Анна ГрэмДень 21. Книга вторая
Пролог
Мы въехали в город под звуки утренней сирены. Патруль встретивший нас у седьмого района, молчаливо пропустил нас на перекрёстке. За угол завернула машина дезинфекции, значит, районы с первого по шестой очищены, ребята хорошо справляются. Ныла шея, я отсидела себе всё на светемы гнали без остановок восемь часов, никто не хотел спать.
Это очень серьёзно, отозвался Максвелл после долгого молчания.
Я знаю.
И абсолютно бездоказательно.
Я знаю. Но я уверена в том, что видела, Иен.
В тот вечер Ньюман едва ли не выдавил меня с вышки, но через час я зашла туда сновадежурный офицер ничего мне не сказал. Но я ничего больше не увидела, кроме мерно вздымающихся волн. Так обитаема ли Мертвая зона или это граница дырявая, как решето? Мне до боли в груди было жаль удалённое фото, я корила себя за то, что подчинилась и не взбунтовалась, но я была настолько шокирована, что не верила сама себе. Взглянуть ещё хотя бы разок
Ты прилепила камеры?
Да.
Значит, будем выжидать, подытожил Иен. Мы забили тревогу и донесли её до Стельман. Мы сделали всё от нас зависящее. В конце концов, это их проблема.
Да, но последствия, как всегда, разгребать нам.
Мне не хотелось думать, что будет, если человек, облепленный с головы до ног взвесями океанской воды, вдруг окажется в Чистой зоне.
Машина прошла дезинфекцию ещё на блок-посту, но мы въехали на дополнительную уже на территории Подразделения. Шлюз открылся, выпуская нас, стерильных, как хирургические приборы, в депо. Рабочий день ещё не начался, в офисе не горел свет. Сдав костюмы в чистку, я переоделась в своё, принюхалась. Рубашка была несвежей и неприятно льнула к спине и подмышкам. Мне хотелось в душ и, возможно, если я приму снотворное в порядке исключения, я даже засну.
Максвелл даже не стал звать меня в кабинет, махнул только рукой, мол, иди уже домой. Спустившись на парковку, я нашла свою машину и, стукнув себя по лбу, поняла, что не взяла ключи. Вызову такси, до тошноты не хочется подниматься в офис, а рулить тем более. Набирая номер единой службы перевозок я краем глаза заметила, что на моём капоте исчезла вмятина. Я дотронулась до свежеокрашенного металла и вспомнила, что перед отъездом сказала Браунингу, где искать ключи. Хотелось набрать его и отчитать за самодеятельность, но я, трусливо поджав хвост, поспешила покинуть паркинг, чтобы случайно не столкнуться с ним в дверях. Я сбросила звонок в таксирешила пройтись пешком, добить свои усталые ноги и спину. Возможно, после этого мне не понадобится снотворное.
До дома было минут сорок неторопливым шагом, и я шла, стараясь разогнать смутные ощущения: подавленность, тревожность, взбудораженность. Организм снова издевался надо мной, не давая расслабиться: я всё ещё прокручивала в голове то ведро дерьма, которое вылил на меня майор, неприкрытые угрозы его помощника с лицом темнокожего Иисуса из клипа популярной певицы двадцатого века. Сухие строчки досье Дэмиана Браунинга. Блистающие бока моей машины, которую он отремонтировал. Я шла, глядя на проснувшийся город, на людей с тревожными взглядами, чьи лица всё ещё были скрыты под респираторами в ожидании новой волны, на простые коробки фасадов, где не было ни капли эстетики, одна лишь функциональность. Я шла, чувствуя, что с каждым шагом моё сердце ускоряется, а грудь распирает, словно внутри меня надувается шар, наполненный кровью. Что-то происходило внутри меня. Что-то, не поддающееся контролю и не имевшее названия. Но одно я знала точно, это странное ощущение каким-то образом связано с Браунингом.
Я проспала до самого вечера. И спала бы ещё, если бы меня не разбудил жалобный скулёж собаки за стенкой. Я узнала Хельгу. Наверное, мучается со своими лапами, бедолага. Я хотела выйти и постучаться к миссис Хэнли, спросить, всё ли в порядке, но передумалавдруг старушка неверно поймёт меня и решит, что собака мне мешает. Лекарство у неё есть, я выписала его на месяц, наверное, оно ещё не подействовало. Мельком я взглянула на часы. Половина восьмого вечера. Кажется, я сбила режим.
Вздохнув, я поплелась на кухню, чтобы заварить себе чай. Домашние вечера часто угнетали меня: в голову лезли дурные мысли и воспоминания, и самоедством в это время я занималась с удвоенным рвением. Мысль напроситься в ночное дежурство я откинула, тогда я точно не восстановлю биоритмы без снотворного.
По столу зажужжал коммуникатор. Я открыла сообщение. «Я могу тебе позвонить?» осторожно и вкрадчиво, словно боясь разбудить. Это был Дэмиан. Я не ответила. Запаниковала.
В сети была Нэлл Мартин, и я, повинуясь острому чувству тревоги, набрала ей сообщение. Сообщение, о котором в последствии точно буду жалеть.
«Я сделала нечто ужасное. Привет».
Звонок по видеосвязи не заставил себя ждать.
Привет. У меня как раз отменился клиент, она улыбнулась и хитро повела бровями, намекая на то, что мне очень повезло получить консультацию прямо здесь и сейчас. Я едва заметно скривилась. Не люблю, когда кто-то набивает себе цену. Рассказывай.
Рассказывать мне уже не хотелось, но назад пути не былоя встала на скользкую дорожку, упала на задницу и покатилась под горочку.
Я прочла чужое личное дело без разрешения. Несанкционированно, без упоминания имён, только суть.
У тебя проблемы на работе из-за этого? Нэлл насторожилась, зная, как много значит для меня моя должность.
Нет. У меня проблемы с совестью. Я чувствую себя ужасно, будто
залезла в чужой ящик с нижним бельём?
Похоже на то.
У меня кровь прилила к щекамхорошо, что Нэлл не могла этого видеть Я почувствовала себя ужасно глупо. Может, Браунинг и вовсе бы не узнал об этом, а я снова развела целую трагикомедию. Моя патологическая прямолинейность вкупе с такой же патологической честностью делали мою жизнь невыносимой. А, может, открой я «ящик» той же Левицки или Уилсона, я бы так не мучилась, и дело в Браунинге?
Этот человек для тебя важен? Нэлл снова будто прочла мои мысли. Я отвернула взгляд от монитора.
Это сложный вопрос.
По десятибальной шкале.
Нэлл, это не то
Не то. А что тогда то? К паршивому чувству вины прибавилось чувство стыдая словно бы откатилась к своему пятнадцатилетию, когда вихри эмоций, приправленные гормональными всплесками, безоговорочно преобладали над простой логикой. Я не могла обозначить словами то, что чувствую, и поэтому не могла сама себе в своих чувствах признаться. Интерес? Благодарность за поддержку и участие? Сочувствие? Влечение?
Знаешь, что я думаю. Если бы отношения с этим человеком не были бы важны для тебя, ты бы мне не позвонила.
Просто я не хочу, чтобы он думал обо мне невесть что.
Тогда, может, есть смысл спросить его самого, что он думает об этом? Это ведь мужчина, верно?
Спасибо, Нэлл. Ты очень помогла.
Я обрубила связь, ненавидя сама себя. Нэлл потом выскажет мне за внезапный саботаж сеанса, но это волновало меня куда меньше. Ромашковый чай остыл, превратившись в мерзкое горькое пойло. Я выплеснула его в раковину. Написала Браунингу «можно». Постаралась ни о чём не думать, просто не думать. Звонок не вставил себя ждать. Стоило записать его номер, чтобы набор незнакомых цифр не пугал меня. Я ведь не думала, что он начнёт звонить мне так часто
Привет, Флоренс. Ты как после поездки?
Я прокашлялась. Его голос щекотно коснулся слуха, оказавшись неожиданно приятным.
Изрядно потрёпана, но жива, криво ухмыльнулась я, стараясь проглотить ком, колючим ежом застрявший в горле. Снова занервничала.
Хорошо. Ты так долго не отвечала, что я уже начал подозревать обратное, я услышала, как он улыбнулся и почему-то отчётливо ощутила горький привкус ромашки на языке. Я сейчас недалеко от твоего дома. Ты можешь спуститься, хочу кое-что показать тебе.
Это кое-что до завтра не терпит? спросила я нарочито усталым и безразличным голосом. Так я старалась скрыть свою нервозность, прежде всего от себя самой.
Мне удалось вытащить обе фотки с базы, которые ты отправила мне
Секунду! Спускаюсь.
С этого и стоило начинатьпредупредительность Браунинга сегодня сыграла ему не на пользу. Я сбросила связь и заметалась по квартире в поиске одежды. Старые тренировочные брюки я почему-то откинула. Распахнув дверцы шкафа я вытащила белую рубашку-платье. Сто лет его не надевала, Патрик говорил, что у меня на груди расходятся пуговицы. Однако, уже два года мне официально плевать на его мнение. От туфель на каблуке я отказалась, иначе платье превратилось бы в наряд для свидания, а для этого не было ни единого повода. Сунув ноги в кроссовки, я поспешила по лестнице вниз, на ходу заворачивая растрёпанные волосы в небрежный пучок на макушке.
Я вышла из парадной как раз в тот момент, когда Дэмиан парковался у обочины. Мой силуэт промелькнул в отражении начищенного до блеска корпуса его машины, и я в своём белом платье вдруг показалась себе привидением, а потом только что вставшей с постели дурочкой, забывшей переодеть ночнушку. Я приросла к пятачку асфальта под своими ногами, чувствуя себя конченой идиоткой.
Дэмиан вышел из машины, ослепив меня счастливой улыбкой. Он рад был меня видеть. Ну, а что мне оставалось делать в свою очередь? Конечно же напасть.
Браунинг! я сложила руки на груди и сделала серьёзное лицо. Мне нужен чек на ремонт моей машины.
М-м-м, я, кажется, его выбросил.
Он состроил невинное лицо, но хитринка, сверкнувшая в его глазах, не ускользнула от меня.
Ты не должен был делать этого, не спросив меня.
Прости, я хотел помочь, мне было не трудно, серьёзно, я не менялась в лице, и он добавил. Больше не буду, он сложил на груди руки лодочкой в примирительном жесте. На его мизинце блеснуло кольцо. Интересно, чьё оно?
Назови мне сумму, я переведу, я настаивала.
Ладно, завтра, хорошо? ровно на полсекунды я расслабилась, убедившись, что завтра буду свободна от непрошенных одолжений, пока Браунинг не договорил. Я открою накопительный счёт, назову «Для Белл». Если тебе вдруг срочно понадобятся деньги, ты всегда сможешь их снять.
Вот же ты невыносимый! я закатила глаза, тщетно стараясь не улыбаться.
Сочту за комплимент.
Боже, я так отвыкла от того что кто-то что-то делает для меня, что воспринимала каждую такую попытку, как посягательство на честь и достоинство, но ведь Браунинг ни на что не посягал? Вроде бы. Я поймала его взгляд где-то на уровне моей груди, как раз там, где расходились пуговицы. Моргнув и наверняка проявив недюжинное усилие воли и такт, Браунинг вернул глаза на место.
Что там с фотографиями? я сменила тему, к денежным вопросам мы вернёмся завтра, есть вещи поважнее.
Давай лучше в машину сядем, он посерьёзнел. Обойдя авто спереди, Браунинг открыл мне дверь.
Я прошла мимо него на расстоянии ладони, почувствовала запах цитруса и розмарина. Так обычно пахло в небольшом ресторане «Лайм» на двадцать персон, расположенном прямо за «Крео». Мне вдруг стало жутко интересно, что он там делал. Я постаралась запихнуть свой интерес куда подальше.
На нём были чёрная рубашка и чёрные брюкия заметила, как здорово этот цвет его оттеняет. Глаза стали ярче, кожа забронзовела, в этом строгом обрамлении Браунинг казался ещё выше и почему-то шире в плечах. В отличие от меня, маленькой и коренастой, он был худощав и строен, глядя на него, мне хотелось накинуть себе пару-тройку дюймов. Зря я отказалась от каблуков.
Первое фото я сохранил на жёстком диске, он достал коммуникатор, провёл по экрану пальцем, ввёл пароль почти молниеносно. Две последние цифры я так и не успела разглядеть. Достал и второе. Пришлось влезть в облачное хранилище твоего коммуникатора, прости.
Я выхватила у него аппарат, дрожащими пальцами приблизила фото силуэта, стоящего у океана. Нет, мне не показалось. Это определённо человек. Мужчина. Мне было плевать на моё облачное хранилище, ради этой фотки я готова была выдать ему пароль от своего домашнего сейфа.
К сожалению, чуть ушло качество
Ты же это тоже видел? спросила я, не отрываясь от экрана.
Да
Где-то краем глаза я обнаружила, как задралось моё платье, пока я в нетерпении ёрзала по сиденью, и как непозволительно оголилось моё бедро. Вряд ли это осталось незамеченным. Я поймала себя на ощущении, что делаю это подсознательно, инстинктивнособлазняю, и тут же ужаснулась этой мысли. Я, не глядя, потянулась рукой к краю платья, но ткань чёрт возьми, застряла и ни в какую
Ещё я обнаружил запрос к своему досье
Силуэт у океана вдруг потерял для меня первостепенное значение. Я уронила руку с коммуникатором на сиденье, почувствовав, как желудок наполняет горечь, а в груди начинает полыхать.
Прости, Дэмиан, не поднимая глаз, сказала я.
Тебе не за что просить прощения, просто там Там не совсем то, чем хочется гордиться сам бы я вряд ли завёл эту тему, но я понимаю твой интерес, ты имеешь право знать с кем общаешься.
Чувство стыда заполняло меня с головой, я тонула в нём, а хуже всего было то, что Браунинг оправдывал меня. Лучше бы обвинил, я бы перенесла это легче. Вскинув голову, я взглянула на него, высказалась резко и безапелляционно.
Это вряд ли что-то меняет.
Для меня меняет. Я смотрела на него во все глаза. Дэмиан Браунинг сник, он казался сейчас непривычно серьёзным, словно я неосторожно содрала едва зажившую корку на глубокой ране. Похоже, эта его порой до жути раздражающая самоуверенность, которую он часто демонтировал на работе, была напускной. Ты знаешь, это чувство всё уже позади, но ощущение, что ты когда-то был физически неполноценен
Ты не один такой, Дэм, перестань. Ты говоришь так, словно преступление совершил! Посмотри, я ткнула пальцем себе в грудь, по мне видно, что я сгораю от стыда? Я, как восковая кукла, всё время белая.
У тебя очень красивая кожа, он взглянул на меня и улыбнулся этой своей мягкой, вызывающей безоговорочное доверие улыбкой, которая отчего-то заставляла меня волноваться.
Где-то внутри себя я сейчас дико покраснела, будь уверен, чуть приподнявшись на сиденье, я резко одёрнула задравшееся платье и демонстративно отвернулась. Странно, но комплимент из уст Дэмиана не вызвал у меня обычной реакциираздражения и желания послать к чёрту, он был даже приятен, но мне всё ещё было сложно спокойно принимать нечто подобное в свой адрес. Меня всё ещё преследовала навязчивая мысль, что я этого не заслуживаю.
Флоренс, правда, всё нормально. Если хочешь поговорить об этом, если у тебя есть вопросы, я не против.
Я вздохнула, прикрыла глаза. У меня действительно было море вопросов, они роились у меня в голове до ломоты в висках всю бессонную ночь, пока мы ехали с базы в город, но сейчас я не могла вспомнить ни единого. Мысли истончились, потеряли целостность, расползлись. Я не могла ухватить ни одной.
Скажи, Дэм, если у тебя иммунитет если ты выйдешь к океану, с тобой действительно ничего не произойдёт?
Он нахмурился, опустил голову. Свет фар проезжающей мимо машины озарил его профиль, словно фотовспышка. Всё же восторги Левицки имели под собой основание, странно, что я никогда не присматривалась
Я не знаю, и не хотел бы пробовать, если честно. Это страшно. Этот человек на фото Я тоже плохо представляю, как это возможно. А, главное, зачем? он покачал головой и вздохнул. Но если мыслить теоретическион красноречиво взглянул на меня, и я поняла, что датоксин его не возьмёт.
Ты уже показал Максвеллу? я протянула ему коммуникатор. Наши пальцы соприкоснулись, я одёрнула руку и вздрогнула, меня вдруг зазнобило.
Нет, сначала я должен был узнать твоё мнение.
Тогда завтра утром на совещании я скажу ему.
Он молча кивнул, я снова отвернулась к окну, машинально взялась за ручку двери.
Люблю эту мелодию.
Только сейчас я услышала, что у него в машине тихонько мурлычет радио с симфонической музыкой. Это была оперная ария. Очень возвышенная, волнительная, нежная. Кажется, я перевпечатлилась за последние днимне хотелось плакать.
Опера «Джанни Скикки». Тоже люблю её.
Музыка совсем растревожила меня. Надо было сворачивать разговор, но я почему-то никак не решалась. И почему я никак не могу уйти? Может вот, это оно? Искреннее участие? Проклюнулось, наконец-то. Я поймала себя на мысли что интересуюсь биографией Дэмиана не только из профессионального интереса.
А сейчас? Сейчас у тебя всё нормально? несмело спросила я, надеясь, что не выхожу за рамки приличий. Я колебалась где-то между «не быть равнодушной стервой» и «лезть не в своё дело», чувствуя себя сапёром без снаряжения.
Да, но есть ограничения. Я пытался заниматься серьёзным спортом в Академии, но после первого сезона загремел на замену клапана. Теперь только лёгкие пробежки.
Какой у тебя маршрут?
Фонтаны Первого президента.
Таки тянет тебя к воде, я усмехнулась.
Ха, да ужон понял мою иронию, усмехнулся в ответ. А у тебя какой?