжёлый взгляд.
Винишь меня? сужает он глаза. Я не просил тебя ни о чём таком.
Да, ты всегда воспринимал меня, как должное. И без зазрений совести вычеркнул из своей жизни несколько лет нашей дружбы, когда стало сложнее, чем обычно.
Ну горевала ты по этому поводу недолго, шипит он.
Так о чём это говорит? пренебрежительно интересуюсь я. Правильно, о том, что нам плевать друг на друга. Всегда было плевать. Общались только, потому что жили по соседству, да? Только, потому что наши родители дружили. Придумали себе крепкую дружбу, дали клятву. А всё и яйца выделанного не стоило, верно?
Хочешь меня разозлить, Ясь? Пристыдить, может?
Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое, Слава. Хочу перестать для тебя существовать, как это было всего несколько дней назад.
Ты не переставала для меня существовать! Никогда!
Прости, я, что, каким-то образом пропускала твои звонки?
Я ждал, что ты мне позвонишь. Всё время ждал. И выходит, что зря.
Вых-ходит, ломается мой голос, но я продолжаю твёрдо смотреть в его глаза.
Дурацкий разговор, бессмысленный. Пустые обвинения и слепая ложь. Всё ложь. Мы скоро в ней увязнем с головой.
Я просто хочу понять! вновь дергает он калитку, отталкиваясь от неё, делая шаг от меня, запуская пальцы в свои волосы. Всего лишь хочу понять
Не ври себе, советую я, наконец, открывая калитку. Прохожу к Заре, касаюсь ладошками тёплой и гладкой шкуры на её шее, а затем на морде. Ты, Слава, уже решил, что всё из-за тебя, а теперь ищешь подтверждения. Наверное, чтобы потешить свое эго. Я помогу тебе. Да, я вышла за твоего отца, чтобы насолить тебе. Я живу в несчастливом браке, согреваясь единственной мыслью: зато Славе на зло. Я не мазохистка, нет, но, если это меня отомстит, то почему бы не потерпеть?
Я перевожу взгляд на Славу: его пальцы сжаты в кулаки, на скулах играют желваки, в глазах горят неверие и злость.
Доволен? едва слышно спрашиваю я.
Но он слышит. Дёргается, как от удара и с рыком бьёт носком кеда по калитке, пугая лошадь. Я успеваю перехватить её за узды, успокаиваю и слышу, как Слава выплёвывает, прежде чем уйти:
Пошла ты, Ясь.
Я бы пошла Да не отпустят. Впрочем, мне и идти-то некуда.
Эта мысль воскрешает в памяти всё то, что я потеряла, и грудь сдавливает боль. Дыхание перехватывает и начинает кружится голова. Я упираюсь ладонями в колени и часто дышу, пытаясь изгнать из сознания мучительные воспоминания, мысли.
Это. Прошлое.
Мне не дано его изменить.
Его нужно принять и продолжать жить. Ради Мити. Я просто не имею права себя жалеть. Нельзя.
А Слава Ему не нужна правда. Как не нужна я сама.
Заря нетерпеливо перестукивает копытами, что приводит меня в себя. Я выпрямляюсь, открываю глаза и делаю глубокий вдох. Всё хорошо. Моему ребёнку нужна счастливая мама, и я буду именно такой.
Я иду к стене, на которой висит седло и, сняв его, закрепляю на крупу лошади. Затягиваю ремешки, проверяю фиксацию. Механические действия освобождают сознание от мыслей, приносят в сердце лёгкость. Я всегда любила лошадей, их добрые глаза, бесконечное спокойствие. Они, как люди, разве что, намного добрее и понимают тебя лучше.
Готова, красотка? ласково глажу я Зарю по морде, когда заканчиваю приготовления. Идём.
Открываю калику, затем беру лошадь за узды и веду её из конюшни. Мы выходим на яркое солнце, и по началу я с непривычки моргаю. И тут мою свободную кисть обхватывают чьи-то пальцы и дергают на себя. Я теряю равновесие, но не падаю, потому что меня перехватывают за плечи, поворачивают на девяносто градусов и врезают мою спину в деревянную стену.
В следующее мгновение Слава впивается в мои губы своими.
Его близость для меня, как наркотик, и несколько секунд я с наслаждением тону в ней, не способная мыслить
А затем делаю слабую попутку оттолкнуть Славу от себя. В пустую. Потому что его это только раззадориваетон сильнее вжимает меня в стену и углубляет поцелуй. Его язык упрямо скользит в мой рот, зубы сталкиваются с моими. Жадность, с которой он меня целует, вызывает трепет в моей груди, омывает низ живота сладким томлением, подкашивает ноги.
Невозможно
Не хочу, чтобы он останавливался.
Пожалуйста.
Сколько времени я мечтала быть желанной для него? И сама его желала?
Кажется, что всегда.
Потому я обхватываю руками его шею, льну к его груди и отвечаю на поцелуй с той же жадностью. С тем же нетерпением. С той же страстью и любовью?.. Нет. Здесь не идёт речи о любви. Сейчас Слава доказывает самому себе, что по-прежнему имеет надо мной власть.
И я не в силах сопротивляться, потому что это действительно так.
Мы целуемся бесконечно долго, словно всерьёз решили измучить себя томлением; руки Славы блуждают по моему телу, пальцы с силой сжимаются то на моей талии, то на ягодицах, я и сама со сладким чувством тоски провожу ладонями по его плечам, шее, зарываюсь пальцами в волосы на затылке.
Слава
Моя награда и наказание в одном лице.
Яська, хрипит он мне в губы и приникает своими к моей шее. Ясь
Я не в силах открыть глаза, не в силах посмотреть: а вдруг кто-то стал свидетелем этой сцены? Тогда он узнает. Узнает, и хорошим дням придёт конец
Но сейчас Сейчас это не важно
Я сама притягиваю губы Славы к своим. Глотаю его дыхание, впускаю в себя его рык, который вибрацией проходит по моему телу, делая его ещё податливее, слабее Хочу растянуть момент нашей близости на часы, годы, вечность! Хочу тонуть в нём, в его желании бесконечно долго. Запомнить каждую ласку, каждый вдох и выдох. Чувствовать нас.
О, это безумие Которое, скорее всего, меня уничтожит
Хочу тебя
Слова бьют в мозг, горячей волной опаляют нутро. Я тоже! Тоже хочу его. Безумно! Но
Нет, выталкиваю воздух из лёгких. Нет
Слава чуть отстраняется; я не вижу, но чувствую его взгляд, и тогда открываю глаза, чтобы внутренне содрогнуться от желания, что вижу напротив.
Ты его не любишь, звучит угрожающе из уст Славы.
Нет
Тогда в чём дело?
Я не не здесь.
Его губы дергаются в улыбке, а в следующий миг он уже прижимается своей щекой к моей и горячо шепчет:
Боишься, что узнает? Хорошо, я тебя понял.
Слава с силой прижимается к моим губам, а затем резко отстраняется и, не оборачиваясь, идёт в сторону дома.
Я пару секунду смотрю вокруг и с облегчением опускаюсь по стене вниз: кроме Зари, мирно лакомящейся травкой, поблизости никого нет.
Глава 7
Август, 2016 год
Я слышу звонок в дверь и тут же бегу внизу нас со Славой сегодня грандиозные планы!
Что? Что такое ты говоришь, Свят? доносится до меня взволнованный голос мамы, и я мгновенно настораживаюсь, прибавляя шаг.
В дверях стоит отец Славы, и по его лицу не понятно, что случилось. А вот мама Мама одной рукой держится за сердце, а пальцами второй вцепилась в ворот его пиджака.
Мам?
Две пары глаз впиваются в меня. У мамы совершенно бледное лицо, которое мгновенно начинает кривится от слёз:
Слава, девочка моя
Я не на шутку пугаюсь, сердце за секунду набирает бешенную скорость. Кто-то пострадал? Что-то случилось с мамой Славы? Или с ним самим? Почему здесь его отец?
Нужновновь смотрит мама на дядю Свята. В какой он больнице? Мы сейчас же должны поехать к нему!
Боюсь, реанимация лишь формальность, Карина, без эмоций замечает он. Авария была слишком серьёзной
Кто в больнице? падает у меня сердце.
Не смей так говорить! в то же время кричит мама и начинает что-то искать на полке. Слава, твой папа Он в больнице. Мы нужны ему, милая. Нужно скор-рее ехать к нем-му
Папа? Папа попал в аварию? И сейчас в реанимации?
Ключи где же эти чёр-ртовы ключи?! мама срывается, скидывает все вещи с полки и, рыдая навзрыд, сама бросается на пол, чтобы снова их искать.
Я спешу ей на помощь, ещё не готовая поверить в реальность случившегося.
Карина, возьми себя в руки, холодно замечает дядя Свят. Я вас отвезу. Идёмте.
Эти слова действуют на маму, как успокоительное. Она поднимает заплаканные глаза на меня, протягивает ко мне руку и, обхватив мои пальцы своими, поднимается на ноги:
Да да. Спасибо, Свят. Пойдём, милая.
Мы втроём занимаем заднее сидение машины отца Славы, и он говорит водителю номер больницы, в которой сейчас находится мой отец
Папа Это не может быть правдой. Пап, борись! Ты должен жить. Ради нас с мамой, ты должен жить! Пожалуйста, папочка
Пока мы едем, время тянется невыносимо медленно и в то же время его, словно не существует, потому что в больницу мы врываемся буквально через секунду, после того как сели в машину.
Мама крепко сжимает мою руку, словно только это ей помогает держаться. У меня онемели пальцы, но я не обращаю внимания. Сейчас ничего не имеет значения. Сейчас нам с мамой нужно знать, что с папой всё будет в порядке. Только это важно. И больше ничего.
Нас провожают в комнату ожидания и обещают, что врач, который расскажет нам о состоянии папы, придёт к нам, как только освободится. Мы вынуждены ждать, заняв мягкий диван и крепко обившись. Минуты неизвестности тянуться, как резина, из одной перетекая в другую, но, словно оставаясь на месте. Потому что ничего не происходит. Врача всё нет. Тихие слёзы катятся с глаз мамы. А я не буду плакать. Потому что папа не может умереть. Мне плевать, что сказал дядя Свят. Он не доктор. Он ничего не понимает в медицине. У него другая специальность. А вот врач, врач папы, придёт и скажет, что всё будет хорошо.
Не может быть по-другому.
Я не хочу.
Карина, ты всегда можешь рассчитывать на меня. Договорились? врывается в наш с мамой мир голос дяди Свята, о котором мы совершенно забыли.
Не смей, слышишь? шипит в его сторону мама, сильнее сжимая меня в своих объятьях. Не смей хоронить его раньше времени!
Прошу, будь благоразумна
Заткнись! Молчи или уходи отсюда, ясно?
Совершенно.
Зачем он так говорит? У него, что, вообще нет сердца?
Я провожаю его спину злым взглядом до самого окна, к которому он отходит, и тут дверь в комнату открывается. Врач! Мы с мамой подскакиваем с мест, вновь берёмся за руки и с замершим сердцем ждём, когда он приблизится к нам и заговорит.
Как я полагаю, вы супруга Ромашова Дмитрия Александровича?
Верно. Карина Марковна, часто кивает мама. Это наша дочь, Слава.
Приятно познакомится, меня зовут Ирш Валерий Валентинович, я дежурный врач. Карина Марковна, ваш супруг попал в автокатастрофу, "Скорая помощь" доставила его в нашу больницу в очень тяжёлом состоянии. Чудом, если быть откровенным. Карина Марковна мы мы сделали всё, что было в наших силах, но боюсь, этого недостаточно, чтобы ваш муж остался жив.