Андрей вдохнул в легкие запах ее квартиры: старинное дерево, пчелиный воск, кофе и ее мягкий парфюм. Она стояла перед ним в любимом домашнем платье. Заколка из черной резинки, пропущенной в гнезда большой красной пуговицы. Он оперся локтем о косяк двери:
Привет, Красная Шапочка. Ждала?
Андрюш, а мне как ответить, чтобы тебя не обидеть? Самойлова слегка склонила голову набок, и ее пепельный хвост послушно лег на грудь, приоткрытую вырезом платья.
Он чуть наклонился, разглядывая ее фантастические глаза. Тепло Эмоции и волнение («Опоздал на полчаса и ведь мог вообще не приехать!») и искренняя, отчаянная радость, что вот он здесь. Что он стоит перед ней. Что он жив, цел и здоров и сегодня уже не уйдет. Он улыбнулся и понял, что только теперь он счастлив.
Сидя на заднем сидении «Мерседеса» Домбровский окликнул помощника:
Олег, тот развернулся к нему, посмотри, GPS-трекер работает?
Работает, но вид у Одинцова был бледным.
Максим Валентинович вопросительно вскинул бровь («Сюрпризы?») и протянул руку. Помощник торопливо вручил ему устройство, похожее на планшетник, и тихо добавил:
А еще он все деньги с банковской карты снял.
Домбровский хмыкнул и увеличил изображение на «планшетнике». Пару секунд Максим Валентинович рассматривал замершую на дисплее зеленую точку. Точка «сидела» ровно в центре периметра ТЦ «Лейпциг».
И так последние пятнадцать минут, еще тише прокомментировал Одинцов.
Водитель Домбровского, покосившись на шефа, спрятал улыбку.
Максим Валентинович, а, может, вернуться и ребят из сопровождения в «Лейпциг» отправить? между тем предложил Одинцов. Судя по всему, там подземный гараж.
Не надо. Домбровский поджал губы. «Я его знаю: если он понял, что к чему, он нам точно сюрприз там оставил!» Олег, а ты не помнишь, у Исаева какая машина?
Не помню, но сейчас посмотрю в базе.
Мотоцикл, вмешался водитель. Андрюха месяц назад продал машину и купил себе байк. «Кавасаки». Между прочим, шикарная вещь! Входит в пятерку мощнейших.
Да? Одинцов восхищенно округлил глаза и поправил очки.
Спасибо, Костя, иронично кивнул Домбровский, но ты бы лучше следил за дорогой.
Водитель вздохнул и, надев на лицо выражение «А я что? Я ничего», бросил взгляд в боковое зеркало. Шеф порой был просто невыносим.
И что теперь делать? Одинцов, забыв о водителе, во все глаза смотрел на начальство.
Да ничего. Погоди, не гони. Генерал-полковник отложил на сидение «планшетник» и задумчиво постучал пальцем по подбородку.
«Исаев, конечно, поганец, но поганец умный и хитрый. Догадался, что за ним будут следить. И даже не постеснялся это продемонстрировать, обнулив карту. Хотя можно было, конечно, нанести метку слежения и на еврокупюры, но Но и это ни к чему бы не привело. Мари как-то мне говорила, что в подобных случаях Исаев всегда действует так: меняет евро в обменнике на рубли, рубли переводит себе на счет, а с него уже конвертирует их обратно в валюту. И бегай потом по всему городу, ищи помеченные купюры! Но, тут Домбровский сузил глаза, главное, чтобы Исаев при всех своих талантах не догадался, что главный багаж был не в банковской карте. И что это не маячок, а»
Максим Валентинович поднял голову:
Олег, наушники дай!
Одинцов тут же вручил ему «пуговицу». Домбровский вставил ее в ухо, подсоединил наушник к «планшетнику», набрал закрытый код доступа, который не знал даже его помощник, и нажал на записи кнопку проигрывателя. Минут пять он терпеливо слушал звуки шагов Исаева и голоса людей, мимо которых Андрей, видимо, проходил по «Лейпцигу». Затем раздались шелест выдаваемых банкоматом купюр, шорох «молнии» и опять звуки шагов. Хлопнула дверь, и наконец на записи появились два голоса. Один точно принадлежал Исаеву, а вот другой, высокий, мужской какому-то неизвестному типу.
Привет, как дела? Это Исаев.
Спасибо, все нормально, это другой. И уже шепотом: И там все как обычно.
«Вашу мать, казаки-разбойники! Где это там?» потерял терпение Максим Валентинович.
И снова Андрей:
Ира приходила, «японку» или «немца» брала?
«Ну, кто такая Ира, я знаю», Домбровский машинально кивнул. Мари успела ввести его в курс того, на ком собирался жениться Исаев. «Это деловая, взрослая женщина. Работает аналитиком в одном известном международном агентстве. Кстати, внешне Самойлова очень привлекательна». Но приплетать к своей игре чью-то женщину, и уж тем более давить на Андрея через нее, Домбровский не собирался.
И снова голос другого мужчины:
Нет, второй день здесь не появлялась.
И всё. Всё, абсолютно, если не считать шелеста «молнии», пиканья сигнализации и глухого щелчка.
Всё.
«Ну ты не зараза, Андрюха, а?» Домбровский не столько разозлился, сколько расстроился. Вообще-то он ожидал, что Андрей вместе с «дипломатом» доберется до любой удобной ему для звонка точки и наберет кому-то кому, он, возможно, доверял и кому он расскажет то, что не сказал ему. А оказалось: ноль, труба. Ничего. Пшик.
И все опять вернулось к фразе Исаева, которую генерал-полковник уже слышал сегодня:
Максим Валентинович, я буду работать один.
Один то есть без Вас
«Впрочем, есть еще один вариант», и Домбровский вытащил «пуговицу» из уха:
Олег?
Да?
Отключай трекер с карты. И прослушку с «дипломата» снимай. Но отследи все звонки и визиты к некоему Александру Реслю. Это подследственный, чех. Сейчас он сидит в «Панкраце». Я тебе телефон одного человека в их СИЗО дам. И если кто-то попробует позвонить этому Реслю или попросится к нему на свидание, немедленно мне доложи. Единственное, обойди вниманием визиты в «Панкрац» представителей нашей дипслужбы. Мне конфликты на уровне МИД не нужны.
«Андрей не дурак. И в рамках легенды он явится в Панкрац как Никитин».
Есть! с готовностью кивнул Одинцов, но чувствовал он себя ошарашенно. Его с утра мучил вопрос: «Это чем же таким занимается Максим Валентинович?»
***
Андрей и Ира начали целоваться еще на пороге квартиры.
«Кольцо!»
Ир, подожди, я тебе кое-что привез, Андрей нехотя отстранился.
Потом, и женские теплые руки обвили его шею. Почему ты опять опоздал? и Ира на секунду вплотную прижалось к нему. Он почувствовал ее легкий вдох у себя на груди.
Я тебе обещаю, это было в последний раз, он услышал свой севший голос. Но в бархатных модуляциях его тона Самойлова уловила ту дразнящую хрипотцу, словно он медленно провел губами по самым чувствительным точкам ее кожи.
Впрочем так реагировали на Исаева многие женщины из его окружения. И при этом никто из них не мог точно сказать, почему они сочли его привлекательным. Этот мужчина никогда не стремился брать крепости силой, не пытался стать самым ярким персонажем на вечеринке. Андрей в принципе не входил в круг тех мужчин, которым вслед обернется любая. Но так оставалось ровно до тех пор, пока он не начинал смеяться и говорить. И только тогда они понимали, насколько притягательны в мужчине уверенность в себе, гибкий ум, юмор и тот удивительный позитивный заряд, когда женщина ощущает себя влюбленной и счастливой.
Ир, обещаю, между тем еще тише повторил Андрей.
Врешь! в ее поцелуе появились ноты томления. Желание накрыло быстро, внезапно.
И все же Отстранившись, Андрей быстро выпутался из куртки и слегка подтолкнул женщину в сторону ванной. Ира поняла, отступила. Пока он мыл руки с дороги, она завела локти назад и прижалась спиной к двери. Подняв глаза, Андрей увидел в зеркале, как она запрокинула голову и прикрыла глаза, пытаясь справиться с учащенным дыханием. В это мгновение он подумал о том, что мог бы смотреть на нее часами. Черт, да он любовался бы ей даже если она сейчас просто послала его с этими его вечными опозданиями, с его постоянными командировками (сколько их было за последнее время?) и желанием все и всегда решать самому. Впрочем, сеанс самобичевания, который порой накатывал на Исаева, закончился в тот момент, когда Ира обернулась к нему, и он поймал ее взгляд в зеркальном отражении.
Живой. Ищущий только его. Ярко-синий, каким небо бывает только в июне. Взгляд женщины, понимающей его до конца и любящей его преданно, глубоко и отчаянно.
Сообразив, что Андрей замер, заметив, КАК она глядит на него, Ира смутилась, тут же сделала вид, что поправляет волосы, оторвалась от двери и неимоверно ровным голосом предложила:
Андрей, пойдем ужинать?
Он оценил это ее «Андрей» вместо ее «Андрюша», как обратил внимание на аромат, который, похоже, давно уже как витал по квартире. Фантастический запах свежеиспеченного хлеба и мяса с итальянскими травами. Он сглотнул комок, вставший в горле. Но думал Андрей сейчас о другом: о том, что Ира, как и большинство известных ему людей, боялась, что кто-то узнает о ней больше, чем она стремилась показывать. И что кто-то заметит то, что всегда видел в ней он: ее хрупкость, душевную мягкость. Ее совершенно не женский ум и чисто женскую беззащитность.
Он позвал ее:
Ир
Самойлова повернулась к нему. Заметив, что он так и стоит у раковины, вытирая кисти рук полотенцем, она уже настойчивее кивнула в сторону кухни:
Пойдем!
Но приглашение осталось повисшим в воздухе.
Бросив на бортик раковины полотенце, Андрей развернулся, в пару шагов убил расстояние между ними и, обхватив ее затылок, заставил ее буквально лечь головой ему на ладонь. Не отнимая глаз от ее расширившихся зрачков, он распутал завязки на полочках ее платья, развел их в стороны и, накрыв рукой ее обнаженную грудь, поймал ее губы своими. Его рот брал жадно и властно, пальцы мягко и бережно. Этот контраст сводил с ума, и она застонала. И все же, не желая показывать ему больше, чем хотела, Самойлова мгновенно запустила ногти в его напрягшийся бицепс и провела ими по его руке так, что у него перехватило дыхание, а по спине пробежали мурашки. Но он уже ее прочитал. За это она впилась ему в рот, показывая ему свою власть над ним. Женский судорожный вздох, когда его губы дразняще коснулись шеи и плавно поехали вниз. Провоцирующие касания, уже более интимная ласка, когда все открыто, и его обманчиво-тихий шепот.
Шепот нежности. Шепот страсти. Шепот контроля.
Где ты хочешь?
Она вскинула голову, пытаясь собрать расфокусированный взгляд:
Я мне все равно.
Ну раз так Андрей на секунду присел, и она вскрикнула от неожиданности, когда он подхватил ее и, чувствуя бешеный ритм ее сердца, понес ее в комнату.
Темные занавески и белая воздушная тюль. Еще не расстеленная постель. Его хриплый шепот, его подначка, и ее тихий смех и дразнящий укус в плечо:
Андрей, отпусти меня!
Обязательно.
Но вместо этого он уложил ее на спину. В два счета, как фокусник, стянув с нее платье, он приподнял ее бедра. Полоска кружевного белья скользнула вниз по ее тонким щиколоткам. Он провел ладонью по внутренней стороне ее бедра, и она, потерявшись в своих ощущениях, поджала пальчики на ногах.
«Такая красивая»
Выпрямившись, не сводя с нее потемневших глаз, Андрей завел руку назад и потянул через голову свитер. Следом звякнула пряжка ремня. Матрас прогнулся под тяжестью его тела, когда он опустился рядом с ней.
Знаешь, чего я боюсь? он прикоснулся губами к ее плечу.
Нет. Скажи? Ира пропустила между пальцами пряди его русых волос.
Того, что однажды ты меня не дождешься.
Вместо ответа она приподнялась на локте и, зажмурившись, потерлась щекой о его скулу, затем слегка толкнула его ладонью в грудь. Он понял, скатился с нее и прислонился лопатками к изголовью кровати. Наклонившись, она поцеловала его трепетно, яростно и напористо, и ее волосы рассыпались у него по груди. И опустилась на него, но сделала это так резко и быстро, что он поймал ее болезненный вздох. Она тут же закусила губу.
Они были вместе пока так мало, что она просто не успела привыкнуть к их близости.
Ир? Андрей затаил дыхание. Но Самойлова, покачав головой, уже начала двигаться. Ее тихие вдохи, все так же упрямо закушенная губа и выровнявшееся дыхание. Он поднял руки, дотронулся до ее шеи и плеч, лаская их нежными любящими прикосновениями. И снова зажглось тепло в ее синих глазах. Его ладони, скользящие по изгибам ее коленей. Оттенки страсти и наслаждения. Уже общая влага. Она изогнулась над ним, запрокинула голову. Но слишком долго и бережно он ее изучал, чтобы понять: ей не хватит.
Ира.
Но она снова покачала головой. Андрей не стал спорить с ней это было попросту бесполезно. Он попытался перехватить и поймать ее руки, которыми она упиралась ему в плечи и грудь. Наконец, он переплел с ней пальцы. Шепотом говоря ей о том, как ему с ней хорошо и какая она нежная и податливая, он помог ей найти нужный темп и ритм. Теперь, когда она двигалась волнообразно и плавно, он, отпустив ее кисти, поглаживал ее грудь и шелковистые бедра. Тепло обволакивало. Она издала протяжный стон, и ее дыхание сбилось. И он, крепко обхватив ладонями ее талию, дал ей вобрать себя до конца, сжать его и, выгнувшись, вскрикнуть. Не позволяя ей выскользнуть, он перекатился с ней так, чтобы она оказалась под ним, обнял ладонями ее голову, мечущуюся по подушке, и поймал ее взгляд:
Я люблю тебя, слышишь?
Наклонившись, он прильнул к ее рту, в пару по-настоящему сильных движений догнал ее, украл у нее новый протяжный крик и, простонав, уткнулся лбом в ее влажное плечо, растворяясь в собственных ощущениях.
О боже, через пару секунд выдохнула она.
Спасибо, Андрей перевел дыхание и усмехнулся. Самойлова на мгновение замерла. Но, сообразив, что он имеет в виду, шутливо стукнула его по плечу. В ответ он цапнул ее за палец. Разглядывая его лицо, она медленно провела подушечкой указательного по линии его губ.
«Мальчишка с мужским характером», Ира украдкой вздохнула. Даже снизу ее Андрей ухитрялся быть сверху.
Тем временем Исаев поймал ее руку и, поглядывая на нее, прикоснулся губами к ее тонким костяшкам. Ира поерзала, устраиваясь под ним поудобнее:
Так, ну и что у тебя сегодня произошло?
Ты насчет того, что я опоздал? Исаев впервые жутко смутился. Он отпустил ее и даже скатился с нее: Слушай, ну честно, прости.
Нет, Андрюшенька, я вообще-то насчет того, и она, не сдержавшись, фыркнула, почему это ты уезжал от меня с сумкой, а вернулся уже с рюкзаком?
Сейчас расскажу. Только можно я сигареты возьму?
В его просьбе была не столько вопросительная интонация, сколько намек на паузу. Ира задумчиво посмотрела на него и, помедлив, кивнула. Андрей потянулся к спортивным штанам, которые когда-то прописались на кресле. Прихватив свои «GAP», он обернулся:
Давай так: сначала я в душ, потом сигареты, а потом уже разговор. Ты не против?
Нет.
Он наклонился и легко поцеловал ее в губы. Потом он поднялся и ушел. Стукнула дверь в ванную комнату, следом раздался шум льющейся воды. Самойлова перевела взгляд за окно.
Итак, ей не показалось: Исаев медлил с ответом. Андрей словно тянул время, собирая в голове то, о чем можно сказать, а что стоит оставить за кадром. И дело было не в недоверии к ней. «Нет», Ира машинально покачала головой. Здесь было другое: просто Андрей никогда не любил говорить лишнего и ненужного. Есть люди, которые в процессе изложения событий настолько увлекаются деталями и собственными ощущениями, что в их рассказе теряются суть и соль. У Исаева был острый аналитический ум. Сбор информации, обдумывание и анализ. Мозговой штурм и решение, как действовать в сложившейся ситуации.
И в спальне, где еще пахло сексом, интимностью и где не растаяла нежность, возникло ощущение опасности. И пришло оно вместе с ее вопросом.
Самойлова вздрогнула. В этот момент в ванной смолк звук воды, снова хлопнула дверь, и Ира машинально прислушалась. Судя по направлению звука шагов, Андрей вернулся в прихожую. Прошуршала лайка его куртки, затем болоньевая ткань рюкзака, и из коридора раздался звучный голос Исаева:
Ир, у тебя сигареты есть? А то я свои бывшему шефу оставил.
«Ах, вот в чем дело! Андрей встречался с Домбровским» и Ира поймала себя на том, что у нее дрогнули пальцы. Она непроизвольно свела их в кулак. Каждая встреча Андрея с этим человеком сулила им неприятности. Андрею командировки, из которых он возвращался измотанным и задерганным, ей часы ожидания. И часы на мучения, когда она, пытаясь изгнать страхи и дурное предчувствие, повторяла, как мантру, по тысяче раз: «С Андреем все обязательно будет хорошо».