Доброе утро, вежливо поздоровался мужчина. И приятного аппетита. Надеюсь не помешал? Привык, знаете ли рано вставать и решать все важные вопросы до обеда.
За его спиной стояла мама и он, словно почувствовав ее нерешительность, развернулся полубоком, чтобы она могла пройти.
Позавтракаете с нами? предложила она. Есть омлет и бутерброды.
Не откажусь от кофе, кивнул мужчина, услышал его запах еще за дверью.
Мама выдвинула из-под стола табурет для гостя, поставила на стол чашку.
Инга Антоновна, полагаю вы знаете кто я и по какому вопросу пришел? с места в карьер начал он, присев на табурет и не дожидаясь ответа, открыл папку. Иван Дмитриевич поручил мне составить трудовой договор, и я предлагаю ознакомиться с ним прямо сейчас.
А кофе? Мама замерла с туркой в руке.
Под кофе все делать легче и приятнее, расплылся в фальшивой улыбке гость. Благодарю.
Мне, наверное, нужно принести паспорт и трудовую книжку, засуетилась Инга. Я сейчас.
Ничего не нужно, мужчина накрыл ее руку, лежащую на столе, своей. Все данные внесены в контракт. От вас требуется только внимательно его изучить и поставить свой автограф. Особенное внимание уделите приложению на последней странице о неразглашении коммерческой тайны. Там все, что касается вашей оплаты и внутреннего устройства клуба, в котором вы займете должность администратора. Вы ведь уже работали на аналогичной должности.
Инга кивнула. Но мужчина не спрашивал, он озвучивал то, что ему и без того было про нее известно.
Она видела настороженность мамы, которая так и стояла с опустевшей туркой, ожидая, когда Инга закончит читать бумаги.
Договор оказался стандартным, по крайней мере он очень походил на тот, что был у нее на прошлой работе. Действительно, Инга проработала почти восемь месяцев администратором, правда не в клубе, а в ресторане, но скорее всего больших отличий на новом месте не будет. Иначе ее бы предварительно подготовили, назначили бы наставника.
Будто подслушав ее мысли, мужчина пояснил:
Первые десять дней вас будет сопровождать Елена. Она три года занимала должность и быстро введет вас в курс дела. Теперь Лена в положении, поэтому не может продолжать работать.
Отчего-то такое заявление успокоило Ингу и судя по всему не ее одну. Мама наконец поставила турку в раковину и будто бы потеряла интерес к происходящему.
Где подписать? наконец спросила Инга, постукивая стопкой листов по столу, чтобы выровнять ее. И когда я должна выйти на работу?
Иван Дмитриевич предупредил меня о вашей травме, сказал мужчина, протягивая ручку в серебристом металлическом корпусе, поэтому мы готовы дать вам, скажем, неделю. Достаточный срок для выздоровления?
Вполне.
Вот и славно. Ваша подпись должна стоять на каждой странице. На последней, пожалуйста, укажите фамилию с инициалами и проставьте сегодняшнюю дату.
Когда с документами было покончено, мужчина поднялся и сославшись на большую занятость, покинул квартиру. На прощание формально пожелал Инге выздоровления и похвалил мамин кофе.
Скользкий он какой-то, вернувшись на кухню, покачала головой мама, вроде говорит все складно, а верить не получается.
Мамуль, не превращайся в параноика. Инга поцеловала ее в щеку. Предложила помочь с грязной посудой, но была отправлена отдыхать в свою комнату.
На работу она вышла на пятый день, когда смогла наступать на ногу без болезненных ощущений.
Лена оказалась милой девушкой с открытым лицом и искренними эмоциями. Она быстро рассказала Инге обо всех тонкостях работы, поделилась своими конспектами, которые вела, придя когда-то в клуб и по истечению положенного срока пожелала новой сотруднице удачи, обронив на прощание странную фразу:
Ты держись тут. Платят в самом деле щедро, но не соглашайся ни на что, чего сама не захочешь делать. Заставлять никто не будет.
Очередная смена подошла к концу, и Инга постеснялась переспрашивать что именно имела ввиду Лена, видя, как нелегко той находиться на ногах почти двенадцать часов в день. Поэтому, просто дала обещание следовать напутствию и обняла девушку на прощание, как близкую подругу.
Кстати, никаких сантиментов на работе. Здесь как в террариуме, подпустишь не того, кого надо слишком близко, сожрут с потрохами. Но ты вроде не дура, разберешься. Бывай.
Ивана Дмитриевича Инга за все время стажировки не видела ни разу. Лена пояснила, что он не частый гость в своём же заведении, да и проще без начальственного надзора.
Она так и не поняла почему про ее нового руководителя ходят грязные слухи. Клуб оказался самым обычным, а ведь Инга готовилась увидеть бандитский притон, никак не меньше.
Гости сплошь культурные, деловые мужчины в строгих костюмах и с безупречными манерами. Разве, что возраст у всех сорок плюс. Так разве это преступление?
А вот девочки, что танцевали для них, молодые, но опять же никакого отклонения от нормы. Инга присутствовала на собеседовании с одной из них и основополагающим условием для принятия на работу было совершеннолетие соискательницы.
В общем, все шло прекрасно, пока однажды не случилось нечто непредвиденное, выбившее из-под ног Инги твердую почву.
Глава 4
Тимур, ты меня слушаешь? Вот, глянь.
На стол упала увесистая папка.
Слушаю, ответил Тимур, открывая папку и делая вид, что вчитывается в текст. Смысл написанного никак не доходил, мозг отказывался складывать буквы в слова, а те, в свою очередь не желали образовывать связные предложения. Просто задумался. Что это?
Практически наша смерть. Если немедленно не предпринять контрмер.
Заместитель смотрел на него голубыми глазами ангелочка, что вкупе с белокурыми кудряшками и смазливым лицом давало почти портретное сходство с купидоном. Разве что немного повзрослевшим купидоном.
Поясни, потребовал строго.
Значит не слушал. «Купидон» поджал губы, расстегнул пиджак и сел, напротив. Нашу смету отклонили, Тимур Сергеевич.
То есть как? Он уже понимал, что дело труба, ведь заместитель вспоминал его отчество только в самых экстренных случаях, была у него такая особенность. Я же на прошлой неделе сам подписывал разнарядку, и утвержденная смета висела у меня на почте.
Висела, кивнул заместитель, а сегодня утром позвонили от заказчика и очень мягко предложили нам пойти в задницу вместе со сметой и прочей лабудой. Тимур, нам крышка. Ради этого объекта нам пришлось отказаться от трех проектов и вряд ли они захотят с нами сотрудничать, даже если не нашли новых подрядчиков.
Не драматизируй, Володь. Тимур откинулся на спинку кресла. Ему хватало головной боли и думать о каком-то там сорванном заказе не хотелось. Позвони Кудрявцеву, пусть уладит.
Кудрявцева еще на прошлой неделе сняли с должности и по всей видимости поставили своего человечка. Тимур, похоже под нас начали копать. Слишком много всего происходит странного.
Погоди, как сняли Кудрявцева? Кто тогда у нас в мэрии?
А никого! Володя развел руками. Как я понял, там провели зачистку. Даже секретаршу мэрскую уволили. Вместо нее какая-то тетка сидит, по слухам родственница нашего дорогого Ивана Дмитриевича.
От упоминания одного имени Рудого у Тимура свело челюсти. Какого хрена он вдруг решил напомнить о себе спустя столько лет? Между ними не было никаких обязательств и незавершенных дел, а значит и делить им нечего. Но может так думал только он, а у Рудого, как обычно, имелись свои соображения? Пойти бы и спросить напрямую. Если потребуется, так и вытрясти из засранца информацию.
Вытрясти, оно, конечно, можно, если что его ребятки справятся. Вот только Тимур понимал, на дворе совсем другое время и вопросы теперь решаются не на стрелке в чистом поле, а в кабинетах высокопоставленных товарищей. Вместо пуль нынче синие печати, острие ножей сменили не менее заточенные языки юристов. Сила теперь не столько в деньгах, сколько в нужных и крайне полезных связях. И его связи кто-то планомерно обрывает, лишая поддержки и опоры.
Что же получается, Рудый откровенно пилит сук, на котором сидит Тимур, а он ни сном, ни духом? А если и так, то зачем? Почему Рудый вдруг решил затеять войну? В том, что начинается именно война, никаких сомнений нет. Только действует старый лис не по правилам, нарушает свои же законы и прет напролом, используя запрещенные техники. Рудый никогда не был крысой и сам таких терпеть не мог.
И ведь никаких догадок, разве, кроме одной. Правда, она настолько банальна, что не стоит даже думать. Рудый вряд ли помнит ту историю. Да и не стал бы он ждать столько лет, уже тогда бы отстрелил Тимуру яйца. К тому же ему удалось выкрутиться, хотя осадок оставался еще долго.
Не кипишуй, Володь, захлопнув папку, он подвинул ее заместителю, я подумаю, как поступить. Неприятно, конечно, но не смертельно же. Мы и не через такое проходили.
Проходили, как же! Володя судя по всему был настроен совершенно иначе. Если сейчас не заявить свои права, пришлые решат, что им все можно. Ты знал, что Рудый в городе три борделя открыл под видом обычных стрип-клубов? Еще название такое пафосное «Золотая канарейка» Из золота там разве, что глотки девок, которые у шеста жопами вертят недотрог из себя строят, а в привате на членах скачут.
Угомонись, без тебя тошно. Тимур сжал кулаки под столом. Иди пока. Мне нужно все обдумать.
Стоило Володе выйти, как Тимур схватил телефон и набрал знакомый номер. Гудки тянулись слишком долго, либо ему так показалось, и когда он уже потерял всякую надежду на удачу, ему ответил тихий, точно уставший, голос:
Слушаю, Тимур Сергеевич. В трубке закашлялись. Думал, уже не позвоните.
Я только узнал. Что произошло?
Произошел переворот. Одним днем зачистили весь аппарат, без всяких предпосылок. Кому-то вы знатно встали поперек горла.
Почему именно я? Может силовики решили показать, что не зря свой хлеб едят. Ответы собеседника Тимуру не нравились, скорее всего не понравится и этот, но он ждал, до хруста в суставах сжимая кулаки.
Тимур Сергеевич, вы как ребенок, ей богу! Снова кашель и неожиданносмех. Собеседник был пьян. Они не просто пришли и убрали, но и популярно объяснили, мол, если хоть кто-нибудь попробует вас оповестить, тот сильно пожалеет. Как говорится, ищите кому выгодно.
Уже нашел, отрубил Тимур и не обращая внимания на посыпавшиеся вопросы, прервал вызов.
Телефон тут же отозвался знакомой мелодией, но он уже все сказал и больше сказать ему было нечего.
После трех «входящих» пиликнуло эсэмэс с коротким текстом: «Сука ты, Тимур! Нехорошо друзей забывать, еще свидимся»
Угроза ничего не стоила. Тот, кто написал сообщение, уже утром будет извиняться, уверять, что такое не повторится. Было уже не раз. Раньше его собеседник упивался властью и ощущением вседозволенности, теперь же в нем кипели злоба и страх побитого шакала.
Обязанным Тимур себя не чувствовал и уж точно не причислял к числу друзей данного субъекта. Он вовремя платил за оказанные услуги, ни разу не просрочив и не скрысив. Поэтому теперь просто пойдет своей дорогой.
Может оно и к лучшем!
С одной стороны, Тимур сам давно хотел прекратить их сотрудничество, больше смахивающее на паразитирование. Слишком наглым сделался «помощничек», пасть разевал все шире, сжирал на рубльделал на копейку.
И все бы действительно было хорошо, любая проблема решаема, если бы подобные дела не происходили у него за спиной и втихаря. И ведь совсем не похоже на Рудого с его принципами. Может Володя ошибся? Может они имеют дело с чем-то иным? Но кто может вот так запросто ввалиться в мэрию и провести там пикировку?
Все сложнее верить, что прошлое не решило вдруг вернуться и еще раз заявить о себе. Такого беспредела Тимур не встречал очень давно. Настолько давно, что успел привыкнуть к цивилизованному и почти чистому ведению бизнеса.
Неужели придется вспоминать прежние навыки?
Кулаки налились стальной тяжестью, заныли подушечки пальцев, в нос шибануло запахом горелого пороха. Захотелось зажать уши, только бы не услышать выстрелов, рвущих пространство, точно неумелая хозяйка застиранную простыню.
Нет, он не поддастся на провокацию! Кто даст гарантию, что Рудый не ждет от него именно такой вот реакции? Как говорил старый лис: «Щенка нужно натаскивать смолоду, иначе зубы окрепнуть не успеют!»
Так вот Тимур давно не щенок и зубы рассекут любую шкуру не хуже скальпеля. Но десны успели приобрести розовый оттенок, смылась с них черная копоть в которую превращалась чужая кровь.
Воевать он не будет.
Новое время диктует новые правила.
Но означает ли такое решение капитуляцию?
Нет уж, Рудый, выкуси!
***
Тимур долго не решался войти в клуб. Сначала сидел в машине на практически пустой парковке, потом стоял облокотившись на капот и наблюдая за входом, чем привлек внимание секьюрити.
Здесь его снова накрыла волна воспоминаний. И либо Рудый настолько застрял в прошлом, что поставил на входе канонического бритоголового качка, либо сам Тимур придирался к глупым мелочам, чтобы отодвинуть момент, когда все же придется войти внутрь и поговорить со старым приятелем.
Боялся ли он? Конечно, нет. Просто не понимал с чего начинать разговор и приведет ли это хоть к какому-то результату. Возьмет разлюбезный Иван Дмитриевич, да и пошлет его ко всем чертям. Не просто пошлет, но и окажет посильную подмогу в лице все того же качка с плоским, будто отсеченным затылком. В таком черепе мозгу тесновато, зато для дури раздолье.
Качок переминался с ноги на ногу, косился на дверь за своей спиной. Никак у него не получалось обработать в уме сразу две операции. Вроде охранять должен, но тот тип в щегольском костюмчике возле дорогой тачки явно проявляет чересчур пристальный интерес к объекту охраны. Что же ему несчастному предпринять? Бросить пост и поинтересоваться у типа чего он хочет или все же дождаться, когда тот сам подойдет?
Конечно, Тимур не знал мыслей охранника, скорее развлекался их моделированием, скрашивая себе минуты ожидания и нерешительности. Получалось вроде неплохо. Или наоборот паршиво? Плевать. Лишь бы унять странное напряжение в районе солнечного сплетения. Ощущение кома за ребрами бесило и не позволяло толком сосредоточиться.
Понимание несостоятельности собственного решения потихоньку накрывало Тимура пыльной завесой. Приперся и стоит столбом. А чего, спрашивается, приперся-то? Сам себе не ответишь! Вылитый пятиклашка, услышавший во дворе брошенное в его сторону хлесткое словечко «лох» и ринувшийся разбираться с обидчиком. Ринуться-то ринулся, а чего дальше делатьне понятно. Можно, конечно, в морду дать. И что? Кликуха от такой возни никуда не денется.
Именно таким лохом и ощущал себя Тимур, продолжая играть в гляделки с охраной. Ведь если подуматьсам виноват. О том, что Рудый в городе он знал и даже доходили до него слухи об интересе старика к тем же людям, с которыми Тимур работал. Знал и молчал, не желая привлекать к себе внимания.
Бояться нечего, успокаивал себя Тимур. Не успокаивал даже, скорее пытался доказать, что никакой угрозы просто не существует, настраивал себя на позитивный лад. А раз не существует, зачем настройки и доказательства?
То-то и оно!
Он шестым чувством ощущал приближение подлянки и сам же уверял себя в ошибочности таких ощущений. Не желая войны, никто ведь не мешал ему к ней готовится. И пусть десны давно не черные, так у Рудого небось вообще зубы повыпали.
Так он и думал, пока Володя не сообщил о кадровых перестановках.
Как же все это было паршиво! Свалился же головняк, когда не решилась еще и другая проблема, о которой и говорить было стыдно. Он даже к доктору ходить перестал, понимая бесплотность попыток. Знамо ли дело, настолько загнался, что ловил себя на мыслях поискать какую-нибудь бабку целительницу, пусть пошепчет, может и шевельнется чего.
Ловил и сразу становилось противно, когда представлял, как сморщенная старуха начнет шептать ему в ширинку щербатым ртом и лукаво улыбаться, обещая железный стояк после пары сеансов. Но мысли такие периодически возвращались, снова и снова, вызывая рвотные позывы. Пока не случилось странное. В один из таких рецидивов лицо старухи, зависшее перед внутренним взором восковой маской, вдруг начало расплываться, подернулось дымкой и вот уже перед ним оказалась молодая девушка. Та самая, которую он сбил пару недель назад.
В тот день Тимур ехал, почти не следя за дорогой, за что и поплатился. Не верящий ни в бога, ни в дьявола, но впавший в крайнее отчаяние, он просил чуда и чудо не заставило себя ждать, оказавшись под колесами.
Девчонка, как девчонка, ничего особенного. Симпатичная, но таких миллионы. Однако, она одним лишь своим присутствием смогла сделать то, чего никак не удавалось доктору за много месяцев.