- Неужели концерт для тебя дороже, чем я?
О, это было уже чуть оригинальнее.
Нет, ты вовсе не стремилась поссориться. Просто тебе казалось, что уж в 24 года можно дать своей дочери хоть немного свободы и самостоятельности.
- Все будет хорошо, мам, не переживай, - машинально говорила ты, стоя на перроне, когда она провожала тебя. Эти слова ничего не значили ни для тебя, ни для нее. Они пролетали мимо, вырываясь из твоих губхолодные, пустые слова. Гораздо больше говорили глаза. Ты надеялась, что мама почувствует это.
Боялась?
Да Неизвестности.
Ждала?
Ждала Ждала, что все надежды будут оправданны.
Сменить обстановку, и жить настоящим
Ты и помыслить не могла, как быстро все завертится: стоило Наташке купить билеты, стоило попросить у начальства отпуск, стоило только сесть на поезд Ведь прошел всего лишь месяц! Всего лишь! Каких-то тридцать дней И ты уже сидишь у окна и слушаешь забытый стук колес. В наушниках, как обычно, Zipp, и ленивый, теплый голос солиста выводит последнее «Прощай», с каждым разом взывая все громче, все больнее.
Рома.
- А приходите сегодня к нам в гости, - ни с того ни с сего говорит Сашка. Вздрагиваешь, смотришь на парнейТема удивленно распахивает свои глаза, а потом нерешительно косится в твою сторону, Рыжик только ухмыляется.Поужинаем вместе. Так давно не собирались!
- Ромик нам что-нибудь вкусненькое сварганит!Рыжику бы только подколоть. Он прекрасно знает, что ты не умеешь готовить, и если ужин свершится, это будет заслуга ближайшего ресторана.
Санек старается спрятать улыбкуеще одна жертва твоих кулинарных изысков. Помнится, было пару случаев, когда на тебя находило вдохновение Почему-то после этого гарантировались обжималки с «белым другом». Хотя ты старался все делать по рецепту
- Э-э-э, Ром, ты, конечно, молодец, но кухня Несколько не твое. Может, просто пиццу закажем?Артем, наивный, пытается сгладить обстановку.
После этого уже невозможно сдерживаться: сгибаешься пополам в диком хохоте, и за тобой грохают остальные. Только Тема с непониманием смотрит на веселящуюся компаниюхочет улыбнуться, но никак не поймет, что смеются-то над ним, над его наивностью.
- Расслабься, парень, - брат легонько хлопает его по плечу, вытирая выступившие на глазах слезы.Все так и будет. Рома у нас как «Парфюмер»хочет как лучше, а получается Я уверен, что заказать ужин по телефону он сможет так же быстро и оперативно, как сделать яичницу! Разница будет только в том, что ужин не придется выбрасывать в ведро
Вот придурок!
С гаденькой улыбкой втягиваешь средний палец:
- А не пойти бы тебе, прозорливый ты мой?
- Малыш, только после тебя!
- Сукатихо смеешься в ответ.
Может быть, это будет совсем не плохо: собраться вчетвером, как в старые добрые времена, выпить парочку бутылок пива, посмотреть фильм А завтра снова запереться в студии, оттачивая каждый звук, каждую ноту до совершенства.
Вы с братом купили эту квартиру не так давно, а ремонт закончили вообще на днях. Спасибо, ребята помогли. Все своими силами, и получилось так, как хотелосьтеплая, свободная атмосфера, легкость и абстракция. Никакой помпезности, никакого «модерна» и других модных направлений. Зато здесь можно жить, а не просто ходить из комнаты в комнату, боясь что-то сдвинуть с места и тем самым нарушить «стиль» и «интерьер».
Твоя комната на втором этажемаленькая, с минимумом мебели: кровать, толстый ковер под ногами, паря мягких пуфиков. В углу чернеет лакированная крышка ноутбукаединственный островок цивилизации. Здесь даже телевизора нет. Так спокойнее.
Вот у брата комната производит впечатление лабораториитам и компьютер, и DVD, колонки с усилителями, и несколько фотоаппаратов. Сашка какое-то время увлекался фотографией, а потом благополучно забросил это дело, хотя мастерство свое сохранилснимал легко, непринужденно, и изображения носили какой-то непередаваемый оттенок тонкости и эфемерности, будто желая показать, как хрупок мир. В свое время он просил тебя даже позировать для него, и ты сохранил эти фотографиичерно-белые, странные, ведь он снимал тебя на крыше дома, под порывами сильного ветраволосы развевались, укрывая тебя тяжелыми, плотными волнами.
Это было давно. Сейчас ты носишь короткую стрижку, и не жалеешь, что однажды, поддавшись порыву, обрезал те вьющиеся локоны. Все лишнее нужно отсекать, отрубать. Так проще не бояться прошлого.
В гостиной слышны голоса, звучит музыкачто-то неоднозначное, колеблющееся. Наверное, Enigmaтонкий женский голос обладает потрясающим обаянием, эту группу очень любит Артем. Закрываешь глаза и представляешь, как парни сидят на мягких диванах, едят пиццу, запивая ее соком и кока-колой, весело болтают, обсуждают предстоящий концерт. Ты так и видишь, что Рыжик развалился в большом кресле, непринужденно расставив ноги в стороныон везде и всюду чувствует себя как дома, и эта черта его характера импонирует тебе больше всего; Темыч, наверняка, вытянулся по стойке «смирно» - он никак не освоится в группе, и чувствует себя нормально только рядом с Рыжиком. А что делает Сашка Ты видел его перед тем, как пришли гостина нем была свободная майка, не скрывающая сильных плеч и рук, потертые узкие джинсы, сидящие низко-низко на бедрах, черные волосы он повязал косынкой, а глаза подвел карандашомпосле тура он не может представить себя без мейка. Может, и правильно: такой необычный разрез темно-зеленых глаз нужно подчеркивать, делать их еще ярче, еще выразительнее. Но для тебя это уже мелочи. Ты любишь брата таким, каков он естьтолстого или худого, в бороде или лысого, с макияжем или без. Бывает же так, что, повзрослев, братья и сестры расстаютсярасходятся их жизненные пути, появляются свои семьи. А выпока вместе.
Упираешься лбом в дверной косяк, тихо молишь: «И даст бог, так будет всегда».
Ты не задумываешься о ходе и природе своих мыслей. Строго говоря, не братские это мысли, совсем не братские Не родственные
Тебе все равно. Просто за закрытыми веками ты легко представляешь, как он забирается на диван с ногами, откусывает кусок за куском пиццу, вытирая полные губы ладонью, смеется низким, глубоким смехом, от которого у тебя мурашки по коже. И его глаза блестят. И от него вкусно пахнетчем-то теплым, родным.
Кусаешь губы: ты пообещал спуститься вниз сразу после того, как примешь душ. Уже и душ успел принять, и обсохнутьпарни, наверное, вовсю удивляются, где тебя черти носят.
А силы воли не хватает, чтобы присоединиться к ним. Точнее, сила-то есть, вот воли маловато.
Сначала приглушенные, а потом гулкие шаги по лестнице:
- Брателло, ты заснул?
В темном проеме стоит Сашка.
Быстро сглатываешь:
- Уже иду.
Он внимательно смотрит, и тебе хочется исчезнуть с земли, только бы избежать этого проницательного взгляда:
- Что с тобой такое происходит?тихо спрашивает он. Интонации в голосе меняются, и ты, чувствительный к малейшим нюансам, так остро ощущаешь это, что хочется кричать. Хриплый, низкий Брат подходит близко, на расстоянии вдоха-выдоха.Ты хорошо себя чувствуешь, малыш?
И какая разница, что между вами три года? Всего три года, но ты всегда чувствовал себя с ним как за каменной стенойсколько раз он вытаскивал тебя из различных передряг, дрался с уличными мальчишками наравне с тобой, помогал, защищал, оберегал.
Любил
Сашка осторожно касается твоей щеки одними пальцами, проводит по коже, убирая за ухо непослушную прядь. Ты готов поклясться, что ощущаешь все эти прикосновения как ожог первой степени. Пальцы оставляют следы на коже.
Пальцы оставляют шрамы на душе.
Вдруг резко, порывисто хватаешь его за руку:
- Ты
Замирает. Замираете оба, внимательно глядя друг на друга.
Поединок, где нет и не будет выигравших.
- Бро Любишь меня?
Голос дрожит. Страшно.
В конце вы оба проиграете.
- Ромка, - у него перехватывает дыхание, и на секунду, которая кажется тебе вечностью, с его лица слетают все привычные маски, и оно становится беззащитным, как у ребенка.Ром
В зеленых глазах загораются красные огонькистоп, опасность. Назад пути нет, и не стоит говорить об этом.
- Брат, ну конечно люблю, о чем ты?
Все, снова маска. Почаще бы видеть его настоящего, без той паутины лжи, которой они опутали себя когда-то. Миг правды был таким коротким Больше Сашка не позволит себе подобной оплошности. От сознания этого хочется плакать.
Обнимает тебя, что-то шепчет, успокаивающе проводит по плечам.
- Ты что? Все будет хорошо, малыш, не переживай. Я с тобой
Прижимаешься к нему близко-близко, так, чтобы каждой клеточкой почувствовать его запахродной, любимый. Нет, тебе не стыдно за свою слабость.
- Пойдем вниз? Ребята заждались.
Мотаешь головой:
- Не хочу. Нет настроения.
- Ну пожалуйста, - уговаривает он.Они собрались только ради тебя. Ты нужен им.
«А мне нужен ты!» - хочешь крикнуть в ответ. Молчишь, потому что понимаешь, что это только оттолкнет Сашку.
Ведь так уже было
Повторять прошлый опыт ты не намерен. И без того едва в себя пришел.
Он осторожно проводит рукой по твоим волосам, приглаживая растрепавшиеся прядки, а потом ласково улыбается:
- Пойдем к нашим друзьям.
Юля.
Площадь была огромнойнасколько глаз хватало. Раньше ты видела это только по телевизору.
Стоит ли удивляться реакции!
Наташка тихонько рассмеялась:
- Чего стоишь, как дуб?
- Может, как елка?
Подруга покачала головой:
- Нам еще столько надо посмотреть! Пойдем скорее!
- У-у, а мне и здесь неплохо!
Она закатила глаза.
Вообще-то, ты с утра только и делала, что удивлялась. Наташка как будто задалась целью за день обойти все достопримечательности столицы. К обеду у тебя заболели ноги, спина и голова. А еще ты проголодалась. Глаза машинально останавливались не на красивых зданиях и памятниках, а на вывесках типа «Му-Му», «Крошка-Картошка», «Макдоналдс». Наташке все было нипочемона бодро вышагивала по скрипучему снегу, и, не закрывая рот, рассказывала тебе то про своих знакомых, то про работу, то про Москву. «Ей только гидом работать», - мрачно подумала ты, мысленно прощаясь с ужином. Обед вы тоже пропустилиуже пару часов как.
Впечатлений было уймавряд ли ты смогла бы все это посмотреть без подруги. Она и встретила тебя на вокзале, и привела домой, чтобы ты смогла привести себя в порядок с дороги, и лишь потом увела на прогулку.
- Смотри, а сюда мы пойдем завтра вечером, - она указала на большое овальное здание.Это Олимпийский.
На картинках в Интернете он казался миниатюрнееи чище. Ты усмехнулась, проводя эту параллель. Ну конечно, а чего же еще ждать? Да и какая разница?
От осознания того, что завтра они будут здесь слушать живое выступление Zipp, кожа покрылась мурашками. А ведь еще вчера ночью это казалось еще менее реальным
- Юль, а ты есть не хочешь? Я вот что-то посмотрела на Олимпийский и вспомнила, как приходила сюда на конвенцию по фитнесу И как зверски хотела есть после целого дня прыжков-подскоков. Не понимаю, как инструктора выдерживают подобные нагрузки Ну ладно, это я так Куда хочешь пойти?
Тебе оставалось только мысленно поблагодарить всероссийскую конвенцию World-Class, и со спокойной совестью отправиться вслед за Наташей.
Рома.
- Волнуешься?Сашка подкрадывается так тихо, что ты вздрагиваешь. Заметив это, он начинает едва слышно смеяться.Эй, мелкий, да тебе пора нервишки полечить. Совсем бо-бо, да? Коленочки трясутся? А вдруг завтра на сцене в обморок упадешьот излишних переживаний?
Сначала ты честно стараешься держаться и не отвечать на провокации. С Сашкой всегда так: стоит только хоть слово сказать, так он начинает язвить еще сильнее. Но на этот раз номер не проходит:
- Как бы еще какая-нибудь оказия не случилась на сцене Эх, жалко, что ты носишь такие тугие джинсы. Мы бы тебе Памперс предложили О! Придумал! Есть такие женские прокладкисовсем тоненькие, говорят, незаметные! На всякий случай, да, братишка? А то
- Ах ты, скотина!вскакиваешь, налетаешь на Сашку сверху, и начинаешь душить.Тогда я и для тебя придумаю что-нибудь оригинальное! Как тебе идея надеть килт, как его носили настоящие шотландцы?
Он еще громче заливается, кашляет, и пытается что-то выговорить:
- Пусти, придурок! На шее синяки останутся!
- О, да тебе же завтра стриптиз показывать на сцене!
- Не стриптиз, больной! Просто в майке жарко играть!
- Ну конечно, поэтому ты в середине шоу картинно поднимаешься из-за своих барабанов, подходишь к краю сцены и царским жестом выкидываешь в толпу свою потную липкую одежду?
Бро смеется:
- А килтэто идея! Я подумаю об этом!
Перестаешь его теребить и усаживаешься на него верхом, подогнув ноги:
- Знаешь, я хочу сказать, что мне жутко с тобой повезло. Любой другой только покрутил бы пальцем у виска и сказалну и придурок
- Я так и говорю
- А ты поддержал! Только, Саш, прошу, без фанатизманам не нужны толпы самоудовлетворяющихся подростков в зале при виде твоегокхм, орудия
- Это называетсячлен, стеснительный мой! - брат гаденько ухмыляется.
- так что ты хоть стринги свои любимые натяни, а? Те самые, которые тебе подарили поклонники ну, со звездно-полосатым флагом и надписью «ЯжЕвотное»Которые ты так любишь одевать и в пир, и в мир, и в люди Ой, а они сейчас на тебе? А ты их хоть когда-нибудь стираешь?
Тебе редко когда удается вовремя заткнуться. Во всех ваших потасовках с братом если тебе и случалось побеждать, то только благодаря хитрости, но уж никак не силе. А сейчас вообще, забывшись, ты продолжаешь щебетать, а Сашка молниеносно напрягается и сбрасывает тебя на пол, усаживаясь сверху. Ты только понимаешь, что потолок и пол меняются местами, и чувствуешь тяжесть на бедрах. Если бы не болезненный удар головой, ты вполне смог бы оценить весь юмор ситуации.
Ну, и кто как любит? Кто будет сверху, а ктоснизу?
Провокация.
Не задумываясь, вы стали подначивать друг друга, чтобы произошла такая вот маленькая потасовка, и в итоге вы оказались вдвоемблизко, как и в прошлый раз у тебя в комнате, как тысячу раз до этого - гораздо ближе и интимнее Только сейчас под тобой холодный гладкий пол вместо пушистого ковра, в голове разливается больбудто маленький злобный зверек Надо же, как неудачно Сашкино лицокрасивое, выразительное, но до обидного не похожее на твоенаклоняется нижеи ниже Он касается носом твоего носа, покачивает головой в сторонысовсем как в детстве!и улыбаетсятепло, по-доброму:
- Ну ты и слабак, Ромиру Да мне ничего не стоит одной левой справиться с тобой.
На губах ощущаешь его дыханиегорькое и сладкое одновременно. От этого голова кружится еще сильнее, и ты благодаришь бога, что лежишь. Как странно и необычно чувствовать его тепло и сильные рукиУ него сегодня щеки небритые, и, наверное, колючие. А вот губы чуть полуоткрыты - кажется, еще чуть-чуть, еще пару миллиметров, и
Не в силах совладать с собой, закрываешь глаза и легонько касаешься своими губами его губ. Даже не поцелуй вовсеиллюзия, дрожащая тень прошлого, от которого вы оба отказались.
Да только оказывается, память сильнее. Губы словно начинают жить самостоятельно: и у тебя, и у него. Хватает короткого испуганного взгляда, хриплого стона, стального кольца рук вокруг талиии накрывает безумие, опрокидывая, ломая все старательно взращиваемые правила, нормы и табу.
Разум сопротивляется.
Тело отказывается повиноваться.
Желанияжелания подавляют волю.
Несмело проводишь губами по его губами, затемвсе увереннее, все смелее, и вот он уже перехватывает инициативуласково играет с сережкой у тебя в языке, жадно, исступленно узнавая, пробуя на вкус, исследуя каждый миллиметр, посасывает губы, и ты сходишь с ума от этих грубоватых, таких властных поцелуев. Непроизвольно выгибаешься навстречу ему, ерзая, извиваясь, прижимаясь еще ближе, чтобы почувствовать, что он тоже хочет Проклинаешь свое тело за эту реакцию, ругаешь себя самыми последними словами, а сам стонешь и толкаешься навстречу его руке, которая гладит твои бедра. Умереть бы Умереть в эту самую минуту, чтобы не было нужды потом смотреть друг другу в глаза и что-то объяснять Пытаться объяснить. Умереть бы от удовольствия Умереть бы в его руках
Сумасшедшее напряжение.
Это как ломка у наркомана, который готов пойти на все за дозу. Нет сил оторваться, как будто бы выдва пазла, соединенные воедино. Больно, горячо, страшно Душа на кончиках пальцевбьется неистово, как птица, попавшая в неволю. Не расцепляете ладони, стискиваете пальцы еще крепче, еще сильнее, как будто боитесь, что потеряете друг друга. И где-то на самом краю сознания ядовитым светом горит мысль: «За что?»