Знаешь, мне не нужно твоё разрешение, чтобы хорошо выполнять свою работу, она пронзила его испытывающим взглядом. Хорошо, расскажи про учёбу, про друзей, про свои увлечениякоторые не касаются секса.
О, вас так интересует тема секса? Недотрах? ухмыльнулся парень, разваливаясь на изящном стульчике. Она невольно отметила его идеальное телосложениеи когда он успел стать таким сексапильным? Тело развитоеон явно качается в спортзале, черты лица практически идеальные, очень красивые глаза, которые, как и его хорошее телосложение, достались ему благодаря отличной генетике.
Рита поймала себя на том, что откровенно залюбовалась им.
«Ха, он же просто неопытный юнец! Мне он неинтересен».
Женщина замолчала, затем продолжила, стараясь собрать разбегающиеся мысли:
Поделись с нашими читателями своими увлекательными приключениями в школе! Кто, например, пытался тебя втайне побить, с кем и за что ты соперничаешь. Насколько я знаю, тебе почти нет равных в школе, кроме Виктора де Ноблэ, конечно. Ну, Виктор происходит из древнейшей аристократической семьи, которых всё меньше остаётся в Англии. И, хотя, его родители не так богаты, как твой отец, но у них есть класс, а это дар, который может быть только врожденным.
В какой-то миг ей показалось, что сейчас он ударит ее По лицу. Или схватит за волосы и вышвырнет в окно. Или скинет со стула на пол и начнёт нещадно пинать ногами. Его глаза потемнели, а губы сжались, превратившись в тонкую бледную линию.
Да как вы смеете! Я же предупреждал руководства вашего отвратительного журнальчика, что не собираюсь говорить о личном! Вы и так вылили на меня кучу грязи, когда издевались надо мной, моим отцом, моей умершей матерью в своих жалких статейках! Вы бы радовались даже смерти собственных родителей Если бы вам заплатили за статью про их похороны! его голос, возросший до крика, сорвался. Я же просил вашего редактора, чтобы мне прислали на интервью кого-нибудь другого! Или те, кто варится в этом дерьме, слышат лишь то, что им выгодно?
Ей ни с того ни с сего захотелось попросить прощения. Особенно про ту действительно гадкую статью о смерти его матери, которая покончила с собой в огромном особняке.
Пока Адам Джонсон резвился на Багамах с очередной красоткой-моделью, а их практически интимные фотографии оказывались во всех развлекательных изданиях, его жена Люси страдала и от одиночества, и от ревности, которую искусно разжигали журналисты.
Рита понимала, как ему было тяжело, тогда ещё совсем маленькому, сначала пережить эту смерть, затем простить отца (если он его простил, конечно), а потом ещё и жить дальше.
И переваривать всю ту грязь, что многие годы лились на него и на его отца. Большинство журналистов (не только Рита), смаковали странное самоубийство, которое под определённым углом могло бы даже сойти за убийство, или за попытку доведения до самоубийства. Смаковала и она, хотя и без особой радости. Смерть красивых женщин никогда не вызывала у неё особого восторга. Наверное, сказывалась редкая женская солидарность.
Журналистка тонула в этих зелёных глазах, которые наполнялись слезами. Ей вдруг отчаянно захотелось обнять его, утешить. Но на них все смотрели! Да и не позволил бы он ей к себе прикоснуться, а кроме того, не могла же она разрушить тщательно взлелеянную репутацию безжалостной стервы.
Держите себя в руках, мистер Джонсон! ненавидя сама себя, произнесла она чеканным сухим голосом. Вы же, как никак, будущая звезда! А теперь, если не возражаете, продолжим. Или вы решили сбежать? Может, вы боитесь меня? ехидно добавила она.
Слёзы в зелёных глазах высохли, словно первые капли росы на весенней листве. Он поднял подбородок, принимая её вызов, хотя не мог не понимать, что в словесной дуэли журналистке нет равных.
Она заметила, что Гарри уставился на неё с опаской и с любопытством одновременно.
Наверное, ты хочешь сказать мне какую-то страшную гадость? парень откинулся на стуле, чуть прищурив изумрудные глаза. Давай же, не стесняйсяпосле множества репортёров, которые каждый день рвут меня и отца на части, меня уже сложно напугать. Да и не скажу, что бы я кого-то из вас боялся. Он снисходительно улыбнулся, беря себя в руки: Просто мне неприятно Как различные ничтожества, вроде нищих журналистов, гавкают на меня и отца, потому что они саминикто. Конечно, проще оскорбить тех, кто чего-то достиг, чем самому добиться успеха. Для этого же надо потрудиться! А ваша работаэто просто изливание желчи. Да и язык у репортеров, как говорится, без костей. И всё-таки, я думаю, наше интервью пора закруглять.
Почему?
Устал от всяких сучек, он ослепительно улыбнулся, развалившись на стуле. А если серьёзно, может быть, потому что слишком много знаю про ваши методы. В некотором роде я тоже профессионал. Я ведь стал известным с момента моего рождения. Что большинству журналистов, конечно же, не светит никогда. Ваш брат для меняэто духовный калека с множеством комплексов и проблем.
Рита фыркнула:
Ты считаешь себя психологом, чтобы ставить кому-то диагнозы? А тебе не приходит в голову, что мы просто выполняем свою работу? Всё-таки профессия репортёра вторая по важности, она хмыкнула, после проституции. И такая же древняя. И, несмотря на прошедшие века, до сих пор актуальная и модная.
Вы все только пытаетесь приобщиться к талантливым людям, Рита, ледяной взгляд шокировал её, как и бесконечная боль, отразившаяся в глазах. Только смертьлекарство от всех подонков этого мира. А лекарство от глупости, к сожалению, никогда не придумают.
На всех подонков у тебя силёнок не хватит, она тяжело вздохнула и потёрла виски. Кажется, ее должно было как-то поразить, шокировать или даже обрадовать их непринуждённое общение с нотками философии и психологизма, странного в устах зелёного юнца. Ведь пареньку было только восемнадцать!
Как-то поразить. Может быть, даже обрадовать. Но за последние годы мир для неё утратил прежние краски. Словно на женщину упала каменная плитанадгробьеи придавила, задушив на корню все чувства, все эмоции, все искры жизни. Словно она была свечой, которую задул резкий порыв ветра. Так что даже их соперничество, обличенное в форму почти вежливого общения, было для неё чем-то серым и скучным. По крайней мере, она пыталась себя в этом убедить.
Рита опустила голову и вздрогнула, ощущая себя загнанной зверушкой, которая оказалась в тупике. А в нескольких шагахударах сердцаохотник.
Тебе ведь приходилось ощущать неотвратимость бесконечности? тихо прошептал он, коснувшись её ладони, распластавшейся на столе, как дохлая медуза.
Да, она подняла на него обезумевший взгляд. Неужели ты постоянно это чувствуешь? Как ты ещё не сошёл с ума?!!
Вот поэтому многочисленные читатели различных изданий считают меня психом. Хотя они всех звёзд считают сумасшедшими, не понимая, что оригинальностьэто признак белой вороны. А белая воронаэто редкая птица, и почти такая же желанная, как и синяя птица счастья. Просто остальные чёрные вороны слишком завидуют невиданному оперениюи стараются извести тех, кто выше них. Для этого даже твоих остреньких, ехидных статей не надо. Они пытаются поставить себя на моё место и, естественно, делают соответствующие выводы, что на Олимпе места только для избранных, а не для ничтожеств с острыми язычками.
Ладно, мне пора статью писать, она резко вскочила и направилась к выходу.
Счастливо! Гарри небрежно поднял руку и помахал ей вслед.
***
Приехав к своей возлюбленной, Антуан де Вилл не нашёл её в спальне, хотя постель была разостлана, а лампа горела.
Он обнаружил женщину в кабинете. Сидя в одной комбинации за письменным столом тёмно-коричневого дерева, она уставилась немигающим взором змеи на экран ноутбука.
Антуан? она подняла голову, заслышав его лёгкие шаги, отрываясь от экрана.
Он с грустью заметил тёмные синяки под ясными глазами и какое-то неживое выражение прелестного личика. Волосы казались чересчур яркими на фоне поблекшего лица. Она потёрла лоб: Ложись спать, уже поздно.
А тебе ещё много?
Да нет, я редактировала. Уже всё.
Она сохранила статью и отправила электронное письмо.
Всё! Я закончила с этим кошмаром, она попыталась выдавить улыбку. Давай лучше спать.
Ты поругалась с Гарри? тихо поинтересовался мужчина, обнимая её. Она уткнулась носом в его подбородок. Твоё идиотское начальство снова захотело крови несчастного паренька?
Да, что-то в этом роде, она отстранилась, нахмурившись. Но я постаралась написать не такую гадость, как обычно. Всё-таки он молодец. Даже будучи сыном голливудской знаменитости, он не сломался, хотя обычно детки богачей очень избалованы и просто скоты, она невольно вспомнила Виктора, а он неплохо держится! Я его даже зауважала. Знаешь, а мы с ним впервые нормально поговорили, даже странно, она пошла в спальню, потянув его за собой. Я ведь уже пару раз брала у него интервью, после которого жутко его очернила, а ведь в первый раз он смотрел на меня обожающими глазами и был предельно откровенен. А я обманула его ожидания.
Во время второго интервью он меня едва не побил, а на третье вообще не явился.
И я думала, что теперь он меня возненавидел на веки вечные. Правда, наша нормальная беседа длилась всего пару минут.
Гаррихороший парень. Конечно, ему приходится очень тяжелобыть в центре внимания не всегда лестно и приятно. Да и опасно порой. Этому надо учиться с детстваскрывать свои эмоции. Гарри же слишком искренен. Вот Виктор де Ноблэон должен себя сдерживать. Но, насколько я вижу, он ещё больший истерик, чем Гарри.
Ой, не напоминай мне про него! Рита тяжело вздохнула. Он просто садист. Его папочкавот кто истинный аристократ! Хотя и сволочь редкостная.
Она хихикнула, когда почувствовала руки на своём теле. Бирюзовые глаза засветились. Свон игриво хлопнула его по руке.
Мы ещё до постели не дошли, а ты уже приставать начал! Что дальше-то будет! Мне и представить страшно!
***
Всё-таки мне кажется, что мы должны пожениться, тихо произнёс Антуан де Вилл, обнимая за талию свою любовницу.
Ты серьёзно? женщина накручивала на палец прядь длинных, пышных волос, которые недавно осветлила до снежно-платинового цвета. Быть рыжей-бесстыжей ей надоело.
Последнее время, к её счастью, де Ноблэ оставили её в покое. Может, нашли кого-нибудь помоложе? В принципе, её это устраивало. Ни с кем из них, кроме, разве что, Элеоноры, она общаться не хотела. Правда, иногда, когда неугомонные гормоны начинали бушевать, она желала того бурного секса, который превращался в безумие, в грозную стихию. Но эта буря ломала всё в её душе, и она понимала это.
Последнее время твои статьи получаются всё лучше и лучше. Видно, что ты стараешься быть более объективной, а не плюёшься ядом в кого попало, как взбесившаяся змея. Теперь ты иногда даже замечаешь, что у знаменитостей есть и достоинства, не только лишь недостатки. А некоторые так даже жертвуют на благотворительность
Они тихо рассмеялись.
Я почему-то вспомнила ту свою статью о гибель матери Гарри Джонсона, прошептала Рита, по-прежнему глядя в пустоту. Тогда многие писали гадости об этом случае. Всё-таки уж слишком скандальной она была Как и смерть принцессы Дианы. Ты понимаешьсложно удержаться от такого лакомого кусочка. Но я вдруг поняла, что есть пределы, за которые я не хочу ступать. Одно делоработа, а другоеполностью сгноить душу.
Не думай, я понимаю, как тебе было сложно удержаться от соблазна написать про Адама Джонсона и его молоденьких любовниц, мужчина поглаживал её по бедру. Так что я тебя не осуждаю. В конце концов, журналистика, как и политика, это весьма грязная работа. Любимая, почему ты такая измождённая? Может, тебе отпуск взять? Что тебя беспокоит?
Их взгляды встретились.
Да ничего особенного, просто Я боюсь за свою душу, только не вздумай смеяться! она приподнялась, пронзив его раздражённым взором. К тому же, мне бы хотелось, чтобы ты мной гордился, а не терпел мои ужасные выходки. Пожалуй, мне пора подумать о своём поведении.
Я безумно рад, что я так тебе нужен, улыбнулся Антуан. Может, тогда ты в конце концов выйдешь за меня замуж?
Да! неожиданно громко воскликнула Рита, кидаясь к нему на шею. Сейчас это будет правильно. Это придаст мне силы верить в то, что я смогу измениться. Что всё будет хорошо.
Но по её глазам было видно, что она сама в это не верит, хотя и очень старается.
***
Она не могла поверить. Её широко распахнутые бирюзовые глаза казались стеклянными. А онасама себестатуей, поставленной на этом кладбище. Все стояли вокруг так, словно смерть Антуана де Вилласамо собой разумеющееся событие. Будто так и должно быть.
Рита Свон не замечала чужих слёз, потому что не могла выплакать свои. Ей казалось, что её сердце умерло, а душаистлела.
Впервые в жизни она поняла, что ей не нужно ничего, кроме этого человека, но Он умер от банального сердечного приступа.
Ей самой хотелось умереть.
Самая большая ирония на свете: «Женские штучки» ожидал от неё пафосной статьи про похороны директора знаменитой закрытой школы, в которой училось аж две знаменитости: Гарри Джонсон и Виктор де Ноблэ.
Желтоватый привкус гнили должны были добавить статье и их близкие отношения, о которых всё-таки узнали. Журналисты умеют раскапывать информацию, особенно если это касается их конкурентов. И сразу после гибели Антуана в различных газетах и журналах появились псевдо-скорбные статьи, а в особо «жёлтых» фотографии импозантного пожилого мужчины рядом с моложавой красавицей-репортёршейих, оказывается, несколько раз тайно сняли в их любимом кафе, куда они иногда ходили. А то, что он её целовал и нежно прижимал к себе, не позволяло выдать эту интимную встречу за обычное интервью. Появились слухи, что она расплачивается за интервью с некоторыми особенно «важными клиентами» собственным красивым телом.
А ведь ещё за день до этого страшного события, в реальность которого она до сих пор не хотела верить, они валялись на кровати и, громко хохоча, придумывали текст пригласительных на свадьбу. Продумывали менюАнтуан серьёзно подходил к разным развлекательным мелочам, поднаторев в праздничных вечеринках своей школы. Он казался ребёнком, который предвкушает рождество или день рождения.
Что-то такое светлое было в его глазах.
Она тогда поверила, что всё будет хорошо.
А теперь
Надежда умерлатеперь очередь за ней.
Собственная жизнь вдруг показалась никчемной и ненужной. Пустой. Чёрно-белой, словно негатив.
Словно её душе выкололи глазаи остался лишь мрак.
А она стояла, совершенно позабыв, что надела в этот ужасный день, не видя никого и ничего, кроме гроба. Не замечая испытывающих, часто полных ненависти и презрения взглядов остальной толпы «активных участников похорон».
На похороны пришли журналисты, выпускники и ученики его школы, родители Риты, которые старались встать подальше от опозорившей их дочери, учителя. Но ни у кого из них не было в глазах столько боли. Хотя остальные, кто видел застывшее лицо репортерши, воспринимали её «кривляния» за притворство. Некоторых удивляло, что она не взяла с собой фотографанесколько особенно ушлых представителей жёлтой прессы всё-таки засняли парочку удачных ракурсов.
Гарри Джонсон неожиданно решил вернуться и побыть в одиночестве возле могилы де Вилла. Юноша очень уважал и ценил старого директора, который к тому же вёл у них историю, делая свой предмет поучительным и интересным. Большинство учеников его просто боготворили, понимая, какой умный и светлый человек встретился им на их юном пути, когда появление подобных личностей оказывает положительное влияние на формирование детской психики, сотворяя первое понятие об идеалах.
«Классный был учитель! И всегда защищал меня от репортёров», с этими тоскливыми, гложущими душу мыслями, юноша вернулся к могиле, где уже никого не было. Таинство смерти, и по совместительству балаган, уже закончилось.
Однако, подходя к надгробию, он неожиданно увидел хрупкую женскую фигурку, стоящую на коленях перед могилой. Странным образом среди мраморных статуй она казалась ещё одной. Само олицетворение скорби.
Подкравшись поближе, юноша услышал рыдания. Тёмно-фиолетовый, неприлично яркий плащ и белоснежные волосы, обнажившаяся белая шея с золотой цепочкой. Он сразу узнал женщинуи кулаки сжались автоматически.