О ком ты? спрашивает Дмитрий, точно не слышит моих мыслей.
О Мстиславе. Вы разговаривали с ним Там, указываю туда, где впервые увидела привлекательного незнакомца.
Странно. Озадаченно качает головой проводник.
Он был живой, реальный и Грубый!
Да! Все было наяву. Но как? Воспоминания о ловчем обычно стираются из памяти, связи рушатся, стоит прервать зрительный контакт. Так было с каждой сэйфин до тебя, удивляется блондин.
Значит, я не любая, к тому же с приставкой, хмыкаю.
Дело в другом. В задумчивости трет лоб.
Он опасен для меня? не выдерживаю и задаю очередной вопрос.
Это ты губительна для него.
Я? восклицаю.
Ты не понимаешь, отмахивается проводник. Уходим, пока ловчий не обнаружил нашего присутствия и не совершил какую-нибудь глупость. По пути навестим фэйбора, он поможет избавиться от твоих эмфатических всплесков, Дмитрий крепче сжимает мою ладонь и тянет вперед.
Мы начинаем путешествие по длинным светлым коридорам. Эхо шагов и мыдве одинокие фигуры в огромном пространстве залов, переходов.
Интересно. Где все? Не думала, что Ипсилон столь безжизненный. А как же ангелы, души, темные сущности?
Стоит засомневаться, как реальность подергивается волнообразными визуальными помехами. Сквозь рябь виднеется то же пространство, но заполненное размытыми силуэтами.
Всматриваюсь в двойную картинку, но через мгновение она становится прежней.
«Что это было?»: мысленно спрашиваю, не рискуя заговорить вслух. Мало ли.
Я проводник. Моя работа создавать безопасные пространственные ходы. Правда, не всегда выходит При большом скоплении информационных фонов сложно удержать устойчивый сбалансированный режим. Именно тогда все будет зависеть от твоей выдержки и умения следовать правилам, намекает на необходимость держать язык за зубами. Но пока можно. Лучше слышать твой голос, чем улавливать бесконтрольный поток мыслей, усмехается.
Фух! облегченно выдыхаю и тут же спрашиваю:
Как долго нам петлять в бесконечном лабиринте?
Еще несколько переходов между секторами. Минут пятнадцать займет.
ХммПотираю висок и пытаюсь сопоставить земное время с исчислением Ипсилона.
Что-то около суток, моментально получаю ответ. Точнее, двадцать два часа тридцать минут.
Так много? мне сложно уложить в голове временную разницу. За считанные минуты пролетает целая жизнь на Земле.
Дмитрий, сколько ты здесь?
Уверена, что хочешь знать?
Конечно! Ведь ты мой проводник.
И что?
Ну, пожалуйста, заискивающе смотрю в добрые голубые глаза.
А ты настойчивая! Ладно. В ипостаси жителя Ипсилона я нахожусь сравнительно недавно. Чуть больше двух лет, хитро прищуривается блондин.
Переведи, понимаю, что цифра должна получиться ошеломительной, но сама ее вычислить точно не сумею.
Два столетия, с загадочной улыбкой поясняет он.
Двести лет? восклицаю и округляю глаза от удивления.
Да, подтверждает как само собой разумеющееся.
Девятнадцатый век? Просто невероятно! Кем ты был в то время? Помнишь? Или прошлое стирается? забрасываю вопросами.
Воспоминания остаются, но размываются и становятся менее четкими.
Наверное, ты важная персона. Бывал при царском дворе. Владел огромным домом с прислужниками, представляю Дмитрия в образе молодого барина. А что? Он подходит на эту роль. Красивый, статный.
Не угадала, грустно хмыкает мой попутчик.
Тогда рассказывай, иначе моя фантазия сочинит твою биографию самостоятельно.
Я не был знатных кровей Крепостным Крестьянином на земле дворянина Морозова.
Крепостным? В порыве чувств дергаю парня за руку, заставляя остановиться.
Что? Этот аспект роняет мою значимость в твоих глазах? Теперь станешь относиться ко мне по-другому? настороженно вглядывается в мое лицо.
Нет конечно! И ты об этом знаешь, намекаю на его способность умело читать мысли. Получается Мы представители разного времени. Поразительно! И мне жаль, что тебе досталась тяжелая судьба.
Не переживай, я давно стер из воспоминаний многие эпизоды прошлого, оставив лишь самые ценные и дорогие сердцу. А Ипсилон подарил мне возможность быть собой и не зависеть от желаний других. Здесь я обрел долгожданное освобождение, он шумно втягивает воздух через нос и на мгновение закрывает глаза. Теперь я знаю, как пахнет свобода.
Твоей благодетельницей стала смерть, грустно вздыхаю.
Логично.
Ты оказался здесь очень рано.
Впрочем Как и ты! Легонько щелкает меня по носу. Нам пора! Поспешим. Твое время уходит, тогда как в моем распоряжении целая вечность.
Хорошо, соглашаюсь и следую за проводником. Ты должен рассказать о себе.
Так уж и должен? подтрунивает тот.
Я лопну как мыльный пузырь. Меня разорвет от любопытства, признаюсь.
Ну что жеон делает глубокий вдох, настраивается на нужный лад, чтобы вспомнить все.
Я родился в Вяземском уезде Смоленской губернии вотчине дворянина Морозова в 1810 году. Мои родители были дворовыми людьми. Отец служил кучером, а мать кухаркой, готовившей для дворни. Правда, ведаю об этом лишь по рассказам люда. Слишком мал я был, когда жизни родственников унесла лихорадка. Тогда мне исполнилось четыре. И память сохранила несколько мутных истертых временем образов. Нечеткий женский силуэт и глаза такие добрые, нежные, прозрачно-голубые, мамины. И фигура изможденного мужчины, который высоко подкидывал меня вверх и ловил огрубевшими от работы руками, покалеченными, но такими надежными. Не поверишь, но в моих ушах порой все еще стоит собственный веселый смех. Простые игры дарили чувство полета и легкости. Но С внезапной кончиной близких я лишился и этой радости. Предначертанная судьба бывает невероятно жестокой.
В те далекие времена, как только ребенка отрывали от груди матери, он переходил к взрослому существованию, в котором не было места беззаботному детству. К тому же Что мог получить от жизни сирота? Вместо шалостей и забавтяжелый труд. Ни ласк, ни заботытолько побои и унижения. И одна и та же фраза, грубо навязанная и прочно осевшая в мыслях: «Ничто не принадлежит тебе, душа заведомо во власти Бога, а твое тело, имущество и все то, чем ты владеешь, собственность господина».
Как только я осиротел, меня сразу определили помощником на конюшни под зоркий глаз и тяжелую руку здоровенного конюха Ивана, который не преминул нагрузить меня черной работой. В мои обязанности входили: чистка загонов, уборка навоза, обеспечение животных водой и сочным сеном, выгул коней, купание их на реке и множество других поручений, заключающих свой смысл в банальном свойствепринесиподай. Но как бы тяжело ни было, я никогда не жаловался. Подобное существование стало приемлемой нормой бытия, которая представлялась порой не столь ужасной. Как говорится: «Человек, как скотина, ко всему привыкает!»
Конечно, тяготила неволя и надзор угрюмого, неразговорчивого, вечно хмельного Ивана, довлеющего надо мной. Порой он бывал чертовски жесток, стоило только задержаться где-либо и не дай бог отвлечься от своих непосредственных обязанностей. Ну а если заставал за игрой с деревенскими мальчишками или внеплановым отдыхом, то одаривал одной оплеухой, но такой сильной, что казалось, вот-вот и содержимое дурной головы выскочит наружу, иронично хохочет рассказчик.
Ох! Закрываю рот ладонью, не находя ничего забавного в сказанном. Чудовищно!
Не мы такие, жизнь такая, изрекает Дмитрий и останавливается. Пришли, кивает на огромную стеклянную стену, за которой клубится густой туман.
Глава 9. Убежище фэйбора
Дмитрий ритмично стучит костяшкой указательного пальца о поверхность, имитируя звуковой код. Завеса мгновенно падает, открывая взгляду просторную лабораторию, заставленную замысловатыми механизмами, инвентарем и мебелью. Стеллажи завалены стопками бумаг и различными деталями.
Служители в белых одеждах заняты неизвестной мне работой. Между столами ходит человек, который неустанно контролирует процесс и дает ценные указания. Видимо, важная шишка. Сотрудники его внимательно слушают, кивают, смотрят с почтением. Хотя его внешности отчаянно не хватает солидности. Маленький, кругленький мужчина с красным лицом.
Фанат своего дела! недовольно бурчит проводник. Юлий, друг мой! зовет его по имени и продолжает барабанить по стеклу с увеличенной силой. Открывай, чтоб тебя!
Наконец мужчина настораживается и оглядывается. Чешет темечко, взъерошивая и так спутанные пепельные волосы. Поднимает очки с мутными стеклами на лоб. Вместо них надевает другие. Как только зрение улучшается, он оживает и вприпрыжку направляется к нам. Оказавшись рядом, прикладывает пухлую ладонь к панели, и створки распахиваются.
Дмитрий? Не ждал тебя так скоро. Думал, что в твоем списке осталось еще одно незаконченное дело, перед тем какон оценивающе оглядывает нас и жестом приглашает войти.
Переступаем порог, и за нами смыкается стена, падает непроницаемая завеса.
Ты прав, только последнее задание оказалось не из легких. С этим и пришел. Необходим нейтрализатор скачков, шепчет, стараясь избежать внимания посторонних.
Только не говори, чтовосклицает толстячок и забавно взмахивает руками.
Давай не здесь.
Конечно, идем, в кабинете нас никто не побеспокоит, согласно кивает и ведет нас вглубь зала к винтовой лестнице.
Поднимаемся на второй этаж в просторное помещение со стеклянными стенами.
Отличный пункт наблюдения. Вся рабочая зона как на ладони.
Останавливаюсь, хочу осмотреться с высоты, но Фэйбор опускает завесу, превращая открытую площадку в обособленный, скрытый от посторонних глаз уголок.
Какая удача найти сэйфин-лим, обрадованный мужчина потирает ладони и обращается ко мне. Как твое имя, милая?
«Ага! Сейчас. Так и сказала»: вкладываю в мысль долю язвительности.
Правда, Дмитрий самостоятельно открыл мою внутреннюю сущность, но я в любом случае намерена молчать.
Ты хорошо ее обучил, досадливо замечает фэйбор.
Сам удивляюсь тому, что Лиза оказалась понятливой, проводник ободряюще подмигивает мне и продолжает. Но
Опять это «но»! Каждый раз одно и то же! Сэйфин юна, неопытна, не готова к окончательному переходу в ипостась ангела. Необходимо время! нервничает мужчина.
Вот видишь! Ты и сам все понимаешь, усмехается Дмитрий. Юлий, нужен нейтрализатор. Мне все сложнее удерживать ее, напоминает и показывает наши сплетенные кисти.
Отдай ее мне! Мы с девочкой таких дел намутим, что небесам станет жарко! воодушевляется он.
И не думай! Я все еще помню, как ты загнал молодую душу в пространственно-временную петлю и не смог ее оттуда вызволить. А результат? Где она? Правильно! В лапах какого-нибудь темного. Твои эксперименты не коснутся моей сэйфин-лим. Уяснил? резко заявляет проводник.
Ладно, ворчит расстроенный фэйбор, чешет затылок, взъерошивая волосы. Затем молча протягивает к Дмитрию открытую ладонь.
Момент! ангел запускает руку в карман длинного плаща и достает черный бархатистый мешочек. Вот! протягивает его толстяку.
Ждите, коротко кидает тот и направляется к выходу.
Как долго? интересуется блондин.
Мне придется работать одному. Сам понимаешь Конфиденциальность. Час, два Минимум, с этими словами он покидает кабинет.
Я молчаливо смотрю туда, где недавно топтался низкорослый толстячок. Забавный персонаж, да не совсем. Оказывается, он погубил чью-то жизнь. Это печально.
Не переживай. Конечно, Юлий немного сумасшедший, несдержанный и эксцентричный, как все ученые. Порой безумные идеи овладевают им, но мой старый друг не лишен здравого смысла. К тому же, трагичный исход той истории все еще тяготит его. И ты под моей защитой, он легонько пожимает мою руку.
Будем надеяться, мысленно произношу с долей недоверия.
Не сомневайся, подбадривает доброй улыбкой и добавляет:
Пожалуйста, избавь меня от эмоционального фона и бардака в твоей голове. Завеса звуконепроницаемая.
Хм! А ты чего хотел? Столько информации разом!
Подумать только! Еще скажи, что я в этом виноват! намекает на мое неуемное любопытство.
Кстати, что было в том мешочке? спрашиваю и смотрю в голубые глаза.
Мне стоит отвечать? хмыкает. Твои первые слезы. Помнишь?
Да, задумчиво шепчу, думая о том, как можно использовать эту сверкающую красоту.
Нет резона вникать. Это высшие материи. прерывает мои размышления. Давай сядем здесь. Ведет меня к дивану и первым плюхается на мягкое сидение.
Два часа? послушно опускаюсь рядом и тяжко вздыхаю, начиная сопоставлять временную разницу. Результат подсчетов ужасает.
Верно. Неделя. Быстро вникла, молодец! хвалит Дмитрий.
Семь дней впустую, огорчаюсь. Скажи, есть хоть малейший шанс, что мое тело справится и дождется возвращения души?
Шанс есть всегда!
Бедная моя мама! Что будет, если ничего не выйдет? Ожидание пойдет прахом. Столько напрасных страданий. Не лучше ли поставить точку и умереть? удрученно склоняю голову.
Это лишнее! Пока теплится луч надежды, рано переходить черту, заверяет проводник наставническим тоном.
Кто бы говорил! Ведь ты сдался, перестал бороться, раз оказался здесь в таком юном возрасте, бросаю сгоряча, но тут же жалею о сказанном.
Это другое. Мне на дали возможности, красивое лицо блондина становится хмурым.
Извини, всхлипываю, чувствуя, как подступивший комок сжимает горло.
Я не злюсь, успокаивает меня ангел и добавляет:
Хочешь расскажу, как все было?
Трагедий на сегодня достаточно, качаю головой, но от рассказов о его жизни не отказываюсь. Ты был влюблен?
Ее звали Людмила, Людонька, произносит парень мечтательно и нежно.
Красивое имя.
Идеальное, как яркий лучик света.
Кем она была?
Той, которую любить нельзя. Все могло быть куда проще, воспылай мое сердце страстью к простой девушке. Сыграли бы свадебку, обзавелись детьми и вместе безропотно сносили трудовые тяготы. Но сердцу не прикажешь. Я полюбил дворянскую дочь Людмилу Ивановну.
Мы познакомились на конюшне. Юная барышня питала слабость к разному зверью. Ей нравилось общаться с собаками и кошками, губы Дмитрия растягиваются в милой улыбке. К шестнадцати годам она уверенно держалась в седле и обожала верховые прогулки. Родители строго запрещали девушке приходить на скотный двор и в кузницу, чтобы не покалечилась. Но хозяйское сокровище обладало непокорным нравом, непоседливостью, любознательностью. Запреты разжигали интерес и заставляли делать многое против воли папеньки.
Однажды Людонька пришла, как обычно, на конюшню, и не дождавшись конюха, попыталась оседлать норовистого жеребца.
Конь яростно заржал и вскинулся на дыбы. Еще миг, и он мог убить или сильно искалечить девушку мощными ударами копыт. Я ворвался в стойло и успел вытащить барышню во двор, прежде чем жеребец раскроил бы ей голову.
С тех пор Людонька стала частой гостьей на конюшне. Я был в ее глазах героем-спасителем, отважным рыцарем.
Мы стали тайно проводить много времени вдвоем. Когда я ремонтировал упряжь, она стояла рядом, рассказывая о вестях из столицы. Выгуливал лошадей на лугу и неизменно встречал ее с корзинкой полной ягод или грибов. Мы просто дружили, но однаждыДмитрий смущенно умолкает, но прочитав на моем лице неподдельный интерес и нетерпение, продолжает. Я затаился в ивняке, бесстыдно наблюдая, как девушка выходит из реки. Тонкая рубашка промокла насквозь, прилипла к коже и обрисовала контуры стройного тела. Она была так хороша, что я забыл, как дышать. Внутри разгорелся пожар.
Тогда я надеялся остаться незамеченным, но кони беспокойно зафыркали, желая приблизиться к воде, и выдали меня.
Людмила желанным видением предстала передо мной. Подошла, смело коснулась моей щеки, обвила руками шею и прильнула к груди.
С тех пор все усложнилось. Я любил ее бездумно, беспечно, бесконечно, невыносимо, мучительно. Каждая дума о ней отзывалась сладкой мукой, болезненным желанием. Но я запретил себе касаться девушки. А она Людонька подкидывала поленья в топку моей любви, стремясь сжечь душу дотла, а когда заявила папеньке, что не выйдет за названного женихаубила. Пронырливые тетки и кумушки быстро доложили, кто сему причина.
Ярости дворянина не было предела. Он рвал и метал. Наказал приказчикам словить меня, притащить к парадному крыльцу поместья и привязать к столбу. Там с меня сорвали рубаху и несколько раз ударили под дых.