Медичи провел ладонью по груди, стиснул ее и большим пальцем задел сосок, слегка царапая его ногтем. Будто пробуя меня пока что лишь рукой, скользнул в бок и опустил пальцы, проведя ими по ребрам. Но почти сразу он поднял ладонь вверх, касаясь ожога на ключице. Ощутимо надавил на болезненный участок кожи, чем вызвал у меня сильную дрожь, но, будто поощряя за то, что не дернулась, Винченсо вновь сжал в ладони грудь, то сминая ее, то отпуская, чтобы пальцами коснуться соска и уже ему уделить внимание.
Я сильнее стиснула зубы и опустила голову. Не хотела показывать того, что от действий этого подонка мои щеки начали гореть. Со мной вообще творилось нечто странное. По телу пробежали импульсы, взрывая во мне нечто острое, но в тоже время тягучее. То, что покалыванием прошло от груди к позвоночнику, создавая желание выгнуть спину, и уже оттуда волной разбрелось по всему телу.
Мне хотелось самой себе дать сильную пощечину, так чтобы из головы выбить всю дурь. Во весь голос закричать и отругать себя за то, что позволяла себе ощущать все это. Чувствовать, что прикосновения рук ненавистного человека могут вызывать такой трепетвысшая мера наказания. От этого можно сойти с ума, ведь, даже полностью абстрагируясь и испивая к Винченсо только гнев, смешанный со страхом, я не могла унять манящего, но такого острого покалывания, которое бежало по телу всякий раз, когда рука Медичи касались моей груди и я ощущала шершавость его ладони на своей коже.
Так и получалось, что я выстраивала перед собой стену ненависти, желая спрятаться за ней, но эти новые ощущения, которые я просто не могла отвергнуть, подхватывали меня и били о каменную кладку.
Зато, я с иронией поняла, почему Винченсо раньше называл меня плоскогрудой. Сейчас у меня была грудь довольно приличного размера, но она все равно, по сравнению с рукой Медичи, казалась какой-то маленькой. Раньше я для него, действительно, была плоскогрудой.
Винченсо убрал руку от моего тела и я выдохнула, словно пережила войну, хотя, на самом деле, это была лишь маленькая битва.
Пойдем, парень развернулся к двери, но прежде ем выйти, взял с тумбочки свой пиджак и кинул его мне, безмолвно приказывая надеть.
Я спорить не стала и тут же прикрыла свою наготу, отмечая насколько сильно пиджак Медичи был большой для меня. Его низ доставал мне чуть ли не до колен. Вроде ничего необычного. И так было ясно, что Винченсо мальчик не маленький, но вот даже этот пиджак вызвал во мне приступ паники. Я же вообще мелкая по сравнению с ним. Что этот Громадина собирался со мной сделать? Я же во время орального секса, из-за его члена чуть не задыхалась. И то он даже на половину мне в рот не входил, хоть Медичи и пытался делать более глубокие движения. Еще и скулы потом не меньше суток болели. Какая речь могла быть о сексе? Винченсо меня порвет
Пока мы шли по коридору и я смотрела на широкую спину парня, почему-то вспомнила, как смеялась с Медичи, предполагая, что своих девушек он в пылу страсти мог случайно раздавить. Тогда я и представить не могла, что однажды окажусь одной из таких девушек. Теперь уже мне было не смешно.
Медичи завел меня в комнату, но только после того, как он включил тусклый свет торшера, я поняла, что это было нечто сродни гостевой спальни. Правда, она выглядела совсем нетронутой, словно этих самых гостей тут уже давно не было. И как же сильно второй этаж разнился от первого.
Иди сюда, Винченсо подозвал меня и, когда я подошла ближе, он снял с себя галстук и протянул его мне. Завяжи волосы.
Мои волосы все еще были пропитаны водой, которая стекала по спине на пол и мне от этого было холодно и как-то зябко. Поэтому я взяла галстук и им собрала волос в пучок. Как только я это сделала, Медичи взял пиджак за края и снял его с меня, вновь обнажая мое тело.
Он поддел пальцами мой подбородок и заставил приподнять голову. Несколько секунд Медичи всматривался в мое лицо, но казалось, что это длилось вечность. Сразу я отвела взгляд в сторону, но потом, будто приманенная чем-то, посмотрела в его глаза и успела заметить, как в них что-то поменялось. Правда, я не смогла понять, что именно.
Похожамне показалось, что он прошептал именно это слово, но уверенности в этом у меня не было. Слишком тихо оно было сказано.
Ясейчас, не ощущая от него агрессии, я вновь попыталась начать разговор. Последняя попытка перед гибелью. Но я успела произнести только одну букву, после чего Винченсо тут же сжал пальцы на моем подбородке настолько сильно, что мне показалось, будто он вот-вот сломает мне челюсть.
Замолчи, глаза резко потемнели и в голосе послышалась ярость.
Я зашипела от боли и прогнулась в коленях, пытаясь хоть как-нибудь избежать этой хватки. Но Медичи отпустил меня, лишь когда сам посчитал это нужным, оставляя на моем лице болезненное жжение от его пальцев.
Ты мешаешь своими разговорами, прорычал Винченсо вновь, заставляя меня поднять голову. После этого взгляд Медичи вновь скользнул по моему лицу и постепенно из глаз парня начала исчезать та жуткая темнота и мне показалось, что он настраивался на что-то и ранее, моя попытка заговорить, отвлекла парня.
Прошло еще несколько секунд и вот Медичи взял меня за руку, после чего быстро повел к кровати. Сам сел на ее край, после чего резко потянул меня на себя. Из-за этого я чуть не упала на Винченсо, но, прежде чем это произошло, он ловко подхватил меня и усадил к себе на колени, так, что теперь я была к нему лицом.
В его глазах запылал сильный голод и вот уже рука парня вновь смяла мою грудь. На этот раз более грубо, но в тот же момент как-то жадно. Вторая ладонь легла сзади на шею, безоговорочно заставляя отклонить голову назад и, как только я, повинуясь, сделала это, почувствовала, как губы Медичи коснулись моей скулы. Не было поцелуя. Лишь касание, но уже от него мое лицо вспыхнуло и в том месте я ощутила нечто сродни вспышки молнии.
Зашипела сквозь стиснутые зубы, от того, что губы Винченсо коснулись шеи, грубо целуя и болезненно покусывая кожу. По телу побежал сумасшедший жар, чередуясь с острым покалыванием и мне захотелось взвыть во весь голос, лишь бы унять лихорадочность мыслей. Не хотела этого ощущать. Не желала, чтобы ненавистный человек, подчиняя себе, вызывал в теле приятную слабость своими жесткими поцелуями. Это было так унизительно и вызывало саморазрушение.
Уже до скрежета стискивая зубы, я старалась абстрагироваться от того, как Медичи целовал мое тело. Жарко, жадно и, временами, болезненно. Оставляя следы и жжение на коже.
Мелкаяотдаленно мне показалось, что он произнес это слово, но я и в этом не была уверена. Зато, я расслышала его рык, с которым Винченсо одной рукой приподнял меня за бедра и губами словил мой сосок. Меня будто бы ошпарило кипятком и буквально на несколько секунд я забыла как дышать, как-то сама по себе, прогибаясь в спине. Ощущение его губ на моей грудиеще один сильный удар, дающий понять насколько я слаба. Медичи игрался с моим телом, наглядно показывая, что оно мне не подвластно.
До этого момента я не знала, куда деть руки, но сейчас, в каком-то непонятном мне порыве, пальцами вцепилась в его плечи, ощущая то, насколько его тело было напряженно. Сразу делала это, чтобы приобрести устойчивость, а потом со всей силы попыталась оттолкнуть Медичи.
Убрав ладонь от шеи, Винченсо провел ею по моей талии и бедру, а потом пальцами скользнул к моему самому интимному месту и, как только он коснулся меня там, я зашипела, пытаясь отодвинуться. Вся сжалась и в который раз прикусила кончик языка. Вновь по телу бежали мурашки, скапливаясь внизу живота.
Меня трясло и в состоянии полного исступления, я дышала через раз, но все равно отчетливо различала аромат терпкого одеколона Медичи. Я помнила его еще с тех пор, как мы только познакомились. Я дышала этим запахом, когда, будучи еще совсем мелкой девчонкой, сидела в машине Винченсо и он отвозил меня домой после школы. И дышала им сейчас, когда губы парня болезненно ласкали грудь и, а грубые пальцы касались влажных складок, доводя меня до грани.
Сжимаешься и стонешь, как девственница, прохрипел Медичи и мне показалось, что ему нравилось то, как я себя вела. Особенно хорошо я это поняла, когда ощутила через ткань его брюк твердый член. Молодец, Фелиса. У тебя талант. Быть переебанной столькими мужиками, но в постели вести себя не только соблазнительно, но и невинно. Раньше с тобой было не так интересно.
Я уже была сама не своя и слова парня стали чем-то сродни сильного удара, который тут же выбил почву из-под ног. Страх куда-то исчез и в затуманенном сознании всполохнули искры горестного негодования, из-за чего я схватила Винченсо за воротник и прошипела:
Я и есть девственница. Не было у меня множества мужчин. Я не Фелиса!
Зря я это сказала. В очередной раз вызвала ярость у кровожадного чудовища.
В глазах Винченсо опять появилась темнота. На этот раз более плотная и страшная. Губы сложились в тонкую линию и черты лица заострились. Я понимала, что он был зол. Нет, не просто зол. В ярости. Ничем хорошим это для меня не могло закончиться.
Вижу, что ты никак не успокоишься, Винченсо зло прищурил взгляд. Теперь он стал похож на зверя, который намеревался растерзать добычу.
Он швырнул меня на кровать, буквально сорвал с себя рубашку и тут же начал расстегивать ремень, а я застыла, сжимая пальцами ткань покрывала. Понимала, что убежать не смогу, а просто ждать того, что со мной намеревался сделать Винченсо, было мучительно страшно. Но, прежде, чем я смогла хотя бы собраться с мыслями, Медичи уже оказался около меня.
Не церемонясь, он толкнул меня в плечо и, когда я спиной упала на кровать, он раздвинул мои ноги, после чего за бедра притянул к себе поближе.
Подожди Пожалуйста, взмолилась, но добилась лишь того, что Винченсо опять сжал ладонь на моей шее.
Замолчи.
На этот раз он не медлил и уже вскоре я почувствовала своей плотью горячую головку. Подняла на Винченсо испуганный взгляд и приоткрыла губы, собираясь начать умолять не совершать того, что Медичи хотел сделать, но вместе этого пронзительно закричала. Винченсо сделал первый толчоксразу сильный и глубокий. Наверное, он хотел с первого движения войти полностью.
МедичиГромадина и член у него соответствующего размера. Поэтому, мне показалось, что даже девушке, у которой было много парней, все равно было бы больно сразу принять Винченсо полностью. Что уж говорить про меня? Девственнице, которая от страха вся сжималась и совершенно не была готова к близости.
Это было невыносимо больно и мне сразу показалось, что низ живота обожгло адским пламенем. Непривычное чувство наполненности и, жжение между ног, пугало. Слишком остро. Чрезмерно больно.
Не в силах совладать с собой я продолжала кричать и извиваться под Винченсо. Сама не поняла, когда по щекам полились слезы и лицо исказила гримаса боли, смешанной с паникой. Всхлипывала и хватала воздух губами, но успокоиться не могла.
Винченсо явно не ожидал от меня такой реакции. Сразу он убрал ладонь от моей шеи и, судя по разомкнувшимся губам, хотел что-то сказать, но не стал этого делать. В следующее мгновение он сдвинул брови на переносице и, явно поняв, что-то по ощущениям, достал из меня член, на котором увидел кровь.
Что за?.. одна его бровь взметнулась вверх. Винченсо поднял на меня взгляд, наверное, намереваясь посмотреть мне в лицо. Я к этому моменту уже перестала кричать, но все еще тяжело дышала, продолжая чувствовать саднящее жжение между ног, но прекрасно увидела, как глаза у парня, непривычно для него, округлились, выдавая сильное удивление.
Пока я от боли извивалась под Медичи, моя гулька растрепалась и теперь из нее торчали пусть и влажные, но уже порядком волнистые пряди волос. Винченсо прикоснулся к ним и сжал в своей ладони так, будто считал, что взгляд его подводил, из-за чего парень решил проверить мои кудряшки наощупь.
Мелкая?.. спросил он, переводя взгляд на мое лицо. Наверное, небольшая часть моего сознания ликовала. Ледяная маска Винченсо дала трещину и впервые я увидела у него такие эмоции, хотя раньше считала, что Медичи на них не способен. Неверие и острое изумление в черных глазах, а так же вытянутое лицо и вновь сдвинутые брови.
Не в силах сдерживать слезы, я все еще чувствовала, как они стекали по щекам. Хотела сказать что-то колкое и с этими грубыми словами выпустить хоть немного боли, но, скользнув взглядом по плечу Медичи, захотела произнести совершенно другие слова.
Я подняла дрожащую ладонь и со всей силы сжала плечо парня, там где находился еле заметный шрам.
Помнишь, как я оставила тебе этот шрам? несмотря на тяжелое дыхание, я старалась говорить ровно. На этот раз Медичи не стал меня останавливать и не запрещал говорить. Наоборот, смотрел то на мои волосы, то на лицо, то на мою ладонь, которая прикасалась к его кожу. Четырнадцатого июня, когда ты на мой день рождения пытался меня изнасиловать, я шептала тебе, что буду покорной и сделаю все, лишь бы ты меня не изнасиловал, но потом я взяла ручку и вонзила ее сюда, я ногтями впилась в кожу вокруг шрама. Но если бы у меня сейчас была ручка, я бы вонзила ее тебе в глаз. Ненавижу Подонок Ненавижу
Я все шептала и шептала слова ненависти. Да, Медичи меня сломал, но гнев, подобно сильному клею, вновь соединял разбитые части. Правда, их он складывал не в той очередности, в которой эти частички были раньше, из-за чего я понималапосле этой ночи я больше никогда не буду прежней.
Глава 5
Прерывистое дыхание не позволяло в полной мере насытиться кислородом и мне стало казаться, что я задыхалась. Попыталась успокоиться и унять эмоции, что так яростно жгли сознание, превращая мысли в пепел, но не смогла остановить даже слез, которые так и продолжали течь у меня по щекам. И от этого я ощущала себя слишком уязвимой. Слабой и никчемной.
Я взвинчено подняла подрагивающую руку и, тыльной стороной ладони, начала остервенело тереть глаза. До боли и красных отметин на лице. Так, чтобы возникшее жжение перекрыло судорожные порывы к всхлипыванию и плачу. Кажется, помогло. Я немного успокоилась. Во всяком случае, хотя бы внешне. Внутренне я все еще продолжала гореть.
Отпусти. Отпусти меняне просила и не требовала. Просто шептала, прекрасно зная, что эти слова мне совершенно ничем не помогут. Зато, я понадеялась на действия и попыталась отползти на другой край кровати. Ни черта у меня не получилось. Медичи схватил меня за лодыжку и обратно притянул к себе, так, что я за собой потянула покрывало, в которое до этого вцепилась.
Не дергайся, Винченсо опять подложил меня под себя.
Теперь я уже не могла так ясно читать его эмоции, но зато чувствовала насколько сильно Медичи был напряжен. Каждая его мышца стальная и в глазах больше не было пустоты. Там виднелось мощное напряжение, которое граничило с чем-то страшным. Взрывоопасным. Казалось, что внутренний бикфордов шнур Винченсо уже был подожжен и огонек постепенно продвигался к детонатору. Еще немного и произойдет смертоносный взрыв.
Не трогай меня! вскрикнула, но, естественно, Медичи поступил ровно наоборот.
Несмотря на то, что мои волосы растрепались, галстук все еще связывал большую их часть. Винченсо взялся за ткань и потянул, тут же снимая его. Сделал это грубо и резко, тут же впиваясь взглядом в распущенные локоны, которые, из-за влаги, начали сильно крутиться.
Я опять попыталась отползти. Шипела, вырывалась и отталкивала Винченсо от себя. Страх едко звенел в голове, но теперь он не подавлял, заставляя подчиниться, а, наоборот, бунтовал сознание, буквально вопя о том, что мне следовало увеличить расстояние между мной и Медичи. Иначе он опять причинит мне боль. Винченсо на другое не способен.
Медичи, придерживая меня одной рукой за талию, не давал отстраниться и я ощущала, как опять обжигало прикосновение его кожи к моей. Но хуже было то, как он трогал мои волосы. Сжимал их и перебирал пальцами.
Как же я ненавидела, когда мои волосы трогали. Никогда и никому не позволяла этого делать, но Медичи, естественно, разрешение не требовалось. Сколько раз он вот так касался их? Как часто забирался ладонью в мои кудряшки, сминая и перебирая их своей огромной ладонью? Сложно даже предположить, но я помнила, что сразу очень сильно негодовала и пыталась сделать так, чтобы Винченсо не трогал мои волосы. На него никакие разговоры не действовали. Трудно это признать, но со временем я смирилась и даже привыкла. Наверное, только прикосновения Медичи не вызывали неприязни. Но это было давно. Сейчас меня передергивало от того, что Винченсо касался моих волос.
Не трогай. Не прикасайся ко мне, зашипела, упершись ладонями в его обнаженный торс.